А я что, рыжий что ли?

Первая задача – откачать столько живой воды, сколько получится. Здесь тонны три. Безумие! Да даже один глоток может исцелить смертельные раны, омолодить и дать ещё лет тридцать-пятьдесят жизни. Что уж говорить про три тонны. Но я видел в этой воде не столько её живительные свойства, сколько огромное подспорье в росте магической силы. Воду я слил в бочки, которые с собой принёс. У меня было тридцать двухсотлитровых бочек с обычной водой – на тот случай, если вдруг мы окажемся посреди пустыни или что-то около того. Но я без сомнения вылил из бочек воду, и прочистив их хорошенько, наполнил их живой водой с помощью небольшого водяного ручного насоса. Не желая оставлять ни капли драгоценной жидкости, я забрался в чашу купели. Чистейшая магическая энергия переполняла её, вместе с оставшейся на её стенках живой водой. И сев на дне купели, я начал волшебную медитацию. Эта чистая энергия – словно яркий солнечный свет для замерзающего, согревала. Словно кусок бифштекса для голодающего – питала и насыщала. Словно глоток воды для умирающего от жажды – освежала и успокаивала, наполняя всё тело. Я без страха коснулся своим волшебством этой белой светящейся энергии и моё духовное море, как я назвал это пространство волшебства, начало расширяться и увеличиваться в размерах, в глубину. Словно большое озеро, в которое хлынула вода из громадной реки – оно начало расти в размерах и увеличиваться, наполняться этой энергией. Я чувствовал невероятный прилив энергии и стабилизировал её сознательно, чтобы не допустить случайно вырвавшегося волшебства. Энергия клубилась вокруг и внутри тела, пронизывая всё. После того, как я вытянул всю грязную природную энергию из своих зелий – у меня волшебство увеличилось, но его качество оставалось невысоким. На этот раз… Если сравнивать с алхимией – то это одновременно очищало мою магию от примесей, усиливало и расширяло её. Я почувствовал могучую силу магии, внезапно, произошло что-то. Волшебство нарастало, нарастало, и упиралось в берега, но произошло это. Оно, словно вода, проломившая плотину, перестало сдерживаться и резко, скачкообразно увеличилось, сразу в несколько раз! Поток окружающей меня со всех сторон чистой энергии увеличивался, и волшебство стало раз в тридцать сильнее, не меньше. Прорыв! Феноменально, значит, есть внутри границы, которые сдерживают развитие? Чистота этой энергии была так велика, что без труда проломила барьер и теперь я чувствовал себя совершенно иначе. Более здоровым, более сильным, более… более волшебным. Я вскочил с пола, заметив, что мрамор купели потрескался и иссох, словно трухлявое дерево. Я легко выпрыгнул из неё, удивившись тому, что мне стоило лишь пожелать и телекинезом я подхватил себя и помог выпрыгнуть. Профессор Флитвик смотрел на это, сидя на маленьком складном стульчике. – Пора уходить, – сказал я, – хватаем эти столбы и уходим! * * * * * – Ох, несчастные, – Флитвик аж подскочил, когда увидел, что случилось с нашей пропавшей экспедицией. Мы нашли их не сразу. Да и нескоро нашли – я гулял по этому громадной пещере. Она была столь колоссальна, что редчайшие растения и грибы в ней создали свою маленькую, замкнутую экосистему. Флитвик так же работал вместе со мной, он с собой не прихватил оборудование для анализа растений и прочих ингридиентов – пришлось устроить уютненькую лабораторию и разбить полноценный лагерь. Профессор, после того, как отведал живой водицы, просто источал жизнерадостность и энергию, и быстро всё делал – нашёл место для лагеря, и там же мы расположились. В целях безопасности адским пламенем было выжжено место, чтобы не оставалось никаких сюрпризов, вроде нор насекомых, ядовитых трав и прочего – и мы разместились уютным лагерем. Иногда мы выходили за новыми образцами – растениями, травами и прочим. И растения, которые мы приносили из выхода, подвергались тщательному изучению моими магическими приборами, которые были способны определить их волшебные свойства. Флитвик скрупулёзно вносил в таблицы и ведомости всё, что мы нашли – несколько видов грибов, ранее неизвестных волшебной науке, семнадцать различных видов цветов, часть которых оказалась очень дальним родственником ныне живущих. Профессор даже выдвинул предположение, что растущие здесь растения – часть древней экосистемы земли, существовавшей ещё до того, как появилась человеческая цивилизация, то есть даже до каменного века! И его предположение было безупречно теоретически обосновано – в этом уединённом и сильно изолированном как могущественной магией, так и географически, растения не получали солнечного света, зато в избытке было влаги и природной магии, и приносимых с водой питательных веществ. Скорее всего это малая часть тех растений, которые существовали когда-то, но тем не менее, сейчас все открытые нами растения – являются абсолютно удивительными. Я поговорил с Флитвиком очень серьёзно. А именно – предложил забыть всё, что касалось вдопада и живой воды, и ограничить правду о нашем открытии этой пещерой, а так же – на правах первооткрывателя – выбросить нахрен из своих теплиц клубнику, и заняться попытками вырастить эти растения в искуственной среде своих теплиц. Если нам удастся – то можно сказать, что волшебный мир получит новый источник трав. Профессор задумался. – Поскольку климат в этой пещере похож на теплицу без солнца, – сказал он, – я могу даже предположить то, что эта пещера именно и использовалась для выращивания лекарственных пещерных растений. – Знаете, профессор, в ваших словах есть правда, – согласился я, – наше открытие может стать самым значимым открытием в травологии и зельеварении за последние… чёрт знает сколько лет! Это вам не исследования одного из множества подвидов луноцвета. Эти растения источают могущественную магию. Их наверняка можно было бы использовать в сильнодействующих зельях. – Возможно даже как первый компонент, – согласился Флитвик. Зелья, как всем известно, имеют строгие правила и ограничения при варке. Нельзя смешать десять могущественных субстанций и получить производную от их силы. Ключевое значение имеет наличие и порядок компонентов, как при математических операциях. Это так же не значит, что можно положить один высококачественный компонент и кучу хлама, наоборот, денежная стоимость растения никак не кореллирует с мощностью зелья. Хотя многие сильнодействующие зелья требуют не только мастерского владения зельеварением, но и редких компонентов. Они не супер-мощные, просто редкие, ввиду чего и дорого стоят. В общем, в зельеварении нет глупостей, нелогичностей, и та ситуация, которая есть сейчас – вполне оправданна и разумна. Нет такого, чтобы из дерьма можно было сварить что-то великое, зато из великих компонентов сварить гадость – может каждый первокурсник. Каждый новый ингридиент может быть добавлен в самые разные зелья, и поэтому появление нового магического растения – это настоящее событие в мире зельеваров. Разговаривая о зельеварении и назначении компонентов, мы дошли до места, в котором, судя по всему, и нашли своё последнее пристанище два человека. Их тела первым заметил Флитвик, а потом уже я. Увидев их, я немедленно крикнул: – Маски! – и достал свою, надев спешно на лицо. Профессор помешкал, но вскоре приложил к лицу маску. – Боже, что здесь произошло? – тела двух человек лежали среди трав и грибов. – Они выглядят так, словно задохнулись, – сказал я, – возможно, здесь имеются токсичные испарения или ядовитые споры. Мы с вами выпили живой воды и имеем некоторый имуннитет к отравлениям, но всё же, расслабляться не стоит, профессор! – сказал я, глядя на тела. – Ох, несчастные, – сочувственно сказал Флитвик, – Может быть, нам лучше уйти отсюда? Я уже активировал заклинание защиты от ядовитых растений, и сейчас осветил фонарём грибницу. Они зашли прямо в центр поляны, полной самых разных грибов. – Стоит изучить хотя бы причину их смерти, – сказал я. Стоило мне ступить на землю, ближайшие грибы внезапно растрескались, и в воздух взметнулись клубы зеленоватого тумана. – Назад! – крикнул профессор, и я на инстинктах прыгнул. Моё тело после того случая в бассейне, стало более ловким, сильным, и волшебство внутри клубилось и требовало выхода – я прыгнул назад прыжком на добрые двадцать ярдов, и приземлился, сделав сальто назад, на камень. Невероятно ловко! – А вы не перестаёте удивлять, мистер Уизли, – Профессор посмотрел на меня и на облака зелёного тумана, заполнившие это место, – похоже, грибы реагируют на приближение. И они смертельно опасны! – Да, – согласился я, – предлагаю ограничить наши исследования парой колдографий, – сказал я, доставая большой колдофотоаппарат. Это магловское изобретение было вполне успешно зачаровано волшебниками, и я не замечал, чтобы волшебники так уж с этого бесились. А фотоаппарат мне понравился. Я не слишком умел фотографировать, не привык, но некоторые вещи я всё же догадывался фотографировать. У меня было несколько колдофотоаппаратов, два запасных и основной. Отдав профессору фонарь-прожектор, я сделал несколько колдофото, когда дым развеялся. И крупным планом – благодаря огромному объективу – сфотографировал гриб. Оставаться здесь я не хотел – хотя я чувствовал, что с помощью живой воды смогу выжить в любой ситуации, за исключением сожжения адским пламенем, сейчас мне здесь было очень некомфортно и страшно. Профессор так же не решился подходить к трупам и мы поспешили свалить подальше. Не говоря ни слова, мы оба вернулись в лагерь. – Мы не нашли ни одного нового растения за последние три дня, – сказал я, – думаю, нам пора возвращаться. – Я тоже так думаю, – сказал Флитвик, – А может быть их оживить живой водой? – спросил он. – Тогда придётся стирать им память. И что более важно – не стоит начинать. – Почему? – спросил профессор, – отличный способ использовать её. – Если хотите прямо – то чтобы не испытывать вины за тех, кого мы могли бы спасти. Видите ли, всех мы спасти чисто физически не в состоянии. И если помочь одному-двум – то мы будем считать себя виновными в том, что не смогли помочь и третьему, четвёртому, пятому… Лучше просто использовать средство в том случае, если смерть имеет какие-то серьёзные общественные последствия, или затрагивает нас лично. К тому же, я думаю, с этими двумя уже слишком поздно применять живую воду. Она может помочь, если человек отъехал недавно, но эти уже окоченели неделю назад. Флитвик грустно вздохнул: – Хотя это и цинично, но верно, – сказал он, – нам нужно срочно возвращаться. Я устал от этих пещер, от этих грибов, от этих проблем. Пора в Хогвартс, отдохнуть как следует. * * * * * Весь волшебный мир Англии был взбудоражен произошедшим событием. Да что там – в Англии вообще крайне редко что-то происходило, а ещё – я в своей старой, ещё с прошлой жизни, манере, в сочных красках, пусть слегка старомодным языком, описал наше с профессором Флитвиком путешествие, в результате которого мы нашли пещеру, тела наших собратьев по ордену, а так же больше двадцати полностью новых магических растений, которые ранее никем и никогда не были описаны. Я расписал это всё, вернувшись к себе домой – это было третье Января. Рождественские каникулы в Англии длятся с двадцать пятого – кануна Рождества, до четвёртого Января. Однако, в Хогвартсе освобождение наступает двадцать четвёртого Января, и заканчиваются каникулы пятого числа. Как нетрудно догадаться, вернулся я домой в разгар сборов в Хогвартс – Гарри и Джинни сдружились, мама и папа беспокоились обо мне, внезапно покинувшем семью в рождество, братья тоже чувствовали что-то неладное. Стоило мне выйти из камина, на меня сразу же набросились все и оглушили водопадом вопросов, внимания, упрёков и прочего – я даже опешил и несколько минут приходил в себя. – Стоп, что происходит? – спросил я у Артура. Отец единственный из всей кодлы семьи Уизли выглядел спокойно и дружелюбно. – Твоё внезапное исчезновение. – Я же говорил, у меня важные дела. – Это важнее рождества с семьёй? – воскликнула Молли. – Да, боюсь, в этот раз именно так, – я скупо улыбнулся, – мне жаль, но это было важно. Нужно было найти двух пропавших волшебников. – И что? – отец был заинтригован. – Они умерли. Отравились ядовитыми спорами грибов, – ответил я, – мир полон опасностей. – Что? – воскликнула Молли громогласно, – и ты туда полез? Ты вообще думаешь о том, что ты мог бы умереть? – Теоретически, умереть можно где угодно. Но я захватил с собой защитную маску, – ответил я, – и вообще, чего это ты на меня раскричалась? Гарри в этом гвалте участия не принимал. – Это было безобразно, – сказала Молли, – и к сведению – тебе уже пора собираться в Хогвартс. Поезд отходит через полтора часа! – Боюсь, мне придётся вернуться в школу завтра, – покачал я головой, – Прости, Гарри, поцелуй от меня Гермиону, а я должен составить отчёт и отдохнуть. – Ничего, Рон, – махнул рукой Поттер, – обязательно поцелую. Джинни надулась от ревности. Я рассмеялся. Молли ещё ворчала, но я поднялся к себе в кабинет, и закрывшись там, снял с полки большую печатную машинку, сдул с неё пыль и поставив на стол, заправив бумагой, приступил к работе с документами. Собранные нами образцы растений были слишком ценными, чтобы их можно и нужно было отдать первому попавшемуся человеку. Нет, вместо этого – я самолично хочу выращивать их, а для этого – придётся прекратить клубнично-ягодный бизнес и из своих теплиц сделать аптекарский садик. Растения имели неизвестные магические свойства, и мне стоит обратиться к профессору Снейпу, а так же ордену зельеваров. Заодно напомнить миру о его существовании. Но сейчас… Лист за листом, бумага за бумагой, фотография за фотографией, я создавал красивый отчёт о своём путешествии в пещеру. Работа заняла у меня целых четыре часа, в результате уместился отчёт на четырёх машинописных страницах. И было там – описание приключения в общих чертах, и в художественной форме – я описал то, как защищался от ядовитых спор, какое использовал оборудование, каким образом мы нашли вход в пещеру, и какая ужасная участь постигла наших собратьев-исследователей. Долго ли, коротко ли… Люциус полетел в редакцию Ежедневного Пророка с увесистой папкой, ухая и недовольно щурясь на меня. Я ему выдал кусок мяса – Люци хорошо чувствовал себя и в ледяную погоду. Вечером дома остались Джинни, родители, и я. Закончив с жизнеописанием путешествия, я немедленно приступил к сортировке и классификации собранных ингридиентов, и в особенности – семян этих растений. Из камина в ближайшей гостиной, я переместился на ферму. В наш старый дом. После того, как мы его покинули, он выглядел… Ностальгически. Здесь были следы проживания большой семьи Уизли в течении долгого времени – кухня, оставленная матушкой, сохранилась в практически нетронутом состоянии. Цветные витражи окон, за которыми летом цвели цветы, а зимой – намело снег прямо на подоконник. Накинув на себя куртку, я отправился в ближайшую теплицу. Домовик появился рядом со мной, едва я вошёл. – Хозяин, – он склонился в поклоне, – что хотел господин хозяин? – Тогда уж или господин, или хозяин, – фыркнул я, – теплицу номер один очистить от всех растений. Уберите клубнику, я планирую выращивать там другое растение. – Как скажет Хозяин, – домовик ещё глубже поклонился. Через несколько минут оба домовика избавили теплицу от растений, и я решил воспроизвести в ней ту атмосферу, которая была в пещере. То есть – отсутствие солнечного света, тепло, влажность. Стёкла теплицы закрасил непрозрачной чёрной краской, установил простой массив масштабного климат-контроля, который должен был поддерживать тепло. Влажность… тут сложнее. Но это будем смотреть по ситуации. На пробу я решил высадить в грядки самые разные растения – ровными и стройными рядами – ферма моя имела такую особенность – грядки находились не только внизу, они располагались стеллажами. И после зачернения стёкол, уже не нуждались в хитростях, чтобы растениям доставался солнечный свет. Я высадил семена четырнадцати трав, семена цветов, и объяснил домовикам, что эти растения необходимо развивать, так что после созревания необходимо будет получить новые семена. Сколько они будут зацветать – один мерлинов ишак ведает, поэтому на всякий случай, инструкции соблюдать, свет не пропускать, работать при магическом освещении. Холод и сухость тоже не впускать. Домовики-садоводы быстро покивали головой, смешно хлопая ушами.