Truth and Measure/Правда и мера

В понедельник Энди с Найджелом пошли на обед в кафетерии «Delton Wright», чтобы обсудить ежемесячные расходы. Но когда они закончили свои рабочие дела, и у них оставалось еще двадцать минут перерыва, Найджел отпил газированной воды и спросил: «Так когда же мы можем ожидать, что твоя утомительная хандра наконец закончится? Прошел месяц, как ты ходишь с видом, что кто-то убил твою любимую собачку». Утомительная? Отлично. Конечно, Найджел заметил это, с досадой осознала Энди. «Я не хандрю, — сказала она. — Это просто, ммм… — Как его обмануть? — … Просто в это время года у меня иногда бывает небольшая депрессия». «Спасибо, что поделилась», — сказал Найджел, хотя выражение его лица говорило Энди, что он ей поверил только наполовину. «Ну ты спросил, я ответила», — указала Энди и невольно улыбнулась неловкому выражению его лица. «Точно, — вздохнул Найджел. — Хорошо, мой уклончивый друг. О, давай полностью сменим тему, расскажи, как Миранда поживает? Занимается украшением своего нового тронного зала?» Ладно, возможно он поверил ей меньше, чем наполовину. «Да, она занята, — сказала Энди, тыкая вилкой в остатки своего салата. — Ты знаешь, этого следовало ожидать». «Да, верно, — сказал Найджел. — Я заметил, что у тебя появилось несколько друзей в офисе. Это хорошо. Надеюсь, ты собираешься пойти на вечеринку Максвелла в пятницу вечером?» О, Боже. «Ага, — сказала Энди, закатывая глаза. — Представим, что я начала жить полной жизнью». Найджел поднял бутылку с водой и, ухмыляясь, отсалютовал ей. «А как насчет тебя? У тебя есть… — Энди попыталась пошевелить бровями, как делал Найджел, но она просто не могла сделать это так хорошо, как он. — … друзья на горизонте?» «Хотел бы, — сказал Найджел. — Не волнуйся, ты узнаешь об этом последней». «А вот и нет, — сказала Энди с ухмылкой. — Я буду организовывать твои тайные ланчи, твои… — она вспомнила любимую фразу Кристиана. — «свидания украдкой». «Верно, — признал Найджел. — Теперь я взволнован, ожидая, когда «Гинденбург»* снова взлетит. Как не стыдно». «Все честно, босс», — сказала Энди. Он усмехнулся, а затем снова стал серьезным. «Все честно, Энди. Делай все, что считаешь нужным, только не во вред себе. Берегись своих желаний. Ты понимаешь, к чему я клоню?» Энди нахмурилась. «Да, понимаю, — сказала она. — Но я не согласна». Она вспомнила клятву, которую дала себе в Париже: доказать Миранде, доказать всем, что она может стать успешной, сохранив при этом свою человечность. «Отношения не должны быть похожи на работу, Найджел. Это плохо, когда постоянно приходится следить за своей спиной». «Какое удовольствие наблюдать, как ты растешь день ото дня, сантиметр за мучительным сантиметром, — сказал Найджел. — Но иногда ты сваливаешься». Энди впилась в него взглядом, он надулся как индюк, переполненный своим покровительственным отношением, но прежде чем она успела щелкнуть его по носу, он сказал примирительным тоном: «Послушай. Просто позаботься о себе. Я наблюдаю, как ты увядаешь уже месяц, и меня это беспокоит. Не думай долго над проблемой, — он сделал паузу. — Не убивайся из-за той, кто не вернет услугу». «Что заставляет тебя думать, что она не вернет?» — рявкнула Энди. «О, девочка! — сказал Найджел. — Теперь я вспомнил, почему не хотел вмешиваться. Извини. Удачи и все такое». «Ей нужна моя поддержка, — упрямо сказала Энди, защищаясь от обвинений, которые он даже не выдвигал. — Сейчас она занята — это тяжелое время для нее — я не собираюсь быть похожей на ее мужей. Я могу быть рядом с ней». «Хорошо, — медленно сказал Найджел. — что ты рядом, чтобы она вытирала ноги, когда возвращается домой». «Что ты имеешь… О! Коврик. Я поняла, — Энди впилась в него взглядом, хотя ей казалось, что она может вот-вот заплакать. — Милая ассоциация. Но я не коврик». «Если ты так говоришь, — пожал плечами Найджел. — Но она использует людей. Ты это знаешь. Просто имей это в виду. Делай то, что считаешь нужным, — повторил он. — Я сделал. И это спасло мой рассудок». «Ты уверен в этом?» «А теперь посмотрим, кто тут милый». «Это всегда была я. Я всегда была в десять раз милее тебя. Мы могли бы сделать опрос. Я выиграю с большим перевесом». Вместо ответа Найджел скомкал бумажную салфетку и швырнул ей в нос.

***

Энди не разговаривала с Мирандой до вечера среды. «Воскресенье снова под вопросом, — сказала Миранда. — Ты свободна в пятницу?» «Я… на самом деле, у меня есть кое-что, — сказала Энди и поморщилась. «Коврик», — мысленно сказал ей Найджел. Может, он прав. График Энди тоже имеет значение. — Максвелл устраивает вечеринку, и некоторые… люди будут там». «О», — произнесла Миранда после минутного молчания. «Но я… — Энди облизнула губы и надеясь, что то, что она сказала дошло до адресата. — Я могу не пойти. Если ты хочешь встретиться. Это важно. Я могу отменить». «И ты тоже можешь, — подумала, но не сказала она. — Ты тоже можешь сделать это». «Не надо. Не чувствуй себя обязанной, — спокойно сказала Миранда. — Я уверена, что это будет хорошая возможность для тебя. Познакомиться с людьми. Завести новые контакты». «Ну, это, конечно, да, — сказала Энди, — но я серьезно, если… знаешь, будут другие вечеринки, и есть приоритеты, и…» «Иди на вечеринку, Андреа», — сказала Миранда. «…Ох, — выдохнула Энди. — Я просто говорю, что я бы предпочла встречу с тобой… ты важнее, — она глубоко вздохнула и приняла свое решение. — Мы — важнее всего. Девочки тоже, и, знаешь что? Я никуда не иду. Я…» «Иди на вечеринку, — повторила Миранда. Ее голос был очень, очень твердым. — Мое приглашение отменено. Не приходи сюда. Вместо этого — забрось сети. Это то, что важно». «Хм? — Энди действительно почувствовала, что ее ударили в живот. — Нет, ты не можешь, ты не можешь так говорить! Ты не можешь мне указывать, что для меня должно быть самым важным». Разве Миранда не понимает? Будут другие вечеринки, которые будут полны одних и тех же людей, и там будут подавать одни и те же напитки, и все они будут сливаться друг с другом, и через десять дней, не говоря уже о десяти годах, Энди даже не вспомнит о них. Но этот, их роман с Мирандой, был единственным в своем роде. Ей не хотелось однажды утром проснуться и понять, что она проигнорировала самое важное в своей жизни. Она не хотела быть похожей на Миранду. «Нет, я не могу, — сухо ответила Миранда, возвращая разум Энди в настоящее. — Но я могу сказать тебе, что найду способ чем занять себя и в пятницу вечером. И в другие вечера. Это нормально — иметь успешную карьеру, Андреа. Это прекрасно. Я призываю тебя делать все, что в твоих силах. Развивайся. Иди вперед». «Ладно, я действительно не знаю, как еще я могу это донести, — сказала Энди. — Я люблю свою работу. Но тебя я люблю больше. Я не вижу ничего зазорного в том, что я скучаю по тебе. Это не означает, что я собираюсь уволиться или пропустить что-нибудь важное… Но если, если мне нужно выбирать между какой-нибудь тупой вечеринкой и…» «Не будь абсурдной, — раздраженно сказала Миранда. — Ты не «скучаешь» по мне. Я никуда не делась. Я просто занята. Я знаю, что это был трудный месяц. Он не продлится слишком долго». «Не продлится, да?» — выкрикнула Энди. Затем она услышала свои мысли, которые вылетели следом из ее рта: «Как часто ты говорила это раньше?» Вот дерьмо. Последовало долгое молчание, во время которого Энди корчилась и жалела, что она вообще взяла трубку. Тогда Миранда сказала: «Прости, что?» Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Энди не имела в виду этого, она не планировала… «Я просто…» «Как часто я говорила — что?» Теперь Энди могла себе представить лицо Миранды. С каждой минутой оно, должно быть, становилось все краснее, совсем не в сексуальном плане: в уродливой, злой форме. А это означало, что она знала, что будет дальше. Вспышка ярости, сообразила Энди. Миранда тоже знала, что будет дальше. Потому что она делала это раньше и всегда надеялась, что все закончится иначе. Но этого не происходило — почему интересно? «Сколько раз уже ты говорила эти слова своим мужьям? Или кому-нибудь другому?» — спросила Энди, решив, что уже нет пути назад, хотя ее ладони были все мокрые от страха. Будет ли когда-нибудь ей легко противостоять Миранде? Будет ли у Энди еще один шанс узнать об этом после сегодняшнего вечера? «Я серьезно. Это не риторический вопрос. Сколько раз у вас было это обсуждение?» «Какое обсуждение? — рявкнула Миранда. — О чем ты говоришь, Андреа? Пожалуйста, будь откровенна». «Я не обвиняю тебя, — сказала Энди, пытаясь сохранить хладнокровие. — Я, я просто спрашиваю — сколько раз ты говорила кому-то: «Я буду немного занята, но все нормализуется после этой фотосессии» или «после этого большого сентябрьского номера», или…» «Я не верю в это», — прервала ее Миранда. «Просто ответь на вопрос, — потребовала Энди. — Ты можешь это сделать? Разве ты действительно не видишь…» «Мы обсуждали с тобой это с самого начала, — выплюнула Миранда, и Энди внезапно очень, очень обрадовалась, что они сейчас не были в одной комнате. — Ты все время знала, что я чувствую, как мои мужья никогда не понимали…» «Я знаю, что они этого не понимали, но должно быть место…» «Я думала, что ты понимаешь. Что ты будешь другой». «…место для компромисса. Я все понимаю, я другая, Миранда!» «Разве? — сказала Миранда и в ее голосе проскользнула нотка, которую Энди никогда раньше не слышала. — Если у меня был подобный разговор миллион раз до тебя, как ты можешь утверждать, что ты другая?» «Потому что я это я! — выпалила Энди. — Я не Стивен!» Когда Миранда это уже поймет? «Тогда откуда этот разговор? — потребовала ответа Миранда. — Откуда взялось все, что ты говоришь?» «Я просто говорю, что мы могли бы пойти на компромисс! — сказала Энди, сжимая свободную руку в кулак. — Я знаю, что ничто не может быть идеальным. Но раньше мы гораздо чаще разговаривали по телефону. Мы виделись раз в неделю. Это не так уж часто, не так ли? Я слишком много прошу?» «Нет, не много, я знаю, — сказала Миранда. — Разве ты не слышала меня? Если бы я могла видеть тебя чаще, я… я бы хотела видеть тебя каждый день. Ты думаешь, я не хочу… — Энди услышала, как она судорожно вздохнула. — Я не могу. Я не могу ничего поделать прямо сейчас. Все безумно вокруг, Андреа, и в данный момент у меня нет выбора…» Энди напрягалась и резко села. Ее глаза расширились. «Что? Что ты сказала?» «Я сказала в данный момент». «У тебя нет выбора? Нет, он у тебя есть, — сказала Энди. — У нас всегда есть выбор. Ты сама говорила мне об этом. И все остальные тоже, но я не верила этому, пока ты не сказала…» «О чем ты?» «Твои слова в машине: «Ты выбрала продвижение вперед», и ты говорила мне потом: «Самостоятельно принимай свои решения», и я все это помню, я думаю, это действительно отпечаталось у меня…» «Я сама принимаю свои решения, — прорычала Миранда. — Я говорю тебе, что это мое решение, и что если я хочу довести его до конца, то у меня нет другого выбора, кроме как действовать так, как я действую сейчас. Тебе это слишком сложно понять?» «Нет, — разочарованно сказала Энди. — Для меня это не так сложно понять. Но все должно измениться, не так ли?» «Все должно измениться», — повторила Миранда. «Ну да! — сказала Энди. — Я имею в виду — ты сама в это веришь? Правда? Мы не виделись почти месяц, и ты знаешь, что если захочешь, можешь остаться такой же занятой, как сейчас, навсегда». «Если захочу?» «…или ты могла бы время от времени брать передышку от работы, чтобы побыть со мной и девочками. Со всеми нами. Они тоже скучают по тебе, я не единственная, кто скучает…» «Нет, не приплетай сюда девочек, — прохрипела Миранда. — Не смей этого делать. Оставь девочек в покое! — Она издала странный звук. — Не упоминай моих девочек». «Что? Миранда, я не пытаюсь… я просто говорю…» «Не трогай девочек, — хрипло повторила Миранда. — Держи их подальше от этого». «Миранда, все, что я хочу — это видеться с тобой раз в неделю, — умоляющее сказала Энди. — С тобой и с близняшками. Теперь вы часть моей жизни, все вы, а я часть вашей, не так ли?» «Так и есть, — сказала Миранда, — ты часть…» И тогда Энди поняла, что Миранда плачет. У нее внутри все перевернулось и похолодело. Все, абсолютно, все стало пустым и неважным. Она почувствовала себя самым низким существом на Земле. Ниже муравья. Она нанесла Миранде удары по ее самому слабому месту, и они обе это знали. Но Энди не собиралась этого делать, она никогда не хотела, она только пыталась сказать… «Миранда, — произнесла она дрожащим голосом, — ты хочешь… Я имею в виду, может, мне стоит прийти? Если бы мы поговорили лично…» «Будет ли разница? — сказала Миранда. Она звучала так, словно задыхалась. — Этого никогда не бывает. Боже мой». Энди отчаянно надеялась, что Кэссиди нигде поблизости нет. «Миранда, пожалуйста, успокойся, — взмолилась она. К своему ужасу, она поняла, что тоже плачет. Как они дошли до подобного так быстро? — Я ни на чем не настаиваю, у нас ничего не заканчивается, я просто прошу раз в неделю…» «Нет, это не так, — сказала Миранда. — Ты просишь вообще не это. Ты хочешь стоять выше моей работы. Как и все остальные, — сказала она. — Сейчас ты просишь встреч раз в неделю, потом ты удивишься, почему мы не можем встречаться чаще. А потом ты…» — она остановилась. «Миранда, нет, я… — Энди вытерла слезы с глаз, и прикрыла их рукой. — Мне очень жаль. Я не пыталась сказать ничего из этого. Я просто просила тебя найти какой-то компромисс. Если ты не можешь выделить время раз в неделю, может, я не знаю, раз в полторы недели, или каждые две недели, или хотя бы… когда-нибудь… — она почувствовала, как очередная слеза скатилась по ее щеке. — Разве я не могу найти место в твоем расписании? Даже если это будет какое-то крошечное дурацкое место. Почему у нас не может быть своего собственного времени? Время, которое ты будешь выделять на нас систематически? Хотя бы пару часов. Как наш поздний завтрак. Это было хорошо, не так ли?» Хотя на самом деле все было не так уж и хорошо. Но это было лучше, чем ничего. Энди казалось, что она вот-вот задохнется. «Я говорю, что мы справимся. Мы должны. Но, но нам надо приложить к этому усилия, не так ли?» О Боже. Дело дошло до этого. Она была жалкой. Она вылизывала долбанные туфли Миранды за право видеться с ней дважды в месяц. Теперь Энди очень хотелось плакать навзрыд. «Мы должны, — повторила она. — Пожалуйста, Миранда, разве ты не понимаешь? Разве ты не хочешь, чтобы на этот раз все было по-другому?» «Я думала, что так и будет», — сказала Миранда глухим голосом, которого Энди не слышала с той ночи в Париже, когда она сказала Энди, что Стивен уходит от нее. «Так и будет, — утвердительно повторила Энди. — Мы не сдаемся, нам хорошо вместе, нам действительно хорошо, не так ли? — Миранда молчала. — Ты та, кто говорила мне не расстраиваться, помнишь?» — в отчаянии добавила Энди. «Я не собираюсь расстраиваться, — сказала Миранда. Слава Богу, она больше не казалась плачущей. — Я вижу шаблонное поведение». «Да, ну, я тоже, — сказала Энди, — вот почему мы должны сломать это. Давай попробуем, разве это не будет хорошо для тебя? Не только быть со мной, я имею в виду, взять отпуск на несколько ночей, немного расслабиться, позаботиться о себе…» «О, теперь это обо мне, — сказала Миранда. — Может быть, тебе стоило начать с этого. Это сделало бы манипуляцию намного эффективнее». «Манипуляцию… — у Энди отвисла челюсть. — Нет! Я не хотела тобой манипулировать, это было не так. Я тоже должна над многим поработать. Мы обе должны. Я имею в виду, я знаю, что я не идеальна…» «О, прекрасно, — сказала Миранда. — Мне было интересно, когда ты об этом догадаешься». Рот Энди захлопнулся. Затем она произнесла: «Что?» «Мисс эксперт по взаимоотношениям, — сказала Миранда. — У тебя все так просто, не так ли? Все такое черно-белое — ты точно знаешь, что нам нужно, ты точно знаешь, как меня «исцелить», потому что, видит Бог, со мной что-то не так…» «Да, у тебя что-то не так с головой! , — крикнула Энди, прежде чем она сообразила, что сказала. — Я не призываю тебя бросать работу, я прошу тебя о встречах раз в неделю, раз в две недели, и ты меня не слышишь, ты не слушаешь даже то, что я тебе говорю!» «Нет, я слышу, что ты говоришь, — сказала Миранда. — Ты не знаешь, ты даже не догадываешься, сколько раз я это слышала…» «Миранда, я не твои проклятые придурки-мужья! — Энди действительно кричала. У нее болело горло. — Скажи — ты их слышишь, когда я говорю? Ты их видишь, когда смотришь на меня? Давай, скажи! Миранда…» Затем, прежде чем она успела сказать: «Что с тобой не так?» Линия оборвалась. Миранда повесила трубку. «О нет, — произнесла Энди, глядя на телефон. — О, нет. Нет, только не это, — она трясущимся пальцем ударила по клавише «повторного набора», и совсем не удивилась, когда ее отправили прямо на голосовую почту, но все равно была в ярости. — Повесить трубку посреди разговора — это по-настоящему взрослый поступок, — крикнула она в трубку. — Может быть, это тебе только что исполнилось двадцать пять!» Затем Энди снова плюхнулась на кушетку и уставилась в потолок, ее зрение расплывалось. Она снова разозлилась, вскочила, и начала расхаживать по комнате, в то время как в ее голове кружилась дюжина вещей, которые она хотела сказать Миранде, и непременно скажет, как только у нее появится такая возможность. Энди снова набрала номер, и ее снова отправили на голосовую почту. «Хорошо, — сказала она. — Я спокойна. Я рассудительна. Я… Нет. Нет, блять, я не спокойна. Я не была спокойной и рассудительной с того дня, как встретила тебя, и я не могу поверить, что ты повесила трубку, когда я пыталась тебе что-то сказать. Конечно, ты не расстраиваешься. Конечно. И я действительно не могу поверить в то, что ты назвала меня «мисс Отношения», о, черт». Она снова села на диван, опустила голову на колени и глубоко вздохнула. Через несколько секунд она снова подняла голову и набрала номер Миранды. «Я позвоню тебе завтра, — сказала она, произнеся это очень четко, чтобы голосовая почта Миранды не пропустила ни единого слова. — Перестань волноваться и отдохни. Надеюсь, ты будешь хорошо спать. Мы не расстаемся. Я люблю тебя. Спокойной ночи». Она снова отключила трубку. Вероятно, это было самое глупое сообщение, которое Энди когда-либо оставляла на чей-либо телефон, включая пьяный звонок, который она сделала в колледже, в кабинет своего нелюбимого профессора в три часа ночи. Но зато она сказала все, что хотела сказать. Итак, это было… все. Кроме того, Энди не могла поверить в то, что только что произошло. Не в то, что Миранда повесила трубку, а в то, что Энди приходилось умолять ее о свиданиях. Найджел был прав: она была тряпкой. Тряпичный коврик, который отказался от всякой гордости и умолял свою возлюбленную видеться хотя бы раз в неделю. Или и того меньше. Выпрашивал крошки. А Миранда не хотела даже этого ей давать. Или… все же нет? Миранда сказала, что хочет видеть ее чаще. Она сказала, что хочет видеть Энди каждый день. Именно этого хотела и Энди. Так в чем, черт возьми, проблема? Несмотря на наставления Миранде (точнее, ее голосовой почте), Энди не могла перестать волноваться, и она определенно не могла заснуть. Она расхаживала, бормотала, пыталась смотреть телевизор, и еще ненадолго выходила из своей квартиры в два часа ночи, чтобы пройтись по тротуару, для смены обстановки. Жаль, что место, где продавались круассаны было закрыто. В шесть тридцать утра, не поспав ни минуты, Энди приняла душ, накрасилась и отправилась к метро, ​​чтобы поехать на работу. Сегодня она будет абсолютно бесполезна, поэтому она искренне радовалась, что Найджел уехал в Лос-Анджелес прошлой ночью. И хотя половина ее надеялась, что Миранда тоже чувствует себя дерьмово, другая часть надеялась, что она успокоилась и ей уже лучше, потому что беременной женщине уж точно не нужно было так волноваться сейчас. «Боже, — подумала Энди, закинув пачку бумаги в перфоратор с тремя отверстиями, и злобно толкая ее внутрь. — Должно быть, это любовь». После отъезда Найджела Энди оставалось только отвечать на телефонные звонки, выполнять рутинную работу в офисе и время от времени проверять, как проходит рабочая поездка. Все шло по плану; его рейс прибыл по расписанию, а его помощник в Лос-Анджелесе подтвердил, что все нужные встречи состоятся сегодня как и планировалось. Энди поняла, что ей следует использовать свободное время, чтобы поработать над своим рецензиями, но когда она попыталась это сделать, то поняла, что не может придумать ни одной вещи, которая не имела бы отношения к Миранде. И хотя, вероятно, изложить свои чувства на бумаге, было бы очень терапевтически, ей не хотелось ничего из этого писать прямо сейчас. Она даже не знала с чего начать. Было четыре часа дня, и вот Энди смотрела на чистый лист своей записной книжки, и не могла придумать ничего стоящего, что можно сказать, и что было бы полезно хоть для кого-нибудь на этой планете. Это было бесполезно. Они должны быть выше этого. Потому что Миранда была права, когда вцепилась в Энди в Лондоне: они подходили друг другу. И вчера Энди была права: им было хорошо вместе. Когда они были вместе. В офисе было тихо. Энди взяла свой телефон трясущейся рукой, не отдавая себе отчета, трясется ли рука от нервов или от усталости. Она набрала номер Миранды. Миранда сняла трубку. «Привет?» — произнесла Энди, «Привет», — ответила Миранда, и ее голос показался Энди очень слабым и хриплым. Энди подумала, плакала ли Миранда снова, и при этой мысли у нее в горле появился ком. «Ты в порядке?» — потребовала она. «Что?» «Ты кажешься, ммм, больной. С тобой все в порядке?» «Нет, — категорично ответила Миранда. — Ты разбудила меня». «Я… а? — Энди посмотрела на часы, чтобы убедиться, что на самом деле было четыре часа дня. — Почему ты спишь?» «Потому что я плохо спала прошлой ночью, и кто-то сказал мне немного отдохнуть, — ответила Миранда. — Я взяла выходной. Как тебе это нравится?» «Я… — Энди ошеломленно моргнула. И начала волноваться. Если Миранда действительно взяла выходной, то она должно быть действительно чувствует себя очень дерьмово. — Я рада. Мне это нравится. Но ты в порядке?» «Я хочу спать, — прорычала Миранда. — И я не в настроении для второго раунда». «Я тоже, — сказала Энди. — Ненавижу ссориться с тобой. Как, э-э… близняшки?» «Блаженны в неведении, — холодно сказала Миранда. — И это останется так до тех пор, пока не произойдет что-то… непоправимое…» Энди опешила: «Непоправимое? Как что например?» «Ты мне скажи, — огрызнулась Миранда. — Это ты вчера пыталась установить законы». Энди открыла рот, чтобы отрицать это, но вместо этого сказала: «Я должна была. Мне очень жаль. Я должна была сказать свое слово. Теперь ты знаешь, что я чувствую, — она остановилась. — Не так ли?» «Да, — сказала Миранда. — Я думаю, что знаю». «Тогда скажи мне это, — попросила Энди, внезапно почувствовав себя очень встревоженной, потому что она совсем не была уверена, что Миранда поняла все правильно. — Скажи мне, пожалуйста, что я имела в виду. Я хочу это слышать, ммм, потому что, может быть, я недостаточно ясно дала понять? Ты знаешь, что я люблю тебя и просто хочу видеть тебя больше, вот и все. Эээ. Вот, что я чувствую». Сегодня днем ​​это звучало намного проще, чем вчера вечером. «Полагаю, тогда мне не нужно тебе это повторять, — сказала Миранда. — Ты тоже знаешь, что я чувствую». «Да. Ты сказала, что хотела бы видеть меня больше. Ты сказала, что если бы ты могла видеть меня каждый день, ты бы хотела». «Именно, — подтвердила Миранда, она казалась грустной и измученной. — Я хотела бы этого. Но, Андреа…» Энди открыла рот, и слова: «Я думаю, нам нужно жить вместе» — вылетели из него непроизвольно. Больше Энди ничего не сказала, а Миранда ничего не ответила. Энди молчала, и Миранда тоже, и они целую вечность молчали по телефону. Энди не могла поверить в то, что она только что сказала. Она вообще не могла в это поверить. Затем Миранда недоверчиво спросила: «Как это, дорогая?» Дерьмо. «Я не знаю, — испуганно сказала Энди. — Извини, я полагаю, это было… — она закусила губу. — Нет. Это не было глупо. Эээ. Я думаю, мы должны попробовать. Не могу поверить, что говорю это. Но мы должны попробовать, — она глубоко вздохнула, запрокинула голову и уставилась в потолок. — Я хочу жить с тобой. Я хочу видеть тебя каждый день, и у нас нет другого способа осуществить это в тех обстоятельствах, как сейчас». «Ты сошла с ума», — сказала Миранда. «Возможно, — беспомощно сказала Энди. — Я знаю, что это безумие, но у тебя есть план получше?» «Жить вместе? — недоверчиво сказала Миранда. — Вчера ты просила, видеться раз в две недели, а теперь ты хочешь жить вместе?» «Я…» «Ты знаешь, что скажет пресса?» «Ничего не скажет! — Энди была рада, что она знает ответ на этот вопрос. — Ты их убьешь. Давай. Ты… это трудное для тебя время, и я твой друг, все это знают, и тебе нужен кто-то, чтобы помочь тебе…» «Ты ненормальная…» «…И, конечно, у меня была бы своя комната, и мы могли бы все отрицать, я совершенно не против лгать об этом, просто чтобы ты знала. Все, это означает, что мы можем просто жить вместе». «Просто жить вместе?» «Мне нравится ужинать с тобой и девочками. Мне нравится быть у вас. Мы справились с этим на Рождество, не так ли? Разве это не нормально? Ты не думаешь, что сможем?» «Ты хочешь жить со мной». «Да. С тобой. И с близняшкам. И ребенком, когда он появится. Боже, ребенок, Миранда, конечно, я хочу быть там для этого! Я тебе понадоблюсь для. Я…» «Ты в курсе, что мы вместе меньше трех месяцев, Андреа?» «Ну, мне кажется, это намного дольше, — сказала Энди и в отчаянии закрыла глаза. — Я имею в виду…» «Понятно», — сказала Миранда. Энди могла себе представить, как левая бровь Миранды поднимается все выше. «Ты думаешь, это все решит. Ты забыла, что я тоже жила со своими мужьями? Которые в последствии находили меня очень занятой. Не вини меня за то, что я сравниваю тебя с ними, — резко добавила она. — Что мне еще остается делать?» «Они хотели, чтобы ты была хорошей женушкой, — отрезала Энди. Что ж, она догадалась, что они хотели именно этого. — Я не хочу, и я не хочу быть одним из них. Но я хотела бы видеть тебя по утрам, и видеть тебя ночью, и мы будем стараться приходить домой к ужину, не так ли?» Разве мы не будем стараться? Чтобы быть с детьми. «Ты хочешь жить со мной, — слабо сказала Миранда. — Ты серьезно?» Единственное, что Энди могла придумать, чтобы ответить на это, было: «Да». Потому что чем больше она думала об этом, тем безумнее это казалось, но до сих пор это «сумасшествие» хорошо срабатывало для них с Мирандой. «Ты оставляешь беспорядок в ванной», — сказала Миранда. «Я не буду, — сказала Энди. — Больше никогда». «Мы будем каким-то ужасным лесбийским клише, — сказала Миранда. — Жить вместе через два месяца. «Скорый переезд». Ты знаешь, как это у них называется?» «Нет, если у нас будут профессиональные грузчики», — сказала Энди и снова закрыла глаза. О Боже. «И ты только что пригласила себя переехать в мой дом. Что за наглость…» «Почему наглость? Ты можешь переехать ко мне!» — выпалила Энди. «Прекрасно, — сказала Миранда. — Я могу сказать, что ты принимаешь все это не серьезно». «Нет, я серьезна, — возразила Энди. — Было бы совершенно нормально, если бы вы переехали ко мне. Просто вам с девочками, наверное, этого не захочется». «В самом деле, — сказала Миранда. — Боже правый, Андреа». «Мы бы могли справиться с этим, если бы попытались, — в отчаянии сказала Энди. — Если тебе от этого станет легче, Миранда, переезжай ко мне и раздели со мной арендную плату… или, знаешь что, если бы ты захотела, я могла бы платить тебе арендную плату. На самом деле, это может не такая плоха идея…» «Платить мне аренду? — спросила Миранда потрясенным голос. — Ты вообще слышишь, что ты несешь?» «Я знаю, что говорю, как идиотка, — взвыла Энди. — Мне очень жаль, Миранда. Я просто … я не могу жить без тебя, так что с таким же успехом я могла бы жить с тобой… — затем Энди услышала шаги. — Ой-ой, кто-то идет. Мне нужно вернуться к работе». «Ты не можешь жить без меня? Подожди…» «Я позвоню тебе позже, хорошо? Мы поговорим об этом еще немного, — сказала Энди. — Просто подумай об этом, хорошо?» «Но…» — начала Миранда прямо перед тем, как Энди повесила трубку, потому что Кейша и Тео завернули за угол. «Привет, дорогая, — весело сказала Кейша. — Наслаждаешься тишиной?» «О, ты знаешь, да, — сказала Энди, слабо улыбнувшись ей. — Как дела?» «Потрясающе, — сказала Тео. — Мы с Кейшей собираемся пойти выпить после работы, ты пойдешь с нами?» «Я… наверное, нет, — сказала Энди. — Прошлой ночью я не спала. Я имею в виду буквально, — добавила она. — Я вообще не спала». «Что? Это так ужасно, — сочувственно сказала Кейша. — С тобой часто такое случается?» «Чаще, чем раньше», — пробормотала Энди. «О, я знаю одного удивительного парня, — сказала Тео. — Он отлично управляется с травами, энергией и всем остальным. Это абсолютный улет, и это работает. Я дам тебе его номер». «Спасибо», — сказала Энди. И в этот момент зазвонил ее телефон и ее сердце остановилось. Это была Миранда. «Я просто хотела, чтобы ты посмотрела на мой материал, — сказала Кейша, кладя бежевую папку на стол Энди. — Найджел всегда говорит о том, какой ты хороший писатель. Я была бы признательна, если бы ты дала мне обратную связь, — телефон продолжал звонить. — Эээ, тебе нужно взять трубку? Я подожду». Энди не могла представить себе реальность, в которой она могла бы разговаривать с Мирандой про переезд, в присутствии других людей. Поэтому она нажала кнопку «игнорировать». Затем, зная, что Миранда будет продолжать попытки, она выключила телефон. «Нет, все в порядке… конечно, я посмотрю». «Я оставлю вас, девочки», — сказала Тео и отошла. Кейша села, пока Энди листала ее работу изо всех сил стараясь сосредоточиться на том, что, черт возьми, там говорилось. Что-то о приобретении образцов мужских часов и ремней, и о запуске собственной версии «Шкафа» для «Distinguish». «Выглядит хорошо, — наконец сказала она, надеясь, что права. — Последний абзац, однако, немного сбил меня с толку. Я думаю, ты потеряла фокус. Ты действительно хочешь предоставить это в таком виде? Последняя строчка должна стать решающим аргументом». «Ты имеешь в виду ход конем? — сказала Кейша, взяла копию и критически посмотрела на нее. — Ха. А знаешь, ты права. Спасибо. Пожалуй мне стоит поработать еще немного». Она повернулась и ушла. Энди потратила на прочтение работы Кейши более двадцати минут. Она тяжело сглотнула и снова включила телефон. Миранда оставила ей три сообщения. В первом сообщении, оставленном в 4:10, Миранда сказала: «Возьми телефон сейчас же. Как ты посмела оставить меня в таком состоянии? Ты «не можешь жить без меня», что, черт возьми, это значит? Ответь на телефон, Андреа!» Во втором сообщении, оставленном в 4:14, говорилось: «Я понимаю твой импульс, но я не уверена, что это правильно. У меня есть девочки, о которых, конечно, не стоит забывать и… это очень быстро. Все происходит очень, очень быстро. И пусть это звучит заманчиво, но… Ты права, нам нужно поговорить. Позвони мне». Третье сообщение, оставленное в 4:22, гласило: «Хорошо. Хорошо. Если ты передумаешь, я тебя убью. Я серьезно убью тебя. Ладно, мы сделаем это. Позвони мне, прежде чем я изменю свое решение. Мы сделаем это. Позвони мне сегодня вечером. У меня есть дела, о которых надо позаботиться… У меня есть дела…» Сообщение отключилось. Энди уставилась перед собой. Мы сделаем это. Потом она запрокинула голову, посмотрела в потолок и испустила вздох глубокой благодарности. Теперь она чувствовала, что пошла ва-банк. Они обе. Это была самая безумная идея, которая у нее когда-либо возникала. Ну одна из самых безумных. Но это должно сработать. Это было необходимо.