Новая эра

      Когда боги и дети наконец-таки вернулись в Египтус после длительного путешествия по бескрайней пустыне, в безоблачном небе светило яркое солнце. Разношёрстное население города встречало богов-учителей и детей будущего так тепло и радушно, что некоторым из них стало сверхнеудобно, как например Вите, чьё лицо стало цвета свёклы, ведь он в серьёз не понимал их радости, ну вернулись и вернулись, чего рукоплескать-то? Парень никак не мог этого понять.       Тренировки со временем становились всё труднее и труднее, проверяя мальчишек и девчонок на крепость их духа и тела. Кстати, о той самой крепости духа.       Наташе с самого детства было очень противно видеть пыльные поверхности, а от грязи ей вообще становилось очень-преочень страшно. И Маат, богиня правды и справедливости, вместе с другими богами-защитниками решила устроить испытание неньютоновской жидкостью. Смесь крахмала, кукурузного или обычного, и воды. Обычно она жидкая, но стоит по ней ударить, как она станет плотной и твёрдой. Для этого специально подготовили особое место на краю города. Почему на краю? Да потому что лабиринт Аписа был на ремонте, так как дети Нейт и Гиксоса проходя там испытание чуть пол-лабиринта не снесли к Амт.       Поэтому пока что вот так. Небольшой по глубине, но просто огромный в длину и широту бассейн Глэм-рок Фредди и Монтгомери гатор залили ранее упомянутой кашеобразной жижей непонятного цвета, больше походящую на илистую поверхность. Наблюдая за сиим действием, Маат думала о реакции своей ученицы на всю эту галиматью.       — Дорогая, — знакомый голос любимого мужа оборвал смутные мысли женщины, заставив судью резко обернуться и едва не проткнуть себе левый глаз о острый кончик серпообразного клюва, благо Тот успел отойти на пару шагов назад:       — Ох ты ж, осторожней! — перепугавшись сказал Тот, поправляя съехавшие с клюва очки.       — Слушай, дорогая, — обратился бог мудрости к своей возлюбленной супруге, — у нас тут идёт голосование, на счёт испытания "грязью", делать или не делать его парным. Маат набрав в лёгкие побольше воздуха тихо произнесла, что согласна сделать эти испытания парными, иначе её ученице будет до боли некомфортно.       — Я знаю, что моя ученица в одиночку с этим испытанием не сможет справиться из-за своей фобии. Но как ни крути это важно, так как соратник хаоса может увидеть в этом её слабость. А такого допустить нам никак нельзя. — Тот нежно улыбнувшись прижал любимую супругу к себе, пока в небе пролетали огромные облака.                                                             На Земле.       Обычный дождливый день. Сотни, а то и тысячи маленьких капелек барабанили по крышам тёмно-синих ларьков, частных домов, сделанных преимущественно из дерева, и подвалов, что стояли рядом с многоэтажными зданиями всех цветов и размеров. Стоящие то тут, то там тополя и берёзы с каждой минутой всё сильнее лишались своих листьев, которые уносил игривый, но холодный ветер. По оживлённой городской трассе, мимо вереницы деревянных зелёных домов едут разноцветные машины, по тротуару спешно идут люди, кто-то с зонтиком, кто-то нацепил на голову капюшон водонепроницаемой куртки, ну а кто-то, как например влюблённые парочки, укрывались от осеннего природного явления с помощью огромных мужских курток.       У перекрёстка между двумя проспектами; Ленинградским и Московским, стоял высокий светофор, в который была встроена очень удобная функция: на относительно небольшой высоте была расположена небольшая прямоугольная "коробочка" с экраном, а под ним же находилась кнопка круглой формы. Нажимая на эту круглую кнопку, пешеходы могли спокойно сделать так, чтобы для них загорался зелёный свет а для автомобилистов красный. Наташа называла этот светофор тройным, и вот почему: на прямоугольной панели в разных сторонах располагались по три небольшие сферы; три для пешехода и две для водителей, которые светились разными цветами: зелёным, жёлтым и красным.       «Проклятье! — сетовала Наташа, уже промокшая до нитки: РЫ-А-А-А-А! грёбанный Гидрометцентр, гори ты синим пламенем! "Двадцать восьмого сентября будет облачно, местами дождь", да куда там местами, самый настоящий ливень! А я зонтик не взяла с собой.» — и вот в таком, можно сказать ужасном, самом ужасном расположении духа девочка Настойчивость продолжила путь в школу мистера Мака Близзарда, ставшую ей за все эти недели родной. Основина шла как можно дальше от той страшной дороги, страшной из-за глубоких луж, по которым быстро проезжали "водилы" и окатывали тротуар и всех, кто шёл ближе к трассе грязной водой с головы до пят, а это очень сильно не нравилось Наташе. Снова раздался звук "Вш-ш-ш" и гадкие, грязные капли из мерзопакостных дорожных ручейков окропили и без того мокрый тротуар, заставив Наташку быстрее шевелить ножками в новых лакированных ботиночках, которые из-за прилипшей грязи смотрелись не так красиво и эффектно, как того хотела их хозяйка. Серо-коричневая грязь толстым слоем накрыла подошву обуви, заставляя бедную девочку едва ли не плакать и спасалась она только одним знанием–в школе она сможет их дочиста вымыть. Хотя какой в этом был смысл? Если они, буть они не ладны, всё равно снова испачкаются только уже по дороге домой.       Уютный школьный коридор, по которому до начала уроков бродят туда-сюда ученики от семи-восьми до пятнадцати-шестнадцати лет. Кто-то направлялся к кабинетам, в которых будут проходить занятия, а кто-то, как например Ада, которая пришла спозаранку и смиренно ожидала своих друзей, сидя на школьной скамейке. Достав из сумки телефон, обладательница золотых волос зашла в игру «Wild craft» и надеялась в оффлайн режиме достать своему детёнышу еды, но не успела, так-как её отвлекли. Оторвав от телефона свой взгляд, Аделаида увидела троих учеников: один светло-рыжий в коричневой школьной форме, в то время как его друг был кареглазым шатеном в очках, одетый в зелёную школьную форму. Также между мальчиками стояла девочка в темно-зелёной форме. Её бордовые волосы были подстрижены под каре. Вся та троица с искренним интересом в глазах рассматривала внешний вид девочки: яркие волосы похожие на золото, небесно-голубые алмазы глаз в обрамлении светлых, в тон волосам ресниц, похожих на новогодний золотой дождик, пухлые и слегка покусанные коралловые губы выглядели словно нежнейшие лепестки розовой фиалки. Аду передёрнуло, ибо ей было не очень приятно от такого внимания к себе, словно она была каким-то музейным экспонатом. Экспонатом, статуэткой на которую глазеют в данный момент трое одноклассников-друзей Лео, с которыми он познакомил девочку на днях, в школьной столовой, там ещё подавали клубничное желе на десерт.       — Вам что-то нужно? — всё же осмелилась произнести Адди, периодически смотря в экран своего телефона. Однако, никто из них троих на вопрос не соизволил ответить, это выбило из без того потревоженную девочку из колеи, мол: «Зачем они на меня смотрят и ничего не говорят? Неужели их не учили, что так открыто пялиться на кого-либо невежливо?», Аделаида уже хотела встать, но тут ко всей компании подошёл красивый черноволосый парень, одетый в серую школьную форму:       — Дейл, Берни, Кей, что вы тут делаете? О, привет Ада, сегодня как и договаривались? — почесав затылок сказал Лео, обращаясь к Адди, а та резко вскочила как пружинка и сказала, почти прокричала Уолкеру "Привет!…", очень сильно смутив этим вскриком мальчишку. Кей заметно нахмурилась, глядя на беседу этих двух, карие глаза напоминающие древесину благородного дуба смотрели на высокого мальчика и довольно низенькую девочку в белой блузке и тёмно-синей юбке чуть выше колен.       — Идём в столовую, — позвал разыгрывающий защитник Аду, сжав в своей руке маленькую ладошку обладательницы золотых волос. Щёки Сафроновой тут же разгорелись пунцовым румянцем а глаза заметно просияли.       — Да, и-идём Лео. Извините, ребята, поболтаем в другой раз. — Грациозно и легко обернувшись вполоборота, Адди попрощалась с троицей, до сих пор разглядывающей её как картину «Рождение Венеры» и вместе с последним фараоном отправилась в «столовую» то есть в Египтус.       Лео и Ада переместились в другой мир, туда где царствовало всего два сезона: сезон засухи и сезон дождей. Дети направились туда, где жили удивительные и опасные существа, такие как обсидиановые змеи, песчаные черви, скорпионы мёртвая голова, пеаверы, скальные драконы, ящерицы с разным количеством глаз и леорады– лошади высотой около пяти метров в холке, чьи морды украшают, вернее сказать устрашают внушительные острые клыки. Но, как говорится «не суди книгу по обложке», так как леорады хоть и выглядят страшно, но они чаще всего мирные. Их можно вывести из себя только одним способом: убить перед их глазами детёныша, любого детёныша, и этих здоровых, ну в смысле больших коняг уже будет не остановить. Но, к чему я это? Дело в том, что на границе между Серебряным и Золотым царствами произошёл не очень приятный инцидент.       В одном из посёлков, где проживали роботы Египтуса, при защите города один из жителей случайно раздавил несколько яиц четырёхглазой рептилии прямо перед самцом леорада серой масти, и это той животинке естественно не понравилось. Жеребец встал на дыбы и издал полный негодования и боли вопль. Своими огромными копытами леорад поднимал внушительное количество пыли и песка в воздух, тем самым пытаясь разорвать те прочные цепи, которые уходили глубоко в землю, и сковывали его движения. Из-за огромных туч пыли жители деревеньки оказались в не очень, мягко говоря, хорошей ситуации и решили позвать на помощь главу этого посёлка: синеволосую девушку-робота по имени Дуалли. Жила леди Дуалли в очень красивом доме из жёлтого резного песчаника и отвечала за выделенную ей территорию, а именно: писала отчёты об уничтоженных тварях хаоса, эти отчёты шли сразу же князьям территорий, от князей к меньшим вельможам, далее просто вельможам, высшим вельможам, а от высших отчёты переходят к совету регентов и венценосным близнецам. Точно так же происходит и в Серебряном царстве, только у Эксатона совета регентов, или же правящего совета не было, а были только советники. Но что-то мы с вами отвлеклись.       — Кхе-кхе, Леди Дуалли! Кху-кху, Леди Дуалли! Местный леорад взбесился и мешает гражданам Египтуса нормально жить! — постучавшись в дверь, оповестил женщину-робота Кебехсенуф, что пролетал ранее над посёлком и был свидетелем всей этой картины маслом. Механические двери отворились и перед зеленоглазым соколом появилась высокая и стройная женщина-робот с синей косой и ярко-жёлтыми глазами, одетая в лёгкое платье цвета пшеницы и сразу же завалила соколёнка вопросами:       — Где? В каком месте? Кто взбесился? … — Сеня молниеносно описал внешний вид леорада: жёсткая тёмно-серая шерсть, красные глаза и сиреневая грива. Раздался более сильный вопль, который слышал, кажется, весь Египтус.                                                                    ***              Встретив и поприветствовав своих друзей-сверстников и друзей-богов, Ада отвлеклась на пролетающие мимо облака всех форм и размеров. Весёлые голоса дорогих людей и богов вкупе с удивительными облаками действовали на златокурдую девочку гипнотически, вводили в нежный как лепестки первоцветов, даря спокойствие и умиротворение. Так хорошо, так тепло, так спокойно… «ХРИ-КИ-ЯР!!!» — громкий крик похожий чем-то на ржание, только тоньше, раздался с северо-запада, перепугав детей едва ли не до седых волос. Витя бы поцеловался с полом по-французски, если бы огромная ручища Аписа не успела поймать и без того перепуганного мальчугана и поставить на ноги. Наташка и Оксанка громко завизжали и вцепились друг в друга, словно в спасательный круг. Не удивительно, учитывая какой страшный был этот крик. Тимур, который, кажись, недавно задремал рядом с Гором, сейчас держался за сердце и глубоко дышал. Было видно, что подобная чертовщина убрала всю его сонливость всего за пару секунд. Тем временем Лео тёр ушибленный бок, шипя и матюгаясь про себя, дабы Кефер этого не заметил и не дал мальчику подзатыльник. Хатхор посильнее прижала Ксюшу к себе, пока сама девочка пыталась успокоить взволнованную богиню. Один только Сева не обратил на это внимания; Сева спал просто богатырским сном, удивляя своего божественного учителя.       — Ч-что это было?! — вопросила дрожа всем телом Оксана, глядя широко открытыми глазами на свою учительницу. Кажется, та уже знала ответ на вопрос веснушчатой девочки:       — Без паники! Просто кто-то разозлил леорада на Западе. Предупрежу сразу: то существо не может навредить народу и городу, так как его сдерживают очень крепкие цепи, так что бояться нечего. — Восемь перепуганных детей вздохнули с облегчением; слава Небу им не грозит опасность. Правда им теперь стало жаль огромную животинку, кричащую так рьяно и так неистово, словно оно потеряло что-то дорогое: или хозяина или жеребёнка. Адди, играясь пальцами в своих золотых волосах, с грустью посмотрела на своих друзей:       — Друзья, кажется леорада не разозлили, а расстроили чем-то, — друзья-боги, увидев как их золотце сминало в руках свои кудри цвета солнца сразу же поняли, что хочет сделать Аделаида. Меж тем сама девочка, помолчав с минуту, продолжила, — м, а как успокоить расстроенного леорада? Дать ему сахар? Свежего сена? — от последнего квадриат чуть не покатился со смеху: ну серьёзно, какое там свежее сено в пустыне, где солнце в полдень раскаляет песок едва ли не до предела? Смех четырёх божеств был очень заразительный, такой искренний, без какой-либо даже крупицы злости или презрения к девочке.        Их искренность и забота – вот то, за что девочка смогла им открыться, смогла им довериться, ведь она знала, что её не предадут. Никогда и ни за что не оставят болезненный шрам на сердце, всегда помогут и поддержат. Уголки пухлых кораллово-розовых губ приподнялись и Ада широко улыбнулась, тем самым обнажив щербинку между двух верхних резцов:       — Ха-ха-ха! — тихо засмеялась прикрыв рот рукой девочка Сострадание, — однако, м… можно ли его как-нибудь успокоить? — потерев подбородок произнесла девочка и квадриат, всё так же лучезарно улыбаясь успокоили своё Золотце, что леорады – существа которые очень легко успокаиваются и почти никогда не гневаются, исключением выступает убийство маленьких детей. Эта информация успокоила обеспокоенное сердечко Аделаиды.       В данный момент дети Мироздания стояли у огромного бассейна с неньютоновской жидкостью и разделялись на пары, иногда до жути громко споря друг с другом. Меж тем слуги преспокойно раздавали юнцам корзинки, доверху заполненные сияющими чистотой тканями. Им дали около двадцати минут, дабы дети переоделись и не марали свою школьную форму.       «Мама!» — со страхом в глазах подумала Наташа, глядя на эту жижу цвета грязи и мелко трясясь как ржаной колос на ветру. Смуглое тело, облачённое в короткое белое льняное платьишко стало мокрым от пота и стало прилипать к коже. Тут чья-то широкая ладонь легла на плечо Основиной; Сева, видя страх в оливковых глазах подруги, поспешил успокоить её и предложить в напарники себя. Вот так вот всё просто, это же парное испытание.                                                                                                                          ***              — Итак, наконец-то разделившись на пары, вы пройдёте особое испытание, — сверкая чешуёй и извиваясь в лучах солнца произнесла Уаджит: вам нужно ровно за пять минут пройти, вернее пропрыгать десять метров от старта до финиша. Те, кто доберутся до финиша первыми, получат кое-что от своих богов-учителей. Ну, да заблаговолит вам удача! — и со свистком дети приступили к испытанию. Они падали, смеялись, кричали, но продолжали свой путь. Одна только Наташа, обвив ногами талию Всеволода, молчала, готовая в любой момент взять и расплакаться. Девочка повернула голову вправо, дабы не видеть свои испачканные в неньютоновской жидкости сапоги.       — Наташ, тебе плохо? Если тебе плохо, то только скажи, я, если что, помогу. — Всё также продолжая прыгать сказал Сева, на что Наташка ответила:       — Мне… мне очень херово… но не важно, давай просто дойдём до финала быстрее. Я не хочу пересдавать это дерьмо... — далее девочка с чёрными волосами издала не самый приятный слуху звук, похожий то ли на кашель, то ли на рвотные позывы. И Сева, видя то, как поплохело его подруге, решил быстрее двигаться до финиша, дабы не мучить Наташу.       Сева и Наташа получили второе место за испытание грязью из-за того, что им пришлось чуть задержаться; черноволосую начало очень сильно мутить, смуглое тело затрясло ещё сильнее чем прежде, казалось весь мир превратился в жидкое желе с мутными прожилками, руки очень сильно вспотели…       — Наташ! — голос рыжего мальчонки казался таких далёким.       — Наташ, дыши глубже, всё уже прошло и мы даже не замарались… — но всё тщетно, девочку всё равно стошнило на горячий песок. Наташе, внезапно стало очень противно от самой себя, от своей слабости и никчёмности, ведь пройти испытание это одно, а вот бороться со страхом совершенно другое. Но предательские слёзы всё же пробежали по смуглому красивому лицу. Видимо свой страх она так и не смогла перебороть. Чья-то тёплая рука нежно коснулась плеча девочки:       — Это весьма хороший результат. А что насчёт твоего страха, м… — Маат подбирала более-менее нормальные слова, чтобы и правду рассказать и не ранить свою ученицу, — все с чего-то начинают, пока что мы не избавились от твоей фобии грязи, но… кхм. — Девочка с оливковыми глазами вымученно улыбнулась своей божественной учительнице, пока рвотный позыв снова не дал о себе знать.                                                                                                 #Pov Наташа       Я не могу… я просто не могу! Как же противно. Меня сейчас снова вырвет, только уже по совершенно другой причине. Прости, Маат… я не смогла перебороть свою фобию. Прости…                                                                                     #Конец Pov Наташи       В данный момент друзья-сверстники окружили Основину и всеми правдами и неправдами пытались успокоить дитя с глазами цвета плодов оливы, которую всё продолжало мелко трясти. Но, к счастью для самой Наташи, рвотных позывов не было, заместо них было ужасное чувство опустошённости, словно та была фруктом из которого вытянули все соки. Было до ужаса обидно и больно, пока не раздался бархатный голос Маат:       — С такой вещью, как фобией, не так-то легко сражаться, тебе придётся пройти минимум десять испытаний, подобных этому, чтобы наконец привыкнуть. Так что, выше нос, Настойчивость! — подобные слова, полные искренней поддержки, наконец помогли черноволосой девочке успокоиться и прийти в себя.                                                       Позже, в этот же день.       Пустыня выглядела по-своему красиво: огромные песчаные барханы, словно шёлковая ткань покрывали всю землю, вплоть до горизонта, а в эти шелка были инкрустированы, словно броши из самоцветов, небольшие оазисы с разными плодовыми пальмами. Скалы своими причудливыми формами радовали и одновременно смешили взор пяти мимо проходящих путников. Одетые в разноцветные дишдаши члены квадриата проводили время со своей ученицей, одетой в лимонно-жёлтую с небольшими сиреневыми деталями одежду с капюшоном, покрывающим златокудрую девичью голову.       — Друзья, — обратилась Аделаида к богам, — а зачем мы здесь? До следующего испытания целая неделя. — В глазах друзей девочки блеснуло явное беспокойство. Дело в том, что с недавнего времени силы Золотца начали проявляться особыми импульсами, которые становятся всё сильнее и сильнее. Если прошлые импульсы тот же сад Кефера мог пережить, то сегодняшний будет излишне силён.       — Вот так, Золотце. Мы знаем, что тебе не очень-то и хочется переться в пустыню, но так надо, — почесав подбородок произнёс Собек, — мы, в теории конечно же, отвели бы тебя в лабиринт Аписа но, боюсь, что от творения Аписа камня на камне не останется. — Адди наклонив голову в бок, аки маленький львёнок, прыснула в кулачок со словами:       — Но он же очень любит восстанавливать свой лабиринт, разве нет? — чем вызвала у квадриата неловкую паузу, вместе с короткими переглядками неясной природы. Тут, внезапно началось очень сильное землетрясение, сбившее и богов и девочку с ног. Адреналин в крови зашкаливал, а страх словно паук запутал своими сетями мозг и не давал ясно думать, а клубы песка и пыли — дышать. Песчаные черви начали в панике расползаться, заметались туда-сюда крохотные вавабы и мелкие трёхглазые ящерицы. Тут из песка начала появляться огромная статуя мужчины с обнажённым накачанным торсом, хотя Ада уже была крайне не уверенна что "это" статуя. Чёрные волосы чуть ниже плеч развевал ветер, лицо было хмурым и сосредоточенным, а губы сжаты в тоненькую полосочку. Как оказалось, "статуя" была живая. "Статуя" открыла глаза и лик его исказился от отвращения к чему-то или к кому-то.       «Н-неужели мы зашли на занятую территорию?» — протирая ушибленные ягодицы подумала Аделаида. Земля, что до появления странного мужчины была скрыта под большим слоем песка, и на которую упала Адди, была твёрдой и потрескавшейся в некоторых местах. Ушибленную правую коленку неприятно жгло и саднило, видимо разбила. Небесно-голубые глаза с застывшими кристалликами слёз на ресницах искали друзей-богов, но видели только высокую стену из твёрдой пустынной земли. Оттуда до девичьих ушек доносились голоса богов: Анубис: Какого чёрта, Геб?! ???: Ты знаешь, "какого чёрта", ты– Позор моей дочери, чего забыл на этой земле?! Тот: О Небо, вы сейчас серьёзно, Геб? Нам… Геб: Уходите отсюда сейчас же! Собэк: Да ты задрал! Это, блять, даже не твои земли, это бескрайняя пустыня, ПУСТЫНЯ, МУЖИК! Тот: Пустыня, песками которой управляет старший сын бога Ра. Геб: Уходите, и уводите вашу мерзкую смертную отсюда!       — Друзья! Что происходит? — быстро вскочив на ноги пискнула Аделаида.       — А-А-А! — Неожиданно земля ушла из под её ног, образовав крупную такую щель внизу которой находилось что-то вроде жидкой плазмы серо-голубого цвета. Крича что есть мочи и царапая ногтями землю, Адди изо всех сил пыталась удержаться на остроугольном клочке земли, грозившем в любой момент отломиться, упасть и убить закорешившись со странной жижей консистенции гелевого антисептика.       — ?! П-помогите! А-А-А-А-А-А! — краем глаза глянув вниз запаниковала девочка, всё так же цепляясь за ничтожный клочок земли, совсем не замечая странных стеблей серо-коричневого цвета, что аккуратно обвили её тонкую талию. Внезапно для себя, Ада не упала, а повисла в воздухе, поддерживаемая чем-то крепким, но в то же время тонким, не шире кабеля для зарядки телефона. И только сейчас она заметила странные древесные "путы", опутавшие всё её тело. Это было больше похоже на лианы, что решили покрыться корой и редкими, маленькими-маленькими тёмно-зелёными листочками. Но ещё сильнее её удивила торчащая из песка огромная голова с добрыми глазами, или же это было дерево, из-за своего строения лишь напоминавшее человеческую голову с весьма крупными дредами. Но откуда, а самое главное, КАК такое растение появилось в пустыне?       — Привет, дитя. — Не пойми как начала говорить огромная голова. — Ты со своими бого-друзьями сейчас не вовремя пришла; один бог решил устроить дуэль со мной за данную территорию. Понимаешь, я год жил в песчаном океане, и мои корни от переизбытка влаги могут быстро сгнить. А тут как раз есть то, что нужно мне. В свою очередь ему нужна территория, на которой его никто не будет трогать. — Решив не рисковать здоровьем девочки, великан создал огромный розово-бело-красный бутон, и посадил девочку аккурат в середину цветка. Нежные, мягкие лепестки начали закрываться, пока паника не накрыла девочку, и та не начала, повинуясь этому состоянию, выбираться со словами:       — Н-нет! Стой! Куда?! А друзья, а как же мои друзья? Не смей их оставлять там, где… где у тебя дуэль намечается! — раздался живой, немного хриплый смех.       «Э-э-а, что смешного?» — убрав лезшую в глаза золотую прядь волос подумала дитя Сострадание. Слава всем силам небесным, и не совсем небесным, ответ от нового знакомого на немой вопрос последовал незамедлительно:       — Ха-ха-хрех-хэ, хэ, видимо дуэль отменяется, ибо твоя богиня-львица ему всю его "броню" разрушила и теперь даёт ему знатных лещей. Во, посмотри! — огромный бутон чуть-чуть раскрылся, давая малышке взглянуть на то, что творилось на земле: Сехмет, горя ярким заревом яростного пламени, избивала темноволосого мужчину с седыми бровями, пока раскалённый песок, превратившийся в небольшие капельки, сиял всеми цветами радуги в лучах дневного светила. Нет, так просто это оставлять нельзя, ибо она может не сдержать своей ярости и окрасить свои руки чужой кровью!       — О, нет, мама... Ой! Сехмет гневится… плохо дело, очень-очень плохо! Всё, отпусти меня, пусти к ней! — настойчиво попросила великана Аделаида, и ему ничего не осталось, как послушно раскрыть бутон полностью и выпустить дитя Мироздания на волю.       — Вот так этот великан спас меня, Сехмет. — Обнимая шею богини своими худенькими ручками Ада закончила свой монолог, изредка поглядывая на того особенного великана. Он очень отличался от тех пресловутых великанов из сказок: сказочные великаны, грубо говоря были сказочными кретинами или как сказал бы Собек, долбоёбами, умеющими одним лишь своим видом избавлять от недельного запора: внушительные клыки, злые малюсенькие глазки, маленькая голова и внушительные плечи с таким же животом и бёдрами. Это ещё не говоря про крайнюю степень глупости и невежества, в том же "Гарри Поттере" великаны почти истребили себя из-за своего характера. А этот "Безымянный" великан в свою очередь был умён, добр, по-своему красив и мил, а самое главное: вежлив. Он точно был не из тех, кто будет зазря оружием махать как самурай катаной, что безусловно радовало.       — Сехмет, внизу Золотца нет. — Раздался нервный голос Собека, помогавшего своим товарищам выбраться из той огромной трещины, оставленной Гебом.       — Парни! Наше Золотце здесь, с… э.. "Безымянным" великаном, аля "ДэрЭво". — Успокоила трёх богов Сехмет, специально при этом исказив слово "дерево".       В ярко-голубом небе всё также плыли те же самые равнодушные белые облака, пока прекраснейшее творение бога Ра дарило своё тепло всему живому. Подросшие детёныши тушканчиков задорно и весело играли друг с другом, тем самым тренируя свои тела, дабы быть подготовленными к взрослой жизни. К взрослой, суровой жизни, в которой даже самая малая ошибка может привести к смерти. Порой очень мучительной и долгой. Но не будем о грустном. Квадриат, вместе со своим новым знакомым спокойно и мирно беседовали о той местности, где четверо богов встретили Геба и чем она его так привлекла. Меж тем Адди смотрела на горящий костёр, задумываясь над многими вещами. Она до сих пор не может делать большие деревья, ибо процентов сто ей будет очень больно, чего от неё хотели трое друзей Лео, когда к ней наконец приедут заказанные неделю назад какао-бобы, нравится ли Уолкеру молочный шоколад, сможет ли она сделать шоколад вкусным. Тяжело вздохнув, она почувствовала странное, непонятное, и пока ещё пугающее своей неизвестностью чувство, что-то среднее между волнительным ожиданием и радостью. Улыбнувшись и обнажив щербинку между зубов, Адди запела одну из своих любимейших песен группы Imagine Dragons:                                                                                                                                     Gimme, gimme, gimme some time to think,                                                                                                                               I’m in the bathroom, looking at me,                                                                                                 Face in the mirror is all I need (Ooh-ooh),       Маленькие ножки в золотых босоножках с фиолетовым носочком гулко ступали по песку, тут и там летали крохотные сверкающие бабочки с белыми крылышками, словно подчиняясь своей госпоже, такой же маленькой и беспомощной без магии и тех знаний, которыми друзья-боги наполняли её словно сосуд.                                                                                                                   Waiting ’til the reaper takes my life,                                                                                                                     Never gonna get me out alive                                                                                                       I will live a thousand million lives (Ooh-ooh),                                                                                                             My patience is waning                                                                                                             Is this entertaining?                                                                                                             My patience is waning                                                                                                             Is this entertaining?!       Пропев последнюю строчку из куплета, Аделаида развела руки в стороны и из под пустынных барханов, совершенно неожиданно для Великана и ожидаемо для богов, выросли огромные стебли, на которых распускались невиданной красоты бутоны диковинных растений: красного, белого, янтарно-жёлтого и синего цвета. Порхали бабочки, перебирали красными лапками скорпионы "мёртвая голова", стучали копытцами о стволы деревьев маленькие овечки вавабы, в чьих крылышках свет играл не менее красивыми красками. Мило улыбнувшись Ада набрала в грудь побольше воздуха и:                                                                                                       I-I-I got this feeling, yeah, you know                                                                                                       Where I'm losing all control                                                                                                 'Cause there's magic in my bones                                                                                                 I-I-I got this feeling in my soul                                                                                                 Go ahead and throw your stones                                                                                           'Cause there's magic in my bones       Юная и крохотная колдунья очень высоко прыгала, парила, ходила лунной походкой Майкла Джексона и левитировала среди всё возникающих и возникающих веток и чувствовала себя очень... странно, особенно когда посмотрела на своих друзей, стоящих на огромном и ярком бутоне розы дамасской и излишне, по мнению девочки, серьёзно смотрели на её выкрутасы и пируэты. Смутившись, дитя засмеялась, прикрыв рот ладошкой, пока в воздухе раздавался целый хор — кружащиеся чешуекрылые насекомые запели третий куплет сией красивой песни:                                                                                                                   Playing with a stick                                                                                                 of dynamite There                                                                                                                   was never grey in black - white                                                                                            was never wrong till there was right                                                                                           Feeling like a boulder hurdling                                                                                           Seeing all the vultures circling                                                                                                  in flames I'm working                                                                                            in bed that's darkening                                                                                           My patience is waning                                                                                           Is this entertaining?                                                                                           My patience is waning                                                                                           Is this entertaining?!       Тут девочка, ранее подпевавшая хору бабочек, ненадолго прервалась, увидев перед собой странные руины. Вскоре и весёлый хор смолк, разглядев перед собой много маленьких и не очень домов, сделанных из прекрасного белого мрамора. Они стояли у берега небольшой речушки и встречали героев с грустью и меланхолией. Явно тут что-то случилось, и это "что-то" определённо было ужасным. Но что это было? Голод? Мор? Или направленный геноцид всего населения полностью? Задумавшись над этим, малышка снова запела, пока воображение рисовало очень страшные картины:                                                                                                       Look in the mirror of my mind,                                                                                                       Turning the pages of my life,                                                                         Walking the path so many paced a million times,                                                                                                       Drown out the voices in the air,                                                                                                 Leaving the ones that never cared,                                                                         Picking the pieces up and building to the sky...       Бр-р-р, даже несмотря на жаркое солнце, обладательницу золотых локонов заметно затрясло, ведь куда ни посмотри, как ни подумай – любой исход будет просто ужасен! Создав магией для себя небольшую "дорожку" из лианы с душистыми цветами, Ада направилась к руинам, что манили и пугали своей неизвестностью. Пошла туда она, естественно, с друзьями и Безымянным великаном, напоминавшем девочке огромное дерево, принявшее человеческий облик. Лучи дневного светила красиво сверкали серебром в голубой воде, пахнувшей так свежо и так приятно, что аж на самом кончике языка возникало ощущение сладкой мятной жвачки. Тут Адди наступила на что-то твёрдое – странную пластину цвета слоновой кости, на которой был странный то ли дефект, то ли повреждение – небольшие вмятины, как будто эту пластину кто-то укусил и выбросил на прибрежный песок. Взяв "пластину" в руку златокудрая малышка посмотрела в воду и ахнула: там, на дне реки находились чуть ли не горы из человеческих костей разных размеров. У кого-то был проломлен череп, у другого отсутствовало три ребра, а третий был с отрубленными ногами! Прикрыв рот ладошкой и придя в смертельный ужас, Адди отпрянула от воды и побежала к своим друзьям-богам со всех ног по дорожке из лиан, которую она сделала сама своей магией.       — Друзья! Друзья! Мистер Великан! Посмотрите туда, там, в воде, лежат человеческие скелеты! — прибежав к квадриату начала тараторить Ада. Лица друзей-богов стали мрачными и серьёзными, от чего Адди сильнее испугалась и скривив свои пухлые губки готова была расплакаться от одной жуткой догадки:       — Те скелеты... те люди подверглись геноциду, как индейцы во время колонизаторства? Как... как... — четверо богов медленно закивали глядя на девочку, и будто бы гадая, расплачется ли она или тяжело вздохнёт, втянув шею в плечи, тем самым став ещё меньше, чем была. Пустыня отвечала лишь равнодушным отчаянием, и лишь одинокий ветерок трепал нежнейшие лепестки грустных цветов. Однако, вопреки ожиданиям квадриата, Золотце выпрямилась, и вдохнув полной грудью с меланхолией в небесно-голубых очах посмотрела в даль:       — Что же послужило причиной геноцида?... — друзья-боги, как можно мягче поведали малышке о существовавшем когда-то Государстве Солнечного Света. Жившие там люди вели мирную жизнь, занимаясь торговлей с другими странами этого мира, пока однажды на них не напала Долина крови из-за того, что правительница ГСС высказалась на счёт жестокого обращения с несовершеннолетним мальчиком, из-за банальных хотелок принцессы Сейтаны. И из-за этого началась долгая, можно сказать мировая война, в которой ГСС досталось больше всего: на страну каждодневно нападали и истязали её жителей самыми разными способами: отрезали конечности, насиловали даже не смотря на пол и возраст, ломали рёбра и вырезали лёгкие, жестоко убивали детей на глазах их родителей, даже не гнушались каннибализмом и ещё чем похуже. Глаза Адди очень сильно защипало от слёз и сожаления о том, что она никак бы не смогла помочь этому бедному ГСС, этим бедным людям, убитым просто за то, что их королева что-то там не так сказала родителям Сейтаны. Стало до одури плохо в моральном плане, что даже во рту стало очень горько и неприятно. Чувство опустошения обволокло с головы до пят и связалось в крепкий узел там, где-то в груди, где у маленькой Сафроновой находилось сердце. Не чувствуя собственных ног Ада обратилась к друзьям со словами:       — Как же быть с душами тех людей? Мы же ведь ни капельки не знаем о их похоронных традициях... ах, как бы мне хотелось хоть как-нибудь помочь им. Избавить от мук неизвестности. Но только как? — тут в беседу учителей и ученицы вступил Великан без имени:       — Увы, пока об этом никто не знает, окромя богов смерти. Послушай, девочка, вскоре ты сможешь помогать не только мёртвым, но ещё и живым. Ведь, судя по твоей магии и тем богам, что обучают тебя, ты со временем сможешь свершить много великих дел, может быть даже когда-нибудь стать известным человеком в той стране, где ты живёшь.— Адди восприняла эту информацию с иронией, мол "какие тут великие дела, когда она обладая магией не может вырастить даже одно дерево из голосеменных растений, только какие-то кустарнички да кустарники?" От подобных мыслей девочке стало одновременно и смешно и печально, но квадриат сразу же поспешил успокоить взволнованное дитя, мол, у неё ещё всё впереди, да и силы с каждым днём становятся мощнее. Эти слова, пусть даже и слабо, но успокоили Аделаиду и она решила продолжить петь песню "Bones":                                                                                                       My patience is waning                                                                                                       Is this entertaining?                                                                                                       My patience is waning                                                                                                       Is this entertaining?!       Тут всё, что наколдовала юная колдунья, все те распрекрасные бутоны и стройные стебли неизвестных растений, превратилось в просто бесчисленное количество белых бабочек, светящихся жёлтым цветом. Они подхватили богов и маленькую колдунью и понесли в даль, туда, где находился Египтус. Всё тело Адди вновь наполнилось тем смежным чувством, аки огромная чаша кристально чистой водой.                                                                               I-I-I, got this feeling, yeah, you know                                                                                     Where I'm losing all control                                                                               'Cause there's magic in my bones (Magic in my bones)                                                                               I-I-I, got this feeling in my soul (Soul)                                                                                ahead and throw your stones                                                                               'Cause there's magic in my bones.                                                                               There goes my mind, (I-I-I) don't mind                                                                               There goes my mind (There it goes)                                                                               'Cause there's magic in my bones.              День плавно перетекал в вечер, температура в пустыне стала не такой жаркой, а воздух уже не был столь горяч. И вот, когда уже яркий вечер плавненько перетекал в спокойную ночь, квадриат вместе с девочкой спокойно направлялись в Египтус, або дитя уже пережило импульс магии и теперь не сможет своими силами, сама того не замечая, сделать из Золотого города Золотые руины. То, что импульс прошёл, друзья-боги узнали по одной очень занятной привычке Ады: с самого раннего детства Адди облизывала свои губы, когда очень сильно хотела спать. Ну, после того что произошло, после всей той информации, всех этих потрясений, это не мудрено.       — Кстати, — сонно смотря на Великана, Сафронова решила немного полюбопытствовать, — а вас может кто-нибудь назвать? Ну, м, дать имя к примеру? — Великан коротко кивнул со словами:       — Однако нас, Великанов, могут назвать только те, кто понравятся нам чем-нибудь. Например, ты мне очень нравишься и в плане внешности и в плане личности, так что ты вправе дать мне имя. — Светловолосая девочка от подобных весьма лестных слов раскраснелась и закрыла своё лицо.       — Так какое же имя ты мне дашь, маленькая Ада? — Аделаида, похлопав себя по щекам и прокашлявшись сказала:       — Цветочек, тебя будут звать Цветочком. — широко улыбнувшись, прошлый мистер Великан, теперь уже мистер Цветочек, провожал квадриат и малышку до стольного Египтуса.                                                 В школе, примерно несколько дней спустя.       Липкий, вязкий кленовый сироп растекался коричнево-рыжими каплями по золотым волосам, пачкая и красивое лицо и блузку с юбкой. Благо юбка была тёмно-синей и достаточно было лишь протереть её от липкой жижи, но вот с блузкой всё было гораздо труднее. Перед светловолосой девочкой стояла Парсон, блестя в свете ламп тёмно-каштановыми волосами, и самодовольно держа стеклянную бутылку с ранее названным сиропом.       — Ох, Аддичка, тебе же так нравился кленовый сиропчик, вот я и подумала что… ты хочешь добавки, без обид. — откуда-то раздался издевательский голосок:       «Теперь она не Сафронова Ада, а Ада-Сироповна!» и некоторые дети, находящиеся в столовой и услышавшие эту шутку, громко рассмеялись, как стая гиен. Только её друзья, и друзья Лео не увидели в подобной "шутке" ничего смешного, пока остальные и черлидерши во главе с Астрид, буквально ржали до колик, пока Ада всеми силами пыталась не заплакать.       Лео, видя весь происходящий тихий ужас, очень сильно рассердился и встав из-за стола направился к двум девочкам, чувствуя как в его сердце взрываются тысячи солнц, ранее тепло горевших в его груди. Уж чего чего, а от своего родного 6 "а" класса он никак не ожидал. Пройдя мимо Летиции и подойдя к Аде, Лео буквально зарычал на своих одноклассников, аки рассерженный лев:       — Чего смешного вы увидели тут?! Ведёте себя, как свора сволочей! Не могу поверить, что вот всем этим существам, — Уолкер указал ладонью на тех, кто смеялся над Адой, — я когда-то доверял, и когда-то дарил победы по баскетболу! Тьфу, позорище. Пойдём, Ада, тебе нужно переодеться и помыться а мне же написать на них докладную учительнице, как временно заменяющему пост старосты. — Взяв своей тёплой ладонью крохотную ладошку, последний фараон и девочка Сострадание направились в душевые, что находились близ зала с бассейном, оставив своих одноклассников с другими, не менее рассерженными десятью учениками. Меж тем Ада смотрела на юного Уолкера с чистой, невинной подобно бриллиант, благодарностью.       Пока Аделаида смывала с себя липкую жидкость, Лео преспокойно дожидался золотоволосую девочку, стоя недалеко у спортзала и играя в одну интересную игру, хайпанувшую больше десяти лет назад, что-то связанное с космосом и игрой в мафию. Там ещё герои напоминали разноцветные конфетки. Ему уже седьмой раз за неделю выпал чужеземец, или импостер, грубо говоря, инопланетная кулебяка, цель которой — истребить всю команду. Подобная игра в самый раз, дабы выпустить всю злость на соперников, если знаешь как играть.       — …ео… — столь нежеланный голос отвлёк Уолкера от игры; перед мальчишкой стояла Летиция Парсон, собственной персоной. Лео вздрогнул и чуть не выронил из рук телефон.       — ?! Чего тебе, Парсон? — состроив обиженную мину, Летиция вопросила, явно пытаясь надавить на жалость:       — А почему так грубо, м? — последний фараон слегка нахмурив брови и сжав до боли свою челюсть с тонной иронии ответил:       — А того цирка, что произошёл в столовке недостаточно? — далее кареглазая девчонка состроила такое выражение лица, будто бы то, что она портит чужое движимое имущество было чем-то саморазумеющимся и… обыденным? Точно таким же, как мыть фрукты перед употреблением или наточить карандаш перед рисованием. Мол, "что не так?!", и абсолютно всё равно, что она только что сделала неприятно постороннему человеку, по сути не сделавшему ей ничего плохого. Лео был готов зарычать раненным львом и завыть раздосадованным волком от логики Парсон.       — Р-р-р-р, слушай, — передёрнувшись от своих слов начал Лео, — почему ты, вроде бы высокая и в какой-то степени сильная девочка, всё время издеваешься над теми, кто объективно слабее тебя? Почему издеваешься над Адой? — на лице темноволосой девчонки появилась мерзкая ухмылочка:       — М, может быть потому что я могу? Хотя, м, ты же парень, тебе виднее. — Уолкер чуть не задохнулся от последних слов Летиции, мысли заскакали подобно кузнечикам:       — Чего?! Твоя травля началась задолго до школы Близзарда, я тут каким боком оказался?! — в блёкло-карих глазах Летиции сверкнул недобрый огонёк, полный непонятным лично для паренька чувством.       — М, Ада очень милая и красивая. Но когда она несчастна то, лично для меня, становится ещё красивее. Ах, видеть то, как по её лицу скатываются слёзы, сверкая бриллиантами на свету так прекрасно! Мне с ней просто весело.       Черноволосый мальчик, скрипнув зубами от злости, процедил:       — Если тебе так нравится издеваться над Адой, и ты видишь в этом какое-то непонятное ни мне, ни моим друзьям веселье, то я изо всех сил постараюсь сделать так, что бы ни одной слезы не упало из глаз Адди! Ибо ты даже одной её слезинки не стоишь. Последние слова сказанные мальчиком сильно резанули самолюбие Летиции Парсон. Надув губы и подняв высоко голову она ушла от мальчика. Юнец выдохнул, всё поджарое тело Лео сотрясала дрожь, но не от страха, а от ужасного чувства несправедливости.       Далее парень, так и не сумев усмирить проснувшийся вулкан гнева в своей груди, со всего богатырского маху ударил кулаком в стену. Благо ничего себе не сломал, и не оставил на ударенной руке след, хотя ему, честно сказать, этого очень хотелось. По крайней мере боль в руке худо-бедно отвлекла бы его от этого чувства.       — Прости, я заставила тебя ждать, Лео? — раздался сзади тоненький голосок Ады, что уже смыла с себя весь сироп и стояла перед мальчиком уже в другой школьной форме, представляющей собой серую водолазку, пурпурный кардиган и штаны клёш. Только балетки остались теми же, так-как на них ни капли кленового сиропа не попало. В этот день было занятие в бассейне и 6 "а" принудили взять сменную школьную форму, иначе от них очень сильно бы воняло хлоркой, а у какой-то там преподавательницы был слишком чувствительный нос.       — Нет, Ада, ты не опоздала,— тепло улыбнувшись девочке ответил Лео, и чуть наклонившись к ней коснулся своими тёплыми и мягкими губами лба Аделаиды, тем самым заставляя её зардеться, едва ли не до свекольного оттенка:       — Ы-а-е-а! Лео, ты чего? — издав непонятный звук и похлопав себя по щёчкам вопросила Адди, то и дело поглядывая на черноволосого паренька. Ох, как же сильно билось юное девичье сердечко в этот момент. Словно две неразлучные птички запели свои распрекрасные трели в её груди. Светлая прядка выбилась из общей массы волос, как будто бы хотела закрыть алый цвет девичьих ланит от глаз мальчика. Последний фараон ласково улыбаясь убрал ранее названный локон с лица Ады, пока та ощущала непонятно откуда взявшееся чувство, которое она навряд ли назвала бы "бабочками в животе", это было что-то другое, ярче, светлее, непонятнее и, чего греха таить, приятнее.       — Ты очень милая, Ада. Давай после русского языка прогуляемся? — предложил Лео, протянув свою руку Адди и та, чуть поколебавшись, согласилась на сие предложение, взяв последнего фараона за руку. Такую тёплую, сильную, нежную, которую так не хотелось отпускать. Меж тем сам Лео радовался, что не зря послушал совет Хатхор и своего младшего братишки.