В моментах. Слеш-сборник

***

От падения отделяет всего какой-то шаг. Даже меньше. Оттолкнись рукой, перемахни через перила — секунд пять полета обнимут крепче самого страстного в мире любовника. И все, привет. Конец игры, конец истории. Просто — конец. Думать, что за ним что-то есть, приятно, но не особо продуктивно. Человеческая жизнь такая хрупкая. Ее может сломать столько, казалось бы, простых вещей: нож, булавка, взгляд, слово... Даже бутылка воды или камешек на дороге. Что угодно. Но люди как-то живут. Каждый день выходят из дома, садятся в транспорт, едут на работу, заезжая попутно в магазин или еще куда. А из спин торчит металл. У кого-то иголки, у кого-то самые настоящие рыцарские мечи. Их, конечно, не видно, но они есть. Иногда тяжелые отблески можно увидеть в глазах. Кто-то умудряется даже при этом вполне наслаждаться моментом… Удивительное дело. И люди — тоже удивительные. Опускаюсь на нагретый солнцем бетон и вытягиваю ноги сквозь прутья ограды. Интересно, сколько народа до меня сидело на этой крыше? Может, кто-то встречал так рассвет? Или бросал, например, обручальное кольцо в далекий полет. Романтика же. Почти трагикомедия судьбы в отдельно взятой картинке. А я просто провожаю заходящее солнце, и нет сил на то, чтобы натягивать на губы улыбку. Хотя очень хочется. Где-то позади гнусовато скрипит железная дверь. Слышатся шаги. Я рассеянно смотрю на свои кеды цвета кофе на фоне затянутого легким смогом города. Высоко. Люди внизу похожи на букашек, растворяющихся в огненно-туманном небытии. — Так и знал, что найду тебя здесь, — замечает почти меланхолично, подходя ближе и облокачиваясь на перегородку. — Но все-таки... Блин, Ник, это нихрена не дело. Предупреждай, когда захочешь побегать по горо... — Две попытки дозвониться и три смс. У тебя телефон был отключен. — Утверждение. Не спрашиваю. Он шуршит карманами пальто и тихо вздыхает, понимая, что ругаться бессмысленно. — Обсуждение эскиза затянулось. Я двинул домой сразу после, но тебя уже не было. Рядом с шелестом опускается голубь, слегка поднимая пыль. Пугается, отшатываясь, когда я закрываю книгу, из которой так и не прочитал ни строчки, и убираю ее в сумку. Прикрываю глаза и, болтая ногами, приваливаюсь к прутьям лбом. — Скажи, Рус... Почему у нас с тобой все так через жопу? Сверху раздается глухой печальный смешок. — Ты ж у нас психолог. Вот и скажи. — Мне интересно твое мнение. — Мое мнение... В корне «псих». Ты ненормальный. А я вообще конченный. Встретились два отщепенца. — Мне хочется тебе врезать, — голос настолько спокойный и ровный, что кажется, будто впитал всю незыблемость тибетской Шамбалы. — Думал, проветрюсь, тогда это желание отпустит. А оно нифига… — Врежь разнообразия ради. Может, я тогда переживать перестану, что однажды не смогу тебя отыскать... — Не поможет, — хмыкаю коротко, поднимаясь на ноги. Ветер с запада дует и приносит чуть сладковатый запах прелых листьев. — Как поживает твой проект? В его покрасневших от недосыпа и перенапряжения глазах плещется нежность по голубой радужке. Нежность и усталость. Я стою против заходящего солнца, он щурится. — Сдал восемь вариантов с тремя доп. листами деталей. Заказчику понравилась концепция, наконец-то. Остальное ребята отрисуют уже, меня отпустили домой с миром... А ты? — Отложка забита постами месяца на полтора вперед. Раскопал новую тему для анализа. И почти закончил книгу. Отправил вчера редактору, жду комментарии к правкам. — Здорово. Значит... У нас есть возможность выкроить небольшой отпуск? Как там это новомодное слово... Чилить? Смеюсь. — Да, чудо, как минимум вечер у нас с тобой спокойный точно есть. Должен быть. Он улыбается в ответ рассеянно и руки протягивает навстречу. В объятия шагаю, не думая, с силой сжимая чужие бока. Утыкаюсь носом холодным в шею, чувствуя, как его сведенные напряжением плечи немного расслабляются. — Прости за молчание... Я слишком увлекся работой. — И ты извини, что сбежал. Сумерки укрыли плотным покрывалом, принеся прохладу и множество огней. Мир сделал круг, чтобы начать новый. Человеческая жизнь невероятно хрупка в определенных вопросах, если позволить ей такой быть.