Школьная история

Голова у Мэн Яо кружилась просто пиздецки. Казалось, будто он пьян, так сильно его повело, настолько слабым и нескоординированным он себя ощущал. Стоило губам Не Минцзюэ накрыть губы Яо — и тот терял себя, растворяясь в ощущениях, полностью состоящий из нервных окончаний, казалось, расположенных повсюду. Куда бы не прикоснулся Минцзюэ — Мэн Яо вздрагивал, срывался на стон, прогибался. Сжимал волосы юноши, совсем позабыв о своем и его возрасте, о статусах. Мычал, тяжело дыша и откидывая назад голову, когда Не Минцзюэ покрывал его шею жаркими поцелуями. Руки сами собой сползли на широкие сильные плечи ученика, сжимая их от переизбытка чувств, едва ли не разрывая ткань пальцами. Мэн Яо был возбужден — Минцзюэ легко было бы это заметить, прижмись он чуть сильнее внизу. Яо прижался первым. Прогнулся в очередной раз, застонал. Сполз руками ниже, во время очередного глубокого мокрого поцелуя оглаживая твердый живот юноши, пробираясь руками под футболку и внезапно мыча чуть громче. Резкая вспышка удовольствия пронзила все внизу, стоило только подушечкам пальцев ощутить крепкие гладкие мышцы на животе юноши. Стоило только огладить их пальцами, пройтись маленькими ладонями по мышцам — и Яо снова простонал, жмурясь, красный от возбуждения и стыда. Мог ли он когда нибудь подумать, что едва ли не кончит от ощущения того, какое же охуенное, сильное и твердое тело у его ученика? Едва ли не кончит, лапая юношу, который выглядел в два раза старше самого Мэн Яо, и который вел себя именно так сейчас. Мэн Яо больше не мог держать себя в руках. Возбуждение накрыло с головой, и он, неразборчиво шепча что-то срывающимся от возбуждения голосом, принялся задирать футболку Минцзюэ, чтобы снять её к чертовой матери. Он не хотел терпеть какой-то кусок ткани между своими руками и этим идеалом. — Тебе точно всего лишь семнадцать? — сдавленным и срывающимся после жадных поцелуев спросил Яо, смотря в лицо Минцзюэ плывущим от удовольствия взглядом. Взглядом, постоянно соскальзывающим ниже, по рельефным, но не чрезмерно кубикам мышц на его животе, по телу, не скрытому полностью теперь задранной футболкой, ещё ниже, где соприкасались их тела. А там он… тоже такой же охуенный? — Точно, — ухмыльнулся Минцзюэ, чертовски довольный собой. Когда Мэн Яо только начал задирать его футболку, он и не понял сперва, что происходит. Не обращал обычно внимание на свое телосложение — ну было оно и было от тренировок… и вот сейчас принесло плоды. Он нравился учителю, он его возбуждал — и черт, это заводило уже Не Минцзюэ. Мэн Яо смотрел на него, будто плавился, взгляд его обволакивал и согревал, и хотелось, чтобы он продолжал смотреть. Изучил каждую клеточку тела Минцзюэ, если оно ему так нравится, прикоснулся бы так, как касался его живота, ко всему. Минцзюэ совсем не был бы против. — Тебе нравится? — спросил он, усмехаясь, и, поймав чуть ошалелый взгляд своего учителя, снял окончательно мешающую футболку. Ему не было стыдно, кожа как будто теплела, когда Мэн Яо смотрел на него, и хотелось, чтобы он не отрывал взгляда. Минцзюэ, сев учителю на бедра, распределив свой вес с осторожностью, притянул его руки. Усмехаясь, пристально наблюдая за реакцией Яо, он приложил его ладони к своему животу. Дрожь учителя было так легко ощутить. Он задыхался лишь от того, что трогал Минцзюэ? Торжество постепенно затапливало сознание. Не Минцзюэ провел руками Мэн Яо по животу, надавил, отчего пресс напрягся только сильнее, проступили более явные очертания кубиков. Пальцы Мэн Яо, очевидно блядски чувствительные, проследили каждую линию самостоятельно, а когда учитель вновь замер, Минцзюэ повел его руки вниз. Первый ряд кубиков, второй, третий. Кожа его была горячая, гладкая, легко было скользить — и только у резинки штанов появились темные волосы. Не Минцзюэ ухмыльнулся, видя, как молчаливо паникует Мэн Яо. — Все хорошо, — сказал он, забывая действительно, кто тут старше, забывая даже о том, что сам особо опыта не имеет, — не беспокойся. Все хорошо. Даже лучше — все охуенно. Под кожей жар, в груди все сжимается, а сердце колотится в животе. Дышится рвано от возбуждения, а сама мысль о том, что учитель к нему прикоснется, заставляет мысленно кричать во всю глотку. Их пальцы вместе скользили вниз, коснулись резинки штанов и, споткнувшись о нее, медленно поползли дальше. Минцзюэ смотрел, как Мэн Яо отреагирует, пусть уж знал ответ — он сидел на нем какое-то время, ощущая задницей, как этот самый ответ все больше и больше напрягается. От этого улыбаться хотелось только сильнее. Он тихо выдохнул, когда Мэн Яо самыми кончиками пальцев прикоснулся к нему через черную ткань штанов. Она была достаточно тонкой, чтобы почувствовать все — и даже это легкое прикосновение пустило разряд по его телу. Как можно так возбуждаться, черт… Не Минцзюэ осторожно убрал свои руки, позволяя Мэн Яо решать. И все же это прикосновение почти что сводило с ума. Мэн Яо забыл обо всём в тот момент, когда Не Минцзюэ сел сверху. Ошалелыми глазами смотрел на него, такого красивого, сильного. Знающего, что он хорош, Минцзюэ. Смотрел, боясь поверить, что действительно ему позволили так спокойно касаться этого тела, похожего на произведение искусства, по мнению Яо. Позволили гладить, смотреть, едва ли не задыхаться от ощущений. Мэн Яо ощущал себя прыщавым подростком, впервые прикоснувшимся к женской груди. Вот только кто знал, что у него будет стоять от того, что он гладит рельефное тело парня, младше него самого? Их руки спускались ниже, а сирена в голове Яо вопила все громче. Казалось, стоит дёрнуться, сделать что-то не так — и все исчезнет. Минцзюэ скривит губы в жёсткой ухмылке, назовет извращенцем и педофилом, встанет и уйдет. А у Мэн Яо останутся лишь проблемы и стояк между ног. Но Минцзюэ не уходил. Позволял делать все это, смотрел неотрывно темным взором, будто запоминая все это тоже. Спускал руки Яо ниже, пока тот самыми кончиками дрожащих пальцев не ощутил упругость плоти через тонкую ткань. Плоти, едва ли не каменной по ощущениям, явно выделяющейся бугром под тканью одежды. Мэн Яо не сразу заметил, что руки Минцзюэ пропали. Смотрел все так же неверяще, пытаясь будто осознать, реально ли это все. И в какой-то момент это уже стало не важным. Он облизнул высохшие губы, чувствуя, как сердце бешено колотится и, не смея зажмуриться, прижал руку сильнее. Тонкие пальцы сомкнулись на действительно уже каменном стояке Не Минцзюэ, и тот ощутимо вздрогнул и зашипел сквозь зубы. Мэн Яо не замечал. Зачарованно смотрел, оглаживая ладонью член через одежду, сжимая пальцами и водя медленно вдоль ствола, будто испытывая последние остатки своей храбрости. Гладил и трогал одной рукой его пресс, наслаждаясь этим внезапно доставляющим чувством удовлетворения от касания к такой красоте, а другой медленно и методично сжимал в руке член юноши и оглаживал его рукой. Смешно было, но даже тут он обошел в размерах своего учителя. Значительно так, надо сказать. Неужели, у Не Минцзюэ нет чего-то не выдающегося? Пальцы забывшего о благоразумии учителя подцепили резинку штанов юноши. С губ того сорвался шумный вздох, пронзивший тишину комнаты, и Мэн Яо резко пришел в себя, отдергивая руки и прижимая их к груди. Он смотрел загнанно на юношу, нависающего над ним, кусал губы, оглядывая это совершенство, не понимая, как вообще мог прикасаться к нему так просто. К нему, такому красивому, когда сам Мэн Яо… Учитель опустил глаза, оглядывая свое худощавое невысокое тело без малейших намеков на мышцы, и до боли закусил губу. Пальцы стиснулись на ткани футболки на груди и Яо отвёл взгляд в сторону. Нашел, блин, кого лапать. Он же по сравнению с ним совсем никакой. Когда прикосновения, от которых в голове было абсолютно пусто, исчезли, Минцзюэ почти застонал. Он жмурился все это время, хмурился, пытаясь сдержаться и не толкаться в пальцы Мэн Яо, лишь бы его не спугнуть. Что ж, учитель спугнулся сам. Чуть прийдя в себя от новых, чертовски сильных ощущений, Минцзюэ увидел совершенно испуганный и нерешительный взгляд. Плечи, напряженные и поджатые, пальцы, что стискивали футболку — а до этого сжимались вокруг его члена. Чего он боится? Не прикосновений же — ведь смог это сделать. И не Минцзюэ, потому что бояться, блин, уже просто нечего, как казалось ему самому. И все же Мэн Яо лежал, не смотря на него, закрывшись даже больше, чем прежде — стало не по себе. Минцзюэ и спросить-то не мог, не привык, не понимал, что ему говорить. Лишь осмотрел учителя с головы до ног, вновь и вновь возвращаясь к его напряженно стиснутым пальцам. Футболка. Он тихо фыркнул. Вот ведь глупость. Горячие ладони легли поверх рук Мэн Яо, еще больше напрягшихся поначалу. Минцзюэ сжал их сильнее, расслабил — и пальцы Мэн Яо тоже ослабли. Он отвел его руки в стороны, смотря то на лицо учителя, то на его фигуру. Провел ладонями от груди вниз, к животу — тот поджался. Минцзюэ снова фыркнул на эту чувствительность и запустил руки под тонкую ткань, прикасаясь к теплой коже, покрытой мурашками. Гладкая, будто бы шелковистая — хотелось мурчать от таких ощущений. Мэн Яо, красный как рак, вцепился в его руки, пытаясь их оттащить — попытка довольно жалкая. Минцзюэ, раззадоренный, повел ладони выше, задирая футболку, оголяя живот Мэн Яо. Выше, и выше, и выше — пока ткань не затрещала, вынуждая учителя с возмущенным вскриком поднять руки, чтобы ее не порвать. Почему-то он молчал, стоило Минцзюэ посмотреть ему прямо в глаза. Замолкал, не возражая, и глаза его блестели от чувств — самых разных. Не Минцзюэ избавил учителя от футболки и тут же перехватил его руки, не позволяя прикрыться. Скользнул взглядом по острым ключицам, по узкой груди и бледному животу. Руки Мэн Яо беспомощно дергались в его хватке — и так же легко были подняты над его головой, когда Минцзюэ наклонился к самым губам учителя. — Ты нравишься мне, — тихо сказал он в них и мягко поцеловал, потому что страх до сих пор мелькал во взгляде Мэн Яо. Следом Минцзюэ прикоснулся губами к его шее, к ключицам и груди. Осторожно прикоснулся к соскам, впервые пробуя это, лизнул — тут же руки Мэн Яо вновь оказались в его волосах. Он ухмыльнулся, пуская волну теплого воздуха на кожу. Столько мурашек, даже забавно. Целовать живот учителя было приятней всего, мягкий и теплый, он занимал все внимание Не Минцзюэ. Тут он задержался надолго, выцеловывая, облизывая, делая все, что в голову придет. А потом понял — он тоже может спуститься ниже. В этот миг Не Минцзюэ выдохнул, посмотрел коротко снизу вверх на Мэн Яо. — Нравишься, — прошептал, и в тишине вышло действительно громко — а дальше просто прикоснулся губами через ткань штанов туда, где Мэн Яо касался его самого. Было горячо, и губы чуть запульсировали от непривычки, когда Не Минцзюэ ощутил, что прямо под этой тканью стояк его учителя. Настоящий, напряженный… приятно. Он прикоснулся в поцелуе к нему пару раз, после попробовал пальцами, сжал, получая более чем приятную реакцию Яо — и сам уже погрузился в исследование. Гладил, надавливая, изучая, как выдыхает учитель, как напрягается и дрожит его живот, сжимал, улыбаясь его тихим стонам. Все это было потрясно — потому что рядом с Мэн Яо, и Минцзюэ снова почти что урчал, чертовски довольный. Мэн Яо если честно даже не думал, что когда тебя касается кто-то другой, особенно если этот кто-то симпатичный и приглянулся тебе, то это может быть намного сильнее и круче, чем когда трогаешь себя сам. Возможно, это потому, что никто раньше, хаха, не трогал член Яо, и слишком впечатлительный парень воспринимал это сильнее обычного. Учитель, хоть и пытался сдерживаться, мычал от приятных ощущений, жмурился и елозил немного по кровати. Руки беспорядочно шарились по простыням, пока он не вцепился в запястье ученика, будто в попытке остановить от слишком уж сильных ощущений. Как и во время поцелуев, которые кружили голову чувствительного Мэн Яо, он пытался прекратить все это и прийти в себя. — Хватит, достаточно, — на выдохе шумно прошептал Яо, посмотрев на Минцзюэ блестящими повлажневшими глазами. — Я понял, что нравлюсь тебе, пожалуйста… Мэн Яо уже и сам забыл, что хотел сказать в свое оправдание, запутался, не знал, что надо делать в таких ситуациях. Но справляться с этой дрожью и удовольствием было все сложнее, поэтому он не отпускал руки Минцзюэ, надеясь, что он послушается. Как бы ни хотелось, возможно, продолжить, стать немного смелее и позволить юноше больше, все же это было не совсем правильно. Слишком рано. У Мэн Яо ещё был мозг, и он понимал где-то в глубине души, что заняться сексом с учеником буквально спустя сутки после выяснений отношений это… Мэн Яо, так и не дождавшись ответных действий, сел, глядя на Не Минцзюэ, облизывая влажные, красные, блестящие губы. Почему-то в этот же момент вспомнились жадные, глубокие, едва ли не грубые в своей настойчивости поцелуи, от которых до сих пор дрожали ноги. Взгляд Яо поплыл. Даже сидя он был ниже Не Минцзюэ и смотрел в его глаза снизу вверх, взволнованно и смущенно. Остановиться после того, как облапал член и тело парня — хоть анекдот сочиняй. Мэн Яо машинально спустился взглядом ниже. Тяжёлый, пристальный взгляд, прямые, суровые черты лица. Мощная шея, широкие плечи, твердое мускулистое тело. Не Минцзюэ выглядел совсем взрослым, однако эта юношеская непосредственность, что все ещё присутствовала в нем, придавала мальчишке особого очарования. С губ сорвался тяжёлый вздох. Мысли о том, чтобы все прекратить сейчас же, снова отошли на задний план. Мэн Яо вновь рассматривал Минцзюэ все более восхищённым взглядом, наконец отпустил его руки. И, помедлив, придвинулся ближе, прикоснувшись губами к горячей коже на шее юноши. Мэн Яо зажмурился, не решаясь смотреть на него, чтобы не растерять остатки храбрости. Он исследовал горячую гладкую кожу губами и пальцами, целовал, облизывал, покусывал. Все быстрее забывал о собственных сомнениях, ведь именно с ним сейчас сидит этот юноша, именно его он трогает. Именно его обнимал и целовал, даже до того, как признался в чувствах и своевольно заявил, что теперь они пара. Пара. Они встречаются. Они имеют право целоваться и делать все то, что делают сейчас. Мэн Яо даже не понял, застонал ли он вслух или это было просто фантомный звук в его голове. Он обнял руками шею юноши, доверчиво прижимаясь к нему, не убирая своих губ с его ключиц. Было слишком тепло и уютно, наконец-то было ощущение защищённости. Яо даже не думал, что поспособствовало тому, что он так быстро изменил отношение к Минцзюэ. Просто тот был настойчивым, уверенным в себе и в своих чувствах. Слишком непоколебимым в осознании того, что Мэн Яо тоже заинтересуется им, как парнем, в ответ. Мэн Яо ведь даже не заметил, когда он понял, что Не Минцзюэ ему нравится. Поцелуи, легкие и мягкие, тепло тела Мэн Яо и трение их кожи, такое внезапно приятное — все это Не Минцзюэ запоминал, впитывал, гладя учителя по спине. Касаться его было так приятно, причем по-всякому. Будь то нежные прикосновения или настойчивые, почти что жесткие, от которых остаются красноватые следы на какое-то время — все это доставляло. Порой его бросало изо льда в пламя, когда Мэн Яо что-то решал для себя. Он бесконечно о чем-то думал и сомневался — то хотел, то шел на попятную. Целовал Не Минцзюэ ласково, а после набрасывался, как будто в последний раз его видит — и чувства в груди тоже то поднимались, точно цунами, то нежно плескались пенистыми волнами. Даже сейчас… эти поцелуи в шею, такие бережные и осторожные, от которых хочется жмуриться и тихо рядом лежать, а следом — едва различимый стон, и кожа Мэн Яо вновь такая горячая, а сам он снова превращается в живой вулкан. Прикоснуться к нему — прогибается, точно кот. Сжать сильнее — вновь стонет. Не Минцзюэ провел по его спине ладонями, прижимая крепче к себе. Хватка на шее усилилась — Мэн Яо ластился к нему, потирался своей обнаженной грудью, и даже это движение возбуждало. Минцзюэ склонил голову, проводя по его волосам щекой, вдохнул этот сладковатый запах, что делал в груди тепло. В голове все еще стоял стон Мэн Яо — последний, который прозвучал прямо над ухом. О чем он подумал, что не сдержался? Ведь это наверняка было связано с Не Минцзюэ, и лучше бы выяснить, что вызовет такую же реакцию. Теперь уже его губы прикоснулись к шее учителя — к его бешено бьющейся венке, через которую пульс было легко ощутить даже при поцелуе. Мэн Яо так волновался, был настолько возбужден, что дыхание его прерывалось, он будто стонал на выдохе едва слышно — это кружило голову. Не Минцзюэ вновь положил его на кровать — осторожно, не размыкая объятий. Руки учителя так и сцепились за его шеей, и это давление доставляло, Минцзюэ и не пытался выбраться из его хватки. Устроился, раздвинув бедром ноги Мэн Яо — и поцеловал его так, как давно следовало. Без спешки, вдумчиво, изучая внимательно языком все, что только возможно. Лишь постепенно они ускорялись — и в этот раз Не Минцзюэ мерно двигал бедрами в такт. Оба они выдыхали в поцелуй, когда приходили волны легкого удовольствия. Это все было ново, и хотелось всего и сразу… но нужно было с чего-то начать. Не Минцзюэ терся о пах Мэн Яо, все углубляя поцелуй, и чувствовал, как же внизу горячо все и напряжено — у них обоих. Один только факт, что это не сон, что Мэн Яо действительно так реагирует, а не плывет по течению, приводил в восторг. Минцзюэ двигался все настойчивее, понимая, что им обоим это понравится — и каждый стонущий выдох учителя ласкал его слух. Глубокий, влажный поцелуй и все более напористые движения Не Минцзюэ над ним снова заставляли Мэн Яо терять голову. Он расслабился, позволив юноше уложить себя обратно, обнимал крепко, выгибаясь немного под его рукой, что жадно оглаживала стройное тело, прижатое весом Минцзюэ к постели. Бедро ученика уже давно раздвинуло ноги Яо, и тот больше не пытался извернуться и выбраться из жаркого плена. Наоборот, прижался ближе, ответил на поцелуи ещё более порывистыми движениями губ, позволив проникнуть глубже. Сжал его ногу своими. Внизу все горело, в белье, казалось, становилось влажно, и Мэн Яо, как бы ни было стыдно, хотелось снять с себя всю оставшуюся одежду. Разумеется, сам бы он этого не сделал, но понял, что если бы Минцзюэ попытался — Яо бы его не стал останавливать. Мысли об этом настолько захватили распаленного учителя, что тот, не заметив этого даже, руками шарился по брюкам самого Минцзюэ, проворно принимаясь расстёгивать ремень, и когда это получилось, еле слышно фыркнул в губы юноши. Вслед за ремнем сдалась и ширинка. Мэн Яо, довольный своими стараниями, тут же запустил туда руки, пока разум не вернулся к нему, и осторожно прикоснулся пальцами к горячей плоти. Рука была зажата между телом Минцзюэ и его штанами, поэтому пальцы и ладонь плотно прижимались к члену юноши. Тот сдавленно прорычал в губы Яо, набрасываясь на них с ещё большим остервенением, и Мэн Яо застонал, чувствуя, как начинает задыхаться в жадный, горячий поцелуй. И все равно он сжал член юноши лишь сильнее. Не то, чтобы его это утихомирило. Минцзюэ толкнулся в его ладонь, затем снова и снова, отчего Мэн Яо продолжал сжимать ладонь вокруг твердого, горячего ствола, ощущал, как влажная от смазки головка скользит по ладони, пачкая ее и создавая более лёгкое продвижение. Руки Минцзюэ стиснули учителя в объятиях так, что тот замычал в поцелуй, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и ребра его треснут. Но сказать этого Минцзюэ он не успел — юноша ослабил хватку и сместил одну из рук на задницу Яо, крепко ее сжимая и прижимая бедра Мэн Яо к себе плотнее, снова толкаясь в руку мужчины. Юноша становился все более напористым. Все сильнее касался, сжимал, целовал. Оставлял слабые метки, несмотря на сдавленные просьбы Мэн Яо не оставлять следов. Он касался Яо везде, где ему хотелось, и Мэн Яо даже и подумать бы никогда не мог, что ему от этого может быть приятно. Но приятно было, настолько, что он едва ли не скулил от ощущений. Ещё несколько минут — и Мэн Яо был уже возбужден настолько, что сам был готов умолять Минцзюэ себя трахнуть. Не успел, правда. Стоило юноше резко перевернуть учителя на живот и стянуть с него штаны с бельем, оставив его полностью обнаженным, как тишину квартиры разрезала звонкая, пронзительная трель телефона. Мэн Яо застыл. Минцзюэ тоже, хотя был больше похож на огромную черную тучу, что вот-вот разразится грозой. Оба они, застывшие, как истуканы, возбужденные до невозможности, вслушивались в длинную громкую трель, будто созданную для того, чтобы заставить человека выпрыгнуть из окна, чтобы перестать уже ее слышать. Мэн Яо ничего не оставалось, кроме как подползти к тумбочке и взять телефон в руки. «Мэн Яо, он мне написал, что мне делать, Яо?! Цзян Чэн написал мне и предложил приехать к нему!!!» Как же это не вовремя, мать твою. Не Минцзюэ, услышавший из трубки слишком уж громкий голос, прищурился. Из-за этих паникующих неразборчивых криков Мэн Яо вновь от него ускользнул, пусть и поглядывал виновато и возбужденно. Внизу все ещё жгло, Не Минцзюэ двигал непроизвольно бёдрами, неудовлетворенный и потому злой. Смотрел на учителя, который, кажется, счёл разговор достаточно важным, чтобы не возвращаться к перерванному занятию. А вот Минцзюэ так не считал. Ничто, даже поднятие Атлантиды, не было для него интереснее, чем пальцы Мэн Яо, так крепко сжимавшие его член. Тепло кожи учителя изводило Минцзюэ — как мучило его сейчас отсутствие этого чувства. Он прожигал Яо взглядом какое-то время, и тот, отвечая чуть виноватой улыбкой, продолжал нести какую-то чушь по телефону. Да блять, никакие разговоры не стоили этой паузы, когда Не Минцзюэ, взъерошенный и возбужденный, сидел и ждал своей очереди. Он и не собирался терпеть. Мэн Яо не мог кричать, не мог возразить, даже замечание сделать у него бы не вышло — он был слишком воспитанным и приличным… когда не оставался с Минцзюэ один на один. Так и сейчас — он лишь взволнованно следил за тем, как что-то неуловимо меняется во взгляде Минцзюэ. Говорил по телефону по прежнему наигранно, непринужденно, словно и не сидел, привалившись к спинке кровати, со стояком. Словно бы не сводил ноги под обжигающим взглядом Минцзюэ, стоило тому ухмыльнуться. Полностью обнаженный, раскрасневшийся, он стрелял глазами в ученика, не понимая, что любое его действие будет провокативным. Не мог Мэн Яо и пискнуть, когда пальцы Минцзюэ прошлись по его бедру. Он попытался было подтянуть колени к груди, но сопротивляться тоже не получилось, когда ладонь ученика придавила его ноги к постели. Не Минцзюэ развёл их резко, наслаждаясь тем, как скачат интонации Мэн Яо — он все ещё пытался что-то говорить в трубку. Минцзюэ погладил бёдра учителя с внутренней стороны, прикоснулся к его стояку — тут же ноги сомкнулись, но сделалось только хуже. Мэн Яо закусил губу, Минцзюэ посмотрел на него с ухмылкой — и наклонился. Поцелуи выходили горячие и влажные, они кружили внизу живота, спускаясь по миллиметру вниз, пока Минцзюэ не упёрся подбородком в головку члена Мэн Яо. Он облизнулся и поцеловал уже ее, лизнул на пробу, поглядывая на ошарашенного, красного от стыда учителя. Только вот член Мэн Яо настойчиво говорил, что тот вовсе не против. Минцзюэ снова лизнул его, пробуя и привыкая, и не нашёл ничего, что могло бы его оттолкнуть. Наоборот. Он лизнул по всей длине и резко развёл ноги Мэн Яо. Устроился так, что бёдра теперь касались его плечей — и взял член учителя полностью. Это было непривычно — горьковатый вкус смазки, тёплая плоть во рту — а Не Минцзюэ собирался привыкнуть. Он двинул головой вверх-вниз пару раз, глянул на Яо, остановил губы лишь на головке. Втянул. Хотелось посмотреть, что будет делать учитель. Хотелось снова вернуть его пальцы в волосы и не прекращать, потому что Минцзюэ чувствовал, что сам возбудился только сильнее. Мэн Яо не слышал голос Лань Сиченя, наверное, с того момента, как Минцзюэ собственнически развел его ноги в стороны, недовольный, что учитель отвлекся. Можно подумать, он сам хотел этого. Сичень был сегодня как нельзя некстати. У Мэн Яо в кои-то веки появилась личная жизнь, он лежал возбуждённый и обнаженный под красивым парнем, и тут… Мэн Яо Сиченя, в общем-то, даже и не пытался слушать. Кусал губы, сдерживая готовые вот-вот сорваться стоны, дрожал, наблюдая за тем, как Минцзюэ, ухмыляясь и не отрывая от него взгляда, спускается все ниже. Наблюдал до того самого момента, как Не Минцзюэ взял в рот его член. Мэн Яо еле успел отодвинуть руку с телефоном в сторону, чтобы не замычать прямо в трубку. Телефон выпал из дрожащих пальцев, теряясь где-то в одеялах, и учитель, сдавленно застонав, откинул назад голову, сжимая бедрами плечи юноши. Тот даже так умудрялся ухмыляться, а Мэн Яо под этим довольным, сытым взглядом будто бы возбуждался ещё больше. Потерянный голос Лань Хуаня ещё доносился откуда-то из динамиков, но Мэн Яо уже не обращал на него никакого внимания, полностью отдавшись во власть рук и губ Не Минцзюэ. Вскоре из телефона были слышны уже только гудки, но Яо не был уверен, застонал он раньше, чем они пошли, или позже. Впрочем, сейчас ему это было неважно. Даже если Лань Хуань услышал — ничего страшного не случится, Мэн Яо максимум придется краснеть перед ним. Но сейчас учитель, сдавленно постанывая и тяжело дыша, схватился рукой за волосы Минцзюэ, толкаясь в его рот и кусая уже опухшие от его зубов губы. Держать себя в руках было тяжело, и Мэн Яо решил не делать этого, тем более, что Минцзюэ начал первым. И раз уж он сам захотел взять в рот его член, то явно не против, что Мэн Яо ему с этим немного поможет. Казалось, чем сильнее учитель тянул его за волосы, тем быстрее получалось насаживаться на его член. Не Минцзюэ никогда не думал, что захочет сделать что-то подобное… но и не чувствовал, что ему не нравится, что это неправильно. Скорее даже так: Мэн Яо стонал, и этого было достаточно, чтобы он продолжал это делать. Как-то само получалось чередовать глубокое проникновение и спокойные, пусть и чувственные касания. Когда Не Минцзюэ переставал двигаться быстро, чтобы чуть-чуть отдышаться, Мэн Яо с почти плачущим стоном сжимал пальцы в его волосах. Он тянул, пусть и сил ему не хватало от возбуждения, просил так продолжить, и черт… Минцзюэ просто нужен был глоток воздуха — и он брал в рот головку члена Мэн Яо. Облизывал, втягивал, проходился языком по уздечке, постепенно снова наращивая темп. Порою поглядывал со своего места наверх. Учитель давно уже отбросил в сторону телефон, и отчасти даже хотелось, чтобы кто-то на другом конце провода слышал, слышал все. Хотя в то же время Минцзюэ знал — он скорее бы пришиб того наглеца, посмевшего услышать стоны учителя. Мэн Яо запрокинул голову на подушку, грудь его тяжело вздымалась. Он изгибался дугой так отчаянно, что руку можно было просунуть ему под поясницу. И бедра. Эти блядские бедра. Мэн Яо водил ногами по простыням, то разводя ноги широко, как мог, то сводил плотно, вжимая в плечи Минцзюэ. Клал ему на плечи, и от этого только жеста можно было кончить — даже жаль, что Минцзюэ не хотел так позориться. Снова набравшись сил, он брал в рот так глубоко, как умел, позволяя Мэн Яо себя направлять. Движения его рта сливались с толчками бедер Мэн Яо, с его напористым давлением в волосах. Черт, Минцзюэ, того не заметив, позволил иметь себя в рот до последнего, и когда Мэн Яо затрясся, до боли сжимая его волосы, прогибаясь так, что Минцзюэ и сам приподнялся — когда он надавил ученику на затылок, вынуждая его заглотить свой член полностью — блять. Не Минцзюэ был в сраном восторге. В рот ударила горячая горькая струя — он не ожидал. Мэн Яо все еще трясся, рухнув в постель, и дышал через раз. Пальцы его ослабли, выпуская волосы, кожа на голове гудела. Не Минцзюэ осторожно выпустил член учителя изо рта, со второго раза сглотнул — было непривычно. Но… черт. Черт. Ради такого Мэн Яо — затраханного, едва живого — он повторит это снова. Но не сейчас. Не Минцзюэ навис над учителем. Ему было жарко, и трясло от возбуждения, и взгляд горел темным огнем. Он даже не собирался дать Яо передохнуть — хотел почувствовать сам все, что пережил тот. Учитель, размякший, еще не пришел в себя. Минцзюэ поцеловал его шею, ухо, услышав тихий довольный стон. Прикусил мочку, переключился снова на шею, оставляя жадные поцелуи, едва не граничащие с засосами. Тело его прижималось к Мэн Яо, Минцзюэ терся о него и когда понял, что нужно большее, чтобы привлечь внимание — он сел. Потянул за собой и Мэн Яо, резко, так, что тот охнул, прижимаясь к ученику. Посмотрел рассеянным разомлевшим взглядом, в ответ на что Минцзюэ снова его поцеловал. Его член, горячий и напряженный, почти упирался в живот — и Не Минцзюэ прижал учителя так близко к себе, что и тот почувствовал, с чем ему предстоит разобраться. Мэн Яо впервые, наверное, испытал настолько сильный оргазм. Всего лишь от минета, который сделал ему его же ученик. Он дрожал, пока лежал, пытаясь немного прийти в себя. Дрожал, прижатый к Минцзюэ, обессиленно упав на него, едва ли не сидя на его коленях. Ноги ослабли и не держали, руки тоже. Голос сел от стонов — Мэн Яо никогда в жизни не позволял себе стонать громче, чем шепотом, пока удовлетворял себя сам. Сейчас же забыл обо всех правилах, о границах дозволенного — их рядом с Минцзюэ просто не существовало. Нахальный ученик знал: ему с этим учителем позволено все. Сейчас же он, жадный до внимания учителя, возбуждённый настолько, что Мэн Яо ощущал бедром твердость его члена даже через одежду, прижимал учителя к себе все ближе. Прижимал, обтираясь настолько провокационно, что Яо смеяться хотелось от безысходности. Уйти ему сегодня уж точно не дадут. Сил делать что-то из рук вон выходящее не было, да Мэн Яо и не умел, если честно. Весь его опыт заключался в нескольких свиданиях с парой-тройкой девушек, осторожными поцелуями на крыльце с ними же. Один раз секс, если так это можно было назвать, потому что Мэн Яо не понравилось. В тот момент он, наверное, и понял, что девушки — это не то, что могло бы заставить его быть любимым и желанным. И, поняв, насколько он влип, Мэн Яо ничего больше не предпринимал. Заявлять, что он гей, как-то демонстрировать это — нет, Мэн Яо не мог, не умел. Было стыдно и неловко. Да и общество отрицало подобные отношения, так что шанс, что он найдет кого-то себе был критически низок. Лань Хуань был первым другом, кто узнал о его предпочтениях. Узнал и не отвернулся. Сам был таким же, и, на почве этого, они сдружились ещё больше. А вот теперь его сжимает в горячих объятиях охренительно сексуальный парень. Парень, который только что довел Мэн Яо до оргазма своим ртом, и Яо совершенно точно собирался помочь ему тем же самым способом. Ещё не прошедший оргазм не давал смущаться так сильно, как могло бы быть в обычное время, и все же было неловко. Мэн Яо осторожно приспустил расстегнутые штаны юноши, а тот, отпустив его, быстро стянул их, оставшись полностью обнаженным, как и его учитель. Не Минцзюэ смотрел голодным взглядом, гладил большими руками тело Мэн Яо, тёрся сильнее. Яо понимал, чего ему действительно хочется, и не хотел заставлять его ждать дольше. Учитель склонился, ложась грудью на бедро Минцзюэ, смущенным взглядом взглянул на член юноши — большой, твердый, возбуждённый настолько, что стоял почти что вертикально. Стало поневоле стыдно от того, что мальчишка младше него, но даже его член намного внушительнее, чем у самого Мэн Яо. Чтобы не думать об этих глупостях, Мэн Яо зажмурился, вцепился все ещё ослабшими пальцами в одеяло, после чего мягко прикоснулся губами к влажной от смазки головке и медленно ее облизал. Минцзюэ старался не застонать, но все равно из его горла против воли вырвался приглушенный звук удовольствия. Даже малейшее прикосновение воспринималось чертовски остро. Его словно прошивал электрический разряд — от паха он расходился по всему телу, и бедра непроизвольно двигались, а голова запрокидывалась. Попытавшись было схватить Яо за волосы, он погасил этот порыв. Слишком резко… учитель был осторожен сейчас. Не хотелось его спугнуть, показаться чересчур грубым — ладонь Не Минцзюэ, метнувшись в его голове, замедлилась и легла на нее осторожно. Он мягко зарылся пальцами в волосы учителя, отклоняясь назад, чтобы найти опору второй рукой. Мэн Яо двигался неторопливо, явно еще привыкая. Облизывал головку, от чего слишком сильные ощущения пускали дрожь по всему телу. Проводил языком по всему стволу, и Минцзюэ хмурился, пытаясь не сжать пальцы в волосах Яо. Следом учитель осторожно брал его член в рот поглубже, и Минцзюэ все же тихо стонал в нетерпении. Все у него внизу жгло, он хотел ощутить как можно больше… и быстрее. Член сочился солоноватой смазкой, она была непривычна на вкус Мэн Яо, и все же он старался. Не решаясь посмотреть на ученика, он сосредоточил все свое внимание на его стояке. Чуть попривыкнув, постепенно пытался брать глубже, двигаться побыстрее, как Не Минцзюэ недавно. Ему было сложнее, и Не Минцзюэ не торопил его, пусть и очень хотелось. Это продлилось какое-то время — напряженные минуты, когда было слишком хорошо и одновременно почти что невыносимо от медленного темпа. И все же Мэн Яо решился на большее. Внезапно насадился на член Минцзюэ сильнее и двинул головой в достаточно быстром темпе — несколько раз, постепенно беря все глубже. Стон вырвался сам собой, и пальцы сомкнулись на волосах Яо внезапно. Минцзюэ тут же расслабил руку — вены на ней вздулись от напряжения. — Хорошо, — хрипло прошептал он, шире разводя бедра, поглаживая голову учителя. Тот выглядел таким хрупким между его ног. Издавал влажные звуки, почти что стонал. Старался сделать приятно — и это получалось просто отлично. Минцзюэ чувствовал, что в таком состоянии его ненадолго хватит и, прикрыв глаза, просто вбирал в себя ощущения. Знал, что хочет в будущем попробовать с учителем все — это точно будет так же потрясно, как и сейчас. Мэн Яо все ускорялся, и возбуждение, жгучее, крышесносное, затапливало сознание. Начинало мелко трясти, и Минцзюэ хотел наконец кончить — он слишком возбудился за это время. Только не так. Пальцы его снова сжались на волосах Мэн Яо, он потянул вверх. В первый раз после начала учитель вновь посмотрел Не Минцзюэ в глаза. Совершенно поплывший, с потерянным взглядом, он тяжело дышал. Сказать ничего не успел — ученик потянул его на себя, и сопротивляться не удалось. Минцзюэ упал на спину, роняя на себя Яо — тот тут же голым животом прошелся по стояку. Оставалось совсем немного, хотелось в этот момент чувствовать всем телом Мэн Яо. Хотелось прикасаться к нему, чувствовать его запах и близость, хотелось вцепиться ему зубами в шею, чтобы пометить — но этого бы Минцзюэ не сделал. Он подтянул учителя на себя, утыкаясь губами ему в шею. Мэн Яо развел кое-как ноги, ставя их по обе стороны от Минцзюэ, их руки столкнулись внизу — у его члена. Не Минцзюэ обхватил его, чувствуя пальцы Яо рядом со своими, и, застонав, двинул рукой. Темп быстро ускорился, их пальцы сжимали его почти что до боли — и когда сперма испачкала их животы, Не Минцзюэ застонал, тут же прижимая Мэн Яо к себе за талию. Черт. Запах учителя, его прикосновения, нежный неразборчивый шепот и тяжесть тела… Не Минцзюэ мягко поцеловал его шею, уже не находя в голове мыслей — только лишь ощущения. Мэн Яо ещё долго не решался пошевелиться и просто лежал, уткнувшись лицом в шею Минцзюэ. Они оба были обнаженными, и Яо дрожал, потому что разгоряченной ранее кожи касался прохладный воздух, и учитель начинал замерзать. И все же сделать что-либо для того, чтобы прикрыться, он не пытался и просто тихонько лежал. Минцзюэ иногда нежно касался губами его шеи, которая все ещё горела от мокрых жадных поцелуев. Волосы были растрепаны пальцами Минцзюэ, пальцы и живот выпачканы в сперме. Они сделали сейчас столько всего, так почему же Мэн Яо до сих пор стесняется? Учитель осторожно завозился, пытаясь сразу же свернуться в клубочек, чтобы не смотреть в глаза довольного и удовлетворённого Не Минцзюэ. Посмотреть все же пришлось. Смущённый, осторожный Мэн Яо наткнулся на его ленивый, сытый взгляд. Минцзюэ улыбнулся ему неожиданно тепло, сжав руки на талии учителя сильнее, а Яо за секунду вспыхнул, вспоминая, что творил своим ртом у него внизу. Он снова спрятал лицо в сгибе его шеи, буквально вжимаясь туда головой. Казалось, что пока он так лежит, можно делать вид, что его не существует. Видимо, для Не Минцзюэ он очень даже существовал. Горячие большие ладони оглаживали узкую спину, талию, ягодицы, сжимая их почти незаметно. По коже Мэн Яо побежали мурашки — было приятно и тепло. — Я вел себя неподобающе, — шепнул Мэн Яо еле слышно, кое-как справившись с комком в горле. — Мы же почти… почти не встречались ещё, а я с тобой уже сделал все эти непотребные вещи. Я взрослый человек, я старший из нас и должен был контролировать ситуацию, не дать ей повернуться вот так. Надо было хотя бы… подольше побыть сначала друг с другом. Я выгляжу легкомысленным в твоих глазах, Минцзюэ? Ну и что ему было ответить? Не Минцзюэ тихо вздохнул, поворачиваясь на бок — так, чтобы легче было прижать к себе Мэн Яо. Тот мягко упал на кровать, все еще прячась от взгляда ученика, и эта реакция, по-своему очаровательная, рождала только тепло в груди. Не Минцзюэ, проведя рукой по спине учителя, поцеловал его макушку, туда же и ответил тихо: — Не выглядишь. Больше нечего было говорить, он не любил ничего объяснять. Спокойно гладил Мэн Яо между лопаток, дотянулся до одеяла, чтобы укрыть их обоих — тогда учитель, кажется, стал немного спокойнее. Он все еще робел, и пришлось схватить его за подбородок, чтобы увидеть этот виноватый блестящий взгляд. Как он мог стыдиться и чувствовать себя виноватым за то, чего они оба хотели? Не Минцзюэ поцеловал Яо почти что нежно — так бережно, как умел. Не было ни напористости, ни страсти, они лежали друг против друга и целовались в тишине и полумраке комнаты. А ведь и правда говорить было нечего. Не Минцзюэ оторвался от губ учителя, посмотрел внимательно в его глаза, пытаясь понять, насколько тот по-прежнему переживает. Наверняка ведь так и винит себя. Он улыбнулся. — Все в порядке, — сказал, — ты мой. И для него это имело более чем серьезный вес. Не Минцзюэ прижал Мэн Яо к себе, задержал его в своих крепких медвежьих объятьях секунд на пять и после расслабился, прикрывая глаза. Он не собирался отпускать учителя никуда, готов был ходить за ним верным псом даже по этой квартире, лишь бы убедиться, что все хорошо. Ему очень давно не было так спокойно.