***
Я пропал. Наверное, еще тогда, когда ты впервые протянул мне руку, приветствуя, хоть и понял не сразу. А стоило бы. Ибо... Рассыпался мириадами искр, чуть погодя, растворился в улыбке, не о чем говорить — исчез для прочего мира. На время. Потом вернулся, чтобы снова сгореть. Родиться заново. Ты заговорил — я потерял ориентиры. Нашел другие. Оказался ближе — лишил последней возможности сбежать, лишил паники. И подарил многим больше. То, что птицей в клетке ломилось, расцвело в груди мягким рассветом и синхроничным теплом. Ужас расползался по венам вместе с восторгом на каждое новое от тебя: действие, слово — земля под ногами шаталась; мне столь упоительно, будто словил просветление. Знаешь, как в книжках пишут: есть только вечность и я, я и вечность, а остальное неважно совсем, не дети уже, придумаем, справимся, найдем выход, ответ и нужное знамя, под которым пойдем и впредь. Если закрыть глаза, можно увидеть линии — от меня до тебя. Они белые, честные, чистые и... Свет приглушен — день для нас слишком ярок, ночь уютно темна. На людях играем роли, настоящие Взрослые (да, прям с большой буквы!), такие дела, а дома... Дома родная терпкая тишина, дающая силу, проникает в душу, и я забываю о том, что раньше как-то иначе совсем «просто жил». Руки по коже — жарко им, голодно, дай волю — не отступятся. Выдыхаю: «Полный карт-бланш». Бери. Гори. Вместе. Пусть прошлое под окнами караулит диким зверьем, пусть хоть бури и снег снаружи никогда не утихнут, а северный ветер укоризненно-мягко посмеется над нашим безумством... Сделаю так, что имя мое запомнишь навек. Сделаю так — не отпустишь.***
Расскажи мне сегодня о чуде. Так, чтобы я смог поверить. Время идет вперед, крадет нервы. Кажется, Боже, я выдрал столько седых волос, сколько быть не могло... Ах, прости. Религия, конечно, не наша тема. Ты послушай, что я толкую, совсем немного. Знаю, что строить надо уметь. И не сломать в моменты боли. И не сломаться. Позади, черт возьми, столько поломанных судеб — будто вечность после в огне гореть. Возможно, мне. Я вижу слово — то звук начала. Решился все же заговорить? Вот мое сердце. В нем тьма причала, шальное море, где ты и те, кто были до. Я слушаю. Скажи о том, что ждет нас после. Формула счастья нынче проста: «Давай теперь я сыграю здесь для тебя?»***
Наизусть расскажи обо всем, что мне нравится. Объясни каждый жест мой, перелом и грани; почему в кровати в выходной никогда не лежу слишком долго; объясни смысл фраз, по клочкам в диалогах разложенный, и зачем в ночной тишине на балкон выхожу, запасаясь спичками. Как отмычку могу подобрать к любому замку, и за что зажигалки давно ненавижу. Расскажи, почему смеюсь так много, даже если ситуация такова, что впору повеситься; расскажи о том, как планирую месяцы, раскрашивая ежедневника страницы во все цвета нашей радуги, когда делать нечего, а затем забываю о нем, забросив подальше в шкаф. Каждый срыв узнавай по глазам — цвету изменившейся радужки, играя в то, что нынче зовут «любовь», и ухмыляйся вместе со мной: «Какая нелепость — ваше это скучное "навсегда"». Расскажи о поездках в поезде — совместных и тех, что друг к другу; о том, что даже мертвец живой может болеть, и о том, что все преходящее, возвращается — после. Только песню о дорогах, повязанных нитями красными, осталось допеть. Плевать, что нет голоса. Расскажи о том, как шаги мои за дверью вычленяешь без всяких правил; о том, что я остер на язык, смягчаюсь от чашки с чаем, на пару выпитой. И со слов твоих, что карты легли на стол невидимо, но прокладывая маршрут целиком. Что всегда можно партию переиграть. О том, как «мы» слетает с губ слишком просто. И что без вопросов из серии «Как дела?» вполне можно жить, забираясь под шкуру чем-то иным и горячим. Расскажи обо мне все, что знаешь. Наизусть. Расскажи — и найди многим больше, что пока неведомо нам двоим.***
Они думают, мы состоим из стали: я и ты. Воля наша крепка, и уверенно расправлены плечи. А что каждый по-своему покалечен — это уже история о другом. Тебя за глаза называют сильным. Популярным, задумчивым и красивым. Меня — гордецом, чудаком бесячим… Живым, дурным, не от мира сего, настоящим. Они думают, мы обо всем в этом мире узнали еще задолго до поры, как нормальные дети ходить начинают. Проницательность? Легче. Они думают, все ответы читаем по глазам и открытым ладоням. И сердца наши гоняют не кровь, а холодный дурман. Что пара такая расстанется очень быстро, ибо... К черту интеллигенцию. Полное днище. Слышишь, серебряный мой? Не стоит нам верить чужим словам. Нормальные — свой путь, по-хорошему, сами ищут. И мы с тобой тоже найдем свои берега.***
Я не лучше тебя, не хуже. Жаль, что жизнь на нас всех собак спустила. На каждого, понятно, своих. Говорю: «Бывало похлеще». Ты тянешь бутылку пива. Молчишь. Только взгляд липучий. Так и хочется ляпнуть что-то в духе: «Где ж тебя, бес, носило?» Но я знаю, как сделать круче. Рявкнуть: «Хочется тебя. Очень. Сильно». И дверь в спальню закрыть на ключик. Смешно тебе? Ах, обидно? Вопрошаешь: «Какого черта?!» Но ржешь красиво. Дуралей потому что. Улыбнувшись криво, буду слушать абстрактно о том, как вершатся драмы в быту дебилов, которых за каким-то хреном занесло к тебе на психологичный прием… Ах, прости. Конечно, этика. Тогда тех, кого важно зовешь друзьями. Ей-богу, любимый парень, лучше б по барам шлялся, бесил цветами. На крайняк, повод давал для ревности! Лучше так (да если бы…), чем понимать сейчас, что я не вправе тебя винить. Поворчу немного про забытый в кабинете разряженный сотовый, сквозь дверь почую собачий преданный взгляд. Знаю, твоя душа у меня одного в покое. И это, кажется, единственное, чему ты реально рад.***
Именем моим гореть будешь, зубы сжимая до хруста в челюсти, проклинать на все лады тот день, когда встретились и сошлись. Когда слетело с губ то самое, дикое, честное. Смакуя ярость и страсть, желая свернуть мне шею, оставив на ней вереницу меток своих от бесконтрольных импульсов — зверя того, что я приручил. Пусть костры приближающейся весны горят, но не греют тебя внутри. Ты знаешь, что сейчас от этого есть лишь одно лекарство, и тебе его не достать. Огонь закаляет сталь и металл плавит. Ненавидь меня самою сутью своей, ненавидь так же сильно, как любишь. Смакуй каждый согласный звук в моем предложении тебе, тяни гласные, срывая голос, кричи, что измены больше не повторится... И выйди вон. Потому что именно это я попросил.