Осенний день был пасмурным и холодным, ранее голубой купол неба словно налился голубовато-серым свинцом. В воздухе лёгкими феями летал запах приближающегося дождя. Привычно гудят разноцветные машины, быстро проезжая по лужам, тем самым обрызгивая тротуар и всех, кто шёл ближе к проезжей части. На улицах Архангельска в этот день почти никого не было, кроме красивой высокой женщины и низенькой девочки. Обе были одеты по погоде, то есть в куртки, женщина – в красной, девочка – в сиреневой. Вскоре к ним подъехал белый автомобиль, в который и сели Катерина с Аделаидой. И, пока дочь на заднем сидении пристёгивалась ремнём безопасности, мать отмахиваясь от комплиментов таксиста как от мошек, заплатила мужчине и сказала ехать до «Валдушек». Печально вздохнув, таксист включил песню неизвестной лично для Ады группы, «Пачка сигарет» и тронулся с места.
Разодетые в пёструю листву деревья мелькали в небольших затонированных окнах, по тёмному с маленьким пером синего цвета в уголке, стеклу стекали прозрачные капли дождя, будто соревнуясь «кто первым дойдёт», какие-то капельки со временем сливались друг с другом в каплю побольше. Со внешней стороны эти дождинки казались слезами, стекавшими по грустному лицу златовласой девочки.
Пачка сигарет в моём кармане
Заставляет жить меня этот день
Я возьму телефон, позвоню своей маме
Мама, почему я хочу умереть?
Пачка сигарет в моём кармане
Заставляет жить меня этот день
Я возьму телефон, позвоню своей маме
Мама, почему я хочу умереть?
Пачка сигарет никогда не закончится
Бросить курить, если честно, не хочется
Стены так давят меня в этой комнате
Белый потолок, засыпаю в холоде
Открытые окна, в них дует ветер
Я не закрывал их, я жду тепла
Мои друзья — это мои сигареты
Мы с ними никогда не расстанемся…
Аделаида прислонилась лбом к затонированному стеклу. Холодный материал соприкоснулся с живой плотью, даря разгорячённой голове живительную прохладу. Шум дождя, мотора машины вкупе с меланхоличной песней про сигареты вгонял в особое сонливое состояние, из которого Адди не хотела выходить. Не хотела снова ощущать боль реальной жизни, просто уйти, раствориться в своих мечтах, найти счастливую страну-Утопию. То место, где она вместе со своим отцом и матерью счастливо живёт, дружит, нянчится с младшими братиками и сестричками… Обнимает и целует родного отца. А тот в свою очередь весело поднимает её на руки и катает на своих широких плечах, как это обычно делал Анубис, когда маленькая Адди была ещё меньше. Может быть, тогда Аду не смогли бы похитить? И шрама на душе бы не было, она бы… Она бы…
— Мы приехали, Ада. Идём. — Голос матери, как острая иголка проткнул пузырь мечтаний, сталкивая Аду едва ли не лбом с жестокой реальностью. Возвращая ту в настоящий и жестокий мир, где один может умереть от аневризмы головного мозга, в то время как другой — выжить после сильного облучения ураном. Выходя из машины, Адди почувствовала как заныли и затекли её мышцы.
Тёмные гранитные памятники с фотографиями давно почивших людей, некоторые были совсем новёхонькие, когда как другие были скрыты такими густыми зарослями, аж креста могильного не видно! Каждая новенькая могилка была ограждена небольшими «заборчиками», блестящими чёрной краской. На некоторых могилках находились пёстрые могильные венки, «Дорогой матери и любимой жене», «Верному мужу» и прочее-прочее. Шли мать и дочь долго, пока не дошли до могилы красивого мужчины в окружении роз. В длинные волосы мужчины были вплетены пара пышных бутонов. Золотыми буквами на чёрном могильном памятнике были выгравированы слова: Сафронов Пхет Рафрет, 12.04.1992 – 27.06.2022. Также там были написаны последние слова отца Ады: «Если любить, то любить навсегда». У основания памятника стояли розовое блюдце, рюмка и свечка. Лился сильный дождь, словно сама мать Природа оплакивала давно покинувшего свет мужчину. Холодные капли окропляли землю, песок, памятники и раскрытый чёрный механический зонт, который защищал от намокания Катерину и Аду. Ветер качал туда-сюда стволы высоких хвойных деревьев, окружавших могилы.
— Вот, Ада… Здесь покоится твой папа и мой любимый супруг. *Вдох*, как же сильно его не хватает. — С грустью в голосе сказала зеленоглазая женщина. Как это было удивительно, глядя на на холодный гранит находить его черты в своих.
— Ма… — Ада запнулась на полуслове и опустила омуты своих очей вниз. — Ма, папа наверное меня возненавидел, когда я появилась на свет… — К удивлению девочки, женщина от таких слов опешила и прикрыла рот ладошкой. Катерина помотала головой и погладила дочурку свободной левой рукой по плечу, решив рассказать своей дочери всё-всё без утайки:
— Нет, что ты! Помилуй, стал бы он ненавидеть ту, которую так долго ждал? Нет. Вот послушай, когда мы с Рафи, твоим папой, впервые встретились я была зелёной школьницей, излишне самоуверенная и тянущаяся к… Не той компании. — Ада навострила уши, внимательно слушая мать. Было интересно узнать о прошлых летах.
#Флэшбэк
Архангельская область. Год 2008. Заброшенный пляж, на котором развлекаются, слушая всякую непотребщину, молодёжь: кто в наколках, кто с банками алкогольного «Ягуара», а кто-то нарастил себе чёлку «до Питера». Были среди этой, как бы сказали старые люди, «компании пропащего поколения» и три сестры Сафроновы: Машка, Анька и Катька. Они веселились распивая алкогольные напитки, распевали матерные частушки и ругали на чём свет стоит учителей, которым их поведение не нравилось. Девушка с задорными глазами цвета изумрудов и короткой стрижкой под мальчика, держа в руке тот самый заветный «Ягуар» сказала сестрицам, что «Чуть искупается, и они продолжат обсуждать директора в полосатом купальнике». Сняв с себя всю одежду, представляющую собой чёрную обтягивающую мини-юбку и открывающий животик топ белого цвета, девушка вошла в прохладную воду и поплыла мастерски орудуя руками. Июньское небо было ярко-голубым, солнце приятно грело кожу, а прекрасный голос ласкал уши как никто другой:
Где бы не был я,
Вспомнишь ты меня,
Я вспомню тебя,
И как поцелуй,
Взял и свёл с ума-а-а-а
Милая моя, я люблю тебя,
Так люби меня, как люблю тебя я!
«Ну ничего себе! Как голос мужчины может быть одновременно и мягким, и с хрипотцой, и с басом? Кто же этот певун?» — Подумала молодая Катерина и поплыла на звук голоса, стараясь не замечать буравящих её карих глаз. Далее юную школьницу поджидал сюрприз: в воде по пояс стоял высокий светловолосый юноша, в окружении сереньких уточек. Юноша был голубоглаз, статен и очень красив, его можно было сравнить с Аполлоном, хотя такое сравнение можно было и опустить. Сильные крепкие мускулы красиво перекатывались под кожей цвета меди, блестели в свете небесного светила золотые локоны. Разве у мужчин могут быть настолько длинные и ухоженные волосы? А губы! Такие нежные и сладкие, в них так и хотелось впиться.
— ! Девушка, здравствуйте, как ваше имя? — Упс, Катю заметили, и та застеснявшись поплыла в другую сторону от юноши, тем самым заставив того громко рассмеяться.
После той встречи прошло больше двух лет. Кате уже девятнадцать. Теперь же она училась в политехническом техникуме на повара-кондитера и отшивала прилипал разных полов. И однажды, когда она прогуливалась по набережной Северной Двины вместе со своим отцом, вновь встретила того красивого мужчину в фиолетовой футболке и джинсах лилового оттенка. В этот самый час его доставали гопники в спортивках «Адидас», но близко подходить к пареньку боялись, так как тот был под два метра ростом и атлетически сложен, в отличии от дрищеватой гопоты с пивными пузцами. Но мужчина был абсолютно спокоен и тих, будто не ему угрожают хулиганы, а кому-то другому.
— Мусора! — Раздался клокочущий, неприятный голос непонятного мужичка и гопники как начали улепётывать, аж пятки засверкали! Ну, им явно не хотелось получить пятнадцать суток за хулиганство. К блондину подошёл молодой полицейский со словами:
—
Ты бы хоть замахнулся на них, Рафрет. Чтобы неповадно было. — На что ранее названный Рафрет лишь посмеялся, и сверкнув волосами ответил:
—
Ой, да ладно тебе, зачем мне на них силы тратить? Всё равно эти ходячие спортивки слишком трусливы. Хех, но спасибо, за это с меня бутылка "Тархуна", как ты любишь. — Коротко стриженный синеглазый полицейский ухмыльнулся, и они вместе с длинноволосым красавчиком направились в местный супермаркет. Ну, вернее направился сам полицейский, а Рафрет увидев старого человека с длинной бородой и девушку в лёгком платье внезапно попросил Владимира, отца девушки, назвать своё имя. Отец Кати хотел произнести своё имя но:
—
Вла-а-а-о-а-е… — У Кати тогда чуть не остановилось сердце, ведь это был один из признаков инсульта! Вызывали скорую, Владимира Сафронова увезли, а у его младшей дочери чуть не случилась истерика.
— Па-па! Папа! — Шмыгая носом и дрожа всем телом плакала Катя. Рафрету стало жаль безутешную девушку и он ей тихо сказал:
— Тише, тише, с вашим отцом всё будет хорошо. Мы вовремя заметили признаки инсульта, так что он должен оклематься. — Слова блондинистого красавца успокоили зеленоглазую девушку.
Далее Сафроновы вместе с Рафретом навещали Владимира в больнице, и глава семейства очень скоро пошёл на поправку. Новость о том, что Владимира Никитича Сафронова скоро выпишут обрадовала всё большое семейство: пожилую, но красивую супругу Владимира Ариану Вячеславовну, сына Лёшку, дочерей Аньку и Машку. Но сильнее всех этому была рада Катя, она чуть не утопила своего отца в море слёз. Так вот и познакомились Сафроновы с Семёновым Пхетом Рафретом.
Потом была старая как мир, история любви между Рафретом и Катериной. Родители Кати были не против ибо Рафи, как его ласково звала Ариана, был добр, честен и мил. Однако знакомству зеленоглазой красавицы с золотоволосым мужчиной был не рад одногруппник Катерины по имени Василий или просто Васька. Василий Спиридонов был чуть выше среднего, у него был длинный как у селезня нос, тонкие губы и маленькие впалые серые глаза.
Дело было в том, что Вася поспорил с Лёшкой, старшим братом трёх сестёр Сафроновых на деньги, мол «Сможет ли он за месяц сблизиться с Катей и забрать её невинность» и Рафрет, влюбляющийся в Катерину, мешал Васе заполучить и деньги и Катеньку.
— Вы оба адекватные?! — Возмущению младшей дочери Сафроновых не было видимого предела, когда её брат-лопух проболтался о споре. — Моя девственность, да вы оба кретины! Не могу больше смотреть на ваши... Физиономии! — Зло топая ногами, темно-русая девушка пошла домой, в сердцах проклиная двух глупых оболдуев.
Небо было ярко-голубым, без единого облачка. Пробираясь сквозь высокую летнюю траву Катерина, уже успокоившись, решила собрать полевые цветы и сплести для возлюбленного Рафи венок. Венок красиво получался из фиолетовых, розовых и белых бутонов. И без того румяные щёки покрылись алым румянцем, а девичье сердце, нуждающееся в любви рьяно затрепетало. Но тут, несмотря на тёплую, даже жаркую погоду Катерина почувствовала сильный холод, пробирающий до клацанья зубами.
#Конец флэшбэка
— Тогда Василий напал на меня и попытался изна... кхм, в общем Рафи спас меня. Общение с Васькой я сразу же оборвала, занесла его номер в чёрный список. — Несильно сжав хрупкие плечики своей дочери, Катя продолжила свой рассказ. — А ещё Лёшке тогда сильно досталось… Но не суть, мы вместе с Рафретом болтали, разговаривали, флиртовали, шутили и становились ещё ближе. Потом была наша свадьба, которую все весело обозвали "сиреневой", так как там почти всё было этого цвета. А потом мы очень долго пытались зачать ребёнка, но всё бестолку. И, спустя пять лет брака тест на беременность показал две полоски! И эти две полоски оповестили нас о твоём скором появлении на свет. Ох, как же мы с твоим отцом были рады тому, что скоро у нас будет ребёнок. Как громко он тогда смеялся... А сейчас этого смеха я, к сожалению, не услышу никогда. — Аде стало горько, горько от осознания того, какую любовь она разрушила своим появлением на свет.
— Ма... Прости! — Грустно вздохнув, Катерина погладила свою дочь по румяной щеке, налила в рюмку коньяка из фляги, которую она взяла с собой, и положив на блюдечко разноцветные шарики-карамельки — как она сказала, любимое лакомство отца Адди.
— Ма-а... прости меня! Я никогда не желала такого!
— Ты всего лишь маленький ребёнок, ты не должна винить себя!
— Да, ребёнок который мог убить собственную мать!
— ?! — Пустые, бездонные, печальные глаза обозрели чудесные постройки из песчаника и прекрасные цветы диковинных форм и расцветок. Особенно прекрасно выглядел белый цветок лотоса с жёлтой сердцевиной. Туда-сюда летали стальные осы и опыляли соцветия, в воздухе приятно пахло мёдом. Адди посмотрела вверх, по ярко-голубому небу летали небольшие пушистые кучевые облака, что были легки и воздушны, в отличии от дум маленькой Ады. Голова была словно налита расплавленным добела свинцом, слёзы застилали глаза и больно щипали раздражённую кожу юного личика. Все действия девочки, будь то питиё маточного молочка, приносимого заботливыми стальными осами, или любование красотой сада, были словно на автопилоте. Очень печальном автопилоте. Глаза цвета неба остановились на цветке цвета снега. «Какой красивый белый лотос» — Подумала Ада.
— Эх, хотелось бы мне, что бы он говорил... Было бы не так грустно. — Что было далее, не описать простыми словами: вода внезапно закипела, забурлила и засветилась яркими цветами розового, белого и жёлтого цветов. Обескураженная Ада закрыла руками и без того раздражённые глаза. Стоило только убрать руки, как перед Сафроновой оказался живой цветок со ртом, глазами-бусинками, капли воды блестели на кругленьком личике цветка, предположительно девочки с руками листочками. Аделаида очень сильно испугалась и громко закричала, чувствуя как сердце громко билось в горле:
— А-А-А-А-А-А-А-А! — Громкий девичий визг разорвал спокойную атмосферу в саду Кефера, стальные осы растерявшись летали туда-сюда, не зная куда себя деть, пока виновницы переполоха обескураженно глядели друг на друга: одна не могла поверить в реальность происходящего, другая же понемногу отходила от громкого крика, что оглушил её.
— Ой, блин! Ты чего так кричишь? Впервые Творение Древнейшего увидела? — Чувствуя, как тело превращается в вату, Ада медленно кивнула. Затем у бедной девочки закружилась голова, голоса превращались в неразборчивые звуки.
— Эй! Ты чего?! Не падай тут, утонешь! — Крепкие светло-зелёные стебли обвили руки девочки, не давая тем самым ей упасть в холодную воду.
— В-вы... к-как вас зовут? — Стоило девочке успокоится, как её взгляд вновь стал стеклянным и пустым, словно она уже в таком возрасте потеряла смысл жизни. Немного наклонив бутон-голову в бок, лотос назвала своё, весьма завихрённое и сложнопроизносимое имя.
— Или же зови меня Лотти, если моё имя кажется тебе слишком сложным. — Адди попыталась улыбнуться, но улыбка получилась излишне вымученной, словно она улыбалась находясь в незнакомой компании. Меж тем, Лотти выбралась из воды и забралась на плечи девочки со словами:
— Ладно, раз ты меня пробудила от долгого сна, то я теперь буду всегда с тобой, иначе ты так, подружка, можешь ласты склеить и не заметить. — Аделаида, не будь она столь расстроена, возмутилась бы и попыталась спихнуть наглое растение. Но увы, сейчас она тонула в океане печали и апатии, которые не искоренить разными шутками и прибаутками.
Далее же Аделаида отправилась к своим друзьям. Ко
всем друзьям, словно они были последней надеждой на успокоение терзаемой острыми когтями совести души. Представьте себе, как сильно удивились и боги и дети, когда увидели Древнейший Лотос на плечах крохотной Ады. Меж тем, Лотти не давая вставить никому слова, заговорила быстро и чётко:
— Ого! Ну ничего себе, сколько тут зелени и старых знакомых! — Апис и Хатхор удивлённо переглянулись, Гор вместе с Тимом, которые ранее весело разговаривали, увидав Лотти замолчали и раскрыли рты. — Да вы чего, призрака увидели?! — Скрестив листики-руки на груди спросила Лотос, так-как её неприятно удивил тот факт, что о ней забыли такие божества как Апис и Хатхор. Тёмные глаза-бусины поочерёдно смотрели то на антропоморфного быка в оранжевом, то на такую же коровку, только в синем:
— Эй, вы чего? Это же я, одно из первейших творений Ра! Вы совсем что ли забыли? — Раздался громкий, как раскаты грома шлепок – Сехмет ударила себя ладонью по лицу, стоило только Лотти упомянуть отца львицы.
— Кхм, что ж, приветствуем тебя, Нефер Атум-Амон, Древнейший Лотос. Мы как раз собирались кое-что сделать для восьми детей Мироздания. — Бирюзовые глаза золотой царицы повернулись в сторону золотой судьи, и та слегка улыбнувшись карминовыми губами, продолжила:
— Золотые близнецы и мы, правящий совет Египтуса, решили вам всем дать титул «
Святые».— Закрыв светло голубые глаза, золотая судья дала слово Исиде, матери Гора:
— Вы спасли наш город, когда почти все смертные и божества были выведены из строя. Это похвально. — Стоило богине магии закончить говорить как Бес радостно, как ребёнок захлопал в ладоши, а Сет, шевельнув ослиными ушами, презрительно хмыкнул, словно был этому не рад. Восьмёрка детей очень сильно удивилась подобной новости, ведь вроде бы они не сделали ничего такого, за что им бы выдавался титул, однако спорить не стали, ибо зачем? Дают- бери, бьют- беги. Особенно, когда разговор идёт о пожизненном почёте и всеобщей любви народа.
Наступило пятнадцатое октября.
Школа Мака Близзарда отмечала своё сорокалетие, всюду были развешаны блестящие на свету поздравления, детские рисунки «С днём рождения, любимая школа», а также поражающие количеством форм и размеров шары красных и синих цветов. На первом этаже было очень много народу, по крайней мере так казалось из-за множества девочек в пышных разноцветных платьях, издалека похожих на пёстрые пирожные. Заботливые мамочки помогали деткам помладше всячески украшать себя. Всюду доносились радостные крики и смех детей из младших классов.
Лео, одетый в белый костюм, чем-то напоминавший одежду какого-нибудь кронпринца из манхв про попаданок, нервно ожидал свою золотоволосую подругу.
— Не переживай ты так, — успокаивала сына миссис Уолкер, держа в руках тёмный гребешок для волос, — она просто, наверное, мучается с причёской. Волос то у неё ого-го-го. — Луиза была в этом права, у Аделаиды были длинные густые волосы цвета солнечного светила, мягкие и воздушные, похожие на золотое облако в лучах рассветного солнца. Тут мимо матери и сына пробежали девчушки, весело хохоча и шелестя накрахмаленными юбками, похожими на нежные лепестки весенних цветов. Тут перед глазами промелькнула копна золотистых волос, украшенная головным убором наподобие древнегреческого венка из листа лавра, только заместо листьев там были цветы разных оттенков фиолетового. Было фиолетовым и платье на юном теле, только перчатки отличались бледно-розовым цветом с лиловым подтоном. Пышная юбка в пол сверкала золотом и серебром, стоило только Адди чуть приподнять подол. Голубые бриллианты глаз всё так же были безучастны и печальны.
— Лео... Здравствуй, извини, я заставила тебя ждать. — Сказала Сафронова, всё так же не осмеливаясь посмотреть на смущённого Уолкера. Последний фараон, увидев как его подругу снедают грусть и тоска в столь радостный праздник, ничего не говоря прижал к себе Аду. Тёплые, крепкие объятия, в которых так тепло и комфортно — то, в чём сейчас нуждалась Аделаида, но не могла об этом рассказать никому из близких, ибо считала себя недостойной. Той, по чьей вине один добрый человек лежит в земле и только надгробная плита напоминает о его существовании. В горле словно встал комок с шипами, губы привычно задрожали, а по щекам побежали слёзы. Так больно, так горько...
— Ш-ш-ш, тише-тише. Ты поговорила с матерью? — Адди молча кивнула, ибо никаких сил на слова у неё не осталось. Было ощущение, словно её заставили пойти на этот бал, когда она идти туда вовсе не хотела никак. Ведь это же всё таки важное событие осени, наряду с первым сентября. Луиза, до этого молча наблюдавшая за старшим сыном и его подругой, была очень сильно обескуражена тем что Сафронова расплакалась. Не зная причину девичьих слёз миссис Уолкер достала из кармана бумажные носовые платки и взяв из пачки парочку, отдала две штучки расплакавшейся Аде, чувствовавшей себя очень, очень плохо. Поблагодарив Луизу, девочка взяла платочек и вытерла набежавшие горькие слёзы.
Огромный бальный зал, украшенный разноцветными листьями из бумаги, шариками всех форм и размеров, а на столах покрытых белой скатертью стояло огромное количество разнообразных угощений: козуль в виде листьев, пирожных с взбитым кремом и кондитерской посыпкой, ароматная клубника в шоколаде, запах румяной мясной пиццы витал в воздухе, сладкие ручьи горячего шоколада струились из шоколадного фонтана, душисто пах кофе десерт "тирамису". Блестели на свету сладкие яблоки в карамели. А ещё там было огромное количество пирогов с мясом, рыбой, печёнкой, курагой, черносливом, клубникой и брусникой, яблоками и персиками, из больших пиал с узором "Гжель" дети черпали половниками полупрозрачную жидкость — кисель из разных фруктов. Звучит красивая, заводная музыка, мальчишки в светлых или тёмных нарядах приглашают девочек, одетых как принцесс, на танец. Те же жеманно хихикали, то отвечая на приглашения, то отвергая их.
Особый рекорд по "отвороту-повороту" получила Астрид, старшая черлидерша в школе, одетая в ярко-розовое платье с бледно-сиреневой фатой. В подобном платье она была похожа на принцессу из "Принцесса и рок-звезда". В руках чирлидерша держала шпажку с каким-то японским лакомством, политым кленовым сиропом... Кленовым...
Pov Астрид
Почему? Почему он никак не может обратить на меня внимание? Я не понимаю... Чем его так привлекла эта новенькая, которая ростом не превышает пятилетку?! Даже в этот день, когда он должен был быть со мной, он всё время находится с ней. Ш-ш-ш, дьявол. Я протёрла переносицу от того, как мне было досадно. Разозлившись, я кинула куда-то японское лакомство на шпажке. У меня просто не хватает зла! Ко мне подошла, шелестя синим платьем Парсон Летиция, она в моей команде по черлидингу новенькая.
— Привет. Скучаешь? — Мне ничего не оставалось, как мрачно кивнуть и начать беседу с Летицией.
— Я просто не понимаю, как можно мне предпочесть... Её. — Моё лицо рефлекторно скурвилось, стоило мне вновь посмотреть на слащавую, смазливую рожу этой... Сафроновой. В моей душе начало пылать очень мощное, сильное пламя. Пламя ненависти и отвращения к мелкой дряни, уводившей моего милого Помидорчика от меня. Как же бесит!
— Да, должно быть тебе сейчас очень больно от того, что тебе, первой красавице школы, Уолкер предпочёл аутистку и безотцовщину. — От подобной новости у меня свело скулы, а в животе разгорелось что-то непонятное и завораживающее.
— Продолжай. — Ох, мои мысли пугают меня.
— Ты заметила, что первого сентября с ней была её мать и ещё четверо; трое мужчин и одна женщина? Так вот, никто из тех мужчин не является ей биологическим отцом! Они что-то вроде воспитателей-корректировщиков, они её, ха-ха, аутизм пытаются исправить да видимо всё бестолку! ХА-ХА-ХА! — Сама того не замечая, я начала заливаться звонким смехом, а в моей голове начали всплывать такие мысли, которые и пугали и забавляли. Что ж, сегодня будет весело.
Конец Pov Астрид
Меж тем тот, из-за кого и разгорелась ревность в душе Астрид, пригласил на танец Аделаиду, на что та с порозовевшими щеками согласилась. Зазвучала нежная, чуткая как лепестки первоцветов музыка, танцующие пары похожи на падающие листья берёз, дуба и клёна. Больше всех отличались от танцующих парочек Лео, одетый в белое, и Ада в платье фиолетового цвета. Алмазные серёжки, которые сделал отец Лео, чудесно сверкали и переливались, тем самым делая миловидное лицо Ады ещё краше. Лео почувствовал как кипят его внутренности, как горят его и без того румяные щёки, как дыхание становится тяжёлым. Как она нежно и ласково, как львёнок, прижимается к нему, прося успокоения и ласки. И он был готов дать ей эту ласку, лишь бы её глаза вновь были мечтательными и глубокими, чем печальными и пустыми. Сердце последнего фараона заныло, стоило на глазах Ады заблестеть капелькам слёз. Тут внезапно выключился свет и заиграла песня "Smell like cherry" из культового мультсериала "Metal family" и все резко пустились в энергичный пляс.
You can try to hide from me
But you smell like cherry (Smell like cherry)
I will find you anywhere
And I will make you marry
Make you marry me!
Тем временем Лео и Аделаида, напевая слова песни решили перекусить и промочить горло, похожее на пустыню Сахару. Лео вежливо пододвинул для девочки стул, та же быстро села и отрешённо выбирала чем бы занять свои челюсти, а выбор, как мы видели, был велик как пирамида Хуфу.
— Make you marry me!~ — Нараспев сказал Уолкер, перед тем как ненадолго уйти за напитками, ибо он никогда не любил кисели. Ему больше нравились соки, компоты, чаи, энергетики и молочные коктейли. Ада, проигнорировав смотревшее на неё пирожное, взяла яблоко в карамели, откусила маленький кусочек и расслабленно вздохнула, когда кисло-сладкий яблочный сок вместе с приторным, расплавленным сахаром танцевали вальс во рту. Кажется, ей стало немного лучше, гормоны счастья с радостью делали своё дело. Затем к золотоволосой девочке подошла Астрид и счастье полученное от лакомства тут же растворилось, как растворяется в тёплом чае сахар. Что было далее просто ужас, черлидерша завалила Адди туевой кучей вопросов, на которые та не очень хотела отвечать; то откуда у неё такое красивое платье, то почему она такая маленькая. Аделаида старалась отвечать на все вопросы вежливо, с расстановкой, хотя ей хотелось заорать: "НАХЕРА ТЕБЕ ПЕРЕСКАЗ МОЕЙ ГРЁБАННОЙ ЖИЗНИ?!", пока вопросы не зашли ещё дальше.
— Кстати, у тебя мама где работает? В магазине или на трассе? — Адди, скрипнув зубами, ответила:
— Моя мама работает в приюте для животных "Сердце природы", к чему здесь этот вопрос? — Вытянув губы уточкой Астрид, помедлив пару минут, проворковала:
— А твой отец? Неужели бросил тебя и твою мать одних? — напоминание об отце больно резануло по юному сердцу Аделаиды, слёзы крупными жемчужинами стекали по и без того розовому лицу, а взгляд метался словно умалишённый, а сердце стучало где-то в висках.
— Оте... па... — Буквы застревали где-то в горле, а глаза, и без того раздражённые, наполнились жгучими слезами. Каждый вдох давался до ужаса тяжело, казалось, что весь мир померк и растерял свои привычные краски, и тёплые и холодные. Остался только мрак и насмехающийся тон старшей черлидерши и Летиции, которые бедняжка не смогла выдержать. Адди, чувствуя себя очень плохо, решила незамедлительно покинуть вечеринку.
— Вот видишь, Астрид, я же говорила что эта аутистка безотцовщина. — С улыбкой хищницы продолжила Летиция, в бледно-карих глазах блеснул далеко не добрый огонёк, который обычно бывает у убийц-маньяков, что наконец настигли свою жертву. Тут позади двух девчонок раздался голос Лео:
— Вы что творите, заразы?! — Возмущению последнего фараона не было предела, он пыхтел как паровоз дореволюционной России, а в его глазах молниями сверкал гнев.
— Ничего такого, милый Помидорчик, я задала вопрос, а она убежала. — Улыбка хищника сразу же слетела с губ девчонки в барбейском платье, стоило её глазами цвета медного купороса встретиться с глазами Уолкера. Лео со злостью сжал кулаки.
— Во-первых, я тебе не "милый Помидорчик"! Во-вторых, обычно от вопросов просто так не убегают, не разбирая дороги. Ты что, решила Аде своими вопросами жизнь попортить, когда у неё и так с менталкой полная пизда?! — Астрид, неожидав такого от черноволосого мальчишки, была крайне обескуражена, казалось её спину пробила дрожь. Послав всё, в места не столь отдалённые, Лео быстро побежал к выходу оставив "королеву школы" в подавленном состоянии и друзьями Аделаиды, которые были сильно злы. Меж тем Лео, не чувствуя ног, с бешенными глазами, бежал по лестнице, пока не упал споткнувшись о белую туфельку с сиреневым носком: это была туфелька Ады! Падение было не очень удачным, так-как парень со всей дури ударился носом о каменную ступеньку и очень сильно напугал миссис Нолон.
— Мой мальчик, что случилось? — держась за сердце спросила учительница и Лео в красках объяснил причину своей паники, и в качестве доказательства показал пожилой даме крохотную туфельку, которую Аделаида Сафронова потеряла.
Совсем забыв про осеннее похолодание на улице, во двор школы выбежала девочка, босыми ногами ступая по заиндевевшей земле, то и дело путаясь в длинном платье цвета фиалок и горько плача. Сердце словно хотело вылезти наружу то через горло, то проломив собой грудную клетку, пока холодная земля лизала своими ледяными языками пятки Аделаиды. Холодно, больно, страшно...
— Аделаида, что ты делаешь на улице? Да ещё и без куртки, простудиться хочешь? — позади золотоволосой девочки стояла классная руководительница, одетая в ветровку цвета клубничной сладкой ваты, держа в руках розовато-бордовую сумочку, хмуря седые брови. Круглое лицо миссис Нолон стало чуть мягче, стоило пожилой женщине увидеть заплаканный лик Сафроновой.
— Ну-ну, что случилось? Вот, надень это, и пойдём в мой кабинет, потом скажешь что с тобой случилось. — Достав из своей сумочки шаль из овечьего меха, преподавательница укрыла плачущую Аду. Тут странная сила оттолкнула классную руководительницу от Сафроновой и оставила на дородном теле женщины глубокий порез. Непойми откуда к Адди подошла красивая беловолосая женщина, одетая в пышное алое платье с туго завязанным корсетом. На бледное лицо была надета сияющая серебром маска.
— Моя милая Розочка... — Золотце квадриата не знала, что её напугало больше; появление белокурой незнакомки или ранение миссис Нолон. Меж тем Леди в маске не стала медлить, подняла поражённую девочку в воздух и надела на заплаканное личико маску из другого материала, острая боль в районе груди заставила обладательницу голубых глаз громко закричать и потерять не только сознание, но и самое дорогое — память.
