— Пожалуйста… помогите мне, я в полном отчаянии…
— Что слу… мы тебя слушаем.
— Моя жена… ей требуется трансплантация сердечной мышцы, а я идеальный донор.
— Если ты пожертвуешь своё сердце, то не сможешь попасть в поля Иалу. Точно нет иного выхода?
— Нет иного выхода, Анубис… если умрёт моя жена… я этого не выдержу, я за ней кану в лету!
— … Ты же нас созвал сюда, не только для того, что бы сказать, что умрёшь в скором времени?
— Не только для этого, Тот. У меня родилась дочь от моей землянки-жены. Молю, умоляю, защитите моих девочек! Я, хоть и даровал им какую-никакую защиту, но… вы же знаете сколько в этом мире существует бездушных людей, способных им навредить или убить что ещё хуже. Пожалуйста, я готов отдать вам всё что угодно.
— Мы итак перед тобой в долгу, парень. А что до твоей девочки, ну… хорошо, мы сделаем всё что в наших силах.
— О, с-спасибо вам… *шмыг*… я-я, ох, теперь я спокоен за свою семью.
— Твоя заслуга перед Египтусом неизмерима, и это меньшее что мы можем сделать для тебя; стать защитой и опорой твоей землянки-жены и новорождённой дочери, однако я не знаю как к этому отнесутся наши семьи. Как-никак у нас у всех тут маленькие дети.
— И это всё, что он от вас попросил?
— Да.
— Он мог попросить у нас за свои заслуги горы золота, но заместо этого он попросил защитить его семью. Что ж, честно говоря Тот, любовь моя, эта новость меня сначала огорошила, но если это важно для него… я не против.
— Я составил график, когда мы сможем следить за дочерью воина так, что бы оно было удобным для всех нас.
— А я создала специальные амулеты, благодаря которым мы сможем спокойно пребывать на земле в людском облике.
— Ладно, если вы будете под маскировкой, то никаких накладок не будет.
Три года спустя
Тёмная, глубокая ночь. Скромно светят освещая прекрасные здания не менее прекрасного города звёзды и луна, всё погрузилось в глубокий спокойный и уже такой привычный сон перед дневными жаром работ ратных, и яркого солнца. Видят десятый сон все, от мала до велика окромя ночного стража держащего дозор. — Мама! Папа! — Услышав испуганный голосок своей родимой дочери Тот и Маат разом сорвались с места, на бегу надевая лёгкие халаты. Добежав до детской родители открыли дверь в комнату, супружеская пара встревоженно осмотрелась; в комнатке было темно, так как хозяйка этого помещения спала, но скромный свет ночника открывал вид на детскую кроватку разных оттенков синего и сиреневого, слева от которой находилось огромное окно с высоким подоконником, которое сейчас закрывала колыхающаяся от дуновения ветерка сиреневая штора окаймлённая золотыми нитками. Справа от кровати стояла невысокая тумбочка из красного дерева, на которой стоял ночник в виде чёрно-золотой кошки, чьи глаза светились жёлтым, почти оранжевым светом. Правее тумбы располагалась стенка из светлого дерева, на самых нижних полках которой располагались крупные деревянные игрушки, на вторых полках располагались куклы и плюшевые игрушки, а так же свитки с разнообразными интересными сказками, а так же краски, карандаши и альбомы для рисования. Мать и отец подошли к детской кроватке, на которой плача сидела маленькая девочка антропоморфный ибисёнок лет пяти, бордовые волосы заботливо заплетённые в нетугие низкие хвостики растрепались, видимо девочка много ворочалась. Закрыв глаза руками-крыльями девочка от чего-то испуганно плакала. Убрав ручки от личика девочка запрыгнула на руки своей матери, всё так же плача: — Мама… *шмыг* папа… *шмыг* мне приснился кошмар! Самый кошмарный кошмар в моей жизни!!! — Дальше говорить девочка не могла, только испуганно шмыгала носиком и крепче прижималась к груди матери. Маат погладила дочку по спине, тихо успокаивая дитя. — Милая, это просто плохой сон, и теперь он прошёл. — приобняв жену и дочь ответил Тот. Маленькая девочка содрогаясь всем телом и всхлипывая ответила родителям: — Н-но… но я видела, своими глазами видела как наша пирамида, улетает в неизвестном направлении а я… я не могу полететь за ней ибо я-я… я не могла даже оторваться от земли в том сне! — Рассказав все свои переживания близким людям, Сешат почувствовала… странное; что-то невероятное тяжёлое спало с её груди, позволяя спокойно и глубоко вдохнуть такой сладкий и свежий воздух. — Сешат, — Девочка услышав бархатный голос матери подняла голову, говоря о том что дитя слушает. — не надо переживать об этом, никуда без тебя пирамида не улетит. Только если… злоумышленники узнают коды активации, но это маловероятно так как у нас самая защищённая пирамида в городе. Кхм, ну ладно об этом, хочешь сказку перед сном? — Супружеская пара немного уставше ( глубокая ночь как-никак) читала дочери сказку о зачарованном царевиче, пока Сешат не заснула глубоким сном. Укрыв одеялом своё дитя Тот и Маат со спокойными душами отправились в свою спальню, нужно хорошенько выспаться. Утро. Яркое солнце освещало своими жаркими лучами огромное поле, засеянное злаковыми культурами. Настало время сбора урожая; используя изобретения Египтуса роботы и люди срезали стебли пшеницы, ячменя, овса, ржи, и с помощью всё тех же технологий Золотого города отделяли зёрна от лёгких стеблей. После зерно распределяют по мешкам и отправляют либо в хранилища, либо на перемолку зёрен в муку и последующую продажу таким же как они, людям, киборгам, роботам и антропоморфным гражданам Египтуса. Заяц-робот Азибо быстро переносил тяжёлые мешки с зерном один за другим, не жалуясь на усталость (но внутри себя жалуясь на сильную жару). — Фух, это последний мешок… его на продажу или в хранилище? —Спросил Азибо Дзенерит – женщину робота медного окраса и бальзаминового цвета волосами. — В хранилище. — Сухо ответила женщина, что-то подмечая в свитке папируса и в планшете пока робо-заяц нёс на своей хребтине огромный мешок к зернохранилищу; огромному углублению, так сказать к своеобразной "силосной яме" и скинув к практически доверху наполненной мешками с зерном тяжеленный даже для робота мешок Азибо спокойно выдохнул: — Ну, теперь можно и отдохнуть немного, а потом на пост уничтожения тварей хаоса. — Обрадовавшись перерыву заяц из металла пошёл к себе домой. Дом огромной семьи Азибо находился в десяти шагах от полей, на которых батрачил его отец, а до него дед и так далее. Сам домик имел форму коробки с небольшими окнами, на второй этаж вела нежно-жёлтая с голубой окантовкой лестница, там же располагалась небольшая беседка, где его ждала его мама – мудрая, полностью белая крольчиха с малиновым румянцем на щеках одетая в тёмно-малиновый калазис. Во дворе дома играют его младшие многочисленные братья и одна самая младшенькая сестрёнка – белая робо-зайчишка с алыми щёчками. Бегая друг за другом зайчата чуть не сбили старшего брата с ног: — Ох! Хей! Так. — Как только серый произнёс последнее слово в такого рода интонации, шустрики замерли и словно по выработанной привычке встали в одну шеренгу (девочка встала наравне с мальчиками). — Всё, хватит, вы и так уже нагулялись вдоволь. Пора бы домой возвращаться, да по дому матери помогать. Еда, я вам всем напомню, лежит в холодильнике. И ещё одно; не превратите в моё отсутствие свою комнату в пост апокалипсис. — Робо-зайчата послушно закивали, так как Азибо был для них значимым авторитетом, почти как отец, но у серого краснощекого наказания за проступки были более щадящие, нежели наказания отца, хоть и зависели от разной степени так называемых "шалостей". Проследив за тем, что бы все младшие вошли в свою комнату Азибо со спокойной душой направился на второй этаж, где сейчас отдыхала мать этого большого семейства. Зайчиха-робот встав с насиженного места поприветствовала старшего сына. — Ну как, — Приобняв зайчиху спросил робо-заяц: — Маленькие бестии не хулиганили, мама? — Зайчиха ласково погладила сына по спине. Матерь этого семейства, к слову, звали Азенет. — Нет, сынок, они на моё удивление они вели себя весьма сносно. Туни, правда, умудрился повредить свою ногу, но мы нашли нужные детали. — После Азенет и Азибо направились в дом. Войдя в прямоугольной формы кухню, где их на большом дубовом круглом столе уже ждали тёплые медовые лепёшки, с любовью приготовленные Азенет. Азибо, стоило ему усадить свой хвостатый зад на деревянную скамейку, принялся с удовольствием налегать на свои любимые медовые лепёшки и запивать их несладким чёрным чаем. Краем глаза робо-заяц заметил, что Азенет даже не прикоснулась к своему фруктовому салату, иногда ковыряясь в нём вилкой. Выражение лица женщины было мрачнее самой чёрной тучи, женщина переживала за своего старшего сына, ведь вечерняя работа серого робо-зайца была крайне опасной; уничтожение тварей хаоса, что отныне выходили на границу Египтуса лишь по ночам. — Ты снова уйдёшь сражаться с теми тварями? — напрямик спросила матерь своего сына, сей же от такой прямоты успел подавиться и громко закашлять: Кхе-кхе… да. Т-ты, же знаешь, что это был приказ свыше. Эти твари могут очень сильно навредить нашему городу, и ни в чем невинным людям что живут здесь. М, давай не будем об этом мама… а-а, просто переведём тему. Кхм, я позову наших младших бестий ужинать. — И вышел из-за стола под беспокойный взгляд голубых глаз своей матери.Прошли сутки.
День в Египтусе проходил в своём спокойном и умиротворённом темпе, на улице ходят туда-сюда жители этого тихого, не побоюсь этого слова райского городка. На улице весело смеясь детишки лет 7-14 играют в разные активные игры а взрослые иногда бросали на ребятню счастливые взгляды; у играющих детей, слава Небесам, не отобрала детство ужасная гражданская война, эти детки живут в счастье и спокойствии, чего выросшие граждане Золотого города были в своё время лишены. Но не будем о плохом. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, о хорошем, например о новых площадках для самых юных жителей городка. Они хоть и были небольшими, но весьма качественно сделанными, почти каждая площадка включала в себя; три качели (обычно золотые, ну, позолоченные с синей или фиолетовой окантовкой), песочница в виде жука скарабея в которой детишки строили из песка куличики или замки, огромный и весьма похожий на летающий корабль Египтуса лабиринт, некоторые из своеобразных иллюминаторов снаружи себя имели горки разной формы, то закрученные то прямые, закрытые и открытые горки разных цветов и размеров. В конце некоторых горок маленьких деток встречали сухие бассейны, наполненные полыми внутри, разноцветными шариками 10 см в диаметре или же разноцветные мягкие кубики. Маленькая девочка-ибисёнок в сиреневом калазисе скатилась с красной закрытой горки прямо в сухой бассейн с разноцветными шариками, громко и заливисто смеясь. Разноцветные полые сферы окружили девочку, однако ибисёнок решила побыстрее отойти от горки, так как уже слышала весёлый смех такого же как она ребёнка, скатывающегося вниз по красной горке. Сешат уже шла к выходу из бассейна, расчищая себе путь от вездесущих шариков как услышала позади себя странные, скрипящие жуткие звуки: — Айх? — Девочка быстро обернулась– нет никого, да и страшные звуки внезапно для Сешат прекратились. Приподняв плечи девочка продолжила вылезать из бассейна, как её резко схватили за пояс и буквально утопили в калейдоскопе из шаров, громко смеясь. Сеша отбрасывая от головы сферы увидела перед собой бледнокожую девочку с чёрными волосами и турмалиново-синими линиями по бокам. Одета незнакомка была в ярко-розовый калазис и своими бледными ручонками а заодно и телом удерживала девочку с бордовыми хвостиками в сухом бассейне. Сеша от удивления широко распахнула свои нежно-голубые глаза: — Э-э-эм… ты кто? —Незнакомка внезапно засветилась турмалиново-синим светом и перед ибисёнком предстала маленькая девочка-антропоморфный шакал по имени Кебхут, лучшая подруга Сешат. Громко смеясь Кебхут отпрянула от дочери Тота и Маат весело крича во весь голос: — Ха-ха-ха! Упу, ты проспорил! Ты проспорил! Сеша не узнала меня в моей новой форме! Твоя очередь убирать в нашей комнате игрушки! Я победила! Я победила! —Упуаут так удручённо смотрел на Кебхут и Сешат из иллюминатора, что Сеше стало почему-то его жалко. Не с того, что он будет убирать игрушки, а с того что он проспорил своей младшей сестре, пусть и была она младше его всего на две минуты. А вообще, они часто спорили друг с другом начиная от того, какими игрушками будут играть, до того мол кто сильнее; Упуаут или Кебхут. Однажды они даже довели своего отца Анубиса до белого каления и он накричал на своих отпрысков: — ПОЗАКРЫВАЛИ СВОИ МЕЛКИЕ ПИЗДЕЛКИ!!! — Грозный крик собственного отца отрезвил оппонентов и они машинально переключились на игру в камень, ножницы, бумага. Кеби выигрывала, но Упу сравнивал счёт до тех пор пока близнецам-метаморфам это не надоело. Но это было несколько дней назад, сейчас же они весело играли в особую форму догонялки; пугающую, смысл такой: во́да бегает за игроками, и пытается поймать так называемых "жертв" как и в обычных догонялках, за исключением того что водящий игрок должен будет напугать жертву перед тем как поймать. Так вот, Кебхут стала в этой игре водой и бегала за Сешат (Упуаут, жопа хитрая слинял куда-то). Девочки радостно смеялись бегая по кораблю, внезапно Сеша споткнулась о забытую каким-то маленьким ребёнком деревянную кошку с открывающейся пастью: — Ой! Хах, х-ха… А-А-А-А-А!!! — Ибисёнок обернувшись увидела перед собой жуткого монстра с синей кожей, ожерельем из человеческих черепов, юбкой из отрубленных рук а ещё в её четырёх руках были жуткие вещи; окровавленные меч и алебарда, отрубленная человеческая голова с застывшей гримасой ужаса на, безусловно, мёртвом лице, из шеи текла алая кровь в огромную чашу и уже шла через край окропляя пол. Сешат никогда не видела столь ужасное и пугающее до оцепенения до дрожи в коленках существо, растерявшись и закрыв лицо руками девочка громко заплакала. Чудовище меж тем обратилось в девочку-шакала, которая растерянно смотрела на подругу широко открыв глаза: — Э-эй, Сеша… н-ну, ну прости меня я не хотела тебя напугать… так сильно, прости меня. — Кебхут присела рядом с плачущей подругой и стала её утешать, как вдруг пришли двое мальчишек; Упуаут и Кебехсенуф. Оглядев двух девчонок своими изумрудными глазами мальчонок-шакалёнок сказал: — Ну, я по другому и не смел думать. Не нужно было превращаться тебе в Кали, как нам теперь успокоить Сешу? — Кеби виновато наклонила голову, готовая в ту же минуту расплакаться от стыда за свои действия. — Не надо никого успокаивать, я уже спокойна. Просто, просто как говорится у страха глаза велики. Давайте продолжим играть, только без превращений в грозных богинь, так как это слишком страшно. Кеби, не расстраивайся, я, если что на тебя не в обиде. Я просто очень сильно напугалась ибо никогда не видела эту вашу "Кали". —Когда Кебхут повеселела дети продолжили весело играть, пока за ними не пришли их родители.