Новая эра

      Мирный и спокойный день, ничего не предвещает никакой беды. На улице было тепло, даже несмотря на то, что осень давно взяла бразды правления на себя. Ярко светило солнце, в безоблачном синем небе летали стаи перелётных птиц, а с деревьев спадали разноцветные листья, которые уборщики сметали в своеобразные кучки которые, к слову, разрушались довольно быстро, из-за шкодливых мальчишек и девчонок с огромными портфелями наперевес. В школу мистера Мака Близзарда идут дети разных возрастов, от семи до семнадцати и выше. На баскетбольном поле тренировалась школьная команда: одетые в бело-синие футболки и шорты с различными номерами на груди, пацаны разминали свои мышцы с помощью бега, пока другие дети, либо не входящие в команду, либо сидящие на скамейке для запасных, с интересом наблюдали за ними. Лео, не без радости, заметил одно: не было чирлидерш во главе с Астрид, которые по логике должны были поддерживать команду.       «Видимо у Астрид пробы.» — не без улыбки подумал Лео, однако вся эта радость прошла, стоило последнему фараону вспомнить кое-что: «Стоп! Пробы же были на прошлой неделе и она выбрала "лучших из лучших"… И я нигде не вижу Аду, хотя она обещала присутствовать. Может быть… Ох, чёрт!» — очень сильная, пульсирующая боль в области живота не дала черноволосому мальчишке дальше нормально бегать, перед глазами всё начало плыть и двоиться, из-за чего он не так поставил ногу и, что не удивительно, свалился на землю, едва не сбив с ног бежавшего впереди Колина, который сразу же начал возмущаться, мол, «Какого хрена?!» на что Уолкер еле шевеля ртом извинился, очень сильно ошарашив того самого Колина, и не медля ни секунды встал на ватных, еле передвигающихся ногах подошёл к тренеру его команды, русоволосому высокому мужчине в синей кепке, голубой майке и коричневых шортах. Звали тренера Алекс Фирсов, и больше всего он любил когда его машина была в целости и сохранности.       — Лео, тебе плохо? — последний фараон обхватил обеими руками свой живот и тихо прошипел, глядя на песочного цвета покрытие резиновой крошкой:       — Извините, живот очень сильно скрутило. — Лицо Алекса исказило очень сильное, можно сказать неистовое беспокойство, после того как Лео упал на колени и застонал от более чем неприятных ощущений. Но ещё страшнее было то, что случилось после: юношу начало очень сильно тошнить, цвет рвоты был травянисто-зелёным, и это заставило и без того напуганных тренера и команду побледнеть от ужаса, став белее зимнего снега морозным утром. Быстро достав телефон, Алекс Фирсов трясущимися руками набрал номер скорой помощи:       — Алё! Московский проспект, школа мистера Мака Близзарда, мальчику стало плохо на баскетбольном поле! — меж тем последнему фараону становилось всё хуже и хуже.                                                       В это же время в другом месте.       Четырёхэтажное оранжевое здание школы было ограждено высоким забором из металлической сетки, что была покрыта неплохим слоем ржавчины. Мистер Близзард который год обещал себе сделать новый забор, однако эти обещания, к превеликому сожалению директора, тонули в других делах. Поэтому ему пока что приходится скрипя зубами лицезреть нелицеприятную, в кое-каких местах выпуклую ржавчину буро-рыжего цвета, издалека напоминающую какие-нибудь диковинные цветы. И вот у этого самого забора сейчас происходило очень странное действо: несколько девчонок в форме для чирлидинга окружили одну, маленькую и худенькую девочку в белой блузке и тёмно-синей юбке. Во главе всей этой странной процессии была девочка, чьи светлые волосы были заплетены в конский хвост, а глаза цвета медного купороса сверкали далеко не добрым огнём. Сердце Аделаиды с каждой секундой сокращалось всё сильнее и сильнее, а разум в панике искал спасение но, к сожалению, все пути были закрыты брюнетками, шатенками и рыжими разного роста и Адди, не видя другого выхода протянула "королеве школы" руку:       — З-здравствуйте, моё имя Аде…— Астрид грубо перебила крошечную обладательницу золотых кос резким выкриком «Я знаю!», тем самым заставив Аду вздрогнуть и убрать руку.       «Если она знает как меня зовут, то зачем подо…» —Сафронова не успела закончить свою мысль, так как голос одной из девчонок, мулатки с тёмными волосами, заставил её неплохо так пикнуть, ибо был он оглушительно громким.       — Мы знаем, как тебя зовут и знаем кто ты – новенькая никто, грубо говоря! Пришла в нашу школу и строишь из себя невесть кого, правда Астрид? — Блондинка с бирюзовым бантиком в волосах нахмурив светлые брови кивнула, в то же время рассматривая свой дорогостоящий маникюр.       — Интересно, что такого интересного сделала ты, что сразу же заинтересовала моего милого Помидорчика? — сказав это, Астрид подошла к Аде и с лицом, полным ревности и отвращения, взяла в руку светлую прядь волос, что в лучах прекрасного утреннего солнца засияла золотом. Тут голос подала высокая брюнетка с завязанным на боку хвостиком:       — Хм, кукольное личико, красивые медовые волосы и яркие голубые глаза. Думаю, именно внешностью она его и зацепила, Ас… — Договорить девчонке не дала сирена скорой помощи, своим визгом разрывающая воздух и давая Адди шанс на побег от этих странных девчонок, которых она теперь интересовала в последнюю очередь.       Северодвинская улица, городская клиническая поликлиника №2 и 3/4 имени Юлианы Кроваловой, самое обычное четырёхэтажное здание ограждённое новеньким забором из железной сетки, буквально сияющей в свете солнца. Очень странно в этой поликлинике было соединено взрослое отделение с детским: их соединял аки средневековый мост коридор, который до дрожи в коленях выбешивал миссис Уолкер, когда она приводила своих заболевших детей к педиатру. Вот и сейчас, отложив все дела и сорвавшись с мест, родители Лео спешили в отделение реанимации, так как их старший сын именно там и был. В глазах Луизы стояли горькие слёзы: известие об отравлении ребёнка, да ещё и где! В школе, в школе, в том месте, где дети должны быть едва ли не на двести процентов защищены. Она не может, она попросту не может потерять ещё и своего ребёнка, как когда-то потеряла родного отца.       Больничная комната с серыми стенами, узорчатым полом и двумя окнами, которые медсёстры закрывали ночью шторами в сизо-синий цветочек, всё это окружало небольшую жёсткую койку, на которой лежал мальчик. Мальчик был без сознания и рубашки, почти полностью укрытый одеялом, только руки и ключицы были видны. Жёсткие, средней длины волосы цвета эбенового дерева распластались на молочно-белой подушке, от чего казались либо щупальцами кальмара, либо взрывом, либо витиеватыми корнями удивительных деревьев. Датчики здоровья мирно и спокойно тикают, даже не раздражая, а успокаивая. Рядом с кроватью было очень много разных подарков от друзей и семьи: новая энциклопедия про жуков, подарок от Кей, новая игровая консоль от Дейла и Берни, энциклопедия о возникновении земли, упакованная заботливыми руками миссис Нолон, плюшевый заяц цвета голубики с глазами бусинками от Ксюши, конструктор от Севы, маленькая флешка со всеми песнями любимой группы Лео, рядом с которой лежали скетчбук и спиртовые, двусторонние маркеры в пластмассовом футляре. Но, давайте немного отвлечёмся от просмотра подарков и вернёмся к последнему фараону Земли, которого отравили.       Раздались мучительно-жуткие стоны; старший сын Уолкеров еле-еле открыл глаза и попытался рассмотреть то место, где он находился, но, к превеликому сожалению всё то, что было чуть дальше вытянутой руки невыносимо вертелось и крутилось в нелепом маскараде образов и цветов.        «Кх-х-хр, где я? Что, что со мной…? У меня же была тренировка, потом мой желудок чуть дубу не дал, а за тем-то что было? Пустота, чёртова пустота без смысла и…» — додумать парню не дал звук открывающейся двери: в комнату вошёл доктор и ещё четверо людей, чьи силуэты были весьма весьма расплывчаты; трое высоких, и два маленьких силуэта, пытаясь не кричать от страха и отчаяния, нежно гладили бледные руки парня, говорили очень тёплые слова о том как он им дорог и как сильно ими любим. Тем временем зрение Лео пришло в норму и мальчик лицезрел перед собой высокого доктора в персиковом халате и своих родных, у которых глаза были мокрыми от слёз.       — М… м-мам, пап, Тоби, Джульетта … в-вы чего? Где мы все? — Луиза вытерла набежавшие слёзы со словами:       — Н-неважно, сынок, ты сейчас в больнице и вскоре тебе станет… *всхлип* станет лучше. Просто хорошо ешь и больше спи.— не найдя возражений из-за кружащейся головы, черноволосый мальчик коротко кивнул.                                                                                                                         ***       Лео пока что перевели на дистанционку, дабы он и восстановился и спокойно учился. Услышав подобную новость, паренёк спокойно выдохнул, благодаря едва ли не всё Мироздание, ибо не любил такие сюрпризы как контрольная в первый день опосля болезни, тесты о которых никто не предупреждал, внезапные замены уроков и тому подобный "трешачок".       Лео так же оповестили о том, что зачисление дублей на "школьный билет" осталось прежним, равно как и обеспечение будущего для себя и своих детей. Данная новость сильно обрадовала последнего фараона. Но сие счастье было недолгим. Ибо стоило только Лео прокашлится, как тот почувствовал не очень приятный вкус железа во рту. Густая, скользкая как слизняки, масса заполонила ротовую полость.       — А'сь? Фшто тахо… ?! — внезапно старший сын Уолкеров начал кашлять тёмной, густой, будто бы свернувшейся внутри кровью, очень сильно напугав своих родных.       — Лео? Лео! Сыночек?! Помогите! — закричала Луиза, пока глава семейства схватив врача за грудки прошипел как напуганный кот:       — Вы же говорили, что удалили весь яд! Так почему же мой сын кашляет кровью?! — доктор еле шевеля губами от страха и вызывая на помощь подкрепление объяснился, что, мол "Да, мы избавились от мышьяка, однако, ещё мы столкнулись с совсем незнакомым ядом". Подобные слова только сильнее напугали родных последнего фараона. В палату вбежали несколько человек и переложив ребёнка на каталку, увезли обладателя чёрных волос в кабинет экстренной помощи пациентам.       Луиза упала на колени, готовая кричать аки горлица, благо мистер Уолкер успел подхватить супругу и поднял её. Черноволосую женщину била очень сильная дрожь, по щекам крупным бисером стекали слёзы. Тоби и Джульетта побледнев от всего того ужаса, что они узрели, прижались друг к дружке и беззвучно заплакали в жалких попытках хоть как-то успокоиться.                                                       Тем временем в Египтусе.       Новость о том, что последний фараон был отравлен неприятно удивила золотых близнецов, особенно та информация о неизвестном яде обнаруженном в крови Лео. В главном зале золотой пирамиды, очень красивом месте выполненном преимущественно в светлых оттенках жёлтого и голубого, собрались почти все: одиннадцать богов-защитников, члены совета регентов и семь детей Мироздания. Ксюша прижималась к Хатхор и иногда всхлипывала, Оксана сидела рядом с Исидой и от нервов грызла свои пальцы, что мать Гора пыталась пресечь, приобняв ту за плечи. Витя и Тимур кидали взволнованные взгляды то друг другу, то на своих учителей, что были чернее тучи. Смуглая Наташа просто стояла рядом с Маат и скрестив руки на груди смотрела в пол, её глаза были полны страха и беспокойства за друга.       Аделаиду, как и всех тех кому Лео был небезразличен, очень сильно раздосадовало произошедшее с Уолкером. И сейчас, сидя рядом с Монифой, Адди была сама не своя, тело словно боле ей не принадлежало... тяжело просто ненароком шелохнуться. В голове гудело, а на глаза цвета голубого алмаза то и дело наворачивались горькие слёзы, крупными бусинами стекая по раскрасневшейся коже. Весь мир закружился перед глазами, слышны были только голоса богов: Кефер: Судя по симптомам… Сехмет: Лео отравили илом подземного Нила, а это значит… Кефер: Что в данном случае мы бессильны…       Аде, не смотря на погоду в Египтусе, стало очень холодно, будто бы её кто-то окатил ледяной водой. Подумать только! Что же это за яд такой, этот ил подземного Нила, которого сторонятся даже боги, по своей сути бессмертные существа?! Адди начало подташнивать от всех этих мыслей, от всех этих ужасных переживаний, которые вертелись в её голове юлой.       — Друзья,— зашмыгав носом начала Аделаида: сможем ли мы его вылечить? Смо… *хнык*, кхм, могу ли я использовать свою кровь дабы вылечить его? Ну, она же смогла вылечить ту царапину, на лице Саламандра.— Шесть друзей-сверстников Ады недоверчиво посмотрели на Сафронову, мол "Что за бред ты несёшь, подруга?!" однако сама обладательница золотых волос смотрела на богов-друзей печально-испуганным взглядом, как бы говоря что у них выбора как такового нет. Ну, дитя не была не права в этом, потомку Клеопатры в таком случае сможет помочь только она: низенькая, выглядевшая младше своих лет (из-за генов, передавшихся от бабушки) девочка с большими голубыми глазами в обрамлении светлых ресниц, длинными волосами чуть ниже колена и сладким певучим голоском.       — И что же ты предпримешь, дитя? — не без тревоги спросила своё Золотце Сехмет, на что та немного волнуясь рассказала и друзьям-богам и сверстникам и правящему совету. План был небольшой, но все надеялись на его действенность.       Аделаида старалась сделать всё так, как ей велела Сехмет: сначала натянуть на руку жгут, затем быстро-быстро сжимать и разжимать кулак, дабы вена стала видна снаружи. Как только вена показалась, девочка позвала львицу и золотая царица быстро продезинфицировав ручку своей ученицы, подошла к столу с разными больничными инструментами: шприцами всех размеров, скальпелями, щипцами, и взяла весьма внушительный шприц для сбора крови.       — Готова? — шевельнув ушами, спросила своё Золотце Сехмет, на что та коротко закивала и богиня воткнула острую иголку в набухшую венку. Шприц начал заполняться тёмно-вишнёвой, волшебной кровью, что излечит последнего фараона. Но девочку волновало не только это. За день до отравления, Ада увидала очень жуткий сон, в котором фигурировало три странный камня: голубой, белый и почти чёрный. Те странные камни украла женщина в плаще, чьё лицо было изуродовано струпьями и гниющими папулами. Дитя, не мешкая, лукаво решила расспросить Сехмет об этих камнях:       — Сехмет, а к чему снятся голубой, белый и чёрный камни? — золотая царица удивлённо посмотрела на своё Золотце.       Три красивых камня лежали на сахарной бумаге, даже не ведая о том, что далее с ними будет. Адди взяла в руки небольшую полукирку-полумолотот и начала по очереди раскалывать каждый камень на восемь небольших сегментов: восемь белых камушков, восемь голубых, восемь чёрных. Все, кто был в золотой пирамиде смотрели на крошку, кто с осуждением, а кто с непониманием. Более мелкие частицы, размером с песчинку, а то и пылинку, оседали на сахарной бумаге, которую Аделаида съедала вместе с частицами камней судьбы. А те крохи, что были чуть побольше малышка запивала водой, как таблетки. Завершив сей вандализм, Ада раздала своим друзьям по три небольших камушка судьбы, дабы они их сейчас прикрепили к своим главным сферам поочерёдно: сначала чёрный, за тем белый и голубой.       — Я потом вам всё объясню, когда оклемается Лео. — Успокаивала ничего не понимающих сверстников Адди. Те нацепили на браслеты по чёрненькому камушку, которые буквально на глазах растаяли, соприкоснувшись с браслетами. Точно также поступили и два других камня. Все хотели было расспросить Аду, но та лишь произнесла, что сейчас не время для вопросов.                                           Спустя два часа. В больнице.       Очнулся Лео от сильного жара: очень хотелось пить, а всё тело будто бы превратилось в просыпающийся вулкан. Голова была очень тяжёлой и будто бы ударенной чем-то крупным, из-за тупой пульсирующей боли где-то на затылке, туловище, по ощущениям, было словно кожаный мешок, наполненный недееспособным мясом и костями.       «Г-где я? … — ничего не понимая, подумал Лео. — Во-о-о-оды! … Воды! Горячо, воды! Помогите мне… Я горю… грудь, как больно.» — подумал Лео, издавая ужасающие воображение стоны боли, словно его подвергали сейчас самой жуткой и медленной казни. В глазах если не двоилось, то строилось в трёхзначной степени, аж взгляд ни на чём сфокусироваться не мог вовсе. Мальчик попытался пошевелить пальцами, но не смог: он их просто не чувствовал. Сердце стало неприятно тянуть.        «Что за хрень? Мне же совсем недавно лучше стало… потом, почему я закашлял кровью? Я умру? Хах, как иронично; я покину этот мир даже не успев пожить толком. Друзей моих и семью только жалко, как они без меня?» — подобные мысли, одна страшнее другой, начали вертеться в и без того тяжёлой голове. Лео вовсе не хотел умирать, но и жить вот так: кашляя кровью и не имея даже самой маленькой возможности пошевелить пальцем, совсем не хотел. Тут дверь открылась и в комнату вместе с матерью Лео вошла Аделаида, держа в руках небольшой контейнер, наполненный чем-то, то ли купатами, то ли сардельками, порезанными на средние кусочки.       — Мама? Ада? Привет. — как только они подошли ближе к фараону, он увидел их опухшие от слёз печально-напуганные глаза.       — Л-Лео, мы вот тебе поесть принесли.— тяжело дыша то ли от душного запаха спирта, то ли от того что переволновалась, сказала Ада. — М, я знаю, что у тебя сейчас очень худо с аппетитом, но ты должен обязательно съесть все эти сардельки. — Старший сын Луизы вымученно улыбнулся и хотел было поблагодарить дитя и обратиться с чем-то к матери, но все слова как и то, с чем он хотел обратиться к миссис Уолкер растаяли в тёплом, ароматном, чуть пряном соке, которым буквально струилась порезанная на куски сарделька.       — Оставим любезности на потом, ешь. — Ну, пареньку ничего не оставалось, кроме как начать работать челюстями, едва ли не захлёбываясь в своих слюнях, ибо вкус был просто неподражаем. И, что самое странное; то ужасное состояние, вся та беспомощность и слабость взяли и немного отпустили тело Лео, словно живительная, прохладная вода напитала высохшие каналы для полива зерновых культур, так и этот вроде бы "кусочек еды" напитал всё естество мальчика теплом.       — Спасибо, Ада,— пролепетал мальчишка еле шевеля ртом, — ты это сама сделала, или тебе кто-то помог? — Адди посмотрев на паренька глазами, в которых не было покоя ответила, держа руки на груди:       — Да, Лео, я их сделала сама, сделала для тебя.— тут, к удивлению старшего сына Луизы, Аделаида отвела голубые алмазы своих глаз в сторону, то ли загрустив от чего-то, то ли смутившись. Лео хотел было расспросить свою подругу, но внезапно появившийся аппетит заставил оставить все раздумья на потом. Сейчас для них не время.       Вот таким образом и прошла одна неделя. Лео лечился, ел ту еду которую приносила Ада (ни одно блюдо, что ему в палату приносили медсестры, не приходилось ему по вкусу), писал школьные работы и иногда перед сном преспокойно играл в игры на телефоне. Именно в больнице, когда игры "Among us" и "Whildcraft" ему осточертели из-за глупеньких тиммейтов, успеваемость Лео успела неплохо так подняться.       «Ну как?! Как можно было посчитать за импостера Вилли Эльджео?! Вы ж его не видели у трупа. Тц, дурачьё.» — подумал Лео, но тут его отвлёк урчащий живот и возникшее чувство голода. Рядом, а именно на прикроватной тумбе стояла, пестря красками синих, красных, розовых и белых цветов, коробка самодельных конфет от Аделаиды. Конфеты были из нескольких типов шоколада: горького и тёмного, со вкусом клубники и белого, молочного и прочее-прочее. Неожиданно стало так приятно и тепло на душе, словно в груди распустился целый букет диких цветов. Он никогда ранее не чувствовал такого... Или же всё же чувствовал, но когда-то давно и во сне. Лицо юноши начало весьма сильно гореть ярким заревом румянца, то ли от стыда, то ли от смущения: он забыл, поблагодарил ли он Аду или нет? Скорее всего нет, ибо потом к нему пришли Кей, Дейл и Берни и начали заваливать мальчишку целым Эверестом вопросов. Ну и Адди ничего не осталось, кроме как оставить свой подарок и спокойно уйти, не желая себя чувствовать второй Мона Лизой, на которую смотрели бы друзья Лео, которые тоже в это время ушли ибо время посещения подошло к концу. Печально вздохнув, последний фараон раскрыл коробку и ахнул: на тёмном, почти чёрном тоненьком пластике лежали блестящие, разные шоколадные фигурки всяких диковинных существ, от крупного дракона до лёгкой балерины из белого шоколада. Взяв правой рукой фигурку льва, Уолкер даже пожалел о том, что скоро съест её, ведь лев из молочного шоколада был так красив и изящен, а его грива так потрясающе сверкала при свете больничных ламп.       — Вау, какая красота, залюбуешься. — Сказал Лео, наслаждаясь ярким ароматом какао. Откусив небольшой кусочек сего лакомства, парниша чуть не проглотил язык от того как это было вкусно и сладко. В голове проносился целый калейдоскоп из очень приятных воспоминаний.                                                                                                                   #Флэшбэк       В тот самый день, когда Летиция облила Аду кленовым сиропом и когда за неё заступился Уолкер, Адди в качестве благодарности, когда они уже после школы нагулялись и проголодались, пригласила Лео к себе в гости. В зале они сидели на большом пуфе фиолетового цвета и обсуждали то, какой фильм они могли бы посмотреть.       — Я могу посмотреть всё, кроме мультфильмов Диснея… Ничего такого, у меня просто с ними связаны плохие воспоминания. — Накрутив золотистый локон на волосы, объяснила девочка последнему фараону свою нелюбовь к продуктам Уолта Диснея. Дальше они порешили посмотреть какой-то хоррорный фильм, с клоуном в главной роли. И, пока Аделаида отматывала время до начала (это был любимый фильм её тёть, который они сто/пятьсот раз пересматривали), юнец решил принести с кухни кукурузных палочек, но не успел дойти до кухни, ибо его отвлёк семейный фотоальбом, ну как семейный, в нём по фотографиям было показано взросление Ады и принцессы Монифы: на одной из фоток в кораллово-розовой пелёнке Адди напоминала маленькую Рапунцель из одноимённого диснеевского 3D мультфильма, в то время как наследная принцесса Египтуса была завёрнута в то же самое, только её пелёнка была оранжевого цвета. Две лежащие хмурые малышки напомнили Лео шаурму, от чего он тихо посмеялся в кулак и всё таки вспомнил про снэки и продолжил идти на кухню. Наполнив большую чашу сладкими палочками в ванильной пудре, Уолкер направился в зал, откуда уже доносились звуки начальных титров. Дальше дети спокойно смотрели историю о доведённом соседями до ручки клоуне, который после убийства его собаки взялся за ружьё и начал стрелять направо и налево. Смотревший за всей этой заварушкой Лео, набив себе рот кукурузными палочками даже поначалу не заметил то, что на его плечо облокотилась Аделаида, видя десятый сон и тихо сопя себе под нос. Улыбнувшись, даже несмотря на набитые лакомством щёки, и погладив свою подругу по плечу, мальчик приобнял её за плечи и спокойно продолжил просмотр фильма ужасов. Весь фильмец-хоррорец шёл три часа.                                                                                                             #Конец Флэшбэка                                     Тем временем.       В библиотеке Египтуса было как обычно. Ну, за исключением маленькой девочки, находящейся там вместе с Кебхут и Упуатом. Двойняшкам как раз исполнилось 14, и теперь они могут спокойно проходить в "запретную зону", в отличии от Ады, которой хоть и было 12, но выглядела она намного младше своих лет.       — И что же ты хочешь узнать тут? — скрестив руки на груди вопросила дочь Анубиса, на что обладательница золотых волос ответила:       — Я хочу узнать, за сколько дней или недель моя кровь сможет вывести ВЕСЬ яд из организма Лео. Вы же знаете, что его отравили "каким-то там илом" от которого ни в Египтусе, ни на Земле противоядия нет... за исключением моей крови и, АХ! Что это такое? — какой-то блёкло-жёлтый пергамент внезапно засиял, стоило Аделаиде только притронуться к нему.       Далее непонятно как, непонятно от чего, пергамент начал петь странную песню про крылатую львицу, чьё тело было из золота, когти из стали, глаза из самых распрекрасных топазов, а в волосах её сверкали жемчужины. И имя ей было Светлолика́я, или просто Лика́я. Она спокойно жила, в её тулове была магия исцеления, её шерсть светилась золотом от молитвенных песен, а рык был подобен небесному грому. Местные племена благотворили Светлоли́кую, считая её защитницей и избавительницей от всех хворей и болезней, помогающую всем, кому нужна была помощь. Но один народ, чьи сердца были полны грязи и пыли, решили присвоить себе гордую львицу дабы она лечила их и только их. Они специально заразили себя жуткой болезнью, чтобы милосердная Лика́я пришла к ним на помощь и попала в ловушку. Прекрасное существо явилось к ним на помощь, и стоило ей только приземлиться, как всё её тело было опутано крепкими верёвками, которые она не могла из-за чего-то разорвать.       Жители, пленившие Лику́ю, отрезали ей лапы и отрубили крылья, дабы та не сбежала, и не улетела. Слёзы от невыносимой боли стекли по львиной морде, окропили бренную землю и свет в топазовых глазах навсегда потух, а поджарое тело начало таять на глазах у испуганных людей, что причинили боль той, которая дарила им спасение от мук. Той, кого они вероломно обманули и разбили её сердце своей ложью. Затем из перьев отрубленных крыльев появились огромные мыши-альбиносы, размером больше двух локтей и напали они на народ, что осквернил чистейшее существо этого мира. Из серебряных когтей появились пустынные черви и утащили за собой тех, кого упустили летучие мыши. Волшебные слёзы Лико́й обратились в разноцветные кристаллы, которые пустынный ветер разбросал то тут, то там, а шерсть обратилась в особый металл, цветом напоминающем золото, но был крепче чем любой благородный металл. Острые львиные клыки превратились в серебристые самородки, размером с весьма крупный булыжник.       — Особые металлы! — у Аделаиды в зобу дыхание спёрло. — Те металлы, из которых были сделаны доспехи золотого и серебряного воинства… — юное сердечко маленькой Ады забилось ещё сильнее в груди, от волнения и любопытства. Меж тем, история на смерти Лико́й и народа ещё не закончилась; спустя тысячу лет на месте смерти львицы появился цветок золотого цвета, самое прекрасное растение этого мира, собиравшее вокруг себя разных существ: от Безымянных Великанов до трёхглазых малюток-ящериц, наслаждавшихся безопасностью рядом с ним. Хищники, такие как исполинские скорпионы, летучие мыши-альбиносы, обсидиановые гадюки, пустынные черви и прочие-прочие не чувствовали себя голодными, следовательно не нападали на тех, кем питались до встречи с прекрасным цветком. Так прошло ещё лет так сто, и из золотого бутона вышли двое: юноша и дева. Прекрасные и невинные, они отправились в разные стороны света дабы найти себе супругов и лечить хвори разные.       Долго-долго бродили дети цветка, да не нашли никого, кто бы пришёлся им по сердцу. Никого они не любили больше, чем друг друга. Но они, к счастью или к сожалению, не были братом и сестрой або были сделаны из разной магии: юноша, имя которому было Анге́, был сотворён из тихого шелеста песков и далёкого света холодной звезды, в то время как девушка по имени Мона сотворена из солнечных лучей и шума дождя, окроплявшего нежные лепестки прекрасного растения.       «И слава Небу, что они не были братом и сестрой, — подумала Аделаида, — тут и так треша хватает, начиная убийством львицы и заканчивая появлением всякого разного из частей тела несчастной.» Тем временем история и не думала заканчиваться: встретив друг друга Анге́ и Мона обнялись, расплакались от переполнявших их чувств и отдались друг другу. Неизвестно, сколько времени они провели в страстных поцелуях и сколько раз Мона приняла в себя семя Анге́, но стало известно только одно: в чреве Моны начал расти их с Анге́ ребёнок, результат их нежных поцелуев и страстный ночей. Так на свете появились Анге́моны, те люди, которые могли вылечить любую хворь своей кровью. Больше всего на свете Анге́моны ненавидели тех, кто пытался постигнуть на их свободу и тех, кто против их воли забирали у них кровь. Затем и свечение и песня прекратилась, оставив ошарашенных детей глотать воздух от разных чувств, что переполняли их сердца. — Ты что-нибудь понял, Упу? — шевельнув ушами спросила Кебхут своего брата, на что был получен ответ:       — Абсолютно ничегошеньки. — Ада уже было надула щёчки, чтобы начать утверждать о том, что слышала песню, но голос Тота отвлёк всю троицу:       — Так, двойняшки, вас уже заждались ваши родители. Золотце, то, что ты услышала из свитка, чистейшая правда, которую мы хотели сперва скрыть от тебя, но потом подумали что тебе лучше будет узнать сейчас. — Стоило только ибису появиться перед девочкой, как та не медля ни секунды побежала к богу и крепко обняла его.                                     Позже, на Земле.       Аделаида спокойно прибиралась в зале. В ногах своей маленькой хозяйки вертелись чуть подросшие котята, пока Анна-Луиза уплетала за обе щёки мясо, а щеночек Джинни хотела поиграть с белой кошечкой, чем очень сильно нервировала последнюю. Попугайчики Тони и Молли спокойно уминали специальный корм для домашних птиц. Тут Мэгги, маленький белый котёнок, так разыгралась, бегая за Варси, что столкнулась со странной, очень узкой и незаметной дверцей шкафа, что сразу же открылась едва ли не придавив собой дочку Анни-Лу. Успев быстро схватить котю, Ада почувствовала как деревянная резная прямоугольная дверца свалилась и слегка царапнула девичью лодыжку. Крови не было, а была просто белая отметина на коже которая неприятно жгла. Зашипев от неприятных ощущений, Адди немного поругала своего котёночка, мол:       «Нечего было носиться будто кипятком ошпаренная.» — тут её внимание привлекла огромная кипа бумаг, что лежала там, давным -давно уже забытая всеми и пожелтевшая.                    —? Что это такое? — маленькая ручка потянулась к старым листам бумаги, в которых чёрным по белому было написано то, что ввергнет дитя в ужас. То, после чего она не сможет быстро оклематься...