Счастье для двоих

      Полные озорного веселья львы не сразу заметили, как угодили в тупик необъятного каньона, покрытого всевозможными неровностями, горными тропами, опасными выступами и острыми пиками скал по которым вдогонку за самцами бежали гиены. Всё ущелье обезображено извивалось и напоминало пустынный лабиринт, где едва проклёвывалась растительность маленьких кустарничков, пробивающихся через земную твердь. Быстро оценив обстановку, хищники увидели ещё один малозаметный проход из которого уже навстречу им выбежала дюжина злобных гиен, загородивших выход. Оглядываясь назад, друзья увидели, мчавшихся к ним Джанджу и его злоумышленников, а неприятели, скакавшие по гористым дорогам, окружали их сзади, и даже спрыгивали с утесов, разбивая лапы, лишь бы удовлетворить прихоть своего господина, нещадно подстёгивающего сородичей оскорблениями и издёвками. Попытки пробиться в угол долины с треском проваливались, противники не давали такой возможности и давили числом, зажимая в кольцо свою добычу, а Мзинго торжествующе наворачивал круги, в предвкушении близящегося пиршества. Наконец преследователи достигли свою добычу и оцепили обескураженных львов, оказавшихся в ужасном положении. — Теперь ты мой, Кайон. — без долгих прелюдий прорычал Джанжа, безжалостно накидываясь на хранителя, вонзая клыки в его тело, и не давая возможности воспользоваться Рыком Предков в месте, в котором легко можно будет вызвать землетрясение.        Следом за своим вожаком, прихвостни толпой набросились на застигнутых в ловушку самцов. Глаза львов застелила тёмно-серая пелена с множеством ртов, которая сгущалась и не оставляла надежду на проблеск света в этой кромешной, сгущающейся тьме. Каждая клеточка тела отзывалась жгучей болью, когда в плоть вгрызались чьи-то острые зубы. Любая попытка противостоять этому сумасшедшему натиску была безуспешной. Как Кову только не старался размашистыми ударами лап парировать выпады нападавших, на смену одних приходили другие, жадно облизываясь. Джанджа уже успел повалить хранителя на спину, приготовившись праздновать свою победу. И только когда гиены начали накидываться друг на друга — произошла бурная суматоха. Ещё один клан гиен, лидером которых была небольшая по размерам, но воинственная самка, с фиолетовым оттенком шерсти, вошёл в театр боевых действий. По её команде неравная схватка превратилась в кровожадную потасовку. Хруст костей, жуткий вой, крики и проклятия наполнили поле боя своей трагической какофонией всевозможных звуков. Джасири, ловко маневрируя в эпицентре схватки, неумолимо приближалась к своей цели. Быстро уклоняясь от внезапных атак других оппонентов и точно парируя их удары, она рывком отбросила вожака враждебного клана гиен от сильно потрёпанного хранителя. — Прочь от Кайона, Джанда! — привлёк внимание окружающих звонкий голос, но не остановил кровопролитие. — Джасири! — разгневанно воскликнул вожак, мигом остановив всех, — Дрянная потаскуха, ты… — не успел договорить вожак, как схлопотал ударом по своей серой безумной морде, а гиены из клана самки, обступили вокруг искалеченных львов. — Если ты сейчас же не уйдёшь, то я сам выпровожу тебя. — Прорычал лидер Гвардии, поравнявшись со своей спасительницей, испачканной в грязи, улавливая возможность применить свой дар. Правда, он мог легко задеть соратников Джасири, не успевших выйти из поля поражения ударной волны. — Какая же ты дура, что ты делаешь с нашим видом? — громогласно возмутился Джанджа, — Ты просто позоришь нас тем, что заставляешь пресмыкаться своих соклановцев перед львами! — Мы… — попыталась заговорить падальщица. — Да пошла ты, — огрызнулся вождь, заставляя умолкнуть самку, — Эй вы, неженки, неужели вам действительно нравится жить по тем правилам, которые придумали сумасшедшие львы? Разве вы забыли, что тоже хищники и имеете полное право наслаждаться этой проклятой жизнью? Что именно вы решаете, как вам владеть той силой, которой вас наделила природа! — под одобрительный топот своих подчинённых обратился Джанджа к гиенам другого клана, постепенно сомневающихся в правильности своего выбора. — Вспомни, что произошло, когда Шрам позволил хищникам отдаться своим инстинктам. — вмешалась Джасири, ощутив зарождающееся негодование своих сородичей, — Все травоядные были сожраны засчитанные недели, а Земли Прайда начали увядать, превращаясь во второе Чужеземье. Мы, гиены, санитары природы, которые должны контролировать свой неуёмный аппетит и регулировать порядок в Круге Жизни. — А я разорву этот порочный круг, который сдерживает нас. Мне противно признавать, что мой собственный вид встал у меня на пути к нашему общему с вами триумфу, чего вы добиваетесь? Что движет вами? Почему мы позволяете себе вылизывать львиные задницы каждый день? — сетовал Джанджа, смотря на каждого из присутствующих испепеляющим взглядом, заглядывающим в душу и пронизывающим до мурашек по коже. — Он прав. — хриплым, но твёрдым голосом вставила одна из гиен Джасири, вставая напротив своей госпожи. Она слегка прихрамывала на ногу, а её пепельно-чёрная шерсть доказывала, что говорящая была гораздо старше обоих вождей. — Мсалити! Что ты делаешь? — шёпотом прошипела Джасири, явно стараясь не ударить подчинённую за неповиновение в такую сложную ситуацию, — Разве ты не понимаешь, что, если не поддерживать баланс и убивать больше необходимого, мы все вымрем. — Плевать я хотела на всё это. — сухо ответила гиена, не отводя карих глаз от своей госпожа, чьему приказу она сейчас воспротивилась. — Нашему клану разрешено посещать Прайдленд так как ты близко знакома с отпрыском короля, но я не согласна, как и многие из нас, на эти подачки и считаю унизительным занятием доедать остатки мяса после охоты высокомерных львиц, которые ничем не лучше нас. Почему мы должны себя обременять чужими обязательствами? Если эти хищники хотят чтить свой Круг Жизни, то пускай считают своим святым долгом. Но разве мы должны ограничивать себя, миледи? — Джанджа, тебе следует немедленно уйти прочь, пока я лично не спровадил тебя! — резко вмешался Кайон, понимая, что атмосфера вокруг быстро начала накаляться.       Большинство подчинённых Джасири уже опустили свои головы, соглашаясь с изложенными доводами против Круга Жизни и его необходимости в принципе. Чунгу и остальные прихвостни, своего вождя, злорадно ухмылялись в ожидании своей неотвратимой победы. Мзинго, изначально круживший над полем боя, с интересом наблюдал как развивалась дискуссия, поражаясь уровню дипломатии Джанджи, которого он считал тупым, и неспособным к философии существом. Но где-то в глубине своей, прогнивающей от тягот жизни Аутленда, души, он стал смотреть на своего свирепого партнёра, с появившемся без лицемерия, уважением. Кову, по-прежнему напрягая каждый мускул своего тела, не позволял себе такой роскоши как расслабится. Он глазами опытного хищника высматривал, где есть малейшая лазейка, выход из сложившихся обстоятельств, который поможет уравнять чашу весов. — Так ну же, Кайон, рычи и погреби нас всех, включая твоих спасителей, под неровными, готовыми свалится в любой момент, сводами прекрасного ущелья. — заливаясь смехом парировал падальщик, в истерическом припадке подёргивая лапами. — Я так долго ждал такой возможности, когда ты окажешься в положении, неспособным мне сопротивляться. И этот миг наконец настал. — мгновенно успокоившись, самозабвенно произнёс Джанджа, с ярко выраженным безумием в своих пылающих чёрных глазах.       Подойдя вплотную, чуть не касаясь кончика носа хранителя, он постепенно начал обнажать свои неровные клыки, а львёнок в глазах противника увидел испуганное выражение собственной мордочки. Его тело перестало слушаться и он, лихорадочно, подрагивая в ужасе, инстинктивно отошёл назад от помешанного вожака гиен, пока Джасири, гордо подняла голову, вызывающе обнажая шею, с тоненькой паутиной пульсирующих вен, и словно поддразнивая подставила её сопернику на обозрение. Джанджа, не шелохнувшись в сторону самки, мягко, даже по-детски, улыбнулся Кайону, сглатывающему подступивший к горлу неприятный ком. Тяжело вздохнув, хранитель собрал все свои силы и издал оглушительный рёв. Мощная ударная волна сокрушила всех собравшихся в каменном каньоне. Джанджа, не веря собственным глазам, первым ощутил на своей шкуре Рык Предков, и метая в сторону лидера Гвардии проклятия, отлетел в сторону, больно ударяясь о горные хребты ущелья. Следом за ним взметнулись и остальные гиены, и враги, и союзники — все прочувствовали на себе гнев древних королей прошлого, появившихся в облаках. Больше повезло тем, кто стоял позади Кайона, но поднявшиеся клубы пыли образовали плотную завесу тумана, через которую невозможно было что-то развидеть. Поднялась паника, гиены, которые ещё могли подняться и идти, не говоря, что бежать, в страхе разбегались во все стороны, давя своими лапами ослабевших и лежащих на земле ещё живых сородичей. Джасири, благодаря поддержке Мсалити, чудом удержалась на ногах и уже организовывала соклановцев, не поддавшихся всеобщей тревоге. Густой туман, неожиданно поднявшийся, постепенно развеялся, хоть и по-прежнему затруднял обзор, нещадно щипая глаза. Перед взором хранителя предстала кошмарная картина. Некоторые гиены были погребены и задавлены, отвалившимися сверху пиками скал. Лужи алой крови и другие внутренности животных окрасили речную долину, а почва в немом восторге насыщалась долгожданной влагой. Но самое худшее было то, что камнепад всё ещё продолжался, а самого лидера Гвардии, задавили бездыханные туши зверей. Его сердце неистово колотилось, повсюду доносился отчаянный вой и скулеж, режущий уши. Неторопливо поднимаясь и ужасаясь произошедшему, Кайон искал глазами Кову и нашёл его лежащим на спине, пытающимся выбраться из-под завала. Видимо, хищник пытался уклониться и осознавая, что у него это сделать не получится, выбрал подставить под удар наименее важные части тела. Судорожно перебирая лапами, хранитель помог освободиться темногривому льву, у которого, по счастью были зажаты только хвост и одна задняя лапа. Всё ещё находясь в растерянности, Кайон позволил Кову, полностью сконцентрированным на происходящем, вести себя за собой. Друзья присоединились к клану Джасири, и под её командованием выстроившись в шеренгу рядом с гиенами, побежали по извилистому лабиринту каньона, пока не нашли небольшое укрытие — выемку в потрескавшийся горной породе. — Коди, он… он умер. — раздался плач самки, по своему возлюбленному, который поддержали остальные скорбным воем. И многие сразу перестали себя сдерживать и отдались своим чувствам, распиравшим их изнутри. — Мы потеряли многих из нашего клана и это невосполнимая утрата для нас. — произнесла мелодичным голосом Джасири, полным сострадания. — Вспоминайте только хорошее о усопших и не пытайтесь контролировать свои эмоции. Что сделано, то сделано. — сквозь зубы процедила хищница, бросив враждебный взгляд на Кайона, а затем вновь повернувшись к подчинённым. — Лишь время, проведённое с теми, кого мы любили — вечно. Пока наши сердца бьются и в них остаётся память о наших близких — они живы. И будут продолжать идти вместе с нами лапой об лапу. Львы, нам надо поговорить, Мсалити, ты со мной, Лана, ты за старшую. — Да, госпожа. — отчеканила самка со слезящимися глазами, не поднимая головы в сторону товарищей, выходящих из укрытия. — Какова дьявола, Мсалити, ты посмела перечить мне! –хлестнув по серой морде старшую самку, проревела Джасири. — Я сказала, то что считала правильным и не изменю своего мнения, тем более, когда оказалась права. — стойко выдерживая удар, отозвалась падальщица. — С тобой я позже разберусь. — прошипела хищница, после чего обратилась к незваным гостям. — А вы, придурки, что забыли в Чужеземье? С какой целью вы заявились сюда? — спрашивала Джасири, переходя на крик. — Я…я — в оцепенении промямлил Кайон, до сих пор не отойдя от произошедшего. — Шакалы покусились на Земли Прайда, мы проверяли все ли они ушли после стычки с хранителями, затем мы оказались в западне. — выйдя впереди львёнка чётко проговорил Кову. — Спасибо, что спасла, но как ты нашла нас? — Редко один стервятник кружит над одним местом. Если происходит стычка, их гораздо больше. Вот и решила проверить, что же там происходит, лучше бы этого не делала. — нервно подёргивая ухом заключила самка. — Как нам отблагодарить тебя? — Валите отсюда и больше никогда не возвращайтесь в Аутленд! А ты, Кайон, знай: наша дружба мертва, как и все остальные, которых ты погубил в ущелье. — выругалась Джасири, плюнув напоследок в сторону хранителя.       Пошатнувшись от услышанного, лидер Гвардии помчался прочь, не выдерживая напора нахлынувших чувств. Как он мог так опрометчиво поступить? Неужели он испугался Джанджу, которому всегда противостоял? Может все заветы про Круг Жизни — это сплошной бред? Голова львёнка гудела от накатившихся мыслей, причиняя боль сильнее, чем клыки, что некогда впивались в его тело. Единственное верное решение, которое вынес для себя хранитель из плеяды хаотичных мыслей, — смерть. Какой смысл в его существовании, если он не может защитить своих близких? Если он поддаётся эмоциям и бросает своих друзей на съедение шакалам! Почему каждое его действие оказывается неправильным? Почему именно он унаследовал Рык Предков? Может Киара была права, когда говорила, что он не любит свою семью? Лидер Гвардии резко остановился услышав, своё имя, а точнее голос, звавший его. Кову, хромая на одну лапу, по-прежнему следовал за ним. Все естество хранителя кричало и просило продолжить бежать, подальше от Чужеземья, от Прайдленда, лишь бы никого больше не видеть и не слышать. Но из остатка последних сил, чувствуя вину за произошедшее с темногривым самцом, он повернулся и медленно пошёл к нему навстречу. — Кайон, хоть камни сверху больше и не падают, но тебе нужно быть осторожнее, нам следует держаться вместе, если мы хотим дойти до дома, ведь так? — в своей прежней полуулыбке ободряюще произнёс хищник. — Да… — шепча согласился львёнок, желая сказать Кову больше чем озвучил на самом деле. Но не позволил себе вновь показать слабость и молча пошёл вместе с ним.