Счастье для двоих

      Некогда сияющее солнце стояло в зените, теперь же оно покорно скрывалось за небосвод, бросая последние потускневшие лучи. Как пламенные стрелы, они разрывали перистые облака, окрашивая пейзаж в алые и розовые тона. Для парящего вверху птицы-носорога, сливающимся голубыми перьями с небом, казалось, что из их ран струились багровые водопады, ниспадающие на землю. Приятный аромат трав бил в ноздри и вызывал какое-то особое ощущение лёгкой эйфории. Огибая цветущие просторы Прайдленда, Зазу прокручивал в голове происходящие события. Шакалы, покусившиеся на запретную для них территорию, интересовали его меньше всего, хоть они и являлись причиной по которой он патрулировал здешние места несколько часов. Больше всего его интриговали некоторые перемены власти. Конечно, он всегда был хорошим слугой, даже больше — верным другом королевской семьи. Но мелкие перемены всё равно оставляли какой-то неприятный осадок, как и для большинства других жителей Земель Прайда. Киара отличилась завидным упорством и стремлением к выполнению своих обязанностей, хоть и находилась под руководством своих родителей, пожалуй, даже они были восхищены её особенному таланту. Как только новоиспечённая королева получила весть о нападении, она незамедлительно отдала ряд приказов: собрала часть львиц для охоты и поиска негодяев, других же отправила обеспечивать безопасность, и оказывать поддержку пострадавшим. Её решительное, блестящее поведение в критической ситуации вызывало восторг, но больше поражало то, насколько скоординированы и точны были действия принцессы. Однако, если возникали малейшие проблемы, они моментально выводили из себя самку, честолюбию, которой не было предела. Когда Зазу, прилетел со своей миссии к Горе Предков отчитаться Киаре, ему на мгновение показалось, что львицу что-то тяготит, словно стремление к какому-то идеалу, совершенству, которого невозможно достичь. Лишь пристальный надзор родителей не позволял хищнице полностью отдаться во власть своих бушующих эмоций, но чуткому мажордому удалось разглядеть нарциссичную натуру самки. Следуя следующему указу новой королевы, его путь теперь лежал в сторону пристанища Львиной Гвардии, где Рафики помогал залечивать свои раны Фули. Но цель его визита была совершенно иной. — Знаешь, когда я думала, если мы станем приближёнными королевской семьи, то нам не придётся выполнять какую-нибудь работу. — буркнула хищница, стряхивая капли леденящей воды со своей мордочки. — Зури, ты же понимаешь, что хранительница ранена в стычке, и она не может самостоятельно раздобыть себе еду. — мелодично пролепетала другая самка подруге, тяжело дыша после погони за газелью, а затем и тасканием добычи до логова. — И всё же я не на это рассчитывала… — зловеще прошипела охотница, глядя в пустоту. — Как жаль, что всё происходит не так, как того хотим мы. — Вспомни как ты навещала и проводила время со мной, когда я болела, только ты всегда была рядом со мной, когда мне было плохо и одиноко. — мягко улыбаясь воспоминаниям, произнесла львица, слегка ударяя в бок собеседницу. — Не сравнивай себя и гепарда, Тиифу. — останавливаясь проговорила Зури, отбрасывая на задний план свои пессимистичные мысли. — Ты дорога мне… — неловко продолжила хищница, отворачивая голову в сторону от мордочки подруги. — Отрадно это слышать, — с печалью в голосе ответила партнёрша. — Правда, после нашей с тобой перепалки меня начинают терзать смутные сомнения насчёт искренности твоих слов. — пытаясь не задеть чувства Зури, дрожа промямлила самка. — Ты сомневаешься во мне? — раздражённо выкрикнула львица. — Стоп. Давай не будем об этом, я не хочу говорить на эту тему и даже помнить этот инцидент. — попыталась успокоиться резко разгорячённая хищница. — Но… — раболепно протянула Тиифу. — Довольно! — заключила Зури, и обе самки зашли в убежище.       Колючее чувство обиды от невыговоренных слов пронзило сердце юной львицы. И даже притягательная прохлада пещеры, приятно обволакивающая тела самок влажностью, дарующее чувство сладкой истомы после удачной охоты, не могла залечить душевную боль. Слабость. Терпкое на вкус ощущение досады, горечи, вновь настигло Тиифу. Кажется, некогда прекрасный кремовый оттенок шёрстки самки поблек, а сама она исхудала от переживаний. Только скромная плёнка бледной кожи скрывала выпирающие на всеобщее обозрение рёбра. Хотелось спрятаться, исчезнуть от нахлынувших смешанных чувств. Словосочетание «лучшие подруги» полностью потеряло всякий смысл и ценность в глазах неопытной охотницы. Желание быть хорошим другом постепенно меркло на фоне всплывающих обид и недоговорённостей. Тиифу ощущала, как хотела бы высказать всё что терзает её сердце Зури, но непреодолимое побуждение быть хорошим, отличным другом вставало всякий раз между её исповедью и «подругой детства». Удержание в себе настоящих чувств камнем сдавливало и убивало львицу. Прошлой ночью её настиг кошмар, где она была в бескрайнем океане, в центре которого находился водоворот. Самка пыталась плыть в сторону от него на сушу, но мощные волны захватывали её тело, медленно засасывая в эпицентр шторма. Волна за волной сметали хищницу, окуная её в морскую пучину, внутри которой она узрела взгляд тёмно-синих глаз своей подруги, устремлённых к ней. Из последних сил львица вспорхнула наверх лишь для того, чтобы понять, что она оказалась в самом водовороте. Тиифу попыталась взять как можно больше воздуха, но как только она решила это сделать, её накрыло волной. Воздуха не хватало, во рту была вода, дыхание сбилось и стало прерывистым, болезненно щипало глаза и тут… — Тиифу, ты слышишь меня? — вывел из ужасного наваждения прошлого сна, хрипловатый голос мандрила. — Видимо, устала с охоты, ничего страшного я принесу сама. — произнесла Зури и скрылась из виду. — Ты плохо выглядишь, дорогая, с тобой всё в порядке? — по-отечески озаботился Рафики состоянием львицы, не отвлекаясь от ран дремавшего гепарда. — Признаюсь, чувствую себя неважно, спасибо, что спросили. — добродушно ответила самка, отойдя от своего минутного оцепенения, и начала увлечённо рассматривать наскальные рисунки коричневатого оттенка сводов пещеры. — Ты как всегда мила, но, возможно, я могу тебе как-то помочь? — настаивал мудрец, обрабатывая следующую рану спящей хранительницы. — Увы, только я могу себе помочь. — категорически подытожила хищница, переводя внимание на следующее изображение.       На нём она узнала Шрама. Тёмно-рыжая гладкая шерсть, чёрная грива, взгляд холодных изумрудных глаз, царапина на левом глазу. Ошибки быть не могло, Тиифу была всецело уверена, что это именно он. Его мрачная фигура, нависающая над новым лидером Львиной Гвардии, Кайоном, вызывала чувство опасения и тревоги. Словно эта картина служила предостережением для хранителей, которые рискнут использовать свой дар против порядка, обратив его во зло. Этот образ на своде пещеры, как тёмное предзнаменование надзирал за убежищем Львиной Гвардии. — Вижу ты уже оклемалась, раз уж так внимательно рассматриваешь портрет Кову. — вывела из собственных мыслей Тиифу, звонкий голос Зури, внезапно появившийся из ниоткуда. — Почему ты думаешь, что это Кову? — недоумевала юная львица, уверенная в обратном. — Ну кто ещё может быть настолько хорош и красив, кроме него? Уверена, стоит он позади брата Киары непросто. Моя интуиция мне подсказывает, что это символ того, что скоро Кову займёт место лидера Львиной Гвардии. — предаваясь самозабвенным мечтам, проговорила хищница. — Интуиция ли? Или может твои потаённые желания? — неожиданно для самой себя огрызнулась Тиифу. — Наконец-то ты сняла свою маску лживого притворства и показала зубки, меня это забавляет. — рассмеялась охотница на едкое замечание подруги. — Зури, нам нужно поговорить. — не принимая возражений, проговорила львица. — Согласна, спорить нет смысла, лучше спросим Рафики, что он именно изобразил. — ловко ушла от разговора хищница, высокомерно подняв голову. — Прошу прощение за вторжение, но у меня срочное сообщение от королевы Киары. — громогласно произнёс мажордом, залетая в пещеру. — Ты даже трупа сможешь разбудить своим криком, Зазу. — сонно заметила Фули, попытавшись подняться на лапы, пока мандрил махал руками и утверждал, что быстрейшей необходим покой. — Рад, что ты в добром здравии, хранительница. — официально провозгласил пернатый. — Рафики, твоя помощь срочно требуется на Скале Предков, Кайон и Кову вернулись из своего опасного приключения. — Что-то серьёзное? — резко оживилась Фули, попытавшись выйти вперёд, но сразу же упала. — Точно не знаю, но вмешательство мандрила будет не лишним, тебе же советую отдохнуть, успеешь ещё набегаться вдоволь, быстрейшая. — высокопарно заключил Зазу, переводя взгляд на львиц. — Дамы, вас же ожидает сама Киара на аудиенцию, но немного в другом месте, подальше от дома, я лично сопровожу вас. — Тогда чего мы ждём? — нетерпеливо проговорила Зури, желая обогнать уже побежавшего Рафики. — Сначала мы поговорим наедине с Зури. — возразила Тиифу, подняв свою маленькую голову. — Не думаю, что будет уместно заставлять королеву ждать. — скептически заметил мажордом. — Это не займёт много времени, обещаю. — Мне то что? Ведь это терпение Киары не бесконечно. — отчеканил пернатый, закатывая глаза. — Жду вас на выходе. — Прости Фули, но мы отойдём в другое место, чтобы ты нас не слышала. — отходя на приличное расстояние, чтобы гепард не смогла их услышать, проговорила самка. — Сплетничать за спиной нехорошо. — съязвила хранительница, смирившись с тем, что сейчас она совершенно беспомощна.        И тут в голову быстрейшей прошла мысль, как тогда, когда раны ещё кровоточили, она бросалась в бой и сражалась с шакалами? Правда, сейчас она ощущалась себя ужасно: тело ломило, а лапы ныли от боли. Неужели на её упорство так повлияло желание помочь и спасти Кайона? Ну и друзей, конечно, тоже, но откровенно говоря о них она думала в последнюю очередь. Её сердце бешено стучало только в стремлении защитить своего лидера, своего льва. И сейчас, когда он вернулся домой, а Рафики отправили к Скале Предков, ей на ум шли отнюдь не радужные мысли. Фули снова попробовала встать на лапы и сделать более уверенный и твёрдый шаг, но уже без спешки. У неё получилось, но лапы почти сразу же подкосились в попытке проделать подобное ещё раз. Хранительница снова подумала о Кайоне: тело приятно вздрогнуло, сердце застучало чаще. На этот раз её движение отозвалось меньшей агонией, удовлетворённая этим результатом, она, под удивлённым взглядом Зазу и его протестов, вышла из пещеры и неспешно поковыляла к Скале Предков. — Ты настойчива тогда, когда тебе что-то нужно. — усмехнулась львица, но по-прежнему оставалась спокойной. — Я больше не буду молчать, Зури. — резко прорычала Тиифу. — Твои действия ужасны, ты своим коварным обманом поссорила брата с сестрой, навязала нашей подруге идею немедленно стать королевой! — перешла самка на крик, а на глазах проступили слёзы. — А я? Я настолько ничтожна и жалка, что позволила тебе всё это сделать! Послушно подчинялась тебе и изредка высказывала своё отношение к твоим действиям, в надежде, что ты образумишься, но нет. Аппетит твоих желаний необъятен. Я… я… — Тише, дорогая, успокойся, — сочувствующе произнесла хищница, прижимая заливающуюся слезами подругу к себе. — Хочешь я покажу тебе нечто прекрасное? Когда я выполняла просьбу Рафики, нашла здесь ещё один выход из пещеры, правда, он был настолько незаметен, что пришлось запачкать лапы, чтобы его найти. — ласково улыбнулась охотница. — Я непоколебима в своём решении, Зури. Ты моя дорогая и любимая подруга, но я не узнаю тебя, что с тобой произошло? Неужели зависть к положению Киары и ревность к её возлюбленному настолько вскружили тебе голову? — в истерическом припадке задавала один вопрос за другим юная львица. — Ты права, Тиифу, мои желания настолько темны, а помыслы ужасны, что я просто не знаю, что мне делать. И ты, моя близкая подруга, бледнеешь и вянешь на глазах, как тлеющий лучик во мраке, освящая мой путь. Без тебя я не смогу больше бороться с собой, ты та, кто удерживает меня от грехопадения каждый день. — в сердцах ответила Зури, обнимая лапами хищницу. — Будет лучше, если мы всё расскажем Киаре и найдем выход из положения. — выговорилась львица, с красными глазами и мокрыми дорожками слёз на мордочке. — Да, вместе мы сможем всё, но прежде я всё ещё хочу посмотреть с тобой закат, чтобы отвлечься от грустных мыслей, ты не против? — поинтересовалась Зури, бросив загадочный взгляд тёмно-синих глаз, когда-то имевших светлый оттенок. — Конечно, тем более не хочу, чтобы меня видели заплаканной. — согласилась Тиифу и пошла следом.       Львицы пришли к небольшой выемке, раскопанной Зури, чтобы оказаться снаружи им пришлось протискиваться через это маленькое отверстие, запачкав шерсть. Перед глазами самок предстала удивительная картина: птицы низко парили над землёй и уже готовились ко сну, а солнце вдалеке испускало свой последний дух, заходя за горизонт. Розовато-красные потоки света с каждой секундой блекли, растворяясь, отдавая дань огненной звезде. Дул свежий ветерок, играющий с листьями, а кроны деревьев, повинуясь воздушной стихии, исполняли едва уловимую звучную симфонию природы саванны. Подойдя чуть ближе, Тиифу обратила внимание на зияющую пропасть, рядом с которой она поставила лапы. И на небольшом обрыве она увидела маленький погибающий росток. Осмотрев местность внимательнее, львица подняла голову вверх. Поняв, что она находится около обрыва, самка взглянула в сторону дома, величественно возвышающейся Скалы Предков. Под таким углом скала выглядела иначе, даже завораживающе. Напротив неё, тепло улыбаясь стояла подруга, размашисто махая хвостом. — Ты очаровательно выглядишь, тебе следует больше радоваться, твоя улыбка сегодня по-особенному прекрасна. — произнесла хищница, подойдя ближе к подруге. — Зури, ты смущаешь меня, — заливаясь румянцем ответила Тиифу. — Ты права, это место чарующе прелестно. — Ты была мне самой дорогой львицей, которую я знала. — неожиданно проговорила охотница, столкнув подругу с обрыва.       Тиифу инстинктивно обнажила когти и чудом уцепилась за выступ, где рядом постепенно увядал росток. Зури вышла, взглядывая сверху на съезжающую вниз, в бездонную пропасть самку, а закатное солнце прощалось с небосводом. — Что ты делаешь? Ты же сказала, что я тебе дорога, неужели все твои слова были очередной ложью? — прерывисто дыша взвыла хищница, замечая, как последние лучи растворяются со Скалы Предков, расступаясь перед тенями. — Если бы это было неправдой, я самолично прикончила тебя, чтобы убедиться в твоей кончине, но поняла, что не в силах это сделать. — с прискорбием сообщила Зури, чьи морские глаза неотрывно смотрели на Тиифу. — Когда мы играем в жизнь, для сомнений не должно оставаться места, как бы нам не было больно принимать решения и в дальнейшем сталкиваться с последствиями. Если бы мы рассказали Киаре о моих махинациях, будь уверена, меня бы изгнали из прайда. Но и принять решение насчёт твоей участи было тоже нелегко. Я вечно буду проклинать себя за этот поступок, мне нет оправдания, и когда будет должно, я понесу соответствующее наказание. Но сейчас я должна избавиться от единственных оков, сковывающих меня и эти цепи ты, Тиифу. — Я любила тебя, Зури, мы с тобой вместе выросли, и ты просто так вычеркнешь меня из жизни? Я знаю, что ты не такая, какой себя считаешь, ты лучше, я смогу помочь тебе, но мне нужна твоя поддержка сейчас, иначе обратного пути не будет для нас обеих! — молила о пощаде львица, из последних сил держась за выступ, крошащегося под весом самки. — Ты моя слабость, от которой я должна отречься, прости. — сдерживая слёзы от накатившихся эмоций и воспоминаний детства, вызванных Тиифу, проревела хищница. — Зури, я не хочу умирать, пожалуйста. — прошептала львица, съезжая вниз, но во взгляде подруги, она увидела лишь бескрайнее море и надвигающуюся тьму ночи. — Будь ты проклята, тварь, я ненавижу тебя! — разгневанно прокричала Тиифу, погружаясь в пучину небытия. Когда же тьма коснулась ростка, воцарился мрак, и он завял навсегда.