Truth and Measure/Правда и мера

Вечеринка проходила в саду на крыше над художественной галлереей. Энди понимала, чем обусловлен такой выбор — Миранда не захотела проводить свое «маленькое» мероприятие в ресторане, потому что, во-первых, это примитивно, а, во-вторых, не многие известные рестораны согласились бы свергнуть своих знаменитых поваров, чтобы уступить место ее любимому повару. В галерее, однако, была своя кухня, которую часто сдавали в аренду (Энди подозревала, что это место приносило даже больше денег за счет проведения вечеринок, чем продажа произведений искусства), и Ив считал ее подходящей для его кулинарных нужд. Хотя Миранда молчала о цели вечеринки, она сказала Энди, что решила сократить список гостей до сорока пяти по сравнению с ее первоначальной оценкой в ​​шестьдесят человек. Все мероприятие имело почти интимную атмосферу для встречи нью-йоркской элиты. Здесь не было ни кинозвезд, ни знаменитостей; и все же в окружении миллионеров и миллиардеров, Энди чувствовала себя больше не в своей тарелке, чем если бы она сидела рядом с Брюсом Уиллисом или Николь Кидман. Она попыталась не обращать внимания на это чувство, когда они с Найджелом под руку подошли к двери, где вежливый метрдотель сообщал всем их места, при входе. Энди сразу вспомнила День подарков и пожалела, что там не было такого человека, как этот. «Найджел Киплинг и Андреа Сакс», — представил их Найджел. «Ах да, мистер Киплинг, — сказал метрдотель, даже не глядя на схему рассадки. Очевидно, он все помнил наизусть. — Вы будете сидеть за четвертым столом, между Хельгой Шуман и Рудольфом Пойндекстером». Найджел заметно поник, а Энди постаралась не улыбнуться. Рудольфу Пойндекстеру было восемьдесят пять лет, и, судя по всему, он быстро старел, а Хельга Шуман была… Хельгой Шуман. Поговорим о том, что значит быть в западне. — Разве она не сидит со мной?» — умоляюще спросил Найджел, наклоняя голову к Энди. «Нет, сэр, — сказал метрдотель. — Мисс Сакс сидит за первым столом между Мирандой Пристли и Тильдой Барнхардт». На мгновение Найджел и Энди замерли, слишком ошеломленные, чтобы двинуться с места. «Где я сижу?» — тихо спросила Энди. «За первым столом, мисс, — терпеливо повторил мужчина. — Ваша именная карточка уже находится там». «Гм». «Спасибо», — сказал Найджел и быстро отвел их в сторону, потому что за ними начала выстраиваться очередь. Они остановились за большим деревом в горшке, не совсем за ним, но почти. «Дыши», — приказал Найджел. «Я дышу, — простонала Энди. — Это же не выглядит слишком странно, верно?» «Конечно, нет», — сказал Найджел, похлопав ее по руке, и оглядывая по сторонам комнату. «Я имею в виду, что я уже раньше сидела с ней за главным столом на Дне подарков. И она брала меня с собой на тот новогодний бал. И сама знакомила с людьми во время Недели моды. Так что все знают, что она, неким образом, благоволит ко мне». «Ага». «И эта вечеринка не имеет большого значения, так ведь? Я имею в виду, здесь даже прессы нет…» Энди знала, что сегодня вечером усиленная охрана не пускала СМИ даже на порог. В любом случае, сами папарацци обычно не слишком интересовались кучкой старичков в смокингах. Миранда тоже не очень старалась освещать свое событие. Это определенно было частное приглашение. Так что… «Я сказал дыши, — повторил Найджел, и Энди постаралась сделать именно это. — Возьми себя в руки, наконец. Если это не имеет большого значения, тогда не веди себя так, как будто все наоборот. Мужайся, — добавил он с легкой улыбкой. — По крайней мере, ты не сидишь с Рудольфом и Хельгой. А теперь, давай будем вежливы и поприветствуем нашу хозяйку». «Хорошо», — сказала Энди, сильно кивая головой, и чувствуя, как ее серьги подпрыгивают в такт кивкам. Они вышли из-за дерева и стали потихоньку пробираться в самую гущу людей, здороваясь со всеми и улыбаясь. Энди пыталась выглядеть непринужденно, но это было довольно трудно, потому что ей все время казалось, что все люди смотрят только на нее, когда она проходила мимо, и гадают, какого черта она здесь делает. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что здесь присутствовали только несколько человек ее возраста, и все они были детьми истеблишмента. Только наследники больших состояний и империй. Либо это были трофейные жены влиятельных пожилых мужчин. Энди сразу же постаралась избавиться от этих мыслей. К ней это не имеет никакого отношения. Она не принадлежит ни к одной из этих групп. Она… «Добрый вечер, Миранда», — сказал Найджел. Энди резко повернулась и внезапно оказалась перед Мирандой, которая была похожа на настоящую Богиню. На ней было тонкое пышное вечернее платье до пола, цвет которого переходил от темно-серого на груди к серебристому у ног. Платье выигрышно подчеркивало белизну ее волос и голубизну глаз, а также мягко скрывало ее округлившийся живот от того места, где стягивалось под бюстом. Сапфиры сияли и отражали свет в серьгах-подвесках Миранды и в фантастическом колье, украшавшем ее шею. Энди сразу поняла, что это было произведение Стивена Вебстера. Прямо как ее змея. Святые угодники. «Найджел», — сказала Миранда, наклонив голову и одарив его вежливой пустой улыбкой, которой она приветствовала почти всех на подобных мероприятиях, и которая определенно давала понять: «ты знаешь, что я ненавижу тебя». Энди почувствовала, как его рука напряглась, и на мгновение ей стало очень жалко Найджела, прежде чем Миранда повернулась к ней самой, и улыбка той стала почти искренней. А затем — как и в День подарков — она ​​наклонилась и поцеловала воздух вокруг щек Энди. Сегодня вечером на ней были новые духи, пахнущие сандалом и миррой. И хотя Миранда не задерживалась в ее пространстве надолго, Энди растаяла. «Андреа, — сказала Миранда, отступая. — Ты выглядишь прекрасно сегодня вечером». «Спасибо», — прохрипела Энди, но прежде чем она смогла сделать такую ​​глупость, как с жаром ответить комплиментом на комплимент, Миранда повернулась к мужчине слева от нее. Это был Стэн Оппенгеймер. Энди даже не поняла, что он там рядом; она была слишком заворожена тем, как свет свечей отражался в украшениях Миранды. «Андреа, я не уверена, что вы и мистер Оппенгеймер были официально представлены, — сказала она. — Стэн, это моя бывшая ассистентка Андреа Сакс. Она будет украшением нашего стола сегодня вечером. Найджела, Вы, конечно, уже знаете». «Приятно познакомиться, Андреа», — сказал мистер Оппенгеймер, крепко и тепло взяв Энди за руку и одарив ее очаровательной улыбкой. Энди удалось улыбнуться в ответ, хотя у нее все еще было инстинктивное желание дать ему пощечину, что было бы нечестно, учитывая обстоятельства. Тем не менее, она почувствовала облегчение, когда он отпустил ее и вместо этого пожал руку Найджелу. «Найджел. Рад снова тебя видеть. Как продвигается новый журнал?» «Плавно, — сказал Найджел, переводя взгляд с мистера Оппенгеймера на Миранду. Его рука все еще была очень напряжена, и у Энди было ощущение, что, если она попытается освободиться, она может повредить свою руку. — Я очень доволен нашим прогрессом». «Замечательно», — пробормотала Миранда, и теперь в ее глазах определенно загорелись искры адского пламени. Желудок Энди сжался, когда она попыталась для себя решить, чего она хочет сейчас сильнее: заняться сексом с Мирандой за тем деревом в горшке или с криком сбежать в ночь. «Что ж, Вы были большой потерей для «Элиас-Кларк», — сказал мистер Оппенгеймер, очевидно не обращая внимания на опасные подводные течения, готовые затянуть любого в данный момент. Или он просто был безразличен к ним. — Но кто знает, может быть, когда-нибудь мы сможем вернуть Вас обратно». «Кто знает, — напряженно согласился Найджел. — Благодарю». «А, — сказала Миранда, глядя на кого-то через плечо Найджела, улыбаясь и махая рукой. — Аманда, дорогая». Найджел и Энди поняли намек. Найджел склонил голову и сказал: «Рад видеть вас обоих. Наслаждайтесь вечеринкой». Миранда полностью проигнорировала его. «Вы тоже, — сказал мистер Оппенгеймер. — Андреа, похоже, увидимся через несколько минут». Он улыбнулся, а Энди с благодарностью позволила Найджелу увести ее. «Как ты думаешь, на что похож Таити? — задумался Найджел. — Как быстро мы сможем добраться туда?» «О, Найджел», — сказала Энди, хотя она готова была признать, что это звучит заманчиво. «Это будет здорово. Мы снимем с тобой бунгало. Я буду носить травяную юбку, а ты сможешь играть на укулеле». «Я думала, этот инструмент популярен на Гаваях, — сказала Энди. — Но я не против поиграть тебе на миниатюрной гитаре». «Действительно?» «Ага. После обеда». «Черт», — сказал Найджел. В этот момент прозвенел обеденный гонг; Энди взглянула на часы Найджела и увидела, что уже восемь вечера. Ровно восемь. Конечно, праздник Миранды Пристли никогда не начинался ни минутой позже или раньше. Найджел отпустил Энди, которая продолжала сгибать свою руку еще некоторое время, пока снова не почувствовала ее. Затем, очень-очень осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, она подкралась к главному столу, за которым уже сидели люди. Миранды там еще не было, но мужчина отодвинул стул для Энди, когда она подошла к своему месту на дрожащих коленях. Она вспомнила, что это был Джеффри Барнхардт, и улыбнулась ему; он улыбнулся в ответ. «Рад Вас видеть, мисс Сакс, — сказал он. — Вы, конечно, помните Тильду?» «О, да», — сказала Энди, пытаясь казаться приятной, когда она повернула голову, чтобы поздороваться с женщиной слева от нее. И когда она это сделала, то обнаружила, что смотрит прямо на Ирва Равица, который сидел со своей женой за столом напротив. Он смотрел на нее убийственным взглядом. Энди замерла и тяжело сглотнула. «М-мистер Равиц», — выдавила она. Он просто смотрел на нее сузившимися глазами, пока его жена внимательно изучала цветы на столе. Это была минималистичная композиция из орхидей, как и хотела Миранда. На каждом месте было по три бокала: два пустых для красного и белого вина и фужеры для шампанского, которые… уже были наполнены. Ой-ой. Энди почувствовала чью-то руку на ее левом локте и чуть не подпрыгнула. Но это была всего лишь Тильда Барнхардт, которая смотрела на нее с доброй улыбкой. «Моя дорогая, — сказала она, — как приятно видеть тебя здесь сегодня вечером». «С-спасибо, миссис Барнхардт, — сказала Энди и попыталась улыбнуться. — Рада снова Вас видеть. Как Вы?» «Замечательно, — ответила миссис Барнхардт. — А ты? Я так понимаю, ты сейчас работаешь на нашего главного соперника?» Ее глаза блестели, но в ее голосе не было и намека на злость, и не смотря на это, Энди все еще была подавлена. «Э-э, — сказала она, стараясь больше не смотреть на Ирва, — я… да, у меня была прекрасная, эээ, возможность…» «Я слышала об этом», — миссис Барнхард игриво похлопала Энди по руке кончиками пальцев, прежде чем повернуться и улыбнуться Ирву. И теперь в ее взгляде была легкая злоба, когда она сказала: «Ирв, как Вы могли позволить ей уйти? Если наша Миранда считает, что она одарена… А Вы знаете, что такое случается нечасто». Ирв сдержанно улыбнулся миссис Барнхардт. Миссис Равиц поджала губы и перевела взгляд с орхидей на столовые приборы. Понятно, сегодня вечером мы собирались схлестнуться с Ирвом. Если подумать, это не такой уж сюрприз. Энди интересовали подробности, но она предполагала, что узнает о них уже достаточно скоро. А пока ей просто нужно было продолжать улыбаться и вести себя так, будто она каждую ночь ходит на подобные вечеринки, и радоваться тому, что она не участвовала во всем, что происходило. У нее было ощущение, что это было довольно грязно. Потому что, если речь шла об Ирве и его обмане, Миранда не стала бы играть чисто. Затем, словно вызванная размышлениями Энди, Миранда появилась под руку со Стэном Оппенгеймером. Она снисходительно улыбнулась всем за столом; Барнхардты улыбнулись ей. Энди не осмелилась даже взглянуть на Ирва, чтобы проверить его реакцию. «Хорошо, — сказала Миранда, когда Стэн отпустил ее руку. — Нет причин не начинать вечер тостом. Ирв? Ты окажешь нам такую честь?» «Подавись членом, — ответил Ирв низким и ровным голосом. — Попробуй своего бывшего мужа. Думаешь, этого будет достаточно, чтобы вернуть его?» Энди чуть не задохнулась, но Миранда не выглядела особенно оскорбленной или обеспокоенной. Как впрочем и все остальные, хотя мистер Оппенгеймер сказал: «Успокойся, Ирв. Ты же хочешь выйти из этого всего с достоинством, не так ли?» «По крайней мере, представь, что это была твоя идея», — сказала Миранда, уголки ее рта приподнялись в жесточайшей улыбке. «О, ради бога, Ирв, просто скажи что-нибудь, — хрипло сказала миссис Равиц. Она положила руки себе на колени и безучастно улыбнулась, чтобы поприветствовать комнату. — Покончим с этим». Лицо Ирва потемнело от ярости, но Миранда сказала: «Вот и отлично». Она повернулась и хлопнула в ладоши; тридцать восемь гостей выжидающе подняли глаза. «Добрый вечер, мои дорогие друзья. Большое вам спасибо за то, что нашли время посетить сегодня наш небольшой вечер, — по саду пронеслась легкая россыпь аплодисментов. — Спасибо, спасибо», — повторила Миранда. Она определенно вся светилась демонической радостью. Энди не видела ее такой со времен Парижа. «Что ж. Я уверена, многим из вас любопытно, почему мы все собрались здесь в эту прекрасную ночь, в предвкушении насладиться чудесной едой от Ива Камдеборда… — снова аплодисменты и восторженные возгласы из зала. — Но прежде чем мы начнем, Ирв Равиц хотел бы сделать одно объявление. А затем он произнесет тост, не так ли, Ирв?» Не говоря больше ни слова, Миранда плавно села на свое место. Энди очень надеялась, что она не планирует снова вставать в ближайшее время, потому что возможно это будет выглядеть не так изящно. Стэн Оппенгеймер тоже сел и начал хлопать. Вскоре их примеру последовали и другие гости, которые по очереди выглядели заинтересованными и встревоженными. Энди поймала на себе взгляд Найджела. Он поднял брови, взволновано глядя на нее, но она могла только пожать плечами. Ирв поднялся на ноги, натянуто улыбнулся и коротко поклонился. «Дамы и господа, друзья мои, добрый вечер, — сказал он. — У меня есть захватывающие новости для всех! Некоторые из вас будут удивлены. Что ж, не стоит, — его улыбка стала более доброжелательной. Возможно, он играл роль чьего-то доброго старого дедушки. — Не секрет, что я приближаюсь к семидесяти, не так ли?» «А по тебе и не скажешь!» — выкрикнул кто-то из дальнего конца сада и засмеялся; Ирв выдавил смешок, и Энди увидела, как его правая рука на мгновение сжалась. «Что ж, спасибо, Реджи, — сказал Ирв. — Но в жизни человека наступает момент, когда он начинает хотеть простых вещей. Вы знаете — играть с внуками, ухаживать за садом, зимовать на Мальдивах, — снова смех, хотя на лицах людей начинало появляться некое понимание. — Поэтому я с радостью и сожалением объявляю сегодня вечером, что ухожу с поста председателя и генерального директора «Элиас-Кларк», начиная со следующего месяца». Ропот охватил всю крышу. Энди еще раз переглянулась с Найджелом и увидела, что, как и она, он точно этого не ожидал, но и не удивился. Ирв поднял руку и весело покачал головой. Он действительно неплохо справлялся с этим. «Нет, нет, я принял решение, — сказал он. — Я давно мечтал о рае: перспектива долгой и мирной пенсии, — кругом раздался неуверенный смех. — У нас с Мавис уже есть планы путешествовать по миру, и в ближайшее время не будет заседания совета директоров. Я уверен, что «Элиас-Кларк» продолжит двигаться в том направлении, которое я задал, когда возглавил его… большее количество лет назад, чем мне хотелось бы думать, — он снова усмехнулся. — Дамы и господа, мне приятно представить вам нового генерального директора «Элиас-Кларк»: Джеффри Барнхардта, который возглавлял наши представительства в Великобритании». Джеффри встал под восторженные аплодисменты и снова сел. «И, — продолжил Ирв, а Энди задумалась, виден ли кому-нибудь еще кроме нее тик у него на лбу, — новый председатель, Стэн Оппенгеймер». Мистер Оппенгеймер поднялся на мгновение под несколько удивленных возгласов и аплодисментов. Миранда протянула руку и с улыбкой похлопала его по руке. Так что это был двойной захват власти. Энди не разбиралась в подобных вещах, но она была почти уверена, что ни Барнхардт, ни Оппенгеймер в одиночку не смогли бы победить Ирва. Барнхардт работал над этим из Лондона, а Оппенгеймер пристально следил за развитием событий в Нью-Йорке. А кто их собрал? Чья вообще это была идея? Не то чтобы Энди знала наверняка, но она была почти уверена, что ей не нужно было смотреть дальше женщины справа. Миранда склонила голову набок и устремила ангельский взгляд сквозь толпу, присоединившись к аплодисментам Оппенгеймеру и Барнхардту. И, конечно же, она аплодировала кончине Равица. Его гибели и публичному унижению. Хотя Ирв был более чем любезен, не было похоже на то, что его застигли врасплох; в конце концов, он даже пришел на вечеринку, чтобы подтвердить собственное поражение перед своими друзьями и соратниками, где Миранда не просто всадила нож ему в спину, она фактически заколола его, неся свое орудие из кузницы, пока клинок был еще раскален добела. Вот почему вечеринка была в четверг. Миранда хотела, чтобы все на следующее утро говорили об этом в общественных местах, вокруг кулеров и кофеварок, в «Подиуме» и «Элиас-Кларк». Это было злорадство, нельзя допустить, чтобы ее победа над Ирвом так быстро забылась. Энди вздрогнула. Она восхищалась многим в Миранде; на самом деле, в этой женщине было много того, что она обожала, но такие поступки не были одной из тех вещей. Ирв, все еще натянуто улыбаясь, хотел сесть на свое место, когда Миранда его опередила, воскликнув: «О, нет, Ирв. Не забывай, ты обещал нам тост!» «Тост, тост», — сказал мистер Барнхардт и начал громко хлопать в ладоши. То же самое сделали и все остальные, с призывами поддержки. Иисус. Энди была удивлена, что Ирв в этот момент не перепрыгнул через стол, чтобы задушить Миранду там, где она сидела. На долю секунды он выглядел так, будто серьезно обдумывал этот трюк, но затем стиснул зубы, взял фужер с шампанским и высоко поднял его. Все остальные тоже взяли в руки бокалы. У Миранды, конечно, была минеральная вода на этот случай. «Друзья мои, — сказал Ирв слегка задушенным тоном. — За прекрасное будущее «Элиас-Кларк!» «За прекрасное будущее!» — хором произнесли все и отпили по глотку шампанского. Все кроме Энди, которая почти не попробовала его. Это было даже досадно, потому что Миранда повернулась к ней и пробормотала, едва слышно: «Clicquot Grande Dame, Андреа. Наслаждайся им за меня». Да, верно. Энди подумала, что она тоже должна была бы ощутить сладостное торжество возмездия. В самом деле. Когда Ирв уволил ее, она мечтала отомстить ему, хотела унизить его, как он унизил ее. Но прямо здесь и сейчас она просто чувствовала себя смущенной и неуместной, и как будто она все еще готовилась к катастрофе. Что она делала за первым столом, наблюдая, как глава многомиллиардной корпорации горит на своем месте, точно также как она на своем? Почему она не могла провести приятный тихий вечер четверга дома в пижаме? Ирв сел, и Энди приготовилась к самому неловкому моменту вечера. Но затем встал Стэн Оппенгеймер. «Есть еще одно объявление, — сказал он, — которое я уполномочен сделать от имени прекрасной и разносторонне одаренной Миранды Пристли, которая, по-видимому, слишком застенчива…» Это вызвало настоящий смех в толпе. Миранда улыбнулась и сделала жест рукой мистеру Оппенгеймеру. «…Элиас-Кларк» переживает период больших перемен и, как сказал Ирв, волнующих перемен, — продолжил Оппенгеймер, хотя Ирв ​​на самом деле не говорил ничего подобного. — Но любые изменения всегда приводят к еще большим поразительным изменениям. Поэтому я, с немалым сожалением, объявляю вам этим вечером, что Миранда Пристли уйдет с должности главного редактора журнала «Подиум». Едва слова сорвались с его рта, как комната взорвалась. Похоже, не только одна Энди, хотя бы наполовину, была готова к отставке Ирва Равица, но такого поворота событий вообще никто не ожидал. Что касается Энди, ей показалось, что кто-то в этот момент сильно ударил ее головой о стену. Миранда? Отдала кому-то «Подиум»? Миранда? На пенсию? И она вообще никому об этом ничего не сказала? Включая саму Энди? Энди посмотрела на Найджела, который тоже выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. Затем она посмотрела на Миранду, которая улыбалась и блаженно кивала, в то время как все в шоке уставились на нее. «Но-но! — сказал мистер Оппенгеймер, поднимая руку, призывая к тишине. — С огромным удовольствием объявляю, не переживайте, она останется с нами, но в новом и совершенно ином качестве. Эту должность мы создали специально для нее — вице-президент, отвечающий за все наши женские журналы. Миранда Пристли будет стоять во главе всех подразделений американских женских журналов «Элиас-Кларк». Снова по воздуху пролетело бормотание, когда глаза людей второй раз за вечер расширились от понимания. Энди, в свою очередь, задавалась вопросом, как она все еще держится на своем месте, не упав со стула. «За почти два десятилетия Миранда преобразила как «Подиум», так и всю индустрию моды, — продолжил мистер Оппенгеймер. — Она человек с уникальным «видением». Многие сказали бы, гений, я бы не согласился, — он ухмыльнулся. Гости засмеялись. — Теперь она воплотит это невероятное видение в исполнительной роли вице-президента «Элиас-Кларк», диктуя свой, — извините за это слово, Миранда! — курс не только высокой моде, но и вещам, которые влияют на женщин в их повседневной жизни, на каждом уровне. Я уверен, что она справится со своей задачей. Дамы и господа: Миранда Пристли». «Миранда Пристли», — подняли все бокалы и снова выпили. Энди чмокнулась с Тильдой Барнхардт, как во сне, и повернулась к Миранде, которая, конечно же, не стала пить тост за себя. Но она все же посмотрела в глаза Энди, с блеском крайнего удовлетворения. «Боже мой, — пробормотала Энди сквозь зубы, пытаясь улыбнуться. — Что это? Как…» «Поговорим позже», — спокойно сказала Миранда, когда аплодисменты стихли. «Всем приятного ужина», — сказал мистер Оппенгеймер и занял свое место под последние аплодисменты. И следующее, что осознала Энди, что официант поставил перед ней первое блюдо и налил ей стакан белого вина. Это было Пулиньи-Монраше, если Энди правильно помнила. И еще был холодный чечевичный суп из овечьего молока и тапиоки, одно из фирменных блюд Ива. Чета Равиц молча удалилась сразу после первого блюда, коротко помахав толпе и нырнув за двери. Очевидно, что для них было более тяжело поддерживать видимость хорошего настроения, чем уйти, не сказав ни слова. Что ж, Ирв был миллиардером. Он справится с этим. А теперь Энди оказалась на пороге нового кризиса. «Итак, Миранда, — пробормотала она, когда официанты принесли подносы с сорбетом, и начали очищать стол перед следующим блюдом. — Расскажите нам, пожалуйста, немного больше об этой вашей новой работе. Или, хотя бы, скажите мне, потому что я уверена, что все остальные уже в курсе». Энди постаралась улыбнуться. «Ммм, — сказала Миранда с довольным видом, потягивая воду. — Ну, все в действительности очень просто. И одновременно довольно сложно». Барнхардты и мистер Оппенгеймер усмехнулись. Без присутствия Ирва Равица рядом атмосфера за столом стала положительно благоприятной, поскольку заговорщики упивались своим триумфом. «Барнхардты, Стэн и я договорились создать эту новую должность, на которой я буду отвечать, как сказал Стэн, за все женские журналы: «Runway», «Herself», «Vanity Fair», «Women's Life» и другие. По сути это все та же моя работа, только намного интереснее, не правда ли?» «Я не могу дождаться, — сказала миссис Барнхардт. Она повернулась к Энди. — Моя дочь Анжелика прилетает из Лондона, чтобы работать в редакции. Андреа, вы должны с ней непременно познакомиться, чтобы поделится историями о создании нового издания». «О, — сказала Энди, изо всех сил пытаясь набраться энтузиазма. — Звучит здорово». «Да», — сказала Миранда, снова беря разговор под свой контроль — это был ее талант, которым она в совершенстве владела. «Понимаешь, Андреа, я замечала годами, что нашим женским журналам не хватает того определенного единства, той гармонии, что Стэн называл очень точно «моим видением», — она повернулась и улыбнулась мистеру Оппенгеймеру: который поднял свой бокал в ответ. — «Herself» уже пять лет находится в застое, а в «Vanity Fair» ужасный беспорядок. Пора расчистить мертвый лес. Привнести свежей крови, так сказать. Я, конечно, смешиваю метафоры…» «Вау, — сказала Энди. — Это ммм, это ммм…» «Великолепно, — провозгласил мистер Барнхардт. — Как и ты, Миранда. Как и все за этим столом, — он ласково улыбнулся Энди. — Включая тебя. Но, по-моему, ты чувствуешь себя немного напряженной, правда? — Энди молча кивнула. Не было смысла отрицать это. — Не волнуйся, — сказал мистер Барнхардт. — Мы все сегодня так себя чувствуем». Все засмеялись. Энди тоже удалось рассмеяться. Остальная часть ужина прошла более или менее нейтрально для Энди, поскольку Миранда, Барнхардты и Стэн Оппенгеймер взволнованно обсуждали свои планы. Энди, как могла, слушала и наблюдала за ними, пытаясь понять, о чем они говорят, но она не имела возможности поддержать разговор о сокращении бюджета на «Спортивную жизнь». «Кстати о сокращении бюджетов», — сказал мистер Барнхард и многозначительно посмотрел на Миранду. Миранда с легким смехом махнула рукой: «Я обещаю не причинять тебе слишком много вреда, Джеффри. Я найму людей, которые, по сравнению со мной, запросят у тебя сущие гроши за свою работу, если, конечно, они смогут при этом работать на должном уровне. — Она посмотрела на Энди сверкающими глазами. — Думаю, я смогу убедить их сделать это, не правда ли, Андреа?» «Конечно, — кивнула Энди. — Но, — она сглотнула и мельком взглянула на живот Миранды. — Я имею в виду, если Вы не возражаете, я спрошу…» «О, мы перейдем этот мост, когда подойдем к нему, — небрежно сказала Миранда, как будто она только что не перевернула свою жизнь и, как следствие, и жизнь Энди, с ног на голову. — Ты права, сейчас не совсем подходящее время. Но я понимаю, что я могу рассчитывать на щедрый декретный отпуск». «Если хочешь, Миранда, то можешь взять хоть целый месяц, — милостиво предложил мистер Оппенгеймер. — «Элиас-Кларк» будет ждать, когда ты вернешься». «Мы уже ждем тебя, Миранда», — добавил мистер Барнхардт и все засмеялись. Вдруг Энди внезапно почувствовала, как под скатертью Миранда толкнула ее ногой. Она застыла. Неужели она что-то не то сделала или что-то не так сказала? Разве Миранда говорила ей заткнуться? Но потом на ноге Миранды больше не оказалось обуви, и она уже нежно терлась вверх и вниз по щиколотке Энди. Вот это да! Миранда заигрывала с ней. И она была в этом потрясающем серебристом платье, от нее пахло сандалом, и ее глаза сияли, и Энди действительно, очень хотелось быть менее восприимчивой к Миранде, потому что она изо всех сил пыталась в этот момент негодовать, злиться и возмущаться на эту женщину. Но это было непросто, пока Миранда излучала всем своим видом — «трахни меня». Дерьмо. За десертом, когда Барнхардты и мистер Оппенгеймер решили перекинуться парой фраз между собой, Миранда быстро наклонилась и, не подходя слишком близко, пробормотала Энди на ухо: «Возьми такси до моего дома сегодня вечером». Она снова потерла ногу Энди. Энди сглотнула и постаралась не краснеть. «Я понимаю, что должна еще здесь побыть, но я не могу. Не будешь возражать, если я задержу тебя сегодня немного больше обычного?» «Эээ, — протянула Энди, чувствуя что начинает потеть. — Я…» В этот момент миссис Барнхард с улыбкой повернулась к Энди, и Миранда отпрянула назад. Миссис Барнхардт указала на плечо Энди. «Моя дорогая, — сказала она, — я хотела сказать тебе весь вечер — это действительно прекрасная брошь».

***

Поскольку был четверг, гости не могли долго засиживаться за едой и вином, и к десяти часам вечера вечеринка в основном закончилась. Было только два блюда и десерт, приготовленные изумительно. Миранда ушла одной из первых: она всегда уходила раньше всех, даже когда сама устраивала вечеринки, но сегодня было исключение из правил — она задержалась необычайно долго. Несомненно, она решила насладиться лучами славы. Подобные ночи случались редко, даже для Миранды. Миранда удалилась в девять тридцать. Двадцать минут спустя Энди не могла больше ждать и собралась уйти тоже. «Почему так рано, Андреа?» — сказал мистер Барнхардт с искренним удивлением. «О, мне, мне действительно нужно идти, — сказала Энди, пожимая ему руку. — Я должна быть на работе завтра рано утром, и мне понадобится еще время, чтобы добраться домой, — тем более, что по пути она собиралась остановиться у чужого дома. — Мне так понравилась вечеринка. Было очень приятно снова увидеть вас всех». «И нам тоже, — любезно сказала миссис Барнхардт. — Миранда явно ценит тебя». Щеки Энди запылали; увидев это, миссис Барнхардт улыбнулась. Затем она наклонилась, и мягко сказала Энди. «Конечно, мы все были шокированы тем, что Ирв сделал с тобой. Какой удар ниже пояса. Это была идея Миранды посадить тебя здесь, — Конечно. Чья же еще? — Разве это не прекрасное послание? Надеюсь, тебе понравилось выражение его лица. Я знаю, что понравилось». «Д-да, — сказала Энди и снова попыталась улыбнуться. — Я, была немного ошеломлена. Эээ. Что за ночь, правда?! — Она неуверенно рассмеялась. — Надеюсь, вы хорошо проведете остаток вечера». Мистер Оппенгеймер поднял бокал. «Я уверен, что так и будет. Доброй ночи, Андреа». Энди поспешно покинула вечеринку, помахав перед этим Найджелу, на прощанье. Он бросил на Энди завистливый взгляд и продолжил беседу, с явно подвыпившей миссис Шуман; по другую сторону от него сидел Рудольф Пойндекстер и казалось, что дремал. Энди быстро поймала такси, когда выбежала из галереи на улицу, радуясь, что у нее есть немного наличных денег. Уже в машине снова проснулся ее внутренний параноик, и Энди сняла с плеча брошь и сунула в сумочку. Весь остаток пути до дома Миранды она думала, что собирается ей сказать. Так получилось, что у нее не было возможности высказать свое мнение. Энди заплатила водителю, вышла из машины, поднялась по ступенькам крыльца, и там ее снова встретила Миранда, рывком открывшая дверь и затащившая Энди внутрь. Только на этот раз Миранда не приказала ей идти в кабинет, где они могли поругаться. Она захлопнула дверь, и Энди едва успела услышать щелчок замка, как Миранда обхватила ее лицо ладонями и поцеловала в губы. Через пару секунд Миранда уже задыхалась. Она не была такой безумной от желания с тех пор, как они занимались сексом в ванной, и Энди задумалась, сможет ли она выбраться сегодня живой отсюда. «Близняшки», — пробормотала она в губы Миранде. «У отца, — ответила Миранда, взяв клатч Энди и небрежно бросив его на пол, прежде чем потянуть ее за пояс. Она снова поцеловала Энди. — Сейчас весенние каникулы». Платье Энди было расстегнуто, а лямка уже свисала с плеча. Миранда снова обняла ее лицо. «Ты прекрасна», — простонала она. От резкой потребности в ее голосе у Энди кружилась голова. «Как красная роза, — мечтательно продолжила Миранда, улыбаясь в губы Энди, еще сильнее оголяя ее плечи. — Такая красивая». Миранда действительно казалась немного пьяной. Что ж, если что-то и могло опьянить Миранду, так это хорошо разыгранная партия. Неудивительно, что после встречи со Стэном Оппенгеймером она выглядела словно после полового акта. Неудивительно, что она засмеялась, когда Энди тогда сказала ей об этом. «Поднимись наверх, — сказала Миранда между поцелуями. — В мою комнату». Энди смутно припоминала, что у нее есть вопросы, которые она хотела задать, или обвинения, которые она собиралась выдвинуть. Но она капитулировала, потому что от Миранды все еще пахло сандалом и миррой, а ее кожа была такой же мягкой, как всегда, и она была возбуждена из-за Энди; она умоляла ее о сексе, поэтому Энди решила, что эти вопросы, возможно, могут подождать. Она сбросила туфли и последовала за уже босой Мирандой вверх по лестнице. Пару раз по пути они остановились на лестничной площадке, чтобы поцеловаться, и в итоге Энди оказывалась прижатой к стене, а один поцелуй превращался в четыре; то же самое произошло и в комнате Миранды. Они обе спотыкались, спеша добраться до кровати, и, прежде чем Энди это осознала, Миранда уже толкнула ее на матрас. Сегодняшний вечер отличался от их обычного распорядка. Миранда, похоже, не была склонна лежать и получать удовольствие, как обычно. Она казалась более заинтересованной в том, чтобы удовлетворить Энди сверху донизу, и иногда поскуливала от разочарования, когда ее увеличившаяся масса тела не позволяла ей делать то, что она хотела в полной мере. Но больше всего ей хотелось целоваться, и ее руки были обвиты вокруг талии Энди, а руки Энди запутались в ее волосах, когда они лежали на белом шелковом белье за десять тысяч долларов, переплетая красное с серебряным, а их ноги беспокойно двигались вместе. Энди тихонько застонала в рот Миранде, и Миранда вздрогнула от этого звука, поцеловав ее еще сильнее. Было так необычно видеть Миранду такой агрессивной в постели. Это даже немного пугало. «Но в тоже время это очень заводит», — с головокружением подумала Энди, когда Миранда начала целовать ее горло с таким энтузиазмом, как будто это было все, чего она хотела в жизни. Это очень заводит, когда тебя так сильно хотят. Вот что чувствовала Миранда, когда Энди прижимала ее к кровати и поглощала? Как будто она самая желанная на свете? Потому что именно это Энди чувствовала сейчас, и она снова застонала, пытаясь приблизится еще ближе. Миранда крепко обняла ее и зарычала. Они остановились на время, достаточное для того, чтобы Энди сняла с нее серьги, а затем Миранда снова оказалась у ее шеи, целовала, ласкала и вздыхала, в то время как Энди скользнула рукой вниз под юбку Миранды и начала поднимать ее вверх. Мягкая юбка, мягкая кожа ног, мягкое все… Миранда застонала. «Я хочу, я так хочу, — выдохнула она и зажала руку Энди между ног, — Хочу тебя ртом… — Энди ахнула. — … Но я не понимаю, как… — закончила Миранда с разочарованным рычанием. — У меня теперь живот… и я не могу снова встать на колени». Энди приподнялась ровно настолько, чтобы она могла стянуть платье с ее талии. Энди сняла свой бюстгальтер, а Миранда наклонилась и взяла в рот сосок. Энди застонала, звук эхом разнесся по комнате, и она поняла, что сегодня вечером они могут быть настолько громкими, насколько захотят. Интересно, подумала она, расстроили бы Кэссиди такого рода крики? «Тебе просто нужно сесть мне на лицо», — сказала Миранда, и ее слова, произнесенные живым, серьезным тоном, развернули ход мыслей Энди с рельсов прямо в пропасть. «Снимай это», — добавила она, и платье, настоящее произведение искусства, которым так восхищался Найджел, было брошено на пол, как грязная тряпка. Миранда подложила подушку под голову и устроилась поудобнее, когда Энди отбросила дрожащими руками в сторону свои и ее трусики. «Чулки оставь», — хрипло приказала Миранда, поглаживая Энди по бедрам. Энди предположила, что они были чем-то вроде эквивалента сапог Шанель. «А теперь… хм… сядь на меня сверху…» — Энди перебросила одну ногу через Миранду и оседлала ее грудь, удерживая вес на коленях, чувствуя себя пьяной. У Миранды было такое выражение лица, как будто она не могла дождаться; как будто это будет самое невероятное, что она когда-либо делала в своей жизни. Это было как раз то, что всегда чувствовала Энди, когда занималась с ней любовью. «Отсюда ты пахнешь чудесно, — выдохнула Миранда и скользнула рукой по тыльной стороне бедра Энди, и погладила другой по ягодице. Энди захныкала. — Двигайся вверх. Не смей меня задушить». Энди вскочила, а затем рванулась вперед, чтобы ухватиться за изголовье кровати и удерживать себя, пока Миранда… «Я определенно испорчу свой макияж», — сказала Миранда, но потом схватила Энди за бедра и пошла на это. До сих пор она только раз проявляла активные действия по отношению к Энди, но, видимо, думала об этом с тех пор, потому что шевельнула языком, как будто целую вечность планировала хорошо организованную кампанию. Энди вопила и вздрагивала, пытаясь удержаться на коленях, чтобы не упасть на Миранду, и не сломать ей нос, что было довольно трудно, потому что Миранда усердно работала губами, языком и даже зубами. Язык Миранды бегал и проворно скользил по ее половым губам, вверх-вниз, вверх-вниз, внутрь нее, а затем снова наружу, дразня ее клитор и затем уходя прочь, пока Энди не могла думать ни о чем только о движении этой мокрой штуки, которая сводила ее с ума. Это было досадно быстро. Увы. Энди знала, что Миранда не была из тех, кто хочет тратить много времени на еду или что-то еще, но это, определенно, не касалось языка Миранды — языка Миранды! Ее язык крутился вокруг клитора Энди так сильно и быстро, так жадно, что Энди извивалась, рыдала и морщилась, в то время как за ее веками вспыхивали огни. И вдруг ее клитор стал таким горячим и чувствительным, что ей пришлось, задыхаясь, выгнуться в то время как рот Миранды преследовал ее с безрадостным стоном. Но Энди не была похожа на Миранду, которая могла кончать абсурдное количество раз подряд, и ей пришлось поднять дрожащую ногу вверх, а затем перекинув опустить вниз, чтобы она могла упасть рядом с Мирандой на матрас. «О…Вау, — сказала она, и на этот раз она закрыла глаза. — Ого. Миранда. Господи. Вау». «Ммм», — сказала Миранда. Энди открыла глаза и повернула голову, чтобы увидеть, как Миранда облизывает губы. Ее влажные блестящие губы. Она испортила макияж и выглядела в точности как кошка, которая украла сливки. И она тоже тяжело дышала, как и Энди. «Я так понимаю, это был успех?» «Боже, — сказала Энди, забыв обо всем, о чем она волновалась раньше. — Это было просто потрясающе! Ты потрясающая. Ты невероятная». Она перевернулась, обняла Миранду и поцеловала ее, пробуя себя на вкус. Миранда с энтузиазмом ответила на поцелуй, проводя пальцами по волосам Энди, которые больше не были частью ее, некогда очень стильной, прически. Прическа Энди, скрепленная удивительно небольшим количеством невидимок, была окончательно испорчена Мирандой, которая вытащила одну из них, и улыбнулась, когда прядь волос упала с левой стороны лица Энди. «Сними это, — пробормотала она. — Распусти свои волосы для меня». Энди все еще пытаясь отдышаться, села и повиновалась. Она вытащила еще три булавки из волос, покачала головой, и ее волосы упали ей на плечи. Миранда выглядела совершенно очарованной. Она никогда не казалась такой расслабленной, такой открытой, такой счастливой. По крайней мере, до этого Энди такой ее прежде никогда не видела. Так-так. Кажется, пришла пора сделать ее еще счастливее. «Итак, — сказала Энди. — Теперь моя очередь, верно?» Но Миранда, к ее удивлению, сказала: «Не сегодня. Я вполне удовлетворена, спасибо». Ой. Ну ладно. «Хм», — подумала Энди, стараясь не сильно расстраиваться. В конце концов, она определенно могла понять, что сейчас чувствовала Миранда. Да и возможности у них еще будут. Впереди у них еще будет очень много чего. У них есть время. Миранда поманила ее к себе, и Энди снова легла рядом. Миранда повернулась на бок и запустила пальцы в распущенные волосы Энди. «Согласись, что это было здорово?» «О, да», — горячо сказала Энди, а потом она поняла, что Миранда говорит не о сексе. Мысли Энди внезапно снова повернулись на сто восемьдесят градусов, и ее опасения вернулись в полную силу. Она смотрела, как сияют глаза Миранды, когда она думала о своей новой работе, о том, как унизила Ирва и… «Это было все, о чем я мечтала. Я знала, что будет именно так», — сказала Миранда, все еще гладя Энди по волосам, не обращая внимания на ее внезапную перемену в настроение. — Я же говорила тебе, что для нас все станет только лучше, не так ли?» «Ну да, — сказала Энди и сглотнула. — Ты все сделала для этого. Мне вот любопытно — как долго это было в разработке?» «Ой, не так уж и долго, — беспечно сказала Миранда. — На самом деле, у меня возникла одна идея, когда я увидела Джеффри на обеде в День подарков. Он всегда ненавидел Ирва, и внезапно все сошлось. Я, конечно, заручилась поддержкой Тильды — гаранта успеха, — Миранда усмехнулась. — Через несколько дней мы все пообедали вместе. Я согласилась…» «В суши», — сказала задумчиво Энди. Миранда моргнула и выглядела изумленной. «Да, — сказала она. — Ты помнишь?» «Я много чего помню», — сказала Энди. Это был тот навык, который помогал ей хорошо выполнять свою работу. «Ну, — произнесла Миранда, очевидно, впечатленная. — В любом случае, когда мы вернулись, я согласилась, что свяжусь со Стэном и мы все обсудим. Я сделала это. Он конечно был более чем согласен, — она усмехнулась. — Он всегда был так любезен. Джеффри и я должны с ним хорошо поладить. Он красив и обладает харизмой — я не знаю, заметила ли ты, но Ирв проигрывает ему в этом сразу по двум пунктам». «Но, — прошептала Энди. — Ты… — С чего начать? — Ты отказываешься от «Подиума»? «О нет, — сказала Миранда и покачала головой. — Разве ты не слушала? Все, что я делала для «Подиума», все инновации, которые я привносила, все, что я делала для стремительного роста продаж… Я буду делать и дальше и даже больше. Не только для «Подиума», — ее глаза заблестели. — Я не сдалась, Андреа, совсем нет. Я не потеряла журнал. Я приобрела восемь». «О, — слабо сказала Энди. — Но… как насчет моды и… я имею в виду, разве это не то, что ты действительно любишь?» «Да, я ее действительно люблю, — сказала Миранда. — Я действительно люблю многое, Андреа. Почему моя новая работа должна дать мне меньше влияния в индустрии моды?» «Я…» «Необязательно редактировать модный журнал, чтобы влиять на моду, — твердо заявила Миранда. — И все те люди в индустрии, которые обязаны мне — что ж, у них есть еще больше причин прислушиваться ко мне сейчас. О, конечно, я по-прежнему буду посещать Недели моды, Андреа. И сидеть в первом ряду. Надеюсь, ты это понимаешь, по крайней мере». «Я понимаю», — слабо сказала Энди. Миранда убрала руку от волос Энди и начала гладить ее голую руку. «Мой контракт высечен на камне, Андреа. Престон просматривал его по крайней мере двадцать раз. Никаких лазеек. Теперь никто не сможет меня подвинуть, — она подняла брови. — И непристойно большое повышение заработной платы никому не повредит. Руководители действительно зарабатывают больше всех, Андреа. А еще есть акции, — она оскалила зубы в ужасающей ухмылке. — Это так нечестно, не так ли? Мне все равно. Я знаю, что это, и я никогда не скажу этого снова, но сегодня вечером мне все равно. Мы будем чертовски богатыми». Мы. Все хотят быть нами. «О, — повторила Энди. — Знаешь, я всегда думала, что ты уже довольно богата. Не то чтобы меня это волновало когда-то …» «Да, да, — сказала Миранда и нетерпеливо пожала плечами. — Я знаю, — выражение ее глаз внезапно стало серьезным, и сердце Энди забилось сильнее. — Я знаю это, Андреа». «О, — сглотнула Энди. — Хорошо». Губы Миранды скривились. «На самом деле, если мне не изменяет память, ты предлагала мне отдать всю свою зарплату, если возникнет такая необходимость». Энди затаила дыхание, а потом рассмеялась. «Ага, — сказала она. — Хм. Но я, мм, не думаю, что ты будешь рада, если тебя будут содержать, — она остановилась. — Я тоже». Теперь Миранда выглядела рассерженной. «Да. Разве я только что это сказала? Мы любим не за это, Андреа. И я бы не любила тебя, если бы ты была такой». При волшебном слове «люблю» мозг Энди отключился. «Но есть факт — у меня изначально больше денег, и у меня будет их еще больше. И ты — часть моей жизни. Будешь ты рада или нет, тебе придется справится с этим». Энди окоченела, и у нее отвисла челюсть. Миранда приподняла бровь. «Правда непросто?» «Я… — Энди тяжело сглотнула. — Да». Миранда вздохнула. «Я знаю, что это так. Успокойся. Но это не имеет особого значения. Мы что-то придумаем, не так ли? Ничего не должно измениться». Но все изменится. Или, по крайней мере, какие-то очень важные вещи. Деньги были даже не самым худшим — Миранде явно нравилось иметь их (вероятно, из-за детской мечты, штат Огайо, мы помним), но это не было ее главной мотивацией. Нет, жизнь Миранды была связана с ее работой. А теперь у нее появилась новая более сложная работа. Много-много-много новой работы. Вести девять журналов вместо одного? С ее уровнем преданности делу и вниманием к деталям — она ​​сошла с ума? Особенно сейчас? «Останься на ночь», — сказала Миранда. Ее взгляд снова стал нежным. И обнадеживающим. Именно тогда Энди поняла, что она ничего больше не скажет. Не сейчас, не сегодня вечером. Какими бы ни были последствия в долгосрочной перспективе, Миранда наслаждалась своим триумфом и хотела поделиться им. А Энди, которая любила ее, просто не хватило духу испортить этот вечер. И вообще, как часто Миранда была так воодушевлена? У них может состоятся разговор на эту тему позже, не так ли? Поэтому все, что сказала Энди, было: «Я должна быть на работе завтра в восемь часов. И я не взяла с собой никакой сменной одежды». Она посмотрела на часы у кровати. Было почти одиннадцать. Не так уж и поздно, но она уже чувствовала себя измотанной. И кровать Миранды была такой хорошей. Миранда откашлялась. «У меня есть кое-что, что тебе может подойти. Я на всякий случай, решила…» Ой. Хм. «Хочешь, чтобы я в следующий раз принесла что-нибудь из дома? — спросила Энди. — На всякий случай?» Миранда усмехнулась. «Все необходимое есть в туалете гостевой спальни», — сказала она и похлопала Энди по руке. Энди моргнула. «Ах!» — удивленно сказала она. «Ну, ты же знаешь, я предпочитаю…» «Спать в одиночестве, я помню», — сказала Энди, вздохнула и нежно провела по животу Миранды, напоминая себе, что она уже согласилась на это. Ну что ж. Это было все лучше, чем надеть свою, вероятно, рваную одежду и ехать домой на метро, ​​поскольку ей не хватило бы денег на поездку на такси, и она точно не собиралась просить подачки у Миранды сейчас. Она встала с кровати и пригладила волосы. Миранда с благодарностью наблюдала за ней, и Энди покраснела, вспомнив, что на ней были только одни чулки. «Могу я одолжить твой халат?» — спросила она. «Здесь никого нет, кроме нас», — заметила Миранда. «Я знаю, — сказала Энди, переступая с ноги на ногу. — Но, ммм, я обычно не хожу голой». «Жаль, — сказала Миранда. — Он на крючке в ванной». Это был тот же серый халат, который Миранда носила в Париже и Лондоне. Либо такой же. Может быть, это была ее любимая модель и у нее их было штук десять. Энди пришлось признать, когда она надела халат и пожала плечами, он был очень мягкий и удобный. «Не твой цвет», — сказала Миранда, когда Энди вышла из ванной. Энди закатила глаза. Миранда, не усмехнулась, и скривила губы. Затем она со стоном села на кровати. «Это платье не так удобно, как кажется». «Сейчас оно выглядит довольно плачевно», — сказала Энди. Это было правдой. Шелковая юбка была мятой, и в определенных местах наверняка осталось несколько пятен. «В пижаме тебе будет намного лучше». Энди наклонилась и чмокнула Миранду в щеку. Когда она отстранилась, глаза Миранды снова загорелись. «Это действительно было замечательно, не так ли? — она Миранда, и прежде чем Энди смогла найти, что ответить, она добавила: «Я рада, что ты была там, Андреа. Я рада, что ты тоже это увидела». Энди тяжело сглотнула и улыбнулась. Она надеялась, что это не выглядело слишком фальшиво. «Отдыхай, — сказала она. — Во сколько ты уезжаешь утром?» Может они могли бы позавтракать? «Не позднее семи, — сказала Миранда. Энди поникла. — У меня будет много дел завтра, поверь мне. Во-первых, будут звонки от прессы. По крайне мере, Элеонора с ними хорошо справляется». Энди моргнула. «Справляется?» «О да, — сказала Миранда. — Она до сих пор не совсем понимает, как работают телефоны, поэтому переадресовывает звонки по всему зданию. Я думаю, что последним, кто задавал вопросы о моей беременности, был Джулиан из бухгалтерии». «Это… — Энди быстро покачала головой, чтобы прояснить это. — Ну. Это действительно…» «Да, — Миранда поднялась и потянулась. — Думаю, мне нужен душ. Спокойной ночи, Андреа. У тебя есть ключ, поэтому не забывай запирать дверь, когда будешь уходишь утром. Я позвоню тебе, — добавила она. — Возможно, мы сможем встретиться завтра вечером. Мне кажется это недопустимо упускать такую возможность пока дом пустой». Она ухмыльнулась. «… Конечно», — сказала Энди и покинула спальню Миранды, направившись по коридору в комнату для гостей, где, вероятно, Миранда не удивит ее завтра утром, забравшись в кровать с требованием секса. Душ — неплохая идея. И в постель. Не было никаких причин, почему Энди не могла отложить свои волнения. В любом случае, это может подождать до завтра. Или послезавтра. Будет даже лучше подождать и посмотреть, что произойдет дальше, не так ли? Может быть, расписание Миранды не изменится так сильно, как опасалась Энди. Может быть, Миранда сможет справиться с этим без особого ущерба для себя и своей семьи? Может быть, Миранда волшебным образом осознает посреди ночи, что ей стоит сказать в следующий раз второй половине о своих планах, когда она вздумает внести кардинальные изменения в их жизнь. Не спросить разрешения, а просто… сообщить об этом. Ага. Может все так и случится. Однако Энди не сильно на это рассчитывала.