Новая эра

      Ксюша и Ада были подругами с пяти лет. А началась эта дружба с того, что квадриат повстречал отца-одиночку, у которого была очень милая дочка с синдромом Дауна. И Аделаида, которая раньше подпускала к себе лишь друзей-богов и Монифу, к удивлению замаскированных божеств, сама подошла к строящей башенки Ксюше и протянула маленькую, худую ручку. Словно златокудрая малышка чувствовала, что это её человек. Вроде, это называется "Ментальная связь". Ксюше было в радость заиметь ещё одного друга, в то время как самой Адель, которая познавала мир тактильно, было приятно прикасаться ладонями к пухленьким, словно сосисочки, ручкам Липецкой. Эти две маленькие леди отныне представляли интересный тандем: Ксюшенька была той ещё болтуньей, а Адди — молчуньей, никогда не говорившей посторонним людям больше двух-трёх слов, из-за своего диагноза: РАС – Расстройства аутистического спектра.                                                                                     #Флэшбэк       Ксюша, под присмотром отца и квадриата, держа за руку Аду, весело шагала по набережной Северной Двины, напевая весёлую и сладкую песню. Кстати, о сладком: какая-то бабулька неподалёку продавала приятно пахнущую сладкую вату — огромные облака из разноцветного плавленного сахара. Очень воздушные и приятно пахнущие. Радостно завизжав, Ксюня попросила отца купить ранее названное сладкое угощение. От громкого визга тёмно-русой подружки Адель нахмурилась и расстроенно выпятила нижнюю губу вперёд: от визга девочка с голубыми глазами почувствовала, словно через всё её тело прошло чувство дискомфорта, как будто в неё ударила молния. Одернув руку и зашипев, словно напуганный котёнок, Ада закрыла ладонями уши. Уж слишком резок был звук. Недовольство это увидела Ксения и, извиняясь за свой крик, прошептала:       — Ада, бу'ешь слад'кую 'вату? — на что Адель, опустив глаза, кивнула, больше не говоря ничего. Посл этого , отец Ксюни – высокий мужчина с огромными бровями тёмно-русого цвета, словно у филина, подошёл к старушке и, заплатив, взял два нежно-жёлтых сахарных облака на палочках. Большие, пушистые, лёгкие, пахнущие так сладко, что у любого могли потечь слюнки.       — Так. — Стараясь не угваздать в угощении недавно купленную зелёную футболку произнёс дядя Женя. — Это тебе, Сеня, а это, — Евгений протянул сладость Аде — Тебе, Адель. Только не обляпайтесь, и, особенно, не балуйтесь с едой. — Ксюня, быстро разговаривая, начала отрывать от лакомства по кусочку, не забыв при этом поделиться со своим отцом. А Ада, до этого момента не знавшая как подступиться к сахарной вате, увидев такие действия своей подружки и оторвав весьма недурный кусок, протянула его своим друзьям: Собеку, Тоту, Анубису и Сехмет. Квадриат с радостью и ласковым смехом принял от малышки угощение. Затем, кроха засунула небольшой кусочек в рот и сильно удивилась тому, что он растаял внутри ротовой полости, оставив после себя сладкий вкус на языке. Мир в глазах девочки словно преобразился и стал ещё ярче, чем прежде, от чего у Адди широко открылись и без этого большие глаза.       — Ну как? — Улыбаясь спросила Ксюша. — Нра'иться? — Сафронова, смешно надув щёчки и вытянув от удовольствия губки, кивнула, всё ещё смакуя сладкую вату, превратившуюся от температуры тела в водичку, словно старалась надолго запечатлеть этот момент в своей памяти. Никогда она ещё не ела подобного, от того это и было так странно. Но, без всякой тени сомнения, приятно.       После того, как сладкая вата была съедена, обе девочки безмятежно играли, наслаждаясь мягким летним солнышком и ласковым ветерком, играющим с волосами крошек. Всюду ходили люди, плыли по реке огромные теплоходы и небольшие лодочки спасателей, одетых в яркие оранжевые жилеты. Кругом царила сладостная безмятежность, кружащаяся в нежном танце с музыкой из ресторанчиков на воде. По набережной с весёлыми песнями шла целая толпа людей, в центре которой – румяный жених, держащий под руку свою невесту, одетую в лёгкое платье, белое как снег. Тёмные, почти чёрные волосы украшала серебристая корона, блестящая всеми цветами радуги. Рядом с молодожёнами важно выхаживала девочка лет семи-восьми от роду.       Светленькая-светленькая, хорошенькая-прехорошенькая, она держала в ручках корзинку с цветами и блёстками, которыми разбрасывалась направо и налево, словно сынок миллиардера деньгами. И, занятая по уши своим делом, не заметила, как подошла к пирсу, на котором частенько мужики ловили рыбу. Лицезревшие это Ксюня и Ада очень сильно испугались, ибо она могла в любой момент упасть в воду и утонуть! Встревожился и квадриат с Евгением, крича о том, что ребёнок в опасности. Однако её родители были поглощены съёмкой фотографий и не могли подойти, или же вовсе не хотели.       Аделаида, привлекая внимание посторонних, громко закричала, зажмурившись, а пухленькая Ксюня подбежала к девочке и попыталась отвести глупую от пропасти над водной гладью. Признаться честно, это было не так просто из-за возраста Сени и не очень сильных ручек и Адель в панике схватила и Ксюшу и безымянную девочку за подолы их платьев, стараясь оттащить подальше от воды.       Восьмилетка, только что заметившая то, как она близко подошла к краю, испугалась и, не удержавшись на ногах, упала, чуть не задавив своим туловом двух пятилеток и ушибив коленку. После происшествия, старшая из упавших девочек громко расплакалась от боли и от того, что порвала свои красивые, новые, белые капроновые колготки. От её плача Адди закрыла уши, готовая в любой момент сама зарыдать.       — Маша! — Вскрикнула невеста и подбежала к ранее названной девочке, которая рассматривала своими зелёными глазами повреждение на ножке.       — Что я тебе говорила, не порть мне свадьбу своими выкриками! Не видишь, что люди смотрят на нас?! — Схватив за руку хныкающую дочку, невеста запищала о не сделанных свадебных фотках. А вовсе не о том, что её дочурка могла упасть в воду и утонуть, при этом рассыпав в воду блёстки, которые сразу съели бы речные рыбки. Чувствуя сильную несправедливость, Ада закричала:       — Упасть! — Невеста и Машенька сразу же повернули свои украшенные головы на маленькую девочку с белыми бантиками на голове, которая не унималась. — Вниз! Маша… утонуть, она б утонула! Оттащить, мы с Ксюшей хотели её оттащить! — Гости и мимо проходящие зеваки в ужасе ахнули от слов малютки в персиковом платье. Фыркнув, женщина поправила чуть съехавшую корону и прошипела:       — Ишь ты, серийные спасательницы нашлись. — Тут, сердясь на нерадивую мамашу, свою лепту внесли друзья-боги Аделаиды, вернее, Тот:       — Этих "Серийных спасательниц" вам не мешало бы поблагодарить, так как они оттащили вашу дочь от края. — На что невеста-мать лишь плюнула и направилась к выходу с пирса, уже не такая нежная и прелестная, какой была до всего этого. И Маша, так и не поблагодарив девочек, побежала следом за мамой. Вот так Ксюня и Адди поняли, что взрослые не всегда бывают справедливыми и благодарными.       Много воды утекло с тех пор, однако Ксюша и Ада всё так же оставались подружками не разлей вода. Часто, гуляя, девочки помогали тем, кто нуждался в помощи, будь то старенькая бабулька после инсульта, иль молодая растяпа, потерявшая в зарослях лопуха свой новёхонький телефон — подарок на День рождения.                                                                    ***       — Адди! — громкий крик Наташи заставил Аделаиду вздрогнуть. Малышка повернула голову к своей смуглой, красивой подруге, одним только взглядом выражая вопрос. — Адуль, а это правда, что ты отшила Зика Хикса, капитана футбольной команды школы? — Губы Наташи расплылись в радостной, но встревоженной улыбке, от чего Адель, перебирая пальцами свои золотые волосы, тихо улыбнулась, смотря в никуда и кивая головой, подтверждая слова Наташки. Она и вправду отшила того приставучего пацана с резким запахом дезодоранта. Миловидное лицо Основиной знатно вытянулось от слов маленького, полукровного анге́мона. Не найдя других слов, девочка Настойчивость похлопала подружку по плечу, чуть прикрыв свои оливковые глаза.       — Да, — почесав веснушчатую щёку сказала Оксанка. — И правильно сделала, что отшила его. Давно пора было показать ему, что его место у параши. — От "Его место у параши" добродушная Ксюня тихо засмеялась, так как ей подобная фраза показалась очень смешной.                                     Тем временем у подсобки.       Лео, волнуясь и ходя туда-сюда, ждал Кей – девочку с бордовыми волосами и карими глазами, которая хотела с ним поговорить на счёт их дружбы. Ведь в последнее время они практически толком и не общались. От волнения у последнего фараона даже вспотели ладони, пот маленькими градинками стекал по его лицу и шее, так как он не знал, о чём будет говорить с Кей. Ведь, по его мнению, вопрос с её ревностью был давным-давно решён и не требовал повторного поднятия. Лео, сглотнув слюну, достал из кармана свой мобильник, дабы в сотый раз посмотреть время и сегодняшнее число. От нервов Уолкер почувствовал себя крохотным котёнком в мешке, который постепенно поглощала бурная река из неизвестности. И странная тревога, царапая лёгкие и сердце острыми, тигриными когтями, не давала мальчику ни на чём сосредоточиться. Словно должно произойти что-то плохое, что-то противоестественное и ужасное. Мерзкое по своей природе. Но, что именно, чернявый пацан не знал. А неизвестность, как водиться, пугает гораздо сильнее острого ножа, лезвием приставленного к глотке. Хуже дула травматического пистолета, направленного в лоб.       — Лео, привет. — Тихо произнесла Кей, что-то пряча за спиной. Голос девочки с бордовыми волосами был, на удивление, ровный и спокойный, словно огромный удав перед нападением. Тихое затишье перед бурей, ломающей вековые деревья и сшибающей с ног.       — О, здравствуй, Кей. К-как давно мы не виделись… — Мысли последнего фараона скакали подобно лягушкам, путая сознание, пугая и без того беспокоящееся сердце. Ведь мальчик даже не знал, как сейчас завязать разговор и чувствовал себя словно загнанный зверь. Девичьи губы расплылись в хитрой, можно сказать, лисьей улыбке и Кей достала из-за пазухи венок из ромашек, сказав:       — Этот венок – знак нашего примирения. — Как только нежный венок опустился на его чернявые волосы, Лео почувствовал, что с ним произошло нечто очень странное: то его потянуло к Кей, то он возжелал быстро свалить куда-нибудь подальше отсюда, где есть та, что сможет его поддержать и без всяких ромашковый венков. Его надежда, его жажда, его первая любовь, сводящая одной лишь улыбкой его с ума.       — Лео, куда ты?! Стой!!! — Громко вскрикнула Кей и этот крик поглотила хмурая, как осенний день, подсобка. Не зная, что делать дальше, Кей побежала за последним фараоном следом.       ««Love me, love me, love me, love me, love me, love me, love me … LOVE ME! LOVE ME MOORE!!!»»       Уолкер выбежал из подсобки, ища Аделаиду. Такую милую, красивую, желанную и любимую. И он даже не заметил, как за ним глотая слёзы бежала Кей. Сердце словно сжали семь стальных обручей, в голове был полный кавардак из мыслей и чувств, его аж подташнивало от этого ощущения. Но, почти все эти ощущения прошли, стоило перед его глазами появиться Аде – девочке, в которую мальчик уже не просто втюрился, а был по настоящему влюблён. К себе она прижимала книгу "Два капитана". Стоило только ей взглянуть на последнего фараона своими красивыми глазами, ласково улыбнуться и чуть поправить медовые волосы, у него, по ощущениям, чуть не лопнуло сердце.       — О, Лео, здравствуй. Красивый венок. — От комплимента Лео сильно покраснел, словно пробежал расстояние от пирамид Гизы до Татарского пролива. Захотелось её крепко обнять, прижать к груди и не отпускать, покуда она сама не попросит. Слова «Я тебя люблю» так и хотели вырваться наружу, но постоянно застревали где-то в районе глотки, словно им что-то мешало пройти. Что-то размером с бейсбольный мячик. Тут, случилось нечто невообразимое: венок, ранее пестривший цветами, начал вянуть и сохнуть, как оставленная на жаре рассада бархатцев. Тут сзади Лео послышался громкий визг "Не-е-ет!", заставивший мальчика обернуться и неплохо так испугаться: высокая, бледная женщина с зелёными волосами держала Кей за шкирку, широко улыбаясь и демонстрируя белые зубы. Испугавшись, Ада уронила книгу. Тем временем, с тревогой в душе черноволосый мальчик разбежался и со всей силы оттолкнул незнакомку от подруги. Русалка, охнув, упала и выронила девочку с бордовыми волосами. Уолкер тяжело дыша прошипел:       — Не смей трогать Кей... ты, сучья рожа!!! — Сердито глянув на Лео, дева произнесла заклинание:       — Język węża ў гідкага хлапчука! — После чего мальчик почувствовал, словно острое лезвие впилось ему в язык и провело линию по горячей плоти, заставляя кровь багряными струями вытекать из рта и спускаться по подбородку, пачкая собой школьную форму мальчика. От состояния шока, закрывая руками рот, парень издавал стоны жуткой боли, пока русалка, схватив рыдающую Кей за волосы уже хотела исчезнуть, словно безмолвное видение, но громкий крик остановил её.       — Стойте! Не надо! Оставьте Кей в покое! — Повернув торс в пол оборота, речная дева уязвлённо хмыкнула, мол: "Как ей эта мелкая девчонка может запрещать" и подняла Адель в воздух, произнеся малопонятное слово на древнерусском. У Лео от всей этой картины похолодело внутри, меж тем русалка спросила Аделаиду:       — А почему "Не надо"? У нас с ней был уговор; я ей помогаю приворожить возлюбленного, если приворот сработает то всё дуже хорошо, но если нет … — Дева с зелёными волосами широко улыбнулась, увидев хтонический ужас на лице Кей. — То она должна будет отдать мне свою душу! — Лицо Кей стало белым, как школьный мел. Лео хотел что-то сказать, но не смог, ибо подавился вязкой кровью и закашлялся.       — Н-нет! Не было такого! Не было! Вы меня обманули, я не знала!!! — Дух утопленницы так громко рассмеялся, что в школе полопались все стёкла и затряслись шкафы с рефератами и учебниками.       — Незнание не освобождает от ответственности, поэтому ты теперь принадлежишь мне! —       — Не-е-е-ет! — Прокричала пленённая девочка, стараясь высвободиться из худых, но крепких рук своей похитительницы, которая уже собралась уходить и вешать на шею Кей верёвку, привязанную к камню, но Ада снова остановила русалку, крикнув:       — Тогда… о, точно, выкуп! Я, Аделаида Амун, выкуплю у тебя Кей. И цена меня мало волнует. — Дочь Водяного, с минуту подумав, выдвинула своё требование: за семь дней привести ей тройку коней разной масти. Тяжело вздохнув, Адель с силой сжала кулаки и рыча сказала речной деве такие слова, которые от себя же и не ожидала:       — Хорошо. Будут вам три коня; рыжей, изабелловой и вороной мастей! —       — ХА-ХА-ХА! Тогда жду тебя, рыбка моя, у озера в, котором покоятся души монахов! — После чего исчезла, забрав с собой рыдающую от страха Кей. Меж тем, Ада подбежала к Уолкеру и быстро перенесла его в Египтус, где есть Сехмет, которая может вылечить язык Лео.                                                                                           ***       — Одна неделя... мне была дана на выкуп Кей. — Коротко произнесла Ада, обращаясь к Сехмет, изредка поглядывая на высокого мужчину в белых одеждах и красными узорами на руках. Он держал длинный посох, с небольшим набалдашником в виде домика. Этот мужчина - славянский бог Велес, заскочивший ненадолго в Египтус. Холодные, серебряные глаза гостя внимательно следили за девочкой, которая держала своими крохотными ручками руку последнего фараона Земли – мальчика, которого прокляла русалка. Пока боги восстанавливали разбитые стёкла и шаманили со школьными камерами видеонаблюдения, сам мальчишка полулёжа расположился на песочно-желтоватой кушетке, широко раскрыв рот, и издавал жуткие стоны боли.       — М-да, даже не знаю что и сказать вам, ребятки. — Проговорила Сехмет, закончив лечить язык Уолкера. — Коней можно купить в Лиловых горах, однако изабелловой масти там нет. Только вороная, рыжая, серая и в яблоках. — Ада тяжело задышала от переизбытка эмоций, ведь если она не успеет, то Кей может погибнуть страшной смертью в объятиях неупокоенной утопленницы. А ещё язык Лео, как с ним-то быть?! Хоть кровь и остановилась, язык не вернул себе прежней целостности.       — А вот с языком всё намного сложнее, т.к его "раздвоенность" - результат очень сильного проклятия. Жуткие эти ваши тётки - славянские русалки, да и обидчивые больно. У вашей подружани совсем мозг закликался, раз она к таким существам обратилась. Где она их только нашла? — После, все стали дружно думать о том, где найти ранее обсуждаемых коняг, так как на Земле одна только изабелловая лошадка стоит как крыло самолёта, инкрустированное бриллиантами и другими дорогущими безделушками. Тут свою лепту внёс сидящий неподалёку гость:       — У Бабы-Яги есть три волшебных коня. И вороной, и рыжий, и изабелловый. Но плату взять она может великую. — Голос бога лесов был тихим как шелест молодой листвы, хриплым и холодным словно лёд, потрескавшийся весной. Но Аделаиду, взявшуюся за подобный гуж, было уже не остановить. Ведь всё-таки, Сострадание она или нет? Далеча, Адель спросила Велеса о том, где живёт ранее названная волшебница, на что мужчина с серебряными глазами ответил, что её отвезёт к колдунье олень с золотыми рогами. Тут в палату, под возмущённые крики Сехмет, вошёл ранее названный представитель семейства оленевых.       — Классное место ты выбрал, Велес, просто слов нет! — Оскалила саркастично клыки Сехмет. — Олень в палате, где сейчас лежит и стонет пациент. Прекрасно. Просто лучше быть не… ! Ох, твой благородный рогалик хоть копыта свои вытер, перед тем как войти? — Адель, нежно обняв свою названную мать оборвала тираду, полную возмущений и волнения. Так как она знала, что при ней Сехмет не будет злиться, из-за того, что любит Аду, как родную дочь. Слава богам, копыта у оленевидного гостя были чистыми и опрятными. Шевельнув ушами, дочь бога солнца подняла свою ученицу на руки и посадила на спину златорогого существа. После же, сама она обратилась в огромную рыжую кошку. Своё обращение золотая царица объяснила тем, что Яга боится её.       — А... а пось… почему боится? — Немного неуклюже, из-за наркоза и раздвоенного языка, спросил Лео богиню, на что та ответила в стиле "Нева-а-ажно~" и наказала ему никуда из комнаты не выходить, пока она с Золотцем не вернётся. Далее, фыркнув, благородный олень отправился в путь: к Яговой избе, к границе между Явью, Навью и Правью. Быстро довёл златорогий проводник до дремучих, густых-прегустых лесов, куда не пробиться было даже крохотному лучику света. И, в тени и тиши, находилась старая-старая избушка на курьих ножках, повёрнутая, как в старых сказках, задом к героиням, а к лесу передом. Тёмная, сделанная из зеленоватых брёвен, с малюсенькими оконцами, в которых ярко горел свет, оповещая о том, что хозяйка сидит дома. Когтистые лапы крепко стоят на сырой земле, почти не двигаясь. На небольшом "подоконнике", если его таковым можно было назвать, мирно спал большой чёрный кот, иногда зевая и демонстрируя миру свои крепкие, острые зубки и розовую, шершавую ленту языка.       — Избушка. — Решив не изобретать велосипед Ада обратилась к волшебному зданию, как велел древний обычай. — Избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом. — Избушка, услышав подобные слова затрещала, заквохтала как курочка, высиживающая в гнёздышке тёплые, рябые яички. Медленно повернувшись, Изба остановилась как вкопанная. Дверь, скрипя и завывая, как волк на луну, открылась, и перед незваными гостями предстала высокая, русоволосая женщина с глазами цвета аквамарина и крупным крючковатым носом – ею и была Баба Яга. Не сказать, что она была юной девой, но вовсе не дряблой старухой, а дамой лет так тридцати девяти – сорока. Этим она сильно отличалась от той бабульки, которой пугали и пугают до сих пор непослушных детей. Единственное, что в ней могло сильно напугать – подол платья, расшитый узорами в виде необглоданных костей. Принюхавшись, хозяйка избы прошипела:       — А-а-а, чую, чу… запах крови? Ни русский дух, ни не русский, а совершенно иной! — Тут аквамариновые глаза увидели благородного оленя, а на нём маленькую девочку, которую ласково обнимает огромная кошка с огненно-рыжей шерстью. Именно от этой златоглавой малышки и пахло кровью, но не обычной, а душевной т.е. нубхиором. Лицо Яги сильно побледнело и скурвилось от осознания того, что кто-то посмел разорвать душу столь маленькому ребёнку. Пытаясь выровнять дыхание, женщина спросила:       — С какой целью ко мне пожаловала столь маленькая, израненная Терёшечка? — Ада от того, что упомянули её рост, недовольно поджала губы и сжала ручки в кулачки. Тут, сама Баба Яга засуетилась, мол: «Ох, где же моё гостеприимство?» и помогла двум героиням спуститься со спины златорогого оленя.                                     ***       — Но... — Подливая чай девочке вновь начала Яга. — Всё таки, в чём причина твоего прихода сюда? Вновь Кащей распоясался или с молодильными яблоками и Жар-птицей беда? — Не желая больше терять ни минуты, Адель спокойно рассказала хозяйке дома и о русалке, и о девочке, чей приворот не удался, и о тройке коней разных мастей, которыми Ада должна выкупить жизнь несчастной девочки. И то, что Велес - славянский бог лесов сказал, что тройку коней: вороного, рыжего и изабеллового можно взять у хозяйки Избушки на курьих ножках.       — То есть, Терёшечка, тебе нужны мои кони, которых я выращивала едва ли не с рождения, чтобы выручить твою подругу из беды, я так понимаю. — Задумчиво почёсывая нос сказала колдунья, своими орлиными очами едва ли не прожигая в Аде, обнимающей рыжую кошку, дыру. — И какой тебе был выдан срок? Три дня или три года? — Сглотнув слюну и нервно улыбаясь Аделаида поняла, что просто так Яга не отдаст животинок. И имеет на это полное право! Но, можно ей послужить в каком-либо деле и заслужить всю эту тройку коней.       — Неделю. Если через семь дней я не принесу коников, то жизнь Кей может оборваться. — Холодный пот ручьями стекал по лицу, спине и шее, пока сердце пульсировало в висках и горле, не давая сосредоточиться. — Но не за "бесплатно", я могу вам послужить! Травы там, разные собирать, прясть пряжу я более-менее могу. — Скрестив руки на довольно-таки большой, груди Баба Яга прикусила губу думая, какое же задание выдать этой девочке и её странной кошке. Идея о задании пришла довольно быстро: спасти Сёмёна Бабурина и Катю Смирнову из мира хоррор-новеллы "Зайчик", выкупив их за десять лосиных туш.                                                                                                             ***       Как только в посёлке пропали Семён и Катя, в школе было неспокойно. Почти каждый день в классы приходила милиция и объясняла зелёной детворе, как себя вести в столь неясное время. Антона подобные открытые уроки безопасности лишь только угнетали, наряду со скандалами родителей и истериками Оли, появлявшимися в ходе распрь Бориса и Карины. Порой беловласый мальчик хотел послать всё к чертям собачьим и убежать жить в лес. Так бы он и сделал, если бы на улице не лежали целые кучи сугробов и не немели от трескучего холода пальцы. Он бы сразу же сбежал, если бы у него не было младшей сестры Оленьки.       Вот так, одолжил бы у Бяши палатку и жил где-нибудь в лесу, ловя рыбу для пропитания и подрабатывая, раздавая листовки. Хотя, последнее является весьма спорным, ведь на этом долго не уплывёшь. Вот в таких думах сейчас Тоша сидел уже третий час над уравнением, и никак не мог сосредоточиться на задании. Цифры и буквы превращались в летающих перед глазами мух. Мама была на кухне и варила надоевшие всем пельмени, а папа был на работе и ещё не скоро вернётся, что по мнению мальчика было даже хорошо. Хотя бы несколько часов без скандалов и ссор. Оленька же спокойно смотрела мультики на старом видике, обнимая своего мишку.       Тут, из окна он увидел маленькую девочку, которая тащила огромную повозку, загруженную чем-то тяжёлым. Антон даже снял очки и протёр их, дабы убедится в том, что ему не почудилось, ведь у странной гостьи на голове были витые, светящиеся рога! И сама малышка, выглядевшая примерно одного возраста с Оленькой, ярко светилась золотым светом. Всё её тело было укрыто странной накидкой из серебристо-золотистых крыльев. Но ещё больший шок он испытал, как только увидел Алису и тёмные силуэты, прожигающие малышку с рогами своими взглядами. А та, будто этого не замечая, спокойно сказала им им что-то и сделала то, от чего у Тохи отвисла челюсть ведь, как он думал, "накидка", оказалась огромными крыльями, укрывавшими тельце малышки, а заместо человеческих стоп у неё два раздвоенных копытца. Затем, дитя с рогами повернулась к окну и, ласково улыбнувшись, помахала Антону рукой, и мальчику захотелось спать.                                                                                                       ***       Очнулась Катя Смирнова от того, что лежала на тёплой постели, и от того, что её колени ощутимо щиплет то ли зелёнкой, то ли самым настоящим йодом. Продрав хорошенько глаза, школьница осмотрела помещение, которое может и вовсе являлось землянкой; стены, пол и потолок комнаты были обложены мхом и лишайником, а сама она лежала на стареньком матрасе, укутанная тёплой шкурой, пахнущей еловыми ветками и лёгкой ноткой духов. Около "кровати", на которой лежала Смирнова, стоял небольшой стульчик, на котором была кружка, наполненная чем-то тёмно-бордовым, бутерброд с колбасой и записка следующего содержания:                                                                         "Ты в безопасности. Но, чтобы твоё тело не ломило от холода, выпей тёплый напиток, съешь бутерброд и отдыхай, укрывшись лосиной шкурой."       Прочитав записку, Катька нервно улыбнулась. И правда, само её тело, ранее перевязанное, едва ли не с ног до головы болело. В горле словно застряло лезвие ножа-бабочки, причиняя боль и заставив девочку схватиться за горло и громко закашлять:       — Кхе-кхе! Кхе-кхе! — Кашель был сухой, болезненный, рвущий её глотку на тысячи и одну частичку, заставив Катю съёжится; неужели это ангина? Или ещё какая-нибудь жуткая болячка, на излечение которой понадобится продать почку?! Дверь тихо заскрипела, заставив ученицу шестого "Б" укрыться шкурой и всеми силами сдерживать кашель и трястись, то ли от холода, то ли от страха. В комнату вошёл кто-то, цокая как маленькая козочка и напевая песню из фильма "Мама". По голосу, это была девочка, очень маленькая.       — Хм. Видимо, она ещё спит раз к-хм, лекарство не выпито и не съеден бутерброд. — Незнакомка, по мнению самой Кати, говорила как-то странно из-за расстановки слов в предложении. Меж тем, грубые волоски заставили русоволосую девчонку громко чихнуть и, чуть привстав, зашмыгать носом. Однако, Смирнова тут же пожалела о своём решении, так как разбитые коленки словно облизали языки пламени, заставившие глаза слезиться. Сердечко Катьки билось с огромной скоростью, стараясь перегнать по застывшим от страха жилам кровь, ведь она не знала, в каком месте находится и что от неё хотят. Последнее, что ярко отпечаталось в памяти - гнавшийся за ней отец, с которым мама строго настрого запретила общаться после развода. Да, после очень некрасивого развода.       Когда-то давно, Катя жила в полной семье: отец работал на мясокомбинате, а мама была учительницей в городской гимназии. Катерина росла счастливым и здоровым ребёнком, в крепкой семье, пока её папа не попал в аварию и не получил черепно-мозговую травму. Мама во время посиделок с подружками говорила, что в больнице ему наложили больше десяти швов на голову.       И с того момента доброго папу будто подменили... он стал ленивым, безыдейным, плохо пахнущим дурнем, нередко припадающим к бутылке. Из-за ранее указанных "качеств" его уволили с работы, от чего он и вовсе слетел с катушек, всё сильнее погружаясь в пучину отчаяния. А Лилия Павловна, любя супруга всем сердцем, пыталась его вытянуть из болота алкогольных напитков, боясь, что он утащит с собой и её с дочкой, у которой начался пубертатный период со всеми "ништяками" в виде месячных и изменений тела. Последней, и самой горячей каплей для Павловны стало то, что её мужчина начал домогаться их дочери! Их светлого лучика в окошке, совсем ещё маленькой и невинной! После этого Лилия Павловна, отбросив все сантименты, подала на развод и переехала в этот посёлок.       Из мрачных воспоминаний Катю вырвал мягкий голос и то, что жёлтая девочка с рогами кормила её с ложечки тёплым и вкусным лекарством, как маленького младенца! Возмущённо замычав, Катька подавилась и закашлялась, мол: "Что себе позволяет эта мелкая девчонка?!" — после чего, нахмурившись, отодвинулась от, по мнению самой Катюхи, хозяйки этой халупы. Но та на это лишь тихо посмеялась, передавая однокласснице Антона кружку с лекарством , после чего начала смотреть то, как зажили коленки юной дамы, чью жизнь она выкупила за туши лосей. С ними оказалось всё нормально. И слава богам Египта за это.       — К… — говорить Катерине было очень больно. — Кто ты, девочка? — Запинаясь и гнусавя спросила Смирнова, на что рогатая малышка ответила, мол: "Все вопросы потом, ты пей лекарства и ешь свою еду давай."       Несколько дней странная хозяйка землянки, назвавшая себя странным именем "Амун" поила Катерину кисловато-сладковатым лекарством, укрывала тёплыми одеялами, кормила вкусными супами. Если без лишних слов, то всеми силами не давая развиться в организме школьницы разным болезням. Со временем боль в горле и кашель, терзавшие организм Кати как стая гиен, прекратились и общее состояние пришло в какую-никакую норму.       — А, — однажды за обедом спросила Катька, — вы не знаете, где Бабурин? Бабурин Семён? — Девочка с русой косой пока не осмелилась переходить на "ты" с рогатой хозяйкой землянки. Та же, гладя по спине огромную рыжую кошку, коротко произнесла будничным тоном:       — На Кудыкиных горах помидоры собирает. Он меня обидел и я его туда отправила. Вон, смотри какой синяк он мне на ключице оставил. — В качестве доказательства рогатая крошка отодвинула ворот своей рубашки, продемонстрировав Смирновой лилово-зелёный синяк на своей золотистой, сияющей коже. Миловидное личико Кати исказилось в отвращении к прыщавому толстяку, который посмел поднять руку на слабую девочку. Ну и ладно, ну и поделом этому Семёну, который распускает руки словно маньяк-садист.       Спустя какое-то количество времени, когда Катя полностью выздоровела, Амун привела в землянку грязного, потного и изрядно исхудавшего Семёна с перевязанной ладонью, на которой когда-то был перстень с печаткой. Как оказалось, он тоже пострадал из-за отца Екатерины так как заметил то, что какой-то стрёмный мужик выслеживает Смирнову. От непонимания, чего этому мужлану понадобилось от старосты, Бабурин даже выронил украденные им же очки Антона.       — Н-ну... и-и вот... спалился я *шмыг* в общем. — Сбивчиво говорил Сёма, трясясь всем своим телом и баюкая забинтованную конечность. Катя задрожала, чувствуя как внутри неё всё похолодело, словно на неё было вылито ведро ледяной воды из деревенского колодца. Ну почему... почему это чудовище, бывшее когда-то папочкой, никак не оставит её и маму в покое?! Почему продолжает мучать? По миловидному лицу Катьки потекли солёные слёзы. Увидев подобную реакцию, Амун поспешила успокоить напуганных мальчика и девочку тем, что тот мужчина их не тронет больше. Также она сказала о том, что скоро они вернутся к своим семьям. От последней новости Бабурин и Смирнова оживились и на их лицах засияли, словно звёзды, радостные улыбки.                                                                                                 ***       Серые листы газет, принесённые отцом, пестрели сенсациями о найденной четвёрке детей; двое из них были живы, с залеченными ранами а другие же, к превеликому сожалению, были мертвы. А причиной смерти Вовы и Сенечки было сильное обморожение. Выжившие школьники сказали, что они не знают кто их похитил, так как они не видели лица, но помнят странного человека в коричневой шубе, который их преследовал. Этим "человеком" оказался бывший муж Лилии Павловны, который всеми силами пытался вернуть свою красивую дочь себе. Также, недалеко от посёлка была задержана вооружённая банда, которая преследовала Бориса Петрова и его семью.       Теперь же в зале суда мужчина, подстриженный под нолик, надрывал голос, глядя покрасневшими глазами на жмущуюся к матери Катю:       — Она моя! МОЯ! Я хотел вернуть её, а тут ещё и этот жирдяй всю малину попортил! — Со скамьи цвета тёмного дерева вскочила женщина с короткими седыми волосами, прожигавшая подсудимого своими водянистыми глазами:       — Не смей пиздеть про моего внука, тварь! Свою семью разрушил, теперь и на другие заришься?! — Молодой судья, громко стуча молотком, потребовал тишины.                                                                                           ***       Аделаида, всё-таки, смогла выполнить задание Яги, и та, немного скрепя сердце, отдала девочке трёх своих любимых коней: Буресвета, Яхонта и Светика. Их малышка и перенесла на берег озера у Сийского мужского монастыря, в то место, где когда-то в дремучие времена топили монахов. Там их и ждала дочь Водяного, всё так же держа заплаканную Кей за волосы.       Только увидев тройку коней, Русалка была заворожена их прекраснейшим видом, длинными ресницами, крутыми шеями, мягкими гривами, лоснящейся шёрсткой и стройными ногами. Забыв про всё, она выронила в воду Кей, которую тоже пленили прекрасные лошади. Один вороной, с сияющей серебряной гривой, другой рыжий с чёрной как крыло ворона кудрявой шевелюрой, а третий же, изабелловый, с золотистой гривой и голубыми глазами, не могли не привлекать внимание. Особенно изабелловый, так как чем-то напоминал скрещивание дорогущей ахалтекинской и американской кремовой лошадей. Они размахивали своими пышными гривами, цокали отполированными до блеска копытами и демонстрировали жемчужные резцы.       Выйдя из водной глади речная дева, мечтательно и, в какой-то мере глупо улыбаясь, словно околдованная, подошла к тройке коней и протянула к ним свои руки, дабы прикоснуться к такой красоте. Стоило дочери Водяного коснуться их мягкой шерсти, как они начали громко ржать, вставать на дыбы и всячески отводить Русалку от водной глади, от того оплота, что принял её в себя давным-давно. А она повиновалась им, как лишённая своей воли рабыня. Бледная, вечно юная и прекрасная.       Затем, жеребцы резко остановились, удивив свою новообретённую хозяйку. Фырча и облизываясь, окружили они девушку с зелёными, словно тина, волосами и резко накинулись на речную деву. Сильными ногами они ломали её руки, ноги, сильными челюстями вырывали волосы с кожей, буквально снимая с несчастной скальп. Русалка громко кричала от боли, плакала, рыдала, звала на помощь других русалок, но, к её же сожалению, никто не пришёл к ней на помощь. Высокие сосны и ели равнодушно смотрели на то, как её заживо сжирают Ёшкины жеребчики, которые не признали в ней свою хозяйку. От пережитого шока Кей не могла пошевелиться, широко открытые светло-карие глаза с ужасом наблюдали, как перепачканные в крови кони доедали остатки некогда красивой девы. Не зная, что и чувствовать, девочка тихо захихикала чувствуя как сильно её распирает изнутри, словно в неё вселился кто-то. Она, находясь в прострации, даже не заметила, как "соперница" укрыла её плечи тёплым одеялом.              ***       С тех самых пор, как исчезла волшебная свеча, семейство Мадригаль жило в мире и спокойствии. Курчавый дядюшка Бруно перестал скрываться от своей семьи, а мускулистая Луиза, которая ранее чуть было не сошла с ума от возложенной на неё ответственности, теперь давала себе время на перерывы, во время которых либо занималась каллиграфией, либо лепкой разнообразных изделий из глины. Долорес вместе с Марианно трепетно ожидали своей свадьбы, находясь в компании друг друга. В воздухе витал терпкий запах тигриных лилий – работы Исабеллы – смуглой красавицы с прямыми чёрными локонами, одетой в тёмно-синее платье. А ведь когда-то оно было пыльно-розовым, что отделяло её от младших сестёр, одетых в разные оттенки синего.       Но хватит о прошлом, пора поговорить о будущем! А именно о том, что находится за далёкими горами. Помечтать о разных культурах, новых знакомствах и друзьях. Не всегда же их общине жить где-то на отшибе мира, надеясь только на семейство Мадригаль, честное слово! Вот, Камило с Мирабель были такого мнения. Кое-как вымолив у Абуеллы разрешения на небольшой поход в лес, подростки громко смеялись и шутили, иногда отдыхая у реки и поедая приготовленную заботливой матушкой Джульеттой пирожки. Остановились кузены у прохладной, голубой реки, так и манившей погрузиться в свои воды.       — Камило, я плавать! — Крикнула Мирабель своему кузену, скрывшись за кустом и сняв с себя всю одежду, на что парень в жёлтом пончо задорно рассмеялся:       — Только не утони! — Мира на эту фразу лишь театрально закатила глаза, пока парниша и не думал умолкать. — А то что я семье ска... — Договорить парню не дал громкий крик Мирабель "Сзади!!!" и острая, чуть ли не парализующая боль, атаковала спину и затылок. У Камило потемнело в глазах.