В моментах. Слеш-сборник

***

Когда Ник понял, что скатился ниже персональной отметки «дно», отмахиваться и прикидываться дурачком было поздно. Мир распадался перед глазами на отдельные волокна с завидной регулярностью, собирался во что-то крикливое и щерился приглушённо цветастыми пятнами упаковок из-под лапши. Вещи валялись где придётся. Проветривали будто в прошлом году. Он впервые позволил себе почувствовать запах, заполнивший студию. Затхлый, перебродивший, горький от табака и пустоты, на которую слишком долго закрывали глаза. Стало дурно. Замер на пороге, кое-как прикрыв за собой дверь. Рюкзак соскользнул с плеча и глухо ударился о паркет непрочитанными книгами. Он поглощал их в масштабе, но практически не запоминал ни сюжетов, ни героев, ни посылов. Последнее, что зацепила память и что душило: мужик непонятной специальности гонялся по миру и морю за призраком девушки, чтобы в итоге жениться на той, с кем её перепутал. И было там что-то про по-ни-ма-ни-е. Когда один человек соглашается быть с другим, потому что тот способен представить себя в его шкуре. Погрузиться. Принять. Поверить. Последний кусочек пазла с изображением слова «сумасшествие». Ник торопливо прошагал к окну и распахнул настежь створки. На улице стояло прохладное лето, только недавно обрушившее на головы прохожих добротный объём воды. Ливнёвки едва справлялись, так что выглянувшее светило танцевало кругами-бликами по городским озёрам и речушкам, ненадолго укутав пространство в свежесть. Привкус бензина мешался с сыростью и ароматами из ближайшей пекарни. Вместо того чтобы взвыть, аккуратно присел на подоконник. За последний месяц он возвращался в квартиру раза три или четыре — сменить одежду, пополнить запас сигарет и ненадолго включить сотовый. Всякий раз обнаруживал под дверью конверт без обратного адреса (а то и несколько), но не открывал ни один из них: складывал в коробку из-под обуви, бросал в чей-то почтовый ящик или просто оставлял на тумбочке. Избегал заходить в соцсети. Изредка читал SMS. «Плевать, сколько ты ещё будешь пропадать, я всё равно буду ждать». «*лять, как бесишь!!! Мы проходили это столько раз. Ты сбегаешь, я думаю, что сдохну, но не сдыхаю, ты прощаешься «навсегда», потом ещё раз, ещё и в итоге возвращаешься, чтобы в красках объяснить, где и в чём я был не прав. А я слушаю, киваю и повторяю, что сдохну без тебя, и всё начинается по кругу. Так скажи, что я сделал не так на этот раз?» «Ненавижу». «Не могу без тебя». Палец нависал над иконкой «Ответить», но соскальзывал на «Удалить». Снова и снова. «Удалить эту беседу окончательно?» Он размышлял, что некоторые действия и вправду лучше навсегда удалить из памяти. Действия и чувства. Из жизни, из сердца, из себя. Возможно, тогда было бы проще взяться за ум и закончить всё одним махом, не растягивая мучение на двоих бесконечной петлёй Мёбиуса. Безумие. И даже не оттого, что шесть лет разницы. И не то оттого, что близкие, но всё-таки разные города. Жадная дикость во взгляде. О том, что Влад в конце зимы больше пяти часов курсировал по лестничной клетке, Нику рассказала соседка. Женщина решила, что к нему приехал племянник или младший брат, только не рассчитал рабочее время. Предложила чаю и получила пару нелестных в ответ. В периоды злости его ядом можно травить и коммунальных тараканов, мутантов из далёкого прошлого, держащих в военном положении весь дом. Не то что каких-то нежно-трепетных дам смежной жилплощади. Ник закрыл глаза, подпирая затылком оконную раму. Вспоминал. Интерес, режущий и тянущий жилы, слова, от которых хотелось не то стрелять, не то подставляться под пули. Эти чёрные птицы невидимо вспарывали изнутри — злился и отходил. Но всегда возвращался. На себя злился, на Влада. Кто-то должен был закончить эту адову гонку. Только вожделенных «Прощай» сказано уже так много, что не верится. Звучат фоном, как раздражающий комариный писк за полночь или шум кондиционера. «Ненавижу» вызывало улыбку, «Люблю» — желчность. Вспоминал. Отсыревшую футболку, пахнущую травой со спины, солоноватый привкус шеи, саркастичные нотки в голосе. «Кисейную барышню нашёл, что ли? Хер тебе». Болезненный тычок под рёбра и поцелуй, местами содравший с губ кожу. Вспоминал. Влад весь состоял из этого. Из колкостей, эрудиции и художественно выверенных линий ладоней. Тонкие пальцы пианиста, способные сдавить шею до невозможности вдоха. Из угроз и взглядов, взрывающих снаряды внутри. Раз-два-три. Из любви на грани помешательства. Из жажды и голода, от которых искрило пространство. Уйти-остаться. Уйти. Вернуться. Сбежать. Выслушать. Прикоснуться. Сойти с ума? Шаг первый. Тяжело выпрямившись, нервными пальцами Ник избавил от симки телефон.