Тень нестабильности

Следующим вечером. Шквалистый ветер завывал за высокими окнами, проверяя на прочность стволы вековых деревьев. Длинные тени, отбрасываемые их искривленными ветвями, ложились на пол и стены ломаными, зловещими линиями. В огромном камине тихо потрескивали дрова. Наверное, это должно было бы придать комнате уюта, но почему-то эффект выходил прямо противоположный: рваные отблески пламени выхватывали из темноты алую драпировку стен и старинную, тяжелую мебель; играли на темном, начищенном до блеска паркетном полу, придавая дереву оттенок запекшейся крови. Большая часть помещения тонула в полумраке, и густые тени, казалось, неуклонно подступали к небольшому освещенному пространству, становясь все ближе и насыщенней с каждым движением воздуха. Бернард непроизвольно поежился, сжимая ладони на резных подлокотниках кресла. Взял со столика бокал, наполненный вином, и сделал большой глоток, совершенно не беспокоясь насчет того, что благородный напиток вообще-то надлежало цедить чуть ли не по капле, наслаждаясь богатым букетом и долгим послевкусием. С куда большей охотой он выпил бы сейчас виски - а может, и самогона. И уж точно не здесь. В летней резиденции Альберта Вельна смерть и горе будто были разлиты в затхлом воздухе; пропитывали старинную мебель и древние стены. К общей атмосфере увядания и безысходности примешивалось незримое присутствие кого-то невидимого... и враждебного. Аларон не был суеверным и не обладал богатым воображением, но все же не мог отделаться от ощущения, что кто-то смотрит ему в спину. Недобрым таким, пристальным взглядом... наверное, человек более впечатлительный сказал бы, что присутствие простолюдина оскорбляет души королевских особ, когда-либо живших в этом доме. Кто их знает, эти души - возможно, так и было. Но Бернарда мертвые аристократы волновали куда меньше, чем один живой. Сельвин сгорбился в кресле, равнодушно глядя на огонь. Он и сам мог сойти за призрака: отощавший, с изможденным, посеревшим лицом и заострившимися чертами. Сквозь истончившуюся кожу проступали вены; глубокие морщины залегли вокруг глаз и рта. Казалось, за пару дней принц постарел на десяток лет. До сих пор он держался молодцом. Провел экстренный военный совет, ничем не выдав своего состояния; потратил много часов, составляя план передислокации сил, и пристально следил за его реализацией... зачем Сельвин вызывал к себе нескольких командиров и долго беседовал с каждым из них наедине, Аларон мог только догадываться. Разговор с ним друг приберег напоследок. Уже неоднократно Бернард порывался заговорить, и каждый раз слова застревали у него в горле. Признаться честно, он не знал, что следует сказать. Попытаться ободрить? Глупость. Он не утешит товарища и не поможет ему справиться с горем - только разбередит свежую рану. Обсудить дела? Наверное, за этим он и здесь. Но на ум не шло ничего. Все, что можно сделать сейчас, было сделано. А планы на будущее... да какое уж тут будущее? Ресурсы восстания истощены. Сельвин объявлен в розыск, и его изображение постоянно мелькает в новостях, появляясь в местной ГолоСети чаще, чем армейская агитация. Массовые аресты проводятся и днем, и ночью. Боевой дух людей низок, как никогда прежде. Надо смотреть правде в глаза: все кончено. Это касается и их дела, и, скорее всего, их жизней. За окнами завывал ветер. В камине потрескивали дрова. Где-то наверху скрипели половицы. Молчание откровенно затягивалось. - Мне почему-то кажется, что нас здесь как минимум трое. Сельвин искоса взглянул на него и тихо ответил: - Возможно, это смерть. Я уже долго заставляю эту даму ждать. И он снова уставился на огонь, грея в ладонях бокал. - Так скажи этой стерве, что она не по адресу, и пусть проваливает! - сердито отозвался Бернард, чувствуя, как противный холодок расползается от его позвоночника по всему телу. "Он не мог сдаться. Он слишком силен для этого. Он не..." - Забавно. Если бы я знал тебя хуже, то подумал бы, что ты на что-то надеешься. Принц залпом допил остатки вина. Быстрым движением схватил бутылку и щедро плеснул себе еще. - Сельвин, что ты... - Бернард не знал, что собирается сказать: слова разбегались, за исключением каких-то пустых банальностей и глупой лжи, в которую не поверит ни один из них. Глаза друга сердито сверкнули: - Не начинай. Ты все прекрасно понимаешь. У нас нет сил продолжать войну. И даже сил пережить травлю, которую нам организовала Империя, больше нет. Он помолчал, глядя куда-то в сторону. Его неестественно напряженные губы скривились в жуткой ухмылке; в глазах отражались огненные блики. Когда Сельвин вновь заговорил, его голос звучал надтреснуто и глухо. В нем больше не было ни жизни, ни энергии, ни силы. Только боль и смертельная усталость. - Ты снова оказался прав, Бернард. У нас нет шансов... не было с самого начала. И теперь лучшее, что я могу сделать для своего народа - позволить Империи победить окончательно... и проявить милость к побежденным. Он задумчиво покачал бокал в ладони и, помедлив, опустил на стол нетронутым. Аларон подавленно молчал. Ему казалось, что гулкие удары его сердца слышны во всех уголках комнаты. "Он все-таки сдался". Сердце пропустило удар. Такого просто не могло быть... - Что ты задумал? Сельвин будто не слышал его. - Ты давно хотел мира с Империей. Остановиться, пока еще не поздно, выторговать поблажки, так? "И до сих пор думаю, что так было бы лучше. Но шанс упущен. Ты поздно спохватился, друг". - Сельвин, с нами уже не пойдут на переговоры. Если мы сдадимся сейчас, то Империя всего лишь получит добровольно идущих на эшафот смертников. Теперь уж лучше умереть с оружием в руках. "Когда мы успели поменяться ролями?" - Не думаю. Гражданская война, пусть даже на одной планете - затратное и хлопотное дело. Если Империя не пойдет нам навстречу, Рутан еще долго будет для нее гноящейся занозой. А ты предложишь способ этого избежать... и поддержать этот имперский "мир и порядок", будь он проклят! Принц скривился, будто каждое слово причиняло ему невыносимую боль. Аларон никогда не видел его в таком состоянии: обессиленным, отчаявшимся... и в то же время - явно решившимся на что-то. Слова Сельвина звучали твердо и уверенно, как и всегда. - И как ты планируешь... Бернард осекся на полуслове. До него только что дошел смысл сказанного - и внутри все оборвалось. Сельвин не собирался приводить свой план в исполнение лично. - Я? - принц горько усмехнулся. - Это уже не моя забота, Бернард. Мое время ушло вместе с нашими победами и надеждой на триумф. Я не принесу Рутану мир. А ты - можешь. - Ты рехнулся?! - Аларон вскочил с места, с трудом сдерживая порыв хорошенько врезать другу и командиру по лицу - чтобы привести в чувство. - При чем здесь я?! Я разведчик и координатор... простолюдин, в конце концов! Ты - лидер... Сельвин поднял на него взгляд - и Бернард немедленно опустился в кресло. Можно сказать, рухнул: ноги внезапно ослабели и отказались держать слишком тяжелое для них тело. Слова комом застряли в горле. - Я - мертвец. И он повернулся к окну, равнодушно глядя на залитый лунным светом пейзаж. - С такими как я не ведут переговоров. Ты видел мой "послужной список" в объявлении о розыске? Это не один - сотня смертных приговоров. И Империя с радостью приведет их в исполнение, если я сдамся. Бернард задыхался. Невысказанные слова жгли горло - но он знал, что вслух не произнесет ни одного из них. Должен быть другой выход. Всегда, даже в самой сложной ситуации... ...и варианты действительно были. Только Сельвин выбрал самый правильный из них. Так действительно будет лучше для всех. Капитуляция сопротивления и гибель его лидера спасет множество жизней... Но почему от такого "общего блага" хочется выть в голос? - Насколько я могу судить, большинство командиров беспрекословно примет твое лидерство. Не мне тебя учить, как поступать с несогласным меньшинством, - принц говорил так спокойно, словно обсуждал детали очередной операции. - Ты выйдешь на связь с ИСБ и добьешься переговоров. Скажешь, что являешься лидером умеренного крыла восстания и всегда осуждал зверства, которые творят "эти отморозки-радикалы". Предложишь мир и свое активное содействие в уничтожении тех, кто откажется сложить оружие. - Сельвин... это наши люди... те, кто сражался за тебя. Кто верил каждому твоему слову! И снова - правильный выбор. И снова Бернард чувствует себя предателем и убийцей, даже не успев сделать его. - Ты хотел мира? Вот она - твоя цена! - рявкнул Сельвин так, что эхо еще долго носилось по комнате. Он тяжело, хрипло дышал. Только сейчас Аларон заметил, что тело друга била крупная дрожь. - Ты думаешь, я рад этому? Думаешь, я не чувствую себя последней мразью?! Но, если мы не решимся на этот шаг, погибнет куда больше людей. Он вновь повернулся к собеседнику, и его лицо исказил жуткий оскал: - Знаешь, мне, наверное, чуть проще, чем тебе. Я хоть недолго буду с этим жить. Сельвин хрипло рассмеялся и схватил со стола бутылку вина. Приложился к горлышку и, словно последний работяга, сделал несколько больших глотков. Бернард молчал, беспокойно теребя бархатную обивку кресла. Он многое хотел сказать. И в то же время - не видел в этом смысла. Все решено. И его лучший друг - уже мертв. - Надеюсь, ты не забыл о Халиде Мейере? Этот приказ остается в силе: чтобы достичь мира, следует избавиться от радикалов по обе стороны баррикад. Его смерть ты тоже спишешь на моих сторонников. - Не забыл. Операция была запланирована на завтра, но... - Завтра. И никаких "но". После моей смерти тебе труднее будет откреститься от этого дела. "После моей смерти". Могло показаться, что Сельвин говорит о ком угодно, но не о себе. Только его голос звучал более глухо, чем обычно. - Да провались оно все пропадом, Сельвин! - неожиданно для себя самого воскликнул Бернард. - Я из-за тебя в эту заварушку втянулся, ты же знаешь! Мне от владычества Империи было бы ни жарко, ни холодно, не будь ты моим лучшим другом. А теперь мне отдуваться за все, что было? Как-то спасать людей, на которых клеймо "террорист" крупными буквами стоит? - Получается, что так. Они разлили вино по бокалам. Выпили, не чокаясь. - Ты справишься, Бернард. Это твое время и твое дело. А я жил революцией. Войной до победного конца, местью... а теперь мне, получается, и жить-то незачем. Все, что мне остается - уйти так, чтобы меня запомнили. И разобраться с одним незаконченным делом. Он грустно улыбнулся и взял со стола планшет. Пробежался взглядом по последним донесениям и остановился на одном. Аларон точно знал, на каком именно. Сельвин читал его уже не в первый раз. "После всего, что произошло, он все еще помнит о кровной мести. Аристократы..." Но следующие слова принца повергли его в шок. - Я предупреждал ее. Велел убираться с Рутана. Почему женщины никогда не слушают, что им говорят? Сельвин осуждающе покачал головой и отложил планшет в сторону. Аларон не знал, что заставило его выпалить: - Помнишь, я спрашивал, как зовут твою новую пассию? Ты так и не ответил. "Глупый вопрос. Какой черт меня дернул?! Даже если я прав... особенно если я прав, зачем было..." - Понял, значит, - принц горько усмехнулся. - Ее зовут Исанн. Насчет фамилии ты догадываешься. Повисла тяжелая пауза. Негромко потрескивали догорающие дрова. Завывал ветер за окном. Все в том же гробовом молчании Бернард разлил по бокалам остатки вина. На сей раз к напитку не притронулся никто. Они сидели в тишине еще несколько минут. А потом Сельвин просто встал с места и пошел к двери. У порога он обернулся: - Бернард, и еще кое-что: позаботься о моей матери. Я боюсь, что она может наложить на себя руки... да и вообще, ей будет очень тяжело выжить в одиночестве. - Конечно, - с трудом выдавил Аларон. - Ты не хочешь... попрощаться с ней? - И как ты себе это представляешь? Сказать родной матери, что идешь на верную смерть? Нет. Чем дольше она будет думать, что я жив, тем лучше. - Ей было бы легче, если бы она увидела тебя в последний раз. Сельвин смерил его долгим, внимательным взглядом. Улыбнулся уголком губ: - То-то я смотрю, тебе сильно полегчало. Он развернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.