Truth and Measure/Правда и мера

На следующий день Энди постаралась быть в хорошем настроении, когда прибыла на рабочую встречу. Она не собиралась допустить, чтобы неспособность Миранды сказать простые слова испортила то, что могло быть для Энди хорошей возможностью пообщаться с правильными людьми и обзавестись нужными связями. В конце концов, сама Миранда никогда не позволила бы такой ерунде отвлекать ее от работы. Энди приехала рано. От некоторых привычек сегодня пришлось отказаться, благодаря чему ей удалось лично встретить первых гостей, одним из которых был Джейми. Они разговорились об интервью, о технике ведения бесед и стратегий, и каким-то образом разговор привел к тому, что Джейми спросил: «The Daily Northwestern», верно? Мой племянник был там спортивным редактором четыре года назад. Лукас Ашер — это сын моей сестры». «О, я помню Лукаса!» — сказала Энди. На самом деле она его плохо помнила, но точно знала в лицо. До тех пор пока она не стала главным редактором на последнем курсе, она не имела никакого отношения к спортивной секции. Но теперь Энди кое-что вспомнила… «...Он сделал несколько действительно новаторских вещей с разворотами». «Да? — сказал Джейми с довольным видом. — Моя сестра Линда, говорит, что он пошел по моим стопам, а я свел его с моим другом Бернардом в «Таймс» два года назад. Хотя понимаю, что спорт — вот призвание. На самом деле он сейчас проходит стажировку в ESPN». Он помахал официанту, который принес два небольших бокала белого вина. «Знаешь, а я ведь уже слышал о тебе раньше. Я работал с Кристианом Томпсоном пару раз». Энди закусила губу. «О, правда? — сказала она. — Кристиан и я… эээ, мы пересекались пару раз друг с другом». Энди вдруг поняла, что даже не вспоминала о нем со времен Недели моды. «Он сказал, что у тебя есть талант и чтобы я посмотрел твою работу в «Современности». И он был прав, — Джейми склонил голову набок. — Знаешь, что «Rolling Stone» ищет кого-нибудь, кто бы мог написать несколько рецензий на книги?» «Нет, — сказала Энди, и по тому, как Джейми улыбнулся, она поняла, что ее глаза только что загорелись неподдельным интересом. — Я знаю Симуса Бергтона. Я имею в виду, что встречала его. Значит я могу с ним связаться?» Миранда говорила ей про него еще давным-давно, но Энди благополучно об этом забыла. «Ты спрашиваешь моего разрешения? — Джейми рассмеялся. Энди покраснела. — Конечно. Я бы связался, на твоем месте, почему бы и нет? О, смотри, Кеннеди здесь. Могу я представить тебя? Тебе он понравится». Итак, Энди познакомилась с Кеннеди Фрейзером, а затем зашел Марк Стутцман, и к тому времени, когда прибыл Найджел с Джеффри Тубином, у Энди кружилась голова, и она чувствовала что мир вокруг вращается. Мистер Тубин приветствовал ее рукопожатием и приятной улыбкой, когда Найджел представил их. «Разве мы не встречались ранее, мисс Сакс?» — спросил он. «Встречались? — Энди моргнула. — То есть, я так не думаю». «Нет, я почти уверен, что мы уже встречались, — сказал мужчина. — Миранда познакомила нас, не так ли? В отеле Ritz в Лондоне, в последний вечер Недели моды. Примерно месяц назад». Найджел приподнял бровь, глядя на Энди, которая почувствовала, как ее лицо становится ярко-красным. Дерьмо. Она вспомнила, что Миранда представила ее множеству людей в ту ночь, включая Симуса Бергтона, и Энди так старалась запомнить всех... Но это была ночь после того, как Миранда сказала Энди, что заботится о ней, и поцеловала ее в щеку, а потом водила ее по комнате, касаясь ее талии и локтя, а это означало, что скорее всего Энди была представлена чертову Джеффри Тубину, и совершенно забыла про это. «О, черт возьми, — сказала она, желая, провалиться сквозь землю. — Вы правы. Мне так неудобно…» «Все в порядке, — добродушно сказал он. — Я слышал истории о том, через что приходится проходить ассистентам Миранды во время Недели моды. Я удивлен, что вы вообще что-то помните!» «Ага, — сказала Энди со слабым смехом. — Что ж … еще раз извините… Я всегда была большим почитателем вашей работы…» В общем, могло быть и хуже. Они немного поговорили; Энди изо всех сил пыталась искупить свою вину, обсуждая статью мистера Тубина настолько красноречиво, насколько могла, в то время как мистер Тубин терпеливо улыбался ей и позволял себя нахваливать. Энди предполагала, что она была бы очень польщена, что мистер Тубин вообще вспомнил ее, если бы не была так расстроена собственным унижением. Это был один из самых важных политических писателей времени, герой Энди на протяжении многих лет, и месяц назад он оказался для нее просто лицом в толпе. Было чертовски неловко. Где-то в середине разговора Найджел извинился и отошел. Энди больше не встречалась с ним, пока прием не заканчивался. «Я истощен и голоден, дорогая, — сказал он. — Давай перекусим. Надеюсь у тебя нет больше никаких встреч?» — мягко спросил он. «Нет, — сказала Энди. Она посмотрела на часы — было семь тридцать. Все так затянулось, и она даже не заметила как пролетело время. — Я вся твоя сегодня вечером». «Превосходно», — сказал он, и взял Энди под руку, когда они вышли на прохладный вечерний воздух. Найджел остановил такси и галантно приоткрыл для Энди дверь, а потом проскользнул за ней. «Trattoria Trecolori на Восьмой улице, — сказал он водителю и добавил Энди, — я так соскучился по маленьким городским ресторанчикам». «Потерпи, — успокаивающе сказала Энди. — Мы уже в пути. Знаешь, я заметила, как все хотели с тобой поговорить во время приема...» Найджел кивнул. «Мы смогли сделать несколько привлекательных рекламных пакетов, а также заполучить пару громких имен для контента… кажется, все идет хорошо. Однако я рад уйти оттуда». «Тебе не понравился прием?» «Что ж, самым интересным было наблюдать, как ты села в лужу перед Джеффом, — сказал Найджел. — После этого все остальное померкло». «О, Боже, — сказала Энди и прочувствовала свое унижение почти в полную силу. — Я была так смущена. Не могу поверить, что не вспомнила его». «Да. Это было не похоже на тебя, — согласился Найджел. — В какую ночь ты с ним познакомилась?» «Э-э… ​​в последний вечер Недели моды, — сказала Энди. — В отеле «Ритц». Я все еще пытаюсь вспомнить встречу с ним, но не могу». В основном она помнила только то, как обнимала Миранду на лестнице после того, как они вернулись домой. Это затмило многие другие воспоминания. «Знаешь, я помню, всю неделю ты выглядела отстойно», — сказал Найджел. «Ой, — сказала Энди. — Боже, спасибо». «Кроме того последнего дня, — задумчиво добавил Найджел. — Я заметил разницу. Ты хотя бы это помнишь?» «Эээ. Ага, — сказала Энди. — Я думаю… я просто чувствовала себя немного подавленной…» Она определенно тогда была подавлена ревностью, гневом и горем, которые потом в одно мгновение превратились в радость. Неудивительно, что Найджел заметил разницу. «Но ты знаешь, я помню, как почувствовала себя лучше в тот день». «Я волновался за тебя, — сказал Найджел. — Мне было интересно, заставляла ли Миранда тебя спать стоя, прикованной кандалами к стене в ее доме». Энди заставила себя рассмеяться. «О нет, — сказала она. — Нет нет. Такого не было». «По-видимому, нет», — сказал Найджел. Затем он добавил: «Эй. Что случилось с той милой булавкой, которая у тебя была на следующее утро — когда мы были в аэропорту?» «Я…» — Энди нахмурилась. Что, черт возьми, происходит? «Найджел?» «Ну, ты знаешь, та змея от Стивена Вебстера, — сказал Найджел. — Та самая, которая очень понравилась Миранде, но, очевидно, она отдала ее тебе». Затем он повернулся и посмотрел Энди прямо в глаза пронизывающим взглядом. Его лицо не было каменным, скорее оно было очень сосредоточенным. Серьезным. Настолько серьезным, насколько она когда-либо его видела. «Я… на самом деле, я положила ее… в банк, — тихо сказала Энди. — В сейфовую ячейку». Найджел кивнул. Энди облизнула губы. «Я бы не хотела, чтобы с ней что-нибудь случилось. Я боюсь потерять ее», — прошептала она. «Я уверен, — сказал Найджел. Он отвернулся, и уставился через лобовое стекло. — В этом ресторане довольно хорошее вино». Энди чувствовала себя скованно до самого конца поездки. Они больше не разговаривали, но она знала, что будет дальше. Найджел только что понял все. Или он уже знал, и просто решил поднять этот вопрос, чтобы удостовериться. Такси остановилось перед небольшим невзрачным рестораном. Найджел заплатил таксисту и вышел, обогнув такси, чтобы открыть дверь для Энди. В этот момент водитель встретился глазами с Энди через зеркало заднего вида, и сказал на английском с сильным акцентом: «Ты попала. За что только, я не знаю». «Хм, — нахмурилась Энди. — Да». «Твой муж?» «Нет», — сразу сказала Энди, как раз вовремя, потому что Найджел открыл ее дверь, и она практически выскочила из такси на улицу. «Добро пожаловать в «Альфредо», — сказал Найджел. — Это одно из немногих мест с приличной итальянской кухней, где меня никто не знает: ни владельцы, ни официанты, ни повара». Они оба на мгновение засмотрелись на мигающую неоновую вывеску, а затем Найджел молча провел ее внутрь. Интерьер ресторана был совсем не пятизвездочным. На самом деле, он не тянул даже на три. Но пахло здесь райски. Жаль, что Энди потеряла всякий аппетит. Женщина-хостес провела их в зал, где они сняли верхнюю одежду, и Найджел заказал два бокала домашнего красного вина. Теперь Энди очень хотелось расслабиться и выпить свой бокал вина. Но она реально опасалась, что даже эта маленькая доза алкоголя сможет ее опьянить, и кто знает, что она еще может тогда сболтнуть Найджелу? За весь день Энди не ела ничего, кроме нескольких маленьких закусок, поэтому это действительно было возможно. Найджел покрутил вино в стакане, понюхал, отпил глоток, а затем одобрительно кивнул. Это было забавно, потому что это было не совсем то место, где сомелье расхаживал между столиками, пока ты не решишь, что одобряешь винтаж. Энди осторожно отпила из собственного бокала, вместо того, чтобы сделать сразу пару больших глотков, как ей этого хотелось. «Итак, — сказал Найджел и открыл меню. — Ты знаешь, что я категорически против углеводов, но паста лингвини с моллюсками здесь просто великолепна». «Ой, — вдруг вырвалось у Энди. — Ты, ммм, можешь ни в чем себе не отказывать. Я вообще-то не голодна». На самом деле, ее уже почти тошнило. «Мы разделим с тобой основное блюдо, — объявил Найджел и помахал меню ближайшему официанту. — Один заказ лингвини из моллюсков, две тарелки». «Если Вы хотите разделить блюдо, это будут дороже на пять дополнительных баксов», — сказала официантка и переместила во рту жевательную резинку. «Хорошо», — вздохнул Найджел. Официантка ушла. Неизвестно с чего, но Энди вдруг услышала, как она задумчиво спросила вслух: «Интересно, как часто люди плюют в еду Миранды?» Найджел чуть не поперхнутся, когда поднес бокал ко рту, а затем громко фыркнул: «Хороший вопрос». «Мой бывший парень был поваром, — сказала Энди, провожая взглядом официантку до тех пор пока она не исчезла на кухне, и решительно не глядя на Найджела. — Я слышала все эти ужасные истории о том, что они делают с едой клиентов, если те им не понравились». А Миранда была не более вежлива с работниками ресторанов, чем с любыми другими. Скорее всего, она уже съела довольно много чужих слюней, соплей, перхоти и всего остального, что обиженный персонал хотел добавить в ее блюдо. Ну либо… как минимум половина этих прекрасных редких стейков из мраморной говядины, которые постоянно ела Миранда, несомненно, побывали на полу перед тем, как появилась у нее на столе. «Отлично, — сказал Найджел. — Теперь я тоже не голоден». «Извини», — сказала Энди, переведя взгляд на него. Его нос был сморщен, но Найджел не выглядел рассерженным. «Ладно. Я с тобой, а ты была очень милой. Держу пари, она не ненавидит нас или что-то в этом роде». За исключением того, что Найджел заказал одно блюдо вместо двух, что определенно снизит ее чаевые, так что… может быть, Энди все же стоит остановится на вине? «Хорошо, — сказал Найджел и одарил Энди полуулыбкой. — Когда ты с Мирандой пойдешь ужинать, тебе просто нужно быть всегда очень милой с официантами. Разыграй карту сочувствия». Энди невесело улыбнулась ему в ответ. «Не думаю, — сказала она. — Что в ближайшее время я пойду куда-нибудь с Мирандой ужинать». «Нет?» «Нет. Найджел. Давай не…» «Знаешь, она очаровательный собеседник во время ужинов, — сказал Найджел. — Не поверишь, но она такая. Она может быть очень, очень очаровательной, когда захочет». «Да, — сказала Энди и крепче сжала свой бокал. — Да она может, если захочет». «Энди, я наблюдал, как что-то происходит в течение последних нескольких месяцев, — сказал Найджел низким и очень серьезным голосом. — Возможно, я не понимал, что я видел — не полностью понимал — но, я был немного озадачен, — он снова фыркнул. — Я должен был собрать все воедино уже давно. Но я сделал это только сейчас. Близняшки, которые пекут тебе торт, вероятно, были подсказкой, — он покачал головой. — Теперь я хочу спросить тебя, сумасшедшая ли ты? Хотя ответ довольно очевиден». Ну, вот и все. Не было никакого смысла надеяться, что, может быть, по какой-то божьей воле они не придут в итоге к этому разговору. Энди тяжело сглотнула. «Что ты хочешь, чтобы я сказала? — прошептала она. — Я знаю, что это плохая идея. Я знаю, что это худшая идея из всех». «Это утешает, — сказал Найджел. — Энди, разве ты не понимаешь, что происходит на самом деле?» «Да. Да, я все понимаю, — сказала Энди, глядя Найджелу в глаза, поклявшись доказать, насколько серьезна она была. — Найджел, я знаю, что это глупо. Я знала это все время, и она тоже…» «Что касается Миранды это не так, Энди, — твердо сказал Найджел. — Не в таких вещах. Ты должна это понимать». Энди уставилась на него. «Что?» «Ты понимаешь, о чем я, — сказал Найджел. — Миранда нуждается в тебе. Я говорил это все время, даже когда не знал всей правды. Люди, попавшие в беду, хватаются за первое, что могут найти, чтобы спастись. При этом необязательно иметь здравый смысл». «Я не… — глаза Энди расширились. Найджел не мог иметь в виду то, что, как ей казалось, он имел в виду. — Я не понимаю. Что ты пытаешься сказать?» «Мне очень жаль, — произнес Найджел. — Я знаю, что это тяжело слышать. И трудно говорить. Но после того, как Стивен оставил ее, и она узнала, что беременна, я видел, как она ухватилась за тебя…» «Подожди, — сказала Энди, и ее рука начала дрожать. Ей пришлось поставить стакан. — Как это?» «… Как будто она осознала, что у нее нет ни одного друга на свете, как раз тогда, когда он ей стал нужен, — закончил Найджел. — Энди, я не говорю, что она не заботится о тебе. Она явно заботится. Очевидно, ей кажется, что она не может обойтись без тебя». Он пожал плечами и вздохнул. «Может быть, это и есть любовь. Я не знаю. Давно это было». «Ты думаешь, она со мной, потому что я единственный человек, который готов быть рядом? — Энди ахнула, чувствуя, как слезы начинают жечь ее глаза, но поклялась не позволить им упасть. — Ты думаешь, поэтому она хочет быть со мной? — она покачала головой. — Нет. Это неправда. Ты не знаешь, что происходит, ты не имеешь ни малейшего представления…» «Правда?» «Да!» — сразу сказала Энди. Но… тут же задумалась, может быть, в этом и было что-то рациональное… Может быть Найджел действительно был прав? Энди вспомнила, с дрожью в животе, как Миранда подошла к ней с тем ошеломляющем разговором в Лондоне только после того, как Энди ушла от нее. Что если Миранда испугалась, что Энди наконец все надоело и она собралась от нее уйти, поэтому ей пришлось остановить Энди любыми возможными способами? Потом Энди вспомнила, как Миранде понравилось, когда она сказала, что любит ее, как в последующем ей хотелось это слышать, но при этом она никогда не говорила этого в ответ. «Может, она паникует, когда ты находишься на расстоянии более десяти футов?». Не поэтому ли Миранде так нужна была Энди? По нужде, а не по любви? Сколько раз Энди думала об этом, прежде чем они с Мирандой начали быть вместе? Сколько раз она задумывалась о том, что у Миранды нет друзей, к кому можно обратиться, сколько раз ее собственные родители говорили ей, что это странно, что Миранда так полагается на нее, на обычную «скромную» помощницу? Нет. Стоп. Это было нелепо. Энди пыталась вспомнить другие, хорошие вещи, такие как разговор по телефону, и совместный смех в постели, и пирог с близняшками… которым, по мнению Миранды, нужен был второй родитель, какая-то фигура отца… Размышления не помогали. Энди глубоко вздохнула и попробовала еще раз. «Миранда… — но она не знала, что сказать. — Найджел…» Что могла сказать Энди? Что-то вроде: «Найджел, она не дура. Она знает, что поставлено на карту». Все. «Ты действительно думаешь, что она сделала бы это, если бы я просто… — Энди сглотнула. — Была для нее удобной?» «Не знаю, — сказал Найджел — Видимо, я знаю ее не так хорошо, как я думал. Энди, послушай. Я не говорю, что с тобой что-то не так. Я не говорил этого вообще». «Нет?» — жалобно спросила Энди. И, черт побери, из ее глаз покатилась первая слеза, стекая тушью по щеке. Найджел вздохнул и протянул ей бумажную салфетку. «Это Диор?» «Да», — пробормотала Энди, вытирая ей щеку. «Черный оттенок тебе не подходит. Попробуй коричневый. Но я хочу сказать, что с тобой все в порядке. Ты хороший человек. По правде говоря, ты становишься одним из моих любимых людей, — он грустно улыбнулся ей. — У Миранды есть все основания заботиться о тебе. Я просто не уверен, что она делает это из хороших побуждений». «О, — выдавила Энди и тяжело сглотнула, отчаянно пытаясь держаться достойно. — Господи, Найджел». «Энди, я говорю тебе это не просто так, — тихо сказал Найджел. — Если вас поймают… если Ирв Равиц получит этот эксклюзив, или, черт возьми, пресса…» «О, Боже, остановись, пожалуйста», — сказала Энди. «Мне остановиться? — спросил Найджел недоверчиво. — Ты думаешь, они остановятся, если ты попросишь? Ты помнишь, что я говорил тебе об осмотрительности?» Энди горько рассмеялась, и ей очень захотелось, чтобы она перестала дрожать. «Мне было интересно тогда, говорил ли ты о нас», — сказала она. «Я говорил о тебе, — сказал он. — Миранда знает о рисках. Если она хочет бросить себя, свою работу или свою семью, на растерзание львам, это ее дело». Голос Найджела звучал довольно горько. Он действительно никогда не прощал Миранду Пристли. «Но ты этого не заслуживаешь». «Мы ведем себя очень осмотрительно, — сказала Энди и умоляюще добавила, — не так ли? Найджел, ты… ты же не слышал никаких разговоров или…» «Нет, — признал Найджел, и Энди на мгновение расслабилась. — Ни разговоров, ни сплетен, — он глубоко вздохнул. — Энди, я должен заботиться о журнале. Мы не можем позволить себе скандал», — Энди уставилась на него. Он посмотрел в ответ и сказал: «Я очень много работал и долго этого ждал. Если тебя поймают, если разразится скандал…» «Тогда вы продадите вдвое больше копий», — сказала Энди, и взяла новую салфетку со стола, чтобы высморкаться. «Возможно, — согласился Найджел. — Людям, которые читают сплетни, это, наверное, понравится. Рекламодателям — может быть да, а может и нет. — Он склонил голову набок. — Все может пойти по разным сценариям. Я признаю это. Но если все пойдет по плохому…» «Мне придется уйти», — закончила Энди, и ее сердце казалось, что вот-вот вырвется из груди. «Да, и тебе нужно быть к этому готовой, — сказал Найджел. — И вот почему еще это мое дело. Помимо того факта, что я твой друг, а также твой босс, и если ты заставишь меня уволить тебя, когда мы могли так прекрасно работать вместе, я буду ненавидеть тебя вечно». Он играл с солонкой, не глядя ей в глаза, пока она пыталась отдышаться. «Хочешь верь, хочешь нет… Я не пытаюсь говорить тебе, что делать. Я не знаю, что тебе следует делать. Также я не говорю тебе, что Миранда не любит тебя. Я понятия не имею, что она там чувствует. Я не заставляю тебя выбирать чью-то сторону. Я просто даю тебе знать… то, что тебе нужно знать. Чтобы ты могла принять осознанное решение. Какое бы оно ни было». Внезапно из ниоткуда появилась официантка и поставила между ними большую дымящуюся тарелку лингвини из моллюсков, а также две тарелки и два набора посуды. «Что-нибудь еще?» — спросила она Найджела. «Нет, спасибо. Это выглядит великолепно», — сказал Найджел, и Энди не смотря даже на свои эмоции, была удивлена тем, насколько вежливо он говорил на этот раз. Официантка кивнула и ушла. «Я должен признать…» — начал Найджел и остановился. Энди перевела на него взгляд, но не выявила никакой заинтересованности. Он все равно продолжил. «Я признаю, что она была любезна — настолько любезна, насколько она умеет быть — позволив мне забрать тебя, когда Ирв тебя уволил. Я помню, что в то время мне показалось замечательным то, что она сказала, — Найджел вздернул подбородок. — Она сказала: «По крайней мере тебе я могу доверить присматривать за ней». Хочешь верь, хочешь нет, но это именно то, что я пытаюсь делать». «Думаю, мне нужно идти», — пробормотала Энди, снова натянула куртку и подняла сумочку. Найджел открыл рот. «Я знаю. Мне очень жаль. Я не злюсь на тебя», — сказала Энди. Найджел выглядел недоверчивым. «Ну, я имею в виду, что я знаю, что ты пытаешься… я ценю это». Это была ложь. Она совсем этого не оценила. «Спасибо, что рассказал мне все это». Спасибо за ничего. Энди вполне могла бы прожить еще какое-то время отбрасывая все свои страхи на задний план. Она не хотела иметь с ними дело. Она не хотела, чтобы они ее тревожили. «Энди, я хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал Найджел. — Черт, я тоже хочу этого для себя. Просто помни, что у Миранды есть свои пределы. Но если что-то пойдет не так, она будет пытаться тебя защитить, и то же самое касается меня». «Наслаждайся лингвини», — сказала Энди, с трудом поднялась на ноги и, не сказав больше ни слова, поспешила к выходу из ресторана. Ей показалось, что она слышала, как Найджел произнес ее имя, когда она уходила, но не остановилась. К счастью, он тоже не пытался ее остановить. Теперь ей просто нужно было решить, куда идти. Пройдя вниз по улице к ближайшей остановке метро, ​​Энди подумала, что ей, вероятно, стоит просто пойти домой. Прийти в свою квартиру, может, выпить еще немного (или много) вина, посмотреть телевизор, или написать что-то, или сделать что-нибудь, только не задаваться вопросом, что… Она продолжала идти, не замечая ничего вокруг, и сама не заметила как, вытащила сотовый телефон, и, прежде чем сообразила, что делает, Миранда оказалась на другом конце провода и сказала: «Привет?» «Хм, — сказала Энди. — Привет. Извини, что звоню… Как прошла вечеринка?» «Отлично, — раздраженно сказала Миранда. — Но я измотана. Как я и говорила, что буду». «Ага, — сказала Энди. — Я, ммм, извини». «Что-то случилось?» Энди, которая почти не понимала куда она идет, не могла решить, как на это ответить. «Эм…» «Что это значит?» — потребовала ответа Миранда. Когда Энди не ответила ей сразу, она огрызнулась: «Ради бога, покончим с этим. Ты в больнице или что-то в этом роде?» «Нет», — сказала Энди. «Кто-то умер?» «Н-нет…» «Тебя уволили?» «Тоже нет», — простонала Энди. «Что тогда?» Энди откашлялась. «Извини. Я говорю «нет». Я… э-э…» Она моргнула, понимая, что снова вот-вот заплачет. «Дерьмо. Извини. Мне не следовало…» Она закрыла глаза, остановилась и подошла к ближайшей витрине магазина, в сторону от дороги. «Я должна кое-что знать. Это не может ждать до завтра. Мне очень жаль». «О чем ты говоришь?» — спросила Миранда. «Я просто разговаривала с… и…» Энди глубоко вздохнула и выдохнула. Хорошо. Миранде нравилось, когда люди переходили сразу к делу, а Энди, вероятно, была в двух секундах от того, чтобы громко расплакаться и повесить трубку. Ей уже давно нужно было высказывать свое мнение, а не ждать вопроса, чего она хочет. «Мне нужно знать. Ты меня любишь?» Последовала тишина, затянувшаяся слишком надолго. «О», — наконец произнесла Энди, гадая, поразит ли ее сейчас каким-то астероидом или ей придется пройти весь путь до Бруклинского моста, чтобы с него спрыгнуть. «Почему ты спрашиваешь?» — сказала Миранда. «Почему я… — прошептала Энди и поняла, что теперь все бумажные салфетки в мире не спасут ее тушь. — Ой». «Где ты?» «На углу Восьмой и Сорок седьмой, — глухо сказала Энди. Да какое это имеет значение? — Но я иду домой». Либо так, либо она выйдет на проезжую часть, и будет ждать пока какой-нибудь автомобиль собьет ее. Или купит билет в один конец до Цинциннати — это тоже может сработать. «Нет, ты не идешь домой. Ты едешь сюда. Немедленно». «Но… но я…» «Я не разговариваю о таких вещах по телефону», — сказала Миранда. «Миранда…» «И не надо спускаться в метро. Вызови такси и приезжай сюда». Миранда повесила трубку. Энди смотрела на свой телефон полными слез глазами, дрожа даже сильнее, чем дрожала в ресторане. Ну почему? Это был чертовски простой вопрос: да или нет? Почему Миранда не могла просто сказать… Ее телефон снова зазвонил. Энди подскочила на месте. Это снова была Миранда. Энди дернулась. «Да?» «Если ты еще не поняла, это не подлежит обсуждению, — сказала Миранда. — Я серьезно. Приезжай сюда сейчас же». Потом Миранда снова повесила трубку, а Энди обнаружила, что протягивает руку, чтобы остановить проезжающее мимо такси, прежде чем она даже смогла подумать об этом. Она дрожала всю дорогу до особняка. Это было хуже, чем быть вызванной на ковер в «Подиуме». Намного хуже. По крайней мере, в «Подиуме» она знала, что Миранда может ей сказать. Но в данный момент Энди понятия не имела, что должно было случиться, что Миранда собиралась делать. Даже представить не могла. Ее бросят? Или покровительственно погладят по голове? Сможет ли она спасти оставшееся у нее чувство собственного достоинства? Случилось так, что дверь распахнулась еще до того, как Энди успела позвонить в звонок, и Миранда затащила ее внутрь за локоть, с такой силой, что Энди чуть не споткнулась и не упала. Губы Миранды сжались от недовольства, а потом еще больше сжались, когда она увидела слезы Энди. В такси Энди изо всех сил старалась стереть все разводы от туши со своего лица, но она ничего не могла поделать с красными глазами, щеками и носом. «Девочки уже легли», — сказала Миранда низким, опасным голосом. Энди в замешательстве посмотрела на часы, чувствуя себя совершенно дезориентированной. Было только восемь тридцать. «Они измучены. Я не хочу их тревожить. Говори тише и следуй за мной». Она повернулась и направилась к кабинету на первом этаже, где они занимались сексом на диване за день до увольнения Энди, что, казалось, было уже очень и очень давно. Миранда тихо, но твердо закрыла дверь, когда они обе оказались в комнате. «Что случилось? — категоричным тоном спросила она. — Почему ты звонишь мне вся в слезах и спрашиваешь, люблю ли я тебя?» «Я просто хочу это знать, — слабо сказала Энди. — Разве ты не можешь мне этого сказать? Просто скажи… так или иначе…» Но Миранда продолжала, проигнорировав вопросы Энди. «Это не возникло из ниоткуда, Андреа. Это не какой-то случайный вопрос, который ты решила задать совершенно неожиданно. Почему. Ты. Плачешь?» «Все уже не важно», — сказала Энди и шмыгнула носом. «Андреа», — потребовала Миранда. «Я…» — Энди поняла, что она должна все же что-то сказать. Но что? Что кто-то узнал о них правду? Хотя Миранде на самом деле следовало знать об этом. «Найджел, — сказала она, и глаза Миранды потемнели. — Мы разговаривали, и… и он сказал мне, что понял все… — она сглотнула. — Я думаю, он какое-то время собирал пазлы. Теперь он знает про нас, и он понял…» Челюсть Миранды сильно сжалась. «И? Он собирается кому-нибудь рассказать? Пойти с этим к прессе? Позвонить Ирву?» «Нет! — замотала головой Энди — Нет, Миранда. Он не стал бы этого делать. Он просто хотел поговорить со мной об этом». «Почему? — зарычала Миранда. — Если он не собирается болтать по сторонам, зачем он сует нос в наши дела?» «Э-э-э…» «Расскажи мне!» Энди расправила плечи, потрясенная гневом в голосе Миранды и яростью в ее глазах. Она очень надеялась, что это было направлено на Найджела, а не на нее саму. «Он просто хотел поговорить со мной, — повторила она и снова провела рукой по глазам. — Знаешь, он просто хотел убедиться, что все… в порядке…» Энди решила не упоминать о том, что Найджел уволит ее, если дело станет достоянием гласности. В этом не было необходимости, и это действительно могло довести Миранду до крайней точки кипения. Энди никогда раньше этого не видела, и сейчас точно не хотела. «Все ли в порядке? — зашипела Миранда. — Он хотел убедиться, что все в порядке? Он думает, что я приставляю нож к твоему горлу или что-то в этом роде? Принуждаю тебя?» «Нет! — сказала Энди, заламывая руки. — Он, просто... он тоже беспокоится о том, что может случиться, если… Он не хочет, чтобы у нас были проблемы». «И это заставило тебя плакать? — спросила Миранда, сузив глаза. — Трогательная забота Найджела о нашем взаимном благополучии заставила тебя плакать?» «Нет», — повторила Энди, казалось, в миллионный раз. Она сделала еще один глубокий вдох и решила, что пора перестать ходить вокруг да около; пора перестать быть трусихой. Миранда презирала трусов. Энди помнила, как Миранда снова и снова говорила ей, чтобы она перестала быть бесхребетной личностью и начала высказывать свое мнение. Только она, вероятно, понятия не имела, насколько пугающей была эта перспектива для большинства людей, когда они сталкивались с явно разгневанной Мирандой Пристли. Но это не имело значения, потому что… «Он сказал, — произнесла Энди, стараясь не позволять своему голосу дрожать, — что он беспокоится, что ты просто нуждаешься во мне, вместо… вместо того, чтобы любить меня, ну, как человека, а не… ну, конечно, я сказала ему, что это смешно, что ты не стала бы рисковать всем, если бы тебе было все равно. Это было бы глупо. Но… — она сглотнула. — Он сказал, что тебе просто был нужен кто-то, чтобы быть рядом с тобой, потому что все стало слишком тяжело, и я была единственной, кто была там, я была удобной… Ой, я имела в виду, конечно, не это, я неправильно выразилась». У Миранды открылся рот от удивления. Она стояла и смотрела на Энди в полном неверии, в то время как Энди обхватила себя руками, как будто она стояла на улице в метель, и продолжила говорить. «Я говорю тебе, что люблю тебя, а ты не отвечаешь, и я не знаю почему. Может быть, ты думаешь, что это глупо или что-то в этом роде, но если бы ты могла сказать мне это хотя бы раз, я бы тебе поверила. Я бы почувствовала себя намного лучше. Честно. Это действительно все, что я хочу. Это не такая уж большая проблема, не так ли? Это…» «Ты бы мне поверила? — глухо спросила Миранда, как будто пребывая в трансе. — Это заставит тебя почувствовать себя лучше». «Да! — воскликнула Энди. Какого черта это так сложно понять? Даже если Миранда считала, что это бессмысленно, она все равно этого почему-то не делала. — Тебе нравится, когда я говорю это тебе. Не так ли? Я имею в виду, ты позвонила мне посреди ночи, чтобы убедиться, что я имела в виду именно это, когда…» «Ты думаешь, что ты для меня безразлична?» — спросила Миранда с совершенно пустым выражением лица, не считая горящих гневом глаз. «Нет. — сказала Энди, нахмурившись. — Я знаю, что ты заботишься обо мне. Я никогда…» «Ты думаешь, что ты для меня безразлична», — повторила Миранда, и это уже был не вопрос. «Нет! Я не знаю! — закричала Энди, а затем быстро понизила голос, вспомнив про близняшек. — Я знаю, что ты заботишься обо мне. Ты сказала мне это еще в Лондоне. Я имею в виду… ты сказала, что я тебе не безразлична ». «Да, — подтвердила Миранда. — Да, я это сказала». «Тогда почему? Это просто глупые слова, — сказала Энди, подавляя желание схватить за плечи Миранду и потрясти изо всех сил. — Я хочу услышать эти три глупых слова. Почему это тебя пугает? — Энди вскинула руки вверх. — Видит бог, я скажу тебе их в любое время, когда захочешь! Я могу говорить тебе их, до утра. Эй, посмотри на это проще…» «Глупых…» «Я люблю тебя. Вот видишь? Хочешь, я сделаю это снова? Я могу это сделать. Я могу делать много разных трюков. Я могу задерживать дыхание под водой более чем на минуту...» «Ты ведешь себя совершенно нелепо», — сказала Миранда. Теперь ее лицо стало бледным. «Нет! — закричала Энди. — Не я! — она стиснула зубы и наконец попыталась выразить все словами. — Это не нелепо и не глупо — хотеть, чтобы тебе ответили взаимностью, когда ты любишь кого-то и говоришь ему об этом. В этом нет абсолютно ничего противоестественного». «Или что? — спросила Миранда, и Энди с удивлением уставилась на нее. — Или что? — резко повторила Миранда. — Это ультиматум? Если я не сделаю какое-то грандиозное заявление, ты уйдешь?» «Грандиозное заявление? — недоверчиво переспросила Энди. — Сказать мне в собственном доме «Эй, я люблю тебя» — это великое заявление? Что нужно сделать близняшкам, чтобы получить от тебя эти слова? Заполнить бланки в трех экземплярах?» «Как ты смеешь?» «Что? — Энди сделала шаг вперед. Миранда стояла на своем месте, и ее челюсти дергались, а глаза сверкали яростью. — По крайней мере, скажи мне, почему ты этого не говоришь? Можешь хотя бы это мне сказать?» «Я пыталась», — сказала Миранда, сдавшись. Энди с щелчком зубов закрыла рот. Миранда больше ничего не сказала. Они просто смотрели друг на друга. «Я пыталась, — повторила Миранда сквозь зубы. — Несколько раз». Энди казалось, что она вот-вот задохнется. «Что?» Миранда «пыталась» это сказать? Как «пытаются» сесть на ужасную диету, или «пытаются» развлечься на скучной вечеринке? «Значит ты пыталась... Ясно. А что это вообще значит?» — спросила Энди минуту спустя. «Я не могу сделать это по телефону», — сказала Миранда. «А?» «Я не говорю такое по телефону, — повторила Миранда. — Я не могу. Уже не в первый раз. Я не из тех… Я уже говорила тебе, что эти слова не должны быть случайными, потому что люди…» «Ты… — Энди не могла в это поверить. — Ты хочешь сказать, что я сделала это неправильно?» «Я бы не стала так говорить, — усмехнулась Миранда. — Как я могу? Это же так легко для тебя. Эти слова такие глупые». «Я не это имела в виду, и ты это знаешь!» «Я не собираюсь говорить это по телефону, — повторила Миранда. — Мне нужно сказать что-то подобное лично». Наступила пауза. «Что ж? — сказала Энди, разведя в стороны руки. — Вот она я!» «Забудь об этом, — огрызнулась Миранда. — Не сейчас, когда я хочу оторвать тебе голову». Руки Энди тут же упали. «Оторвать мне голову…» «Не могу поверить, что ты позвонила мне сегодня и… Ты что прожила последние несколько месяцев с закрытыми глазами? — прошипела Миранда. — Как ты можешь не знать, что ты значишь для меня? Один разговор с Найджелом, и ты расклеилась. Выходит, что ты настолько незрелая?» «Незрелая? Миранда, Найджел сказал что-то, что заставило меня усомниться во всем, что ты когда-либо говорила или делала». «…» Глаза Миранды источали ярость, и она со злостью передразнила Энди: «Миранда, Найджел сказал мне что-то, что заставило меня усомниться во всем, что ты когда-либо говорила или делала, потому что сегодня утром я забыла свой мозг в другой сумочке. Не могла бы ты поцеловать меня в лобик и сделать так, чтобы мне стало лучше?» «Просто я расстроилась, — выкрикнула Энди, не заботясь о том, что на этот раз она повысила голос. — Ты сама просила меня говорить тебе прямо, если я расстроюсь из-за тебя. Помнишь?» «Значит ты расстроилась из-за того что думаешь, что я с тобой только потому что нуждаюсь в тебе?» «Это не так? — спросила Энди. — А что насчет Рождества? Помнится мне, что мы не слишком-то много общались на тот период, когда ты неожиданно вызвала меня в Лондон». Миранда дернулась. Ага! Попалась. «Так что это тогда было?» «Я… — Миранда резко вдохнула через нос, а затем медленно выдохнула. — Ты… произвела на меня впечатление в Париже, — устало сказала она. — А когда я узнала о тебе и Кристиане Томпсоне, я была просто поражена. Ты могла бы хорошо продвинуться в «Подиуме», если бы меня уволили. Ты это знала, не так ли? — Энди молча кивнула. Можно подумать это имело для нее значение. Она никогда даже не думала о таких вещах. — Но ты все равно пришла предупредить меня. А потом… Потом ты продолжала делать свою работу. И делала все, что мне было нужно. Все, что я просила, ничего не требуя взамен. Я видела все. Я говорила тебе, что я ценю это. Ты забыла?» «Нет, — ответила Энди, у нее пересохло во рту. — Нет, я не забыла». «Сколько людей на твоем месте сделали бы то же самое? — спросила Миранда. — Я скажу тебе. Мало. И почти никто из них не обладает твоей находчивостью или твоим интеллектом, которые я, кажется, не сразу смогла разглядеть». У Энди открылся рот, а Миранда подняла руку к ней на встречу, и сказала: «Нет, нет, ты же хотела именно это услышать? Ты хотела, чтобы я сказала тебе это, не так ли?» «Я не знаю, о чем ты сейчас говоришь. Потому что это действительно начинает звучать так, будто ты подтверждаешь, что нуждалась во мне, потому что я всегда была рядом!» «Конечно! Конечно я нуждалась!» — выкрикнула Миранда. Это был первый раз за всю ночь, когда она повысила голос. Это был вообще первый раз, когда она повысила голос на Энди. «Я нуждалась в тебе, потому что ты была рядом, а ты была рядом, потому что ты была нужна мне. В такие моменты узнаешь, кто твои настоящие друзья… я видела, что ты за человек. Ты действительно обвиняешь меня в том, что я нашла это… привлекательным? Должны ли мы провести «глубокий разговор», чтобы я тебе подробно объяснила как это работает?» «Э-э-э-э…» Вдруг Энди подумала о том, как абсурдно, что только Миранда способна заявить о своих чувствах подобным образом, но это может заставить ее, Энди, почувствовать себя самым чертовски глупым существом на планете. «Я имею в виду, я просто сказала…» «Что ты была идиоткой, — закончила за нее Миранда. — Я очень разочарована». «Ну, черт возьми, прости, — сказала Энди, сжимая кулаки. — Прости, если желание услышать, что ты любишь меня, делает меня идиоткой». «Ну, это так, — отрезала Миранда. — Ты уже должна об этом знать». Энди моргнула. Миранда покраснела, очевидно понимая, что сказала… «Ты сказала это, — медленно произнесла Энди. — Кажется ты сказала это». «Очевидно, — откашлялась Миранда. — Но это все, что ты получишь от меня сегодня вечером. Я на самом деле иногда не могу поверить в то, что ты придумываешь себе, Андреа. Честно…» «Ты сказала это», — повторила Энди, улыбаясь. Ей внезапно показалось, что на ней был тяжелый кольчужный костюм, который только что упал с ее плеч, оставляя ощущение легкости и свободы. «Ты любишь меня. Спасибо». «Нет, нет, не стоит благодарности, — сказала Миранда. — Это тебе спасибо, что сделала мой день еще более утомительным и тяжелым, чем он был до этого». «Эээ. Извини». Энди провела рукой по своим волосам, в то время как они с Мирандой продолжали смотреть друг на друга. «Итак, — добавила Энди после долгой паузы, — значит… У нас все … э-э… в порядке?» «У меня все в полном порядке, — сказала Миранда и подняла подбородок. — Я вот серьезно интересуюсь как у тебя?» «И у меня. Я в порядке, — сказала Энди, пораженная невероятным чувством завершенности чего-то важного. — Спасибо. Мне жаль, что я так испугалась». «Скажи, ты действительно так нестабильна? — настороженно спросила Миранда. — И при первом намеке на осуждение со стороны внешнего мира ты собираешься прыгать с крыши? Если ты не можешь выдержать несколько резких слов Найджела, то ради бога…» «Нет, я могу справиться со всем этим, — быстро сказала Энди, понимая, что да, на самом деле, она может. — Теперь я знаю, что ты, мм, чувствуешь, теперь, когда мы поговорили об этом — мне лучше. Я могу справиться с чем угодно. Серьезно». Миранда выглядела крайне скептически. «Меня не волнует, — сказала Энди и сделала еще один глубокий вдох. — Что думает Найджел. Ты меня любишь. Я тоже тебя люблю. Так что теперь все хорошо». Может даже лучше, чем хорошо. Миранда сказала — или как смогла сказала — что любит Энди такой, какая она есть. Не как кого-то, кто был просто «рядом». Как человека с — надеждами, чувствами и всем тем, что было в Энди еще до Лондона, и что Миранда в ней заметила. «Как романтично, — усмехнулась Миранда, но в ее глазах промелькнул на мгновение некий огонек, который заставил Энди решительно шагнуть вперед в ее личное пространство. — Это все, что тебе было нужно, чтобы мир вдруг засиял яркими красками? — спросила она, и решительно вытянула руку между ними, когда Энди наклонилась, чтобы ее поцеловать. — Стоп. Не смей меня целовать. Я не шучу». «Ты уверена?» — весело спросила Энди, вспомнив, что одни из лучших ее занятий сексом с Нейтом случились после примирения, после серьезных ссор. Не то чтобы они с Мирандой уже помирились, и не то чтобы это был подходящий момент, но румянец на щеках Миранды свидетельствовал об обратном, и дыхание участилось. И это было бы просто великолепно, если они сейчас… «Я откушу тебе язык, — сказала Миранда — А потом я убью Найджела. Не говоря уже о том, что ты действительно поверила ему… Я не могу поверить, что он сказал тебе эти вещи. Как он посмел? — ее губы задрожали. — Как он вообще посмел предположить, что он знает, что я чувствую к тебе?» «Он сказал, что не знает, что ты чувствуешь», — попыталась оправдать Найджела Энди и, несмотря на протесты Миранды, положила руку ей на бедро. Миранда не оттолкнула руки Энди, и ее щеки вспыхнули. О, Боже. — Он сказал, что не знает ни о твоих чувствах, ни о моих. Ни о чем либо другом, что происходит между нами». Миранда чуть запрокинула голову. «Андреа», — сказала она и сглотнула. «Он ничего не знает… — сказала Энди, наклонившись ближе, а потом остановилась и нервно облизнула губы. Миранда замерла, не в силах сдвинуться с места. — Меня не волнует, если меня уволят, меня не волнует, если узнают люди…» Прямо в тот момент это было чистой правдой. «Я все еще злюсь», — слабо сказала Миранда. «Я знаю, что это глупо, и, вероятно, я не понимаю о чем говорю, и мне жаль, что я схожу с ума, но все люди сходят с ума иногда. А ты делаешь меня по-настоящему счастливой и…» «Это действительно очень глупо, — прошептала Миранда, ее глаза снова вспыхнули. — И ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я, например, никогда не схожу с ума, — она взяла Энди за плечо. — Иди сюда». Миранда поцеловала ее. Следующее, что Энди почувствовала, что ее руки оказались в волосах Миранды, пока Миранда расстегивала молнию на ее куртке. Между ними образовалась выпуклость немного больше, чем в прошлый раз, но Энди прекрасно справилась с этим; она потянулась к Миранде и начала целовать ее снова и снова, делая паузу лишь, чтобы прошептать: «Ты собираешься откусить мне язык?» «Нет», — выдохнула Миранда, уже слишком взволнованная, чтобы протестовать. Она какое-то время возилась с пуговицами на блузке Энди, потом распахнула ее, и обвив руками спину Энди, начала царапать застежки бюстгальтера. «Ты все еще злишься?» — спросила Энди, уткнувшись носом в волосы Миранды, и крепко поцеловала ее в шею. «Да», — сказала Миранда, расстегнув бюстгальтер Энди, и приподнимая его, чтобы добраться до ее груди. «Хорошо, можно тогда я тебя укушу?» — спросила Энди, захватывая зубами нежную кожу. «Да!» Итак, Энди укусила, а Миранда издала тихий стон и сжала пальцы на руке Энди, которая снова поцеловала ее и задавалась вопросом, как они собираются это сделать? Смогут ли они вообще добраться до дивана или чего-то еще, потому что Энди хотела сделать с Мирандой все и сразу… «Мама?» Они обе замерли. Энди услышала, как остановилось дыхание Миранды, и поняла что у нее у самой замерло сердце. Дверь в кабинет была закрыта, но не заперта, а одна из близняшек… «Ты здесь?» — донесся настойчивый детский голос извне. Дверная ручка повернулась. Энди и Миранда отскочили друг от друга, как ошпаренные. Только Энди успела натянуть куртку и быстро застигнуть на ней молнию, как дверь открылась и в комнату вошла Кэссиди. Она выглядела сонной. Но когда она увидела Энди, то выглядела уже удивленной. «Что ты тут делаешь? — не менее удивленно спросила Миранда, и добавила: «Милая». Кэссиди не сразу ответила, а вместо этого долго смотрела то на Энди, то на мать широко раскрытыми глазами. Вот дерьмо. Энди попыталась улыбнуться ей и выглядеть как можно более непринужденно, зная, что ее куртка топорщится в нескольких странных местах, и что их волосы с Мирандой были одинаково растрепанными, а лица покрасневшими. «Кэссиди, — снова обратилась Миранда к дочери, произнеся это гораздо резче, чем она обычно общалась с детьми. — Почему ты не в постели?» «Я услышала, как ты кричала, — сказала Кэссиди. — Я еще слышала, как кто-то другой кричал. Это была ты?» — спросила она у Энди. «Эээ, — замялась Энди и с мольбой посмотрела на Миранду — Нет, я просто…» «Все в порядке, дорогая, — сказала Миранда. — Мы с Андреа просто разговаривали. Все в порядке». «О, — протянула Кэссиди. «Кэролайн тоже проснулась?» — спросила Миранда. «Нет, — покачала головой Кэссиди. — Я думаю, она еще спит». Девочка снова посмотрела на Энди, которая изо всех сил пыталась держать руки прижатые по бокам, тем самым сдерживая выпуклости. «Она играла в Dance Dance Revolution несколько часов подряд. Поэтому она очень устала». «О, — сказала Энди. — Я имею в виду — вау, это здорово. Значит, вечеринка прошла весело? Тебе понравился Дэвид Блейн?» «Да, он был хорош, — медленно сказала Кэссиди. — Он…» «Кэссиди, ты можешь рассказать Андреа все о вашей вечеринке завтра, — твердо сказала Миранда. — Она придет к обеду. Да?» — обратилась она к Энди. Энди моргнула, а затем кивнула с огромным облегчением. «Конечно, я приду — сказала она. — Если, если вы меня все еще ждете». «Почему бы и нет? — многозначительно сказала Миранда. Она снова повернулась к Кэссиди, которая внимательно наблюдала за ними обеими. — Возвращайся в постель, дорогая. Увидимся утром». Кэссиди снова взглянула на Энди. «Ага, спокойной ночи. — сказала Энди, стараясь казаться веселой. Она правда так обычно говорила, когда ей было весело? — Ой, точно, с Днем Рождения! У меня есть подарки для тебя и твоей сестры, но я подарю их вам завтра…» «Вы двое ссорились, так ведь?» — прямо спросила Кэссиди. «Кэссиди! — рявкнула Миранда, и Энди и Кэссиди вздрогнули от неожиданности. — Иди спать!» Кэссиди ахнула, обменялась испуганным взглядом с Энди и, не сказав больше ни слова, выскочила из комнаты. Энди тяжело выдохнула, когда ребенок был за пределами слышимости, и прижала руку к сердцу. «Боже», — сказала она уже второй раз за эту ночь. Не весело. Совсем не весело. «Я говорила тебе тише», — прошипела Миранда. «Ты тоже кричала! — возмутилась Энди. — Она слышала нас обеих». «Я не кричу, — нахмурившись, сказала Миранда. — На Стивена я никогда не кричала, — и ее глаза потемнели, когда она добавила, — За исключением офиса юриста». Что ж, сейчас было прекрасное время поговорить о бывшем и особенно вспомнить его измену. Энди дерзко положила руку ей на бедро. «Я уже поняла, что со Стивеном вы никогда не делали многих вещей, — Энди приподняла брови. — Не так ли?» «У нас со Стивеном, — едко сказала Миранда, — также никогда не было длительных сеансов нытья и стенаний о том, люби мы друг друга или нет». Это должно было быть ударом ниже пояса? Правда? Энди посмотрела ей прямо в глаза и ответила с вызовом: «Напрасно. Может это помогло бы». Глаза Миранды расширились. «Что плохого в том, чтобы выяснить время от времени отношения на повышенных тонах? Не то чтобы мы делаем это постоянно». Иногда они с Нейтом тоже кричали. До того, как они вообще перестали разговаривать; до того, как Энди начала притворяться, что все в порядке и что она ни капли не изменилась. А потом они оба стали молчаливыми, обиженными и несчастными. Она сделала шаг вперед. Глаза Миранды снова сузились. «Я не думаю, что мы должны хранить наши чувства и наши эмоции глубоко внутри себя. Я думаю, мы должны… проявлять их, если есть необходимость». «Ну, да, конечно, должны — сказала Миранда, закатывая глаза, как будто она была большим специалистом в плане отношений. — Но…» «И я не знаю как насчет нытья, — сказала Энди, — но длительные стоны мне нравятся». «Ты невыносима, — сразу сказала Миранда. — Абсолютно невыносима. Иди домой. Откуда ты этого набралась вообще? Иди домой». Она замахала руками в воздухе, как будто отгоняла целую стаю мух. «Хорошо, — сказала Энди. — Я все еще могу принести фильм завтра?» «Почему нет? — сказала Миранда. — Посмотрим, сможешь ли ты найти такой, где женщина душит своего приставучего, и ужасно раздражающего ее, любовника». «Любовные мелодрамы. Понятно», — сказала Энди и добавила: «И я не приставучая». Ну… не сильно. «Вон», — сказала Миранда, указывая на дверь кабинета. «И ты любишь меня», — пропела Энди, сияя. «На выход!» Энди ушла из дома Миранды, не получив даже поцелуя на ночь, но сегодня она не возражала. Она пришла сюда в слезах, а уходила, порхая от счастья, без реальной на то причины. За исключением одной — Миранда почти сказала, что любит ее, и да, действия говорили громче, чем слова, поэтому Энди чувствовала, что может летать. Поговорим о перепадах настроения. Энди была почти уверена, что этого никогда с ней не случалось раньше, пока она не встретила Миранду. Счастливая, она долетела до ближайшей станции метро, ​​даже не заботясь о том, что ее туфли уже начали доставлять сильнейший дискомфорт ее ногам. Как она забыла и о том, что ее блузка и бюстгальтер были расстегнуты под курткой, и вспомнила об этом только в вагоне метро. К счастью, похоже, никто не услышал ее возгласа. Она была рада, что наконец добралась до своей квартиры, где смогла скинуть одежду и переодеться в самую удобную пижаму. Теперь когда она была в хорошем настроении, полна энергии и счастлива, то думала, что сможет хорошо что-нибудь написать. О, Энди вспомнила, что должна написать Симусу Бергтону по поводу рецензий на книги. Фактически, она уже собиралась это сделать, когда… Зазвонил телефон. Энди вздохнула и потянулась к нему. Затем она закусила губу, когда увидела, что звонит Найджел. Она откашлялась, ответила на звонок и сказала: «Привет». «Хорошо», — начал Найджел. «Найджел, мне очень жаль, что…» «Что у тебя был маленький драматический момент, да, да, ладно. У тебя все нормально?» «Ага, — сказала Энди. — Вообще-то, да». «Я подумал, что надо дать тебе пару часов или около того, чтобы остыть», — сказал Найджел. «Это была хорошая идея», — согласилась Энди, действительно очень радуясь, что Найджел не позвонил ей во время их схватки с Мирандой. «Я просто надеялся… знаешь что? — сказал Найджел. — Я чувствовал себя ужасно. Не могу поверить, что ты заставила меня чувствовать себя так ужасно». «Все в порядке, — заверила Энди, сразу же простив его. Было легко прощать, когда чувствуешь себя такой счастливой. — Мне уже намного лучше. Не беспокойся об этом». Найджел вздохнул. «Мне стоит спросить, как ты провела эти пару часов?» «Наверное, нет», — сказала Энди. «О Боже, скажи, что ее нет рядом, не так ли?» «Нет. Я у себя. Мы, ммм, поговорили об этом. — Энди замолчала. — Это был хороший разговор». «Отлично, — сказал Найджел. — Белый рыцарь нападает на дракона, защищая прекрасную деву. Прекрасная дева говорит ему: «Нет, спасибо, приятель», и устраивается с драконом. Я никогда больше не буду пытаться помочь кому-то». Энди рассмеялась. «Вот оказывается, что ты делал, а?» «Я понятия не имею, что делал», — сказал Найджел. «Почему ты так уверен, что я прекрасная дева в этой сказке?» «Нет, стоп, — сразу сказал Найджел. — Мы дальше не пойдем. Мы даже не будем шутить на этот счет, — Энди снова засмеялась. — Христос. Есть вещи, о которых я не хочу знать. Никогда. Зачем я только позвонил тебе?» «Найджел, правда, — сказала Энди, становясь уже более серьезной, — все в порядке. Мы… ты знаешь, мы просто делаем все, что в наших силах. Мы пытаемся во всем разобраться. Мы не хотим, чтобы случилось что-то плохое ни с кем». «Ну если ты так говоришь», — скептически хмыкнул Найджел, и Энди должна была признать: день, когда Миранда не хотела, чтобы с кем-то случилось что-то плохое, еще не наступил. «Просто помни, что я сказал». «Ладно-ладно, — сказала Энди. — Кстати, у меня вопрос». «Да?» — подозрительно спросил Найджел. «Какие фильмы ей нравятся?» «Ты собираешься смотреть фильмы с Мирандой?» «Найджел, просто скажи мне», — взмолилась Энди. Если Найджел этого не знает — никто не знает. «Ты собираешься… ладно», — сказал Найджел, и Энди практически могла увидеть, как он закатывает глаза к потолку и молится о силе. «Она будет говорить, что ей нравятся Трюффо и Бергман, и все, что выиграло последнюю пальмовую ветвь. Она лжет. Она думает, что это скучно. Я понятия не имею, что ей действительно нравится, и нравится ли ей вообще что-нибудь. Мы никогда не делили с ней одну баночку попкорна. Это правда». «Отлично, — сказала Энди, морщась — Спасибо». «Удачи, — сказал Найджел. — Рад, что на твоем месте не я». «Да, я тоже, — сказала Энди. — Итак, … у нас с тобой все в порядке, правда?» «Пока ты не сделаешь еще что-нибудь идиотское, у нас все великолепно, — сказал Найджел. — Не делай больше ничего идиотского, пожалуйста, — он сделал паузу. — Послушай, мне очень жаль, но я должен сказать тебе еще раз. То, что вы делаете — это полный идиотизм». «Я думаю, ты уже ясно дал мне это понять, — сказала Энди, снова начиная напрягаться. — Я не прошу у тебя одобрения или чего-то в этом роде». Хотя, конечно, она хотела его одобрения. Ей нужен был по крайней мере один человек, который бы ее поддерживал. «Хорошо, — сказал Найджел. — Я не настаиваю, — Энди закрыла глаза. — За исключением того, что я тебе сказал. Все остальное это не мое дело. Я буду держаться от этого в стороне, Энди. Мне небезразлична ты, мне небезразлична она, и я держусь от вас в стороне». «Найджел, ты мне тоже небезразличен, — сказала Энди, и, к своему удивлению, она почувствовала, как у нее перехватывает горло. — Я не хочу создавать проблемы ни тебе, ни журналу. Клянусь». «Я знаю», — сказал Найджел. «Я… я постараюсь не делать глупостей. Еще больших глупостей». «Рад это слышать. Пожалуйста, не задавай мне больше вопросов о ее любимых фильмах. Или о чем-либо еще. Я не хочу снова участвовать. Я серьезно». «Ладно», — пробормотала Энди. Так много для «одобрения» от Найджела. Очевидно, он собирался теперь делать вид, что вообще ничего не происходит. Может, оно было и к лучшему, но… «Хорошо. Да. Увидимся в понедельник утром». «Я рассчитываю на это», — сказал Найджел и повесил трубку. Что ж, этот разговор немного испортил ей настроение. «Но зато я сказала Миранде правду», — подумала Энди, чистя зубы. Она могла выдержать неодобрение Найджела. В случае необходимости она могла бы справиться и с большим. Конечно, было бы здорово, если бы ей этого делать не пришлось. Затем Энди в изнеможении плюхнулась на кровать. Она была уже в полусне, когда вспомнила, что планировала послать электронное письмо Симусу Бергтону, и почти спала к тому времени, когда решила, что это может подождать до утра.