Горизонт событий: Космос между нами

1943 Бельгия. Мехелен

            …пустота. Жгучий мороз в леденящем пространстве и кромешной тьме пробирал до самых костей. От непрерывного стука челюстями, зубы крошились и рассыпались. Здесь ничего нет… и быть не может, но не покидало ощущение присутствия чего-то. Оно дышит в затылок и лицо… в душу. Высасывает надежду, мечты и планы. Оставляет только оболочку - бесформенное тело прострации - холодное и пустое. Страх и голод – лишь эти два постоянно-ощущаемых чувства. Проводишь загрубевшими пальцами по потрескавшимся губам от мерзлоты и пытаешься припомнить вкус хлеба или запах, но не получается. Забываешь. В этом мраке - забываешься. Горизонт событий оказался слишком суровым.             Оно возвращалось. Каждый раз прибытие сопровождалось въевшимся в мозг характерным хрустом, затем следовал металлический скрежет, скрип... темноту разрезал непривычный для глаз яркий свет, когда открывалась дверь барака. На пороге появился среднего роста мужчина в военном обмундировании. В продолговатом тесном помещении были выстроены стеллажи в три яруса. Около пятидесяти человек теснились на деревянных полках, подобно продуктам на прилавках магазина. Затхлый и едкий запах просочился не только в тюремную робу с отличительными отметинами, но и само тело начинало источать зловонию от нарывающих язв и загнивающих ран. – Построиться! – громкий приказ пронёсся на немецком языке.             Заключённые транзитного концлагеря Мехелен соскочили с жёстких коек и выстроились в две шеренги. Десятого мая сорокового года немецкие войска перешли в наступление. Первыми боевые действия начали подразделение люфтваффе, нанося непоправимый урон с воздуха по аэродромам военно-воздушных сил, а также значимым средствам коммуникаций. Бельгийская армия и союзные с ней французские, а также английские войска вскоре оказались разбиты, так и не сумев стабилизировать фронт в центральном секторе наземными атаками. Спустя восемнадцать дней безуспешного противостояния, монарх повергнутой страны подписал капитуляцию. Всё произошло внезапно. К такому повороту событий не оказалось готово местное население. После оккупации бельгийское правительство бежало в Великобританию. В Лондоне было сформировано правительство в изгнании. В том же году армия противника провела праздничный парад у королевского дворца в Брюсселе, закрепив этим событием очередной успех. – Müll¹, - в барак прошёл комендант приблизительно пятидесяти лет, прикладывая к носу белый носовой платок. – Es wird Zeit, dass Sie diesen Müll von der Straße holen².             Голос начальника тюрьмы Маркуса Хайнфера казался спокойным, в речи не улавливались ноты раздражительности. Прогулочным шагом он проходил мимо заключённых и внимательно вглядывался в исхудавшие лица. После чего остановился напротив мужчины невысокого роста, затем мельком глянул на стоящего соседа. – Вижу между вами сходство. – Мы близнецы. – Славно, - искривил край губ в усмешке. – Через несколько дней в головном здании состоится праздничное мероприятие, приуроченное к моему юбилею. Вы вскоре понадобитесь там, - комендант вернулся к центральным дверям барака, после чего вновь развернулся. – Если среди вас есть портные, сапожники или прочего рода специалисты подмастерья, то перейдите на правую сторону.             Лишь тринадцать человек из пятидесяти выполнили данное поручение, включая заключённого тридцати лет Рубена Аркетза. Маркус Хайнфер перевёл взгляд на смотрителей с автоматами в руках и кивнул им. Они вывели принуждённых работников на улицу, затем повели к кирпичному строению из красного кирпича. – Arbeit macht frei³, - комендант небрежно бросил остальным и вышел из барака.             Снег хрустел под ногами. Рубен Аркетз шёл четвёртым в цепочке. Вокруг казалось всё белым-бело, но в отдельных местах на снежном покрывале отчётливо виднелись свежие следы крови. В концлагерь Мехелен парня определили двадцатого февраля сорок третьего года, когда по объявлению пришёл в региональный офис устраиваться на работу, что на самом деле оказалось обманом. Тайная государственная полиция таким способом вылавливала людей «грязной» национальности и неугодной этнической принадлежности, чтобы в дальнейшем переправить в Аушвиц. Их провели в просторную мастерскую и велели чинить кирзовые сапоги, а также латать повреждённую в боях военную форму для солдат на фронте. Мёрзлые пальцы совсем не слушались. Иголка то и дело соскакивала и впивалась в пальцы. За проделанную работу в конце трудового дня смотрители выделили каждому заключённому миску горячего супа с тремя ломтиком хлеба.             Когда цвангсарбайтеры вернулись обратно в барак, то внутри из знакомых лиц находились лишь братья близнецы, прочих узников погрузили в вагоны. Рубен приметил во мраке на нижней полке чумазого цыгана примерно одиннадцати лет. Взгляд испуганный и отрешённый. Парнишка не мог понять, куда его привезли и что подобное место собой представляет. – Привет… - присел рядом Рубен.             Тот нервно сглотнул, лихорадочно поглядывая по сторонам. – Тебя как звать? – Дан… Данко Льеж, - испуганно представился подросток. – Ну привет тебе, Данко, - попытался улыбнуться ему.             Сложно… Приходилось прилагать немало усилий, чтобы сделать нечто подобное в столь мрачном и угнетённом месте. Совсем ещё мальчишка, но уже с взрослым страхом во взгляде. – Очень хочется в туалет, - проговорил цыганёнок. – В дальнем углу находится выгребная яма.             Рубен в раздумьях сидел на жёсткой койке и смотрел в одну точку. С этого места уже никому живым не выбраться. Впереди заключённых ждал только Аушвиц. Последний земной путь в деревянных тесных вагонах длился около трёх суток. Репрессии и ссылки начались сразу после оккупации. В краткий миг человеческая жизнь перестала быть чем-то существенным. Нацисты были беспощадны к детям школьного возраста и пожилым узникам. Все они считались слабохарактерными и немощными, которым не место в Третьем рейхе. Данко вернулся и уселся рядом с мужчиной, затем принялся нервно болтать ногами в воздухе. – Тебе нравится плавать? – озвучил вслух странный вопрос. – Да, - кивнул подросток. – Меня отец этому научил. – А что ты ещё умеешь делать? – Не знаю, - следом пожал плечами. – Чтобы заполучить тёплую еду, тебе следует чему-то научиться. Ведь: «Кто не работает…». – «…тот не ест», - закончил народную мудрость юный заключённый, затем глянул на своего собеседника. – А чему я могу здесь научиться? – Всегда есть чему учиться, - посмотрел вперёд, а голове тем временем назрел план.             Группа цвангсарбайтеров штопала в мастерской военную форму под жёстким контролем трёх смотрителей с автоматами в руках. Рубен Аркетз, не поднимая головы, время от времени поглядывал на них исподлобья. Спустя несколько минут двое охранника направились к выходу на перекур. В помещение остался только один надсмотрщик. Тот не сводил своего пристального взгляда с рабочих, затем на краткий момент повернулся в сторону входной двери, парень живо вколол две иголки в катушку ниток и спрятал за пазухой тюремной робы. Осуществил задумку быстро, но не особо гладко – стальные иглы острием царапали кожу, причиняя неудобства. Как ни в чём не бывало, он продолжал выполнять работу и терпел, пытаясь не выдавать своего дискомфорта. По окончанию трудового дня им выделили очередной горячий обед. Рубену удалось подобную схему провернуть с ломтиками хлеба. Адреналин в крови зашкаливал. Непроизвольно на лбу проступала испарина. За подобные шалости его непременно вывели бы на улицу и расстреляли.             Рубен взял на себя обязательства обучить цыганёнка ремесленному мастерству. Здесь и сейчас это способно на некоторое время продлить жизнь. Мальчишка постепенно оттачивал мастерство, зашивая рваные тюремные робы заключённым в бараке. Наставник продолжал время от времени выносить украдкой нитки, подкармливал ученика своим обедом. Этим вечером ему даже удалось вынести из мастерской зелёное яблоко и пару пряников в сахарной глазури. Гостинцы любезно были предоставлены нацистским комендантом Хайнфером по случаю пятидесятилетнего юбилея. Данко от своего благодетеля учился не только полезным навыкам, они вместе совладали с внутренними страхами. – Всё будет хорошо, - проговорил Рубен. – Теперь ты. – Всё будет хорошо, - заулыбался пацан.             Оба в позе лотоса сидели на древесной койке друг напротив друга. Этот мальчуган непроизвольно вызывал на лице улыбку. Наставник протянул вперёд руку и по-дружески взъерошил ему волосы на голове. – Как только ощутишь в душе панический страх, то повторяй эту фразу про себя. Часто и много, пока полностью не поверишь своим словам. Вместе с верой, ты обретёшь надежду. – Понял, - последовал одобрительный кивок.             Оно возвращалось… Прибытие охранников сопровождалось характерным хрустом снега, затем следовал металлический скрежет, скрип. Затхлый воздух в бараке стал смешиваться с едким запахом пота, который проступал в процессе взволнованности и резкого скачка адреналина в крови. Дверь распахнулась. На пороге показались двое мужчин в военном обмундировании. Рубен приметил, как тонкие губы Данко безмолвно шепчут одну и ту же обученную фразу пару минут назад. Один из смотрителей прошёл внутрь и указал направленным автоматом на близнецов. – На выход, - последовал сухой приказ.             Вскоре дверь барака закрылась за ними. – Всё будет хорошо? – взволнованно озвучил вслух подросток.             Ответа не последовало. Парень поднялся на ноги и направился вглубь барака. Два брата под дулом автомата направлялись к центральному зданию, откуда доносился смех и громкая немецкая речь. Вскоре они очутились в просторном зале, где проходило праздничное мероприятие. Им предстоит обслуживать публику или устраивать какие-то показательные выступления?.. Множество версий отработали за эти несколько дней. На полу была расстелена плотная чёрная парниковая плёнка. Солдат вывел узников в центр и отошёл в сторону. – Приступайте! – раздался нетрезвый выкрик юбиляра.             Комендант сидел в окружение коллег и сомнительного поведения юных особ. На поверхности стола расположилось множество фруктов, горячие и холодные блюда из мяса и рыбы, а также сладости. На полу стояло несколько деревянных ящиков с пивом и крепкими алкогольными напитками. Братья в негодование переглянулись. Они понятия не имели, что им предстояло делать. – Деритесь, - внёс ясность солдат. – Победителя ждёт утешительный приз, - начальник концлагеря указал на запечённые куриные ножки.             Внутри них всё оборвалось. Братья растеряно посмотрели друг другу в глаза. Тот самый момент, когда приходит осознание, что видятся в последний раз. Любой из них был готов пожертвовать собой, но не тот случай. Нацистам хотелось насладиться зрелищностью кровавого боя. В противном случае – убьют обоих. – Eins, zwei, los!⁴, - пронёсся раздражительный выкрик.             В этот момент один приблизился к другому и крепко обнял. Второй брат положил руки ему на спину и ещё сильнее прижался всем телом. Вместе они принялись чуть слышно напевать песню на родном языке. Маркус Хайнфер «наградил» узников ненавистным взглядом, затем безмолвно кивнул вооружённым солдатам. В бараке царила тишина. Многие уже спали, включая Данко. Рубен лежал на койке и вслушивался в темноту. Он ждал некого логического завершения. Их не вернули назад, но и отчётливых выстрелов до сих пор не последовало, чтобы можно было наконец-то закрыть глаза и постараться уснуть. Ночь показалась бесконечной. Толком не выдалось нормально поспать. Лишь пару раз удалось вздремнуть в период томительного ожидания. После полудня принуждённых работников под конвоем повели на работу в мастерскую. Аркетз на миг остановился и уставился в сторону северной стены. Заключённые из соседнего барака вынимали из петель виселицы, обледеневшие на ночном морозе тела братьев. – Я больше никогда не увижу своих родителей, – со смирением в голосе проговорил Данко. – Остался один.             Рубен лежал рядом с подростком, чтобы хоть немного согреться холодным вечером теплом своих тел. – Знаешь что… - в следующий момент парень достал из-за пазухи потрёпанную тетрадь. – Как думаешь, что это? – Какой-то набор цифр, - глянул на расписанные листы. – А что это? – Это координаты червоточины, - загадочно улыбнулся ему. - Раньше часто видел чудесные сны, нежели сейчас. Когда мне первый раз показалось число, то проснулся в полном восторге. Я тут же записал его, затем направился в воображаемую червоточину, которую на тот момент заменял дверной проём в тёмный коридор. – И что случилось? – заинтриговано спросил цыганёнок. – Я внезапно ощутил резкую боль и вскрикнул. – Тебя кто-то схватил? – Ну… - хотелось бы ещё больше взбудоражить юное воображение, но лучше придерживаться истины. – Я наступил босой ногой на обглоданную кость. Наша собака то и дело раскидывала её по всему дому. – Тогда отчего ты решил, что это координаты? – Потому что с их помощью можно преодолевать большие расстояния за считанные секунды. Подобно пространственно-временному континууму – длительное время, как и долгий путь, сжимается до размеров одного единственного шага. – Я не понимаю, - нахмурился малец. – Смотри… - в следующий момент нарисовал точку в верхнем правом углу, затем в левом внизу страницы. – Чтобы добраться от пункта «А» в пункт «Б», тебе потребуется проделать долгий путь, но если мы… - соединил вместе точки и проткнул насквозь иголкой. – Видишь?.. Расстояние существенно сократилось, как и время пути. Вместо этого образовалась… – Дырка, - широко улыбнулся Данко. – Верно. Таким методом происходит сжатие. Числа – связующее местоположение таких вот «дырок». Появилась уникальная возможность установить контакт с множеством планет из этого списка… - парень пытался, как можно проще разъяснить ребёнку. – С одной из таких для начала вполне можно обменяться дружеским приветствием. – Сказать «привет»?.. – загадочная комбинация чисел с тремя двойками в тетради приковала к себе юный взгляд. – Именно так. Ты больше не одинок в бескрайней галактике. У тебя вполне могут появиться интересные друзья, надёжные связи и увлекательные знакомства. Для этого нужно лишь ввести точные координаты и в течение нескольких секунд отправишься на встречу к неизведанным мирам. Таким образом, с лёгкостью можно преодолевать необъятные просторы космоса. – А что такое космос? – внезапно нахмурился юноша.             Разумеется. Откуда ему знать. Но он должен знать, что помимо страха и голода вокруг множество других интересных, увлекательных и загадочных вещей. – Это ничто… - на мгновение призадумался наставник. – Пустота. – Получается… небольшой кусочек космоса присутствует между нами? - вдумчиво поинтересовался малец. – Верно, - вопросительное сравнение вызвало непроизвольную улыбку. – Космос между нами.             В один безоблачный солнечный день на горизонте показалась весна. Под пригревающими лучами снег постепенно сходил со склонов, образовывая журчащие ручейки. В воздухе запорхали разноцветные бабочки и прочая крылатая живность. Пёстрой раскраски певчие птицы принялись обмениваться между собой звонкой трелью. В лесу после длительной спячки пробудилась медведица и вышла из берлоги на прогулку с тремя медвежатами. По сосновому бору разносилось ритмичное постукивание красноголового дятла. В растительном и животном мире царила гармония. Дождь как поливал землю, так и будет делать своё дело ещё на протяжении долгих веков, чтобы травоядный скот мог вдоволь насытиться. Солнце прогревает лучами почву, чтобы растения и деревья смогли принести урожай. Природа не ведает об ужасах в мире людей. Её основная задача - сохранить любовь и баланс на планете. Только человеку под силу предотвратить то, чему положено начало.             Данко с остальными узниками оставался в бараке, пока Рубен проводил время за работой. Заключённым разрешалось выходить на прогулку два раза в день. Нацисты отказались принимать детей на работу и тем более вскармливать их. Это означало лишь одно – скоро мальчугана с прочими «непригодными» отправят в Аушвиц. Мысли об этом отбивали всякое желание продолжать работать на них. Но он должен. Цыганёнок стал ему лучом света в этом мрачном месте. Свет – по сути - надежда. Нельзя мальчика лишать её, даже если не привидится благополучного исхода. Это всё что у него есть. Всё, что осталось. Смотрители принесли цвангсарбайтерам горячий обед. В мастерскую прошёл комендант и подозвал к себе подчинённых. На немецком языке он давал чёткие указания. Рубен краем глаза увидел, как девушка восемнадцати лет схватила со стола нож для резки хлеба и ловко спрятала в рукав. Она испуганно посмотрела парню в глаза, затем опустила голову и продолжила обедать. Что-то назревало.