Неотправленные письма

Эксперимент в чистом виде и вообще жуть. Мне хотелось, чтобы его речь была сбивчивой, обрывающейся, ну знаете, как маленькие дети рассказывают. «Яхве не любит моих печалей ставит на сердце мое заплаты» (с) Привет, Я пишу тебе, лежа на прохудившемся матраце в номере одного из придорожных мотелей где-то между Портлендом и Солт-Лейк-Сити. Заранее извини за почерк: лист за неимением чего-то более подходящего, пришлось прислонить к спине Синтии, которая заняла добрых две трети моего скромного ложа и, кажется, не собирается уходить, хотя я и отказался ей доплачивать. Ей сорок шесть, и весит она что-то около центнера, и да: она проститутка. Боже, как меня только угораздило. Хотя, она еще ничего - даже красивая для своего веса и возраста. Смешно, но когда я так накачиваюсь алкоголем, то почти всегда просыпаюсь с кем-то подобным. Ты бы, наверное, сказал, что это комплексы по поводу возраста или типа того. Хочешь узнать, что мне от тебя надо, да? Хах. Ничерта. Просто сегодня я уже вряд ли куда двину, а, значит, делать мне особого нечего. Пишу это и краем уха слушаю болтовню Синтии. Ну, знаешь, всякий бред из ее жизни вроде твоих монологов после второй бутылки. Говорит, что родила шестерых детей. Четверо из них живы до сих пор. А еще призналась, что она честная. Да, уже минут двадцать уверяет меня, что всегда и всем говорит только правду. Хах, нет, ты только представь! Наверное, тебя бы тронул этот ее монолог, да. Хотя бы потому, что меня он не трогает совершенно. Ты же всегда говорил, что я бесчувственный, пустышка или что-то в этом роде. (дальше неразборчиво) Синтия заворочалась как чертов кашалот, и писать стало совсем невозможно. Я погладил ее по спине, ну так, просто, не надеясь, что это ее успокоит. Она как-то странно напряглась под моей рукой, замерла, но, знаешь, когда я убрал руку, она расслабилась и, наконец, успокоилась. Кажется, Синтия удивилась, что я могу дотронуться до нее в трезвом состоянии. И... я хотел сказать тебе: мне не больно.