Сакура цветёт в апреле

— Ханахаки… — закончив уборку в комнате, Кацуки прилёг на кровать и приступил к поиску информации в сетях. Он не сильно верил словам Урараки про эту странную болезнь, но не стоило отбрасывать тот факт, что девушка может оказаться права. Насчёт болезни. Не насчёт Киришимы и несуществующих чувств к нему, естественно. Бакуго уже принялся искать последний иероглиф на клавиатуре, как вдруг в дверь настойчиво постучали. — Открыто, — громко произнёс он, закрывая все вкладки и убирая телефон под подушку. — Бакуго, это я! — послышался как всегда бодрый и радостный голос Эйджиро. Стук раздался ещё раз, уже в два раза громче и настырнее. — Открыто! Ты там оглох что ли? Кацуки приподнялся на локтях и бросил свирепый взгляд на несчастную дверь, будто во всём была виновата только она. — Помоги, пожалуйста. Открой, а… В полном непонимании парень неторопливо поднялся с кровати, так же медленно подошёл к двери и открыл её. На пороге, как и ожидалось, стоял Эйджиро. В руках его было два тонких, полностью набитых чем-то чёрных пакета, и поверх этого всего -две коробки с пиццей. Шокированный Бакуго чуть отошёл от двери, чтобы дать пройти Киришиме. С широченной жизнерадостной улыбкой Эйджиро вошёл внутрь и просто поставил всё на уже прибранный стол, будто подобные сюрпризы были у него обыденным делом. — Э-это что…? — отходя от минутного шока, дрожащим голосом спросил Кацуки. Он оглядел друга с ног до головы, бегло осмотрел пакеты и снова перевёл взгляд на чересчур счастливого Киришиму. — Две пиццы, две двухлитровые колы, фастфуд разный, фрукты, попкорн, шоколад, конфеты… Ещё перечислять? — Эйджиро замер с несколькими загнутыми пальцами и вопросительно посмотрел на Кацуки. — Ты… Зачем? — Просто так, — Киришима в очередной раз одарил блондина одной из своих милейших улыбок и принялся разбирать пакеты. — Хочешь, что бы я тебе не только с английским помог? — ухмыльнулся Кацуки, внимательно наблюдая за движениями друга. -Хочу провести время с тобой, — не отрываясь от работы, произнёс Киришима, и этой фразой опровергнул все ожидания Бакуго. Смущённый прямотой слов, Кацуки замер. Он чувствовал, как назойливый румянец покрывает его уши, щёки и нос, медленно и постепенно расползаясь по всему лицу. Он поджал губы, отвёл взгляд в сторону и мысленно поблагодарил всевышних за то, что Киришима сейчас был занят пакетами, а не им и его эмоциями. — А ты подумал обо мне? Захочу ли я проводить с тобой время? — нарочно грубо ответил Кацуки и уже спустя секунду начал бранить себя за нахальство. Кому-кому, а Эйджиро хамить уж точно не нужно было. «Это звучало глупо и бестактно, » — сказал себе Бакуго, стискивая зубы, сжимая ледяные руки в кулаки, — «Всегда же говорю прямо и честно… Зачем соврал?» — Н-ну… Ты… Я не знаю точно, но… Киришима замешкался. И правда, почему он не рассчитал такой вариант, что Кацуки просто-напросто может отказаться от всего предложенного. Его характер порой очень непредсказуем. — Забудь, я за, — поспешил перебить друга Бакуго, заметив растерянность в его глазах, — Д-давай… Может… Посмотрим фильм в гостиной? Ближе к ночи, когда эти отбросы разойдутся? И снова багряный цвет на щеках, снова стиснутые зубы, снова бегающие по всему пространству глаза и нервно перебираемые холодные руки. «Будто зову его на свидание… Это же не свидание…? Все нормальные парни смотрят телевизор вместе! Так делают все друзья!» — Только не думай что я предлагаю это потому, что хочу посидеть с тобой, Дерьмоволосый! — Конечно нет! — на лице Эйджиро появилась ликующая улыбка. Ненадолго он задержал взгляд на Кацуки. Вроде обычное его лицо, но если присмотреться… Если присмотреться, можно увидеть беспокойство в ярко-красных глазах, уже пропадающий румянец на щеках и чересчур нахмуренные брови. Его явно что-то тревожило, это было сложно не заметить. — Бакуго… Кацуки вопросительно посмотрел на Киришиму, присел на край стола и замер, готовясь слушать. — Ведь ты сегодня ничего не ел, — задумчиво произнёс парень, осматривая Кацуки с ног до головы, — Пошли вниз, сегодня ужин готовила Яойорозу-сан. Рамена уже не осталось, зато есть тамагояки! — Не хочу есть… — слишком депрессивно и отрешённо бросил блондин. Его актёрским способностям позавидовали бы голливудские звёзды. Есть ему хотелось, причём сильно. И он не знал зачем врёт. — Посмотри на себя, ты же весь бледный… И у тебя руки холодные! — неожиданно Эйджиро сильно и крепко сжал ладони Кацуки своими руками. Тут же белый цвет на лице сменился на яркий пунцовый, а в голову вновь полезли слова Урараки о любви. — Отстань! Я не голоден! Сам иди ешь! — на всю комнату закричал парень, отталкивая от себя Эйджиро, но не тут-то было. Как по зову, на эти мятежные наглые крики откликнулся сам организм. Желудок издал протяжное громкое урчание и тут же утих, будто ничего и не было. Неловкое молчание с минуту и раздражённый голос: — Ты ничего не слышал, ясно?! Идём жрать.

***

Яойорозу действительно постаралась на славу. Тамагояки вышел очень вкусным и сытным, но с Мицуки Бакуго это, конечно, не сравнится. Во время ужина Кацуки почему-то вспомнил свою семью, оставшуюся дома. В мирное время, когда злодеи ещё не начали нападать на академию, он возвращался с учёбы ранним вечером, примерно в пять-шесть часов. Был закат, и они с Киришимой вместе шли домой, болтали ни о чём и наслаждались тёплыми солнечными днями. Тогда у Бакуго и в мыслях не было никакой любви. Их с Эйджиро связывала лишь дружба. Некрепкая и хрупкая, но уже зарождающаяся. Потом Кацуки шёл домой, там его ждал накрытый стол и всегда в хорошем настроении мама с папой. Масару на дальнем конце стола, как обычно спокойный, сидит и читает старую, просмотренную им десятки раз газету, а Мицуки топчется у плиты и что-то стряпает. Аромат только что приготовленной еды стоит даже на пороге дома. «Кацуки, это ты?» — глупый вопрос, естественно это он, кто же ещё. «Я дома, » — такой же глупый ответ. Где он может быть кроме как не дома? Потом Кацуки садился за стол вместе с матерью. Она каждый день расспрашивала его об учёбе, друзьях, неприятелях, учителях и время от времени вскакивала со стула, подбегала к плите и ругалась, то ли на убегающую еду, то ли на отвлекающего её от готовки Кацуки. Стояла своя домашняя атмосфера. В их доме просто не было места чему-то плохому и депрессивному, наверное поэтому было так комфортно. И сейчас всё точно также. Киришима сидит напротив Бакуго, держит в руках чашку кофе и мирно болтает о чём-то своём. За окном идёт снег, белое покрывало тонким слоем лежит на земле, снежинки прилипают к деревьям, скамьям. Темно и мрачно. Тусклый желтоватый свет от фонарей освещает школьный двор. И нет ни единой души на улицах Токио. Кто захочет бродить по городу, когда так морозно и холодно? Кто-то выключил свет в гостиной. Теперь из освещения остался лишь кружевной торшер в самом углу у телевизора. 1-А класс снова шумит. Иида опять читает лекцию своим двум преданным слушателям, Изуку и Очако. Шото стоит у кухонного гарнитура и делает себе холодную собу. Токоями рассказывает что-то Тсую, а та ему улыбается. А Эйджиро сидит напротив него самого, напротив Кацуки, и что-то говорит. Бакуго завороженно наблюдал за его мимикой и жестами. И снова это всё повторяется, уже в который раз… — Киришима… — чуть слышно позвал парня Кацуки, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза. — Что такое? Кацуки будто находился в каком-то своём пространстве и не замечал звуков и движений извне. Невероятно тихий, спокойный и нераздражительный… Такое поведение парня не просто удивляло, оно пугало. — Ты когда-нибудь любил кого-то? — также отстранённо спросил Бакуго, на что последовало невнятное смятённое бормотание со стороны Эйджиро. — Что за в-вопрос?! — в смущении воскликнул он, заливаясь ярким багряным румянцем, — Маму люблю и своих друзей… Кацуки мотнул головой и чуть нахмурил брови. — Не в том смысле. Если не как друга? Как вторую половинку? Повисло неловкое молчание. Часы мерно тикали, разговоры в гостиной смешались в один общий гам, а мёртвая тишина за окном стала какой-то слишком громкой и давящей. — Н-нет, — наконец пробормотал он, всё больше и больше покрываясь румянцем, — К чему такие вопросы? — Ни к чему, — вдруг резко отрезал Кацуки и встал из-за стола, — Идём наверх, нам ещё уроки делать. Киришима нахмурился. Он перевёл взгляд с друга на стол и обратно. Вдруг он поменялся в лице. Брови вскинулись наверх, рот чуть приоткрылся, а глаза широко распахнулись, будто ему в голову пришло какое-то внезапное озарение. — Влюбился что ли, Бакуго?! — неожиданно вскрикнул он, подбегая вплотную к Кацуки, — А в кого?! Блондин резко остановился. Он оглянулся на Эйджиро, вид которого был уж слишком самодовольным в эту минуту, и слегка задумался, переваривая его слова. — Нет!!! — вдруг закричал он на всю гостиную, — Я тебя сейчас взорву нахрен!!! Нет! Ни в кого я не влюблялся и влюбляться не собираюсь! Парень развернулся и с оскалом на зубах пошёл к лестнице. — Она из нашего класса?! Скажи хоть, она больше милая или красивая?! Наверное и милая, и красивая сразу! Должно быть, просто невероятная красавица, раз она зацепила такого классного парня, как ты! — Идиот! Ты тупица, я никого не люблю и любить не буду! — заорал Бакуго, притягивая к себе Киришиму за грудки, — Чёрт возьми, мне противно от этих всех розовых соплей, так что заткнись! Звучало слишком уж уверенно и самонадеянно. Прежде чем доказывать что-то другим, нужно доказать это себе. — Понял я, понял! Не бей, — улыбнулся красноволосый и перекинул руку через плечо Кацуки, что обозначало перемирие.

***

В комнате Кацуки стоял полумрак. Буквально сразу же, как они с Киришимой поднялись к себе на четвёртый этаж, отключился свет. Общежитие временно погрузилось в кромешную тьму. 1-А класс уже начал готовиться к нападению злодеев, как вдруг по всей территории UA раздался голос директора Незу. Он кратко пояснил, что это просто неполадки с электричеством в связи с какими-то ремонтными работами и их скоро устранят. Новость звучала бы слишком подозрительно, если бы не бодрый уверенный голос директора. Каминари сразу же отправил всех в гостиную. Кому-то нужен был свет, кому-то холодильник, а кому-то кофеварка. Сегодняшним вечером Денки со своей причудой был просто нарасхват и уже скоро его просто-напросто замкнуло. Как всегда. Всем пришлось просить у Момо сделать свечи. Девушка сама хотела это предложить, поэтому охотно создала каждому по несколько штук. Огнём же занялись Бакуго вместе с Тодороки. Волноваться было больше не о чем, Кацуки с Эйджиро восстановили свой путь в комнату. По итогу во всём общежитии класса 1-А, в каждой комнате, в том числе и в ванных, и в столовой, и в гостиной царила романтическая уютная атмосфера. Сейчас Кацуки с Эйджиро сидели прямо на полу в комнате Бакуго и разбирали английский язык. Три одиноких восковых свечи были расставлены по углам, учебники разбросаны по полу вперемешку с двумя пледами и тремя подушками. Настоящий бардак, но казалось, что это всё лишь добавляло особой атмосферности. — Теперь наоборот. Я говорю фразу на английском, а ты переводишь её, — произнёс негромко Бакуго и взглянул на Эйджиро, посмотреть готов ли тот. Парень кивнул, — If I had the opportunity, I would fly to France. — Если б у меня была возможность, я бы улетел во Францию. — Верно. If I had money, I would buy a house. — Если б у меня были деньги, я бы купил дом. — Хорошо. Третье. If I had a minute to live, I would spend it in your arms. Кацуки плавно поднял голову на Эйджиро, дожидаясь ответа. — Если б мне осталось жить минуту, я бы провёл её в твоих объятиях. — Ч-что?.. — с дрожью в голосе неуверенно промямлил Бакуго, не понимая, что ему только что сказали, и что этим хотели донести. — Я неправильно перевёл? Бакуго вопросительно посмотрел на Эйджиро, не понимая о чём он говорит. Тот уже уткнулся головой в учебник и принялся искать правила придаточных предложений. Кацуки внимательнее присмотрелся к нему. Красновато-оранжевое неровное пламя от свечи в вечерних потёмках освещало спокойное, слегка задумчивое лицо Киришимы. Так он казался в сотни раз красивее, что не мог не отметить про себя Кацуки. Распущенные красные волосы, над которыми Бакуго раньше насмехался, сейчас безумно его манили. Сильные, но в тоже время нежные руки аккуратно перелистывали исписанные страницы учебника. Большие рубиновые глаза, бегающие то вправо, то влево по тексту, так завораживали. Рот был слегка приоткрыт, виднелся верхний ряд белых острых зубов. И эти тонкие персиковые покусанные губы манили не меньше. О, нет, даже больше, намного больше! Атмосфера так подействовала или что ещё, но Кацуки хотелось коснуться этих губ своими, совсем чуть-чуть… Легонько. Не было больше смысла отрицать это. «Наверное… Нет… Невозможно… Я не знаю…» — бешеные и совершенно безумные мысли. Он уже сомневается в том, что чувствует. -Бакуго, скажи, я что-то неправильно перевёл? -Н-нет… Нет, всё верно. Контрольную сдашь на «отлично». Кацуки поднялся с пола и отряхнул одежду. Эйджиро последовал его примеру. Домашняя работа на завтра была выполнена, вкусности, купленные Киришимой, съедены. Они планировали посмотреть телевизор в гостиной, но ситуация со светом всё испортила. Или не испортила… Впрочем, сейчас это было неважно. — Бакуго! И снова этот ставший родным голос зовёт его. В который раз Кацуки ловит себя на мысли, что слышать своё имя, слетающее с уст этого парня, так приятно? — Чего тебе? — Завтра не получится, репетиция к фестивалю, но, может, в пятницу сходим прогуляться по Токио? — предложил парень, стоя у выхода из комнаты. Кацуки ухмыльнулся. — Сначала получим разрешение у Айзавы-сенсея. Зайдём куда-нибудь и купим тебе куртку как раз. На улице уже совсем холодно, если заболеешь, я тебя прикончу. — Хорошо! Эйджиро радостно улыбнулся. С тем, что было запланированно сделать, он справился. Бакуго был счастлив, это было видно по его искрящимся глазам. Пламя свечи танцевало в расширенных зрачках, чуть заходя на ярко-красную радужку. Уголки губ подрагивали, а щеки медленно покрывались румянцем. — Да… — шёпотом пробормотал Кацуки, топчась на месте, явно не решаясь что-то сказать, — Кири… Киришима… Я… Было здорово… С-спасибо… — Совсем не стоит, Бакуго! Ты чего? Всё также несмело, робко и смущённо Кацуки подошёл к Эйджиро и посмотрел ему в глаза. Медленно и аккуратно он перекинул свои руки через его шею, положил голову на чужое тёплое плечо и замер, ожидая последующей реакции. Киришима лишь на секунду растерялся, но тут же ласково улыбнулся и притянул к себе Кацуки. Они обнялись. — До завтра? — До завтра…