Truth and Measure/Правда и мера

Этой ночью Энди спала очень хорошо: возможно, это было связано с ее эмоциональным истощением, а, возможно, с ощущением, что наконец что-то разрешилось. Конечно, это «что-то» открыло совершенно новый круг проблем, но Энди решила, что она подумает об этом завтра. Она залезла под одеяло и мгновенно заснула, проспав до утра без единого сна. Потом начался еще один медленно тянущийся рабочий день, с одной стороны, потому, что Найджела все еще не было, а с другой, потому что была пятница, и все с нетерпением ждали выходных. Энди не была так рада им, как все ее коллеги, потому что ей предстояло не только спланировать детали переезда, но и побеспокоиться обо всех последствиях этого импульсивного решения. Например, подумать, что она скажет, когда люди услышат о ее небольшом изменении адреса. Как она это сможет объяснить Найджелу? Или… родителям? От одной мысли о том, что надо рассказать об этом маме и папе, Энди хотелось залезть под стол и спрятаться. По крайней мере, Элли могла бы ее понять в этой ситуации. Что они подумают? Отрекутся ли от нее? Будут кричать, умолять, упрашивать? Придут за Мирандой с кувалдой? Наверное, они будут не рады приглашению на новоселье. Энди подумала, что, наверное, она сама отчасти в этом виновата. В первые несколько месяцев ее работы в «Подиуме» она часто рассказывала родителям о том, какой ужасной была Миранда, ее дети и ее безумные требования. Но Миранда тоже была хороша, представив себя не в самом лучшем свете перед отцом Энди, когда требовала достать билет во время урагана, или, если уж на то пошло, когда вырвала Энди из семьи прямо во время Рождества. О Боже. Энди вспомнила, как ее родители подозревали Миранду в том, что она пытается соблазнить их дочь. При этом воспоминании Энди захотелось истерически рассмеяться. Забавно, даже если она теперь расскажет правду, что ей лично пришлось потратить кучу времени, чтобы затащить Миранду в постель, скорее всего, родители не поверят в это. Может, ей удастся сменить их гнев на милость, сказав, что у них скоро родится внук? Только вот, Энди все еще не знала, какую роль она будет играть в жизни этого ребенка. Второй родитель, вторая няня, главная няня, тетя или кто? Миранда считала, что Энди еще не готова стать мамой. Может, она была права. Хотя бы потому, что Энди избегала думать об этом в таких терминах. Но… но всякий раз, когда она вспоминала о ребенке внутри Миранды, у нее возникало какое-то трепетное волнение, которое происходило от осознания, что она была вовлечена во все это практически с первых дней. Это она, Энди, заботилась о Миранде, когда никто другой не хотел, это она столько всего сделала для той, и поэтому ей казалось, что она имеет такие же права на этого ребенка, как его родная мать. Возможно, им с Мирандой когда-нибудь стоит поговорить об этом. Хотя Энди не слишком на это рассчитывала. Тем временем она использовала час после обеда, чтобы начать размещать некоторые из своих вещей для продажи на местных сайтах бесплатных объявлений. Грязный кухонный стол с одной неровной ножкой определенно нужно было выбросить, а вот стулья и потрепанный диван, наверное, могут кому-то пригодиться. У Энди появился ком в горле, когда она поняла, что позже также придется избавиться от ее кровати. Несмотря на то, что она находилась одна в этой кровати уже долгое время, Энди вспомнила, как хорошо раньше проводила в ней время с Нейтом. Это был не только секс, но и смех, и разговоры, особенно когда они только переехали в Нью-Йорк и начинали жить самостоятельно. Тогда все было таким новым и захватывающим. Кровать была для них убежищем, местом, где они могли прижаться друг к другу по ночам и поцеловаться утром перед работой. Теперь похоже, что Энди больше не придется спать одной, если, конечно, она сможет убедить Миранду, что вдвоем спать приятнее. Энди опять подумала о том, что она переезжает к Миранде, и у нее возникло странное чувство. Они с Нейтом вместе выбирали себе квартиру. Вместе организовывали там личное пространство. На этот раз все будет иначе. Энди задумалась, будет ли она чувствовать себя вечным гостем в доме Миранды или членом семьи? Или просто сожительницей? Что касалось книжного шкафа, она не могла с ним расстаться, и, не смотря на то, что для дома Миранды не требовалось ни единой лишней мебели, Энди решила, что определенно заберет его с собой. В ту ночь Энди все-таки пошла на вечеринку к Максвеллу, хотя и ушла с нее еще до девяти тридцати. Миранда позвонила ей в десять. «Ты будешь дома в воскресенье вечером?» — спросила она без предисловия. «Думаю, да, — удивленно сказала Энди. — Ты хочешь, чтобы я приехала?» «Нет, — ответила Миранда, — Вчера вечером я сказала близняшкам, что мы будем жить вместе, потому что ты ужасно скучаешь по нам». «Это то, что ты им сказала?» — еще более удивленно спросила Энди, не зная, стоит ли ей возмущаться или нет. Что ж, это было в значительной степени правдой, но все равно было как-то неловко. «Конечно. Они спросили, серьезно ли я, и я сообщила им, что либо ты переезжаешь к нам, либо мы переезжаем к тебе, как ты красноречиво предположила ранее». «И?» — задыхаясь, спросила Энди. «И они хотят увидеть твою квартиру, прежде чем принять решение, — сказала Миранда. — Попробуй немного прибраться, ладно?» «Они — что? Они…» «Мы будем примерно к шести тридцати, — сказала Миранда. — На этот раз твоя очередь кормить нас». «Что? Я имею в виду, хорошо, но что…» «Я не понимаю, почему я всегда должна оплачивать счета по воскресеньям, — продолжила Миранда. — Им легко угодить. Спокойной ночи». Она повесила трубку, даже не дождавшись «Я люблю тебя». Энди запросто могла представить себе злобную улыбку на лице Миранды. Итак, Энди провела весь субботний день за уборкой. На самом деле, квартире это уже было необходимо: Энди не вынимала пылесос с тех пор, как Миранда в последний раз навещала ее, почти два месяца назад. Казалось, что на все вокруг придется потратить уйму времени ради удовлетворения прихоти близняшек, но это было к лучшему, потому что домовладелец мог запросто не позволить ей расторгнуть договор аренды, если квартира будет похожа на свалку. Суббота пролетела незаметно. Зато время в воскресенье ползло бесконечно долго, до тех пор пока в шесть пятнадцать привезли пиццу, а в шесть тридцать в дверь постучали. Энди открыла, и две одиннадцатилетние девочки промчались мимо, и тут же принялись рассматривать ее квартиру широко раскрытыми глазами, как будто их только что впустили в один из вольеров зоопарка Бронкса. Миранда проследовала за ними, и на ее лице была ухмылка, которую она, очевидно, планировала носить весь вечер, хотя она немного запыхалась от подъема по лестнице. «Так вот как живут бедняки?» — спросила Кэссиди, глядя на двадцатидюймовый телевизор Энди и потертый коврик. «Кэссиди», — резко сказала Миранда. «Ничего страшного, — произнесла Энди, направляясь к кухонным шкафам. — На самом деле, бедняки так не живут». «Это здесь ты спишь? — Кэролайн вбежала в нишу спальни. — А где ванная? Ой! Что только одна?» — недоверчиво спросила она, заходя внутрь. «Ага», — сказала Энди, доставая четыре тарелки. Миранда села на один из шатких стульев, выглядя так, словно ожидала, что он в любой момент рухнет под ней. Из ванной послышались шорохи. «Энди, ты пользуешься помадой «Девушка с обложки»?» — выглядя шокированной крикнула Кэролайн. Миранда одарила Энди взглядом, который сказал то же самое. «Конечно», — ответила Энди, полностью игнорируя Миранду. В какие-то дни она пользовалась хорошими помадами, а в некоторые — нет. — И вообще, руки прочь от моих вещей». Она услышала, как хлопнула дверца с зеркалом в ванной, а затем отдернулась занавеска в душе. «Итак, — сказала Кэссиди, нахмурившись. — все это место, по сути лишь одна большая комната. Ванная это единственное помещение со стенами здесь?» «Ага, — подтвердила Энди. — Это однокомнатная квартира, — она открыла холодильник и вытащила коробку с клюквенным соком. — Вы, девочки, голодны?» «Пицца хорошо пахнет, — сказала Кэролайн, выходя из ванной. — Почему у тебя висит занавеска перед душем вместо стеклянной двери?» Энди перестала улыбаться и уставилась на Миранду, которая, казалось, совершенно не раскаивалась, что ее дети понятия не имеют о другой, не роскошной, жизни. «Просто так, — сказала она. — Разве это, ммм, не выполняет свои задачи?» «А как насчет спальни? — Кэссиди оглядела всю квартиру, она была явно сбита с толку. — Я имею в виду, где мы с Кэролайн будем спать?» «Диван раздвигается, — сказала Энди, снова начиная забавляться. — И превращается в кровать». «О да, я знаю. У нас тоже такой же в кабинете, — сказала Кэссиди и плюхнулась на диван. — Мы как-то там пробовали спать». «Думаю, это довольно неудобно», — сказала Энди, решив не упоминать, что никто никогда не использовал ее диван, как кровать, и что она не была уверена, что кому-то стоит это делать. Пожалуй, он действительно был слишком жестким. Она открыла одну из коробок с пиццей, и по квартире разнесся запах сыра и соуса. У нее заурчало в животе. То же самое случилось с Мирандой, и довольно громко. Настала очередь Энди ухмыльнуться. «Доминос»? — с издевкой спросила Миранда. — Ты живешь в Нью-Йорке и заказываешь «Доминос?» «Ага, — сказала Энди. — Посмотри, что у меня есть для тебя». Миранда с опаской заглянула в коробку, где половину первой пиццы составляли сыр, ананасы и маслины. Она одарила Энди сверкающим взглядом. Энди невинно моргнула. «Эй, а куда мы разместим лежанку Патриции? — спросила Кэссиди. — Ночью она привыкла спать одна внизу». «И очень расстраивается, если ей не удается там остаться», — добавила Кэролайн. «Простите девочки, хозяин не разрешает заводить собак, — сказала Энди, с облегчением отводя взгляд от Миранды. — Мне жаль». «Мы не можем здесь жить, — решительно сказала Кэссиди. — Ты должна переехать к нам». «Да, наверное, это лучшая идея, — сказала Энди. — Спасибо. Кто хочет с пиццу сыром?» «Я, я, я, — быстро сказала Кэролайн, плюхнувшись на стул и нетерпеливо склонившись над открытой коробкой. Она наморщила нос от ананасов с оливками. — Это что еще за прикол?» «Отвратительно, не правда ли? — сказала Миранда и фыркнула, когда Энди поставила перед ней тарелку. — Не волнуйтесь. Мама съест это, а вы, девочки, можете наслаждаться другой». Надменный тон не скрывал того факта, что она практически облизывалась в предвкушении. «Ням-ням», — сказала Кэссиди и села на третий стул. Из-за отсутствия четвертого Энди пришлось сесть на ближайший край кухонной стойки, убрав тостер и кофеварку. Близняшки удивленно смотрели на нее, запихивая пиццу в рот. «Как ты так живешь?» — спросила Кэролайн. Энди засмеялась, глядя на свой кусок пиццы. «У меня все в порядке», — сказала она. Миранда посмотрела на нее с отвращением за то, что она говорила с набитым ртом, и Энди лукаво спросила близняшек: «Вы любите пиццу с морепродуктами? — она широко открыла рот, чтобы показать им пережеванную пиццу, и близняшки весело рассмеялись. — Смотрите». «Что за плебейские манеры? — возмущенно сказала Миранда. — Возможно, уже слишком поздно спасать тебя, — она огляделась вокруг и поморщилась. — Что ж, тебе не понадобится больше одного грузовика. Ничто из этой мебели не появится в моем доме». «Только книжный шкаф», — сказала Энди и засунула в рот последний кусочек корки от пиццы. «Книжный шкаф?» — Миранда в ужасе уставилась на него. «Я привезла его с собой из Цинциннати, — сказала Энди. — Он был со мной с двенадцати лет. Я сохраню его. Остальное можно оставить». «Только если он будет стоять в твоей комнате, — морщась, сказала Миранда. — Ни один гость моего дома никогда не увидит это». «Прекрасно», — сказала Энди. «Какие книги ты читаешь? — спросила Кэролайн, нетерпеливо перегнувшись через стол. — Какая твоя любимая книга? У тебя есть любимая песня?» «Эээ, — сказала Энди и попыталась вспомнить. — Я, мм, мои предпочтения меняются. Мне нравится многое. Эй, оставь место для десерта». Она открыла меньшую, более тонкую картонную коробку, в которой были палочки из слоенного теста с корицей, покрытые сладкой белой глазурью. Близняшки взвизгнули от радости. Миранда закатила глаза. После обеда девочки рассказали, что принесли с собой домашнее задание, и почти застенчиво спросили, могут ли они сделать его прямо здесь, за столом Энди. Энди конечно согласилась, совсем не желая прерывать вечер, и они с Мирандой отправились посидеть на диван. «Можем ли мы включить музыку? — спросила Кэссиди из-за стола. — Нам нравится слушать Моцарта, пока мы делаем домашнее задание, потому что это полезно для мозга, — она залезла в рюкзак. — Я принесла компакт-диск». «Конечно, — сказала Энди. — Стерео в углу». Безусловно, это была дешевая старая стереосистема, но на этот раз близняшки ничего не сказали. Несколько мгновений спустя довольно успокаивающая мелодия Моцарта проплыла по комнате. Кроме того, как отметила Энди, стало намного легче болтать с Мирандой тихим голосом, пока близняшки чем-то заняты. «Моцарт делает тебя умнее, а? — спросила она, обращаясь к животу Миранды. — Ты когда-нибудь слышал его раньше? Бьюсь об заклад, это пойдет тебе на пользу. Я помню, как читала об этом когда-то». «Я не знаю, но у меня такое чувство, что я собираюсь начать приобщать его к прекрасному», — сказала Миранда. «Да, — улыбнулась Энди. — Как ты себя чувствуешь?» «Измучено, — призналась Миранда. — Надеюсь ты справишься с этим самостоятельно? Я хочу вернуться домой в субботу днем ​​и обнаружить, что ты уже там. Как по волшебству». «Справлюсь, — кивнула Энди. Она могла это сделать. Магия уже больше года была ее работой, в том или ином месте. — Тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Я попрошу грузчиков зайти через черный ход. От любопытных глаз подальше. У тебя есть какая-нибудь компания, которая тебе нравится?» «Mike's Movers» был замечательно эффективен, когда Стивен выезжал, — кисло сказала Миранда. — Ты тоже можешь обратиться к ним». «Хорошо», — сказала Энди, осматривая Миранду с головы до ног, и уделяя особое внимание ее ногам. Сегодня на ней были туфли на небольшом каблуке — но ее лодыжки были отекшими. У Энди родилась идея. «Подожди секунду», — сказала она, пошла в ванную и вернулась с флаконом лосьона для тела. Конечно, это была «Sephora», а не «Lubriderm» Энди села и похлопала ладошкой по своим коленям. «Дай мне одну из своих ног». Глаза Миранды расширились, и она посмотрела на близняшек. Энди закатила глаза. «Это просто массаж ног. И они уже знают про нас». Миранда выглядела так, будто собиралась возразить, но затем, к удовольствию Энди, она выскользнула из туфель и с ворчанием устроилась на диване, положив одну ногу Энди на колени. Энди радостно растерла между ладонями лосьон, чтобы согреть его, и принялась за работу. При первом прикосновении пальцев Энди к ее ступне, Миранда откинулась на кушетке, ее глаза практически закрылись. Она громко захныкала. Ой. Энди оглянулась на близняшек, чтобы узнать, слышали ли они. Они слышали и подняли глаза, и, хотя Энди сидела к ним спиной, они могли видеть как она гладит ногу их матери. Их глаза расширились, и Энди потребовалось немало усилий, чтобы не покраснеть. Миранда, похоже, даже не заметила. «Что ты делаешь?» — спросила Кэролайн. «У твоей мамы сильно устали ноги, — сказала Энди, изо всех сил стараясь говорить непринужденно и в тоже время по-деловому. — В книгах говорится, что беременным женщинам полезны все виды массажа. Это снимает стресс». «Почему она так выглядит?» — спросила Кэссиди, глядя на покрасневшие щеки Миранды. «Потому что это очень приятно, дорогая, — слабо сказала Миранда, закрывая глаза. — Я даже не осознавала, как сильно болят мои ноги, — она вздрогнула, когда Энди потерла подушечку ее стопы. — У меня не было педикюра на этой неделе». «Массаж ног нужен чаще, чем один раз в неделю», — сказала Энди, как будто она прочитала это прямо из Медицинского словаря AMA. Близняшки, которым стало скучно, вернулись к своим домашним заданиям, а Энди начала усердно работать над пальцами ног Миранды, массируя один за другим. Миранда задрожала, а Энди дернулась вперед по направлению между ее ног, но потом быстро опомнилась. Она тяжело сглотнула и решила, что было бы очень глупо возбуждать Миранду, находясь в одной комнате с ее детьми. «Я буду делать это каждую ночь», — тихо прошептала Энди. Миранда приоткрыла веки и кивнула, заключив сделку. Потом она сказала тоже шепотом: «Надеюсь, для тебя этого будет достаточно». Энди в замешательстве нахмурилась. «Я говорила с доктором Вишванатан…» — закусила губу Миранда и посмотрела на Энди с сожалением. «Ты рассказала ей?» — с удивлением спросила Энди. «В частности, не о нас, — прошипела в ответ Миранда. — Но да, я действительно спросила. Я хотела убедиться… во всяком случае, нам лучше не делать этого». Энди быстро кивнула. «Да, конечно, — сказала она. — Все хорошо, все в порядке, если так лучше». Она постаралась не впадать в депрессию из-за того, что не будет прикасаться к Миранде еще два месяца. Здесь даже не может идти речи, есть приоритеты. «В любом случае, ты, наверное, не хочешь так сильно», — добавила она, глядя на живот Миранды, который к семи месяцам стал значительно больше. «Не часто, — согласилась Миранда. Потом она выглядела раздраженной. — Если только иногда. Жаль, — она склонила голову набок. — Что ж, тебе не стоит ни в чем себе отказывать. Я буду рада позаботиться о тебе, когда я смогу». Энди уставилась на Миранду, и ее руки остановились. «Ой, — сказала она. — Спасибо». «Не стоит, — ответила Миранда и нетерпеливо пошевелила пальцами ног. — Поехали дальше, — Энди закатила глаза и снова начала массировать. — Ты уже сказала кому-нибудь, что переезжаешь?» — добавила Миранда. Энди старалась больше не останавливаться. «Нет, — сказала она, глядя на ступню Миранды, как на самую захватывающую вещь в мире. Ну, ей действительно понравился лак для ногтей перламутрового цвета. — Я думаю, что все смогу сделать в следующую субботу. Я просто запрошу форму изменения адреса в отделе кадров и на почте, и в своем банке». На самом деле, она сомневалась, что кто-нибудь догадается, чей это был адрес. Независимо от того, насколько знаменита была Миранда, Энди была почти уверена, что никто на почте, в отделе кадров или где-либо еще не знал наизусть ее адрес. «Я в большей мере спрашивала о твоей семье, — тихо сказала Миранда. Энди взглянула на нее и увидела, что Миранда смотрит на нее с очень серьезным выражением лица. — Ты им что-нибудь рассказывали о нас?» «Нет, — призналась Энди, внезапно почувствовав стыд за это. — Нет. Я не знала, хорошо ли… — она ​​пожала плечами. — Я не говорила». Миранда не выглядела обиженной или даже удивленной. «Что ты скажешь им? Какие у них политические взгляды?» «Все в порядке, — сказала Энди. — Я думаю, умеренные. Они не ненавидят геев. Но, ммм, дело не только в этом, — Миранда кивнула, так что Энди, по крайней мере, не пришлось вдаваться в подробности о том, как ее имя ненавидели в доме Саксов. — Я скажу им, что переезжаю, чтобы помочь позаботиться о тебе, — сказала Энди, и ее план обрел форму, когда она говорила это. — Потому что так и есть. В некотором роде. Если они зададут еще вопросы, я не буду лгать». «А если они не спросят, то это потому, что они не хотят знать, — сказала Миранда. — Что, конечно, означает, что они будут знать, — она убрала ногу с колен Энди. — Достаточно». Энди взяла другую ногу и начала втирать в нее крем. На этот раз Миранда лучше сдерживала хныканье, но Энди все равно вспотела. «У меня уже раньше были неприятные разговоры с ними, — сказала она. — Они не хотели, чтобы я переезжала к Нейту, пока мы не были женаты. Но они это пережили, — она прикусила нижнюю губу. — Я имею в виду, конечно другое, но…» «Они могут поставить тебя перед выбором? — категорично спросила Миранда. — Могут ли они заставить тебя передумать?» Энди поджала губы и потребовалось несколько секунд, прежде чем она ответила. «Они могут попробовать, — сказала она. — Но я не пойду у них на поводу». «Хорошо, — сказала Миранда. Затем она добавила: «Теперь лодыжку». «Как насчет твоих родителей? — Энди осмелилась спросить. — Что бы они подумали? Или сказали. Или…?» Губы Миранды сжались. «Это не имеет значения, — произнесла она, — но они бы не одобрили. Ни в коей мере, — она остановилась. — Мой отец был очень религиозным». Энди ждала продолжения в напряжении. Наконец Миранда добавила: «Я не была в храме с тех пор, как приехала в этот город более тридцати лет назад. Только поэтому». Она быстро взглянула на Энди, и Энди поняла, что это все, что она сейчас получит. Итак, на это уйдут годы: вытаскивать прошлое Миранды из нее по крупицам. «А ты? — добавила Миранда. — Ты… и твоя семья религиозны?» «Я думаю, мы что-то вроде методистов, — сказала Энди. — Мы ходили в церковь, когда я была маленькой, но перестали, когда мы с сестрой стали старше. Так что на самом деле я не знаю, — Миранда кивнула. — Для меня это не имеет большого значения, — она посмотрела на живот Миранды. — Хотя я отведу его на волонтерство». Брови Миранды взлетели вверх: «Раздавать суп?» «Я была волонтером в средней школе и колледже, — сказала Энди. — Когда он станет достаточно взрослым, я буду его приобщать к простым смертным». Она не хотела, чтобы ребенок думал, что занавески для душа самое ужасное, что может быть в жизни. Миранда читала ее мысли. «Я знаю о бедности намного больше, чем ты, Андреа», — твердо сказала она. «Я знаю, — согласилась Энди, глядя на нее. — Я догадалась». «Ты обвиняешь меня в том, что я защищаю от этого моих детей?» Но на это не было правильного ответа, поэтому Энди ответила: «Я просто говорю, что в волонтерстве нет ничего плохого». Она решила сыграть грязно: «Я имею в виду, что в наши дни практически невозможно поступить в колледж, если молодые люди этого не делают». Глаза Миранды расширились, и она взглянула на близняшек. «Ага», — самодовольно сказала Энди. «Ты думаешь, что ты очень умна, не так ли? — сказала Миранда. — Всегда. Я заметила это. Не зазнавайся, Андреа…» — Энди пощекотала ей ступню. Миранда пискнула прежде, чем успела остановиться. «Энди, ты пощекотала маму?» — спросила Кэссиди позади Энди. «Кто, я?» — невинно сказала Энди и снова пощекотала. Нога Миранды дернулась. «Она щекочет тебя?» — удивленно спросила Кэролайн. «Нет, вовсе нет», — соврала Энди и перестала щекотать. Миранда посмотрела на нее взглядом, в котором были и ярость, и облегчение, одновременно. Энди взмахнула ресницами. Миранда зарычала и бросила на близняшек взгляд. Бумага зашуршала, и Энди поняла, что они снова вернулись к своей домашней работе. «Мне просто нужно быть достаточно умной, чтобы не отставать от тебя, — тихо сказала она. — Хотя я и в половине случаев такой не являюсь». «В этом мы сходимся во мнениях, — фыркнула Миранда и откинулась на диван. — Не забывай про пятку».

***

Неделю спустя из квартиры Энди исчезли почти все вещи, что у нее были, кроме кровати, книжного шкафа, комода и некоторой бытовой техники, чтобы прожить до следующей субботы. Хозяин квартиры, довольно порядочный парень, приехал все осмотреть. Поскольку Энди и Нейт были хорошими арендаторами — платили арендную плату вовремя каждый месяц, никогда не шумели, содержали в доме относительную чистоту — он позволил ей расторгнуть договор аренды без штрафных санкций в обмен на кровать, бюро и бытовую технику. Таким образом он мог сделать это место «частично меблированным» для последующих жильцов. Энди было действительно странно смотреть на свою кровать и знать, что незнакомцы будут спать в ней уже через пару недель (или меньше, учитывая, что это был Манхэттен), но Энди старалась не думать об этом слишком много. Через неделю после этого, очень рано в субботу, двое здоровенных мужчин из Mike's Movers затащили вещи Энди в грузовик, выглядя немного удивленными, что Энди уже все собрала, поскольку «Это часть нашей работы, Вы понимаете». Ее пожитки скопились в жалком уголке огромного грузовика: без мебели это была в основном одежда, книги, безделушки и книжный шкаф. Энди не чувствовала, что она переезжает, было чувство, что она начинала длительное пребывание в отеле. Затем, когда они подъехали к таунхаусу, Энди почувствовала, что она вторгается в чужой дом. Миранды не было дома, а близняшки были со своим отцом. Было в высшей степени странно переносить свои вещи в тихий пустой дом, почти украдкой. Что ж, она была почти рада тому, что Миранда когда-то говорила о том, что соседи хранят чужие секреты. Кроме того, к тому времени, когда грузчики уехали, было только начало одиннадцати утра, и Энди очень сомневалась, что достаточно людей уже встало и кто-то мог заметить, как они таскали вещи через черный ход. О, Боже. Энди Сакс переезжает на 73-ю улицу, недалеко от Парк-авеню, в Верхнем Ист-Сайде. Кто бы мог подумать? Ей было интересно, чувствовала ли Миранда то же самое, когда приехала в Нью-Йорк. Она оглядела гостевую спальню, бывшую комнату Стивена и свою новую, и покачала головой. Определенно это что-то нереальное. Она уже немного тосковала по старой квартире, по собственному пространству. Но было уже слишком поздно что-либо менять, и Энди знала, что это было правильное решение, каким бы нереальным и странным оно ни казалось. Ей стало немного лучше, когда она начала развешивать свою одежду, и еще лучше, когда она распаковала пару коробок с книгами, и стало совсем отлично, когда она поставила свои любимые безвкусные рюмки на старинный дубовый комод, куда она только что запихнула всю свою одежду, нижнее белье и футболки. Она почти закончила к двум часам дня и накормила себя поздним завтраком из — их — холодильника Миранды, все еще пытаясь не чувствовать себя злоумышленницей или вором. К этому нужно было привыкнуть. Потом она решила отправиться исследовать дом. Энди знала дом Пристли лучше, чем большинство людей, но, несмотря на это, она никогда по-настоящему не осматривала его коридоры. Внутри он казался намного больше, чем снаружи; снаружи это был шикарный особняк, не больше и не меньше, чем его соседи, но как только вы оказываетесь внутри, вы словно попадаете в какое-то другое измерение, где правила пространства не действуют. Место было чертовски много. Четыре этажа плюс подвал. Раньше Энди видела по крайней мере весь первый этаж: кухню, телевизионную комнату, пару ванных комнат и, конечно же, ее любимый кабинет. На первом этаже также была ее спальня, плюс более открытое пространство, которое было наполовину гостиной, наполовину развлекательной зоной. Это было необходимо в тех редких случаях, когда Миранда принимала гостей, чего она практически никогда не делала, предпочитая устраивать вечеринки и обеды за пределами своего дома. Эмили была права в одном: Миранда была очень закрытой от посторонних. Неудивительно, что она так обрадовалась, когда о ней напечатали на «Шестой странице». На втором этаже были спальни Миранды и девочек, плюс «офис» Миранды и другой любимый кабинет Энди. На третьем этаже были еще две спальни и немного места для хранения вещей, а также запертая дверь, ведущая на крышу. Энди надеялась, что Миранда даст ей ключ. Было бы здорово подняться на крышу и посмотреть на Манхэттен ясным вечером. Она задумалась, сможет ли она увидеть оттуда Центральный парк. Она заглянула в спальни третьего этажа. Они содержались так же безупречно, как и все остальное в доме, но было очевидно, что в них уже давно никто не останавливался. На самом деле, от всего этажа возникло ощущение почти заброшенности, как будто Миранда так и не поняла, что с ним делать, и отказалась от попыток после того, как обставила его мебелью. Энди была рада, что она не будет жить здесь, хотя этот этаж был более уединенным, чем второй. Она определенно чувствовала себя немного изолированной внизу на первом, но здесь она чувствовала бы себя совершенно одинокой. Повсюду были цветы и предметы современного искусства художников, которые Энди были знакомы. И фотографии. Много фотографий. Когда попадаешь на второй и третий этажи, куда никогда не заходят гости, тоже можно увидеть много семейных фотографий — в основном близняшек. Энди критически посмотрела на них и подумала, где могли бы уместиться фотографии мальчика. Она поймала себя на том, что улыбается, как сумасшедшая, потому что она собиралась делать много его снимков, нравится это Миранде или нет. Это тоже будут очень живые фотографии. Никакой этой постановочной, черно-белой фигни. Миранда вернулась в три часа дня; когда она вошла в дом, Энди услышала, что она разговаривает по мобильному телефону. Она подождала, пока не услышала шаги Миранды, поднимающиеся по лестнице, а затем крикнула: «Привет», когда Миранда нажала на кнопку выключения сотового телефона. «О», — сказала Миранда с удивлением. Послышалось, как ее каблуки стучат по ковру по дороге в комнату Энди. Глаза Миранды расширились, когда она вошла и увидела, что Энди все разобрала и чувствует себя как дома. При виде рюмок они расширились еще больше. «Я думаю повесить плакат Фрэнка Заппы над кроватью», — сказала Энди, подошла и поцеловала ее в щеку. «Боже правый, — сказала Миранда. — Как будто ты живешь здесь уже год». «Как по волшебству?» — с надеждой спросила Энди. «Да… что-то вроде того», — сказала Миранда, глядя на Энди, приподняв бровь. «Мне нравится твой дом, — сказала Энди. — Но он слишком огромный». Она положила обе руки на живот Миранды и спросила: «Кстати, где он собирается расположиться?» «Я, наверное, смогу убедить девочек переехать наверх, — сказала Миранда. — Тогда он сможет занять одну из комнат рядом с моей». Она бросила на Энди быстрый, но осторожный взгляд. «Я займу другую?» — с надеждой спросила Энди. «Посмотрим», — сказала Миранда, что определенно означало «да». «Моя квартира пуста, договор аренды расторгнут, — сказала Энди. Она взяла Миранду за руку. — Если я останусь бездомной к концу сегодняшнего дня, это официально будет твоя вина, — Миранда закатила глаза. — Так что я надеюсь, что ты согласишься». «Я не уверена, что это будет настолько прекрасно, как ты думаешь, — тихо сказала Миранда. — Но да. Я не против». Она потянула Энди за руку, и на этот раз они поцеловались в губы. «Хорошо, — сказала Энди. Она закусила губу. — Завтра во второй половине дня меня ждет еженедельный телефонный разговор с моими родителями. После этого мне может понадобиться психологическая помощь». «У меня очень хорошо получается психологическая поддержка, — сказала Миранда. — Спроси кого угодно». Ее тон был легким, но она выглядела встревоженной. Энди вздохнула. «Пожелай мне удачи», — сказала она. Той ночью они с Мирандой пошли в ее комнату, где Миранда сбросила туфли и надела пижаму; Энди из чувства такта не стала говорить, как хорошо она обтягивает ее тело. Она почувствовала укол сожаления о том, что ей так и не удалось собрать гардероб для беременных Миранде, но похоже, что личные покупатели Миранды проделали довольно хорошую работу. Миранда выглядела так же стильно, как всегда, во всяком случае, даже если она была немного… крупнее. Энди купила собственный компакт-диск Моцарта и вставила его в проигрыватель «Bose» на тумбочке Миранды. Она лучезарно улыбнулась Миранде, когда звуки сонаты заполнили комнату. Миранда вздохнула. «Это для детей, — сказала Энди. Она подняла футляр с надписью «Моцарт для младенцев» и показала изображённого там улыбающегося младенца. Миранда поморщилась. — Он будет гением», — добавила Энди. «Я уверена, — согласилась Миранда. Затем она села на кровать, подперев спину несколькими подушками, и выжидающе посмотрела на Энди. — Загляни в ящик тумбочки», — предложила она. Энди засмеялась, увидев бутылку с массажным маслом. «Лучше, чем лосьон для тела, а?» «Ты не поверишь, но да», — мечтательно сказала Миранда. Энди попыталась предоставить, как Миранда сама себе делает массаж, но потом вспомнила, что Миранда не видит теперь даже своих ног, не говоря уже о том, чтобы дотронуться до них. Она почувствовала укол ревности: кто именно помог Миранде открыть это невероятное масло? «Мой мастер по педикюру порекомендовала это, — читая ее мысли, сказала Миранда, и Энди сразу почувствовала себя немного глупо. — У нее просто волшебные руки». Насколько Энди могла судить, Нанетт была очень счастлива в браке, а потому ревновать было тоже глупо. Миранда моргнула, глядя на Энди: «Чего ты ждёшь?» «Я за полотенцем», — сказала Энди и поспешила в ванную. Она не хотела, чтобы масло запачкало пижаму или простыни Миранды, которые вероятно стоили неприлично дорого. Она вернулась с полотенцем, положила его себе на колени, растерла масло между ладонями и принялась за работу. «Ммм, — простонала Миранда. — Может, у тебя тоже волшебные руки». «Не «может быть, — сказала Энди и сжала ладонь. — Я думаю они просто сказочные». «Я верю тебе, — сказала Миранда. — Я думаю, у тебя есть очень хитрый план. Еще десять минут такого массажа, и я дам тебе все, что ты хочешь». Действительно? Хм. Итак, десять минут спустя Энди сказала: «Знаешь, чего я хочу? Дай мне оплачивать один из счетов». Миранда, которая в экстазе закрыла глаза, приоткрыла один. «Что? Зачем?» Энди закатила глаза. «Почему бы и нет? Я знаю, что платить тебе за квартиру было бы глупо… — и оскорбительно. Теперь она поняла это. — …но я думаю, что для меня будет правильно вносить что-то в дом. Я имею в виду, теперь я тоже использую электроэнергию, воду и прочее». «О, не будь смешной», — сказала Миранда. «Я хочу, — настаивала Энди. — Я серьезно. Я больше не плачу за аренду, я могу себе этого позволить». Это сильно уменьшит ее бюджет. Верно? «Если ты настаиваешь, — сказала Миранда. — Ты, конечно, знаешь, что все мои счета автоматически оплачиваются каждый месяц с моего текущего счета». «Так что мы поменяем один, — сказала Энди. — Я позабочусь об этом, — ей часто приходилось заботиться о домашних делах и расходах Миранды, когда она стала первой помощницей, это было частью работы. — Тебе не придется об этом беспокоиться». «Прекрасно, — сказала Миранда, снова закрыв глаза. — если это поможет спокойно спать тебе по ночам, то, пожалуйста. Какой из них ты хочешь оплачивать?» «О, я не знаю, — сказала Энди. — Эээ, может электроэнергию? — Миранда махнула рукой, давая разрешения. — Спасибо». «Мм, — сказала Миранда. — Я не могу не заметить, что твои руки замедлились». «Упс», — сказала Энди и снова начала усердно перебирать пальцами. Минут через десять она качественно помассировала ноги Миранды от икр до кончиков пальцев, и ее руки начинали сводить судороги. «Хорошо. Двадцать минут. Я закончила», — сказала она. «Нет», — возразила Миранда и почти заскулила. «Да, — твердо сказала Энди, вытирая руки полотенцем. — У меня руки болят. И я уверена, что все мышцы твоих ног уже мягкие, как отварные макароны». «Верно», — признала Миранда. Она согнула пальцы ног и выглядела такой счастливой, будто после секса. Энди тяжело сглотнула. Затем Миранда посмотрела на Энди из-под опущенных ресниц, и Энди вспотела. «Иди сюда», — сказала Миранда. «Но мы не можем…» «Иди сюда», — повторила Миранда, протягивая руку, и Энди знала, что она никогда не сможет сопротивляться подобному приглашению. Она с трудом села рядом с Мирандой, которая пробормотала: «В какой-то момент ты упоминала что-то о том, что давно меня не целовала». «О», — выдохнула Энди. «Да, — сказала Миранда и одарила Энди самой невинной улыбкой. — Я уверена, что поцелуи тоже полезны для меня. Ты же не закончила еще меня баловать, Андреа?» «Нет, никогда», — выдохнула Энди и наклонилась. Рот Миранды все еще удивлял ее. Такой теплый, такой приятный, такой… она не торопилась, целовала и покусывала, как всегда. Миранда дразнила ее в ответ, казалось, полностью удовлетворенная длинным поцелуем; поцелуем как самоцелью, а не прелюдией к сексу. И разве это не было сюрпризом? Ну, может, она просто брала то, что могла. Энди тоже. Прошло больше месяца с тех пор, как у них был не то что секс, а просто возможность поцеловаться. Она с трудом могла в это поверить. В конце концов, маленькое превратились в большее, пока они не начали целоваться глубоко, и дыхание Энди превратилось в стоны. Миранда тоже немного тяжело дышала. Возбудившись, Энди отстранилась. «Хорошо, — выдавила она. — Я думаю, что для меня этого достаточно». Это была самая большая ложь, которую она когда-либо говорила. «Все?» — сказала Миранда. «Да…» «Правда, все?» — повторила Миранда хриплым шепотом. Она просунула руку под эластичный пояс пижамных штанов Энди. Энди ахнула и толкнула свои бедра навстречу ее руке. — Мне так не кажется, — пробормотала Миранда. — Я не думаю, что для тебя вообще чего-то может быть достаточно». «Пожалуйста, — сказала Энди, прежде чем она смогла остановиться. — Пожалуйста». Миранда убрала руку ровно настолько, чтобы Энди могла стянуть с себя штаны и нижнее белье, а затем ее пальцы оказались внутри Энди, скручиваясь и растирая, ее большой палец прижимался к клитору Энди. Энди схватила ее за лицо и яростно поцеловала, а затем наклонилась к шее Миранды и начала эгоистично целовать ее горло и грудь, насколько она могла это получить, не снимая с Миранды рубашку. О Господи, больше месяца. Как она вообще выжила? Без этого рта, кожи, пальцев Миранды и… «О, ты… ты дразнишь меня», — выдохнула Миранда, сильнее сжимая пальцы, и заставляя Энди кончить в одно мгновение. Это было фантастически. Больше, чем фантастически. Энди казалось, что не было таких слов, чтобы передать как это было… Когда Энди прижалась к Миранде, тяжело дыша, Миранда вытащила пальцы и добавила: «Я пыталась быть с тобой милой, а тебе удалось меня взволновать, когда мы не можем…» «Прости», — пробормотала Энди ей в плечо, все еще дрожа от удовлетворения и наслаждаясь запахом Миранды. Теперь Моцарт был на «Диверте». Энди чувствовала себя как-то странно, слушая детскую музыку, пока они с Мирандой занимались сексом. Может, она купит новый компакт-диск. — Как бы то ни было, я провела два месяца после Рождества, на полной сексуальной диете. Теперь твоя очередь». «Меня очаровывает твоя доброта, — сказала Миранда. Она фыркнула. — Я буду смеяться последней. Я не собираюсь сильно вожделеть тебя в ближайшие два месяца. Не рассчитывай на это». Однако это не помешало ей облизать пальцы и сделать лицо человека, сидящего на диете, после того, как ей позволили откусить крошечный кусок торта с тройным слоем крема. «Что ж, я буду ждать, когда ты поправишься, — сказала Энди. Она провела рукой по покрытому шелком животу Миранды и усмехнулась тому, как соски Миранды затвердели при очевидном внимании. — Твое здоровье — это главное». «Я тебя ненавижу», — сказала Миранда, и ее спокойный голос противоречил учащенному дыханию. «Я довольно ужасна, — согласилась Энди. Она взглянула на часы. Было после одиннадцати. — Ты еще не хочешь спать?» «Я собираюсь уже пойти, — призналась Миранда. Она вздохнула. — Дни кажутся такими длинными, но все же они проходят так быстро. Мне всегда было интересно, почему так». «Мне тоже, — сказала Энди. — Я часто думаю о том, сколько я всего делаю за день, но потом я оглядываюсь назад, и вся неделя пролетела незаметно». «Да», — сказала Миранда. Энди спрыгнула с матраса — Миранда сердито посмотрела на нее, потому что Энди знала, что она не собиралась никуда уходить — и стянула одеяло и простыни. Миранда услужливо приподняла спину, а затем ноги, и Энди накинула на нее одеяло. Шутить о том, как уложить Миранду в кровать, стоило бы ей жизни, но она подумала об этом. «Спокойной ночи, — сказала она, целуя осторожно Миранду в губы, и выключила музыку. — Спи спокойно. Если тебе что-нибудь понадобится, э… — она нахмурилась, потому что поняла что она будет на другом этаже. — … позвони мне на мобильный. Я оставлю его включенным». Миранда закатила глаза. «Что? Тебе может что-то понадобиться». «Да, да, я позвоню, — сказала Миранда раздраженно. — Отлично». «Хорошо», — сказала Энди, и поцеловав еще раз ее в висок на прощание, ушла. Она вернулась в комнату для гостей — свою новую комнату — легла и уставилась в потолок. Ну, это было другое. Потолок в ее квартире был в пятнах над кроватью. Она и Нейт пытались разобрать в них фигуры, как делают с облаками. В доме Миранды нет пятен. Вообще ни одного. Энди была готова поспорить. Затем она усмехнулась. За исключением, может быть, на нижнем белье. Она подумала о том, чтобы позвонить родителям завтра, но затем поняла, что если она продолжит думать об этом, она вообще не сможет заснуть. Это был напряженный день, она устала и нуждалась в отдыхе. Поэтому она перевернулась, обняла вторую подушку, подумала о Миранде и ее шелковой пижаме, и заснула.