Семейка

Машина неслась по Москве с бешеной скоростью, то и дело обгоняя других участников движения. Рома вдавил педаль газа в пол и мысленно благодарил Вселенную за то, что его девушка решила порвать отношения с ним не в час пик, и ему не приходится со всей этой яростью торчать в пробках. Он, конечно, не слишком жалел о разрыве, потому что и начинать эти отношения не очень-то и хотел. Недели три назад, когда он переспал с одногруппницей, ему вдруг показалось, что она вполне неплохо подходит на роль потенциальной девушки для тех самых серьёзных отношений, которые он терпеть не мог. Арина была красивой, умной, очень сексуальной и, как выяснилось немного позже — хозяйственной. У неё была хорошая репутация, до Ромы она долго встречалась с парнем, с которым чёрт знает, почему в итоге не вышло. Вообще по всем параметрам Арина была хороша, кроме одного: она вернулась к своему бывшему. «Ты пойми, дело не в тебе, дело во мне, чувства не остыли и я поняла, что хочу быть с ним. Приехала к нему и мы переспали вчера», — щебетала Арина, избегая осуждающего взгляда Ромы. То есть, ещё и изменила… Ну здорово, да. Впервые Рома решил, что у него есть возможность остепениться — хотя, честно признаться, и сам не особо верил в это, — как тут же его бросили, предали, растоптали и даже унизили, потому что прежде все «отношения» разрывал только Рома. Что, Королёв, неприятно, когда тебя бросают, да? Когда плюют на твои, пусть и мизерные, но чувства. Не очень вкусно глотать всё это дерьмо, правда? Почему-то в этот момент он вспомнил о Лерке. Наверное потому, что проезжал как раз мимо её школы, куда будет отвозить её теперь по утрам. Рома вдруг подумал, что понимает Леру. Что наверное ей есть за что на него обижаться, потому что тем случаем в лагере он сделал ей примерно так же больно, как сделали ему сейчас. А потом он заметил такую уже знакомую копну волос где-то справа от себя. Эти самые волосы сегодня маячили перед ним утром, когда Лерка отвергала его предложение о дружбе, а потом принимала с отчаянным вздохом. И в тот момент, когда он повернул голову направо, захотелось вырвать руль отчего-то. Ревность? Нет. Злость? Кажется, это она. Только на почве чего вдруг эта злость проснулась — Рома не знал. Наверняка на почве того, что его «сестрёнка» сейчас самозабвенно вылизывала рот какого-то паренька, который обнимал её своими противными руками. И наверняка, будь сейчас Рома в хорошем настроении — он бы усмехнулся этой почти-милой картине и проехал бы мимо, но после случая с Ариной… Бесили все. И Демьянова, которая прижималась к этому длинному как-то слишком близко, бесила сильнее всех. Именно поэтому он припарковался у обочины и позвал её своим недовольным голосом, усмехаясь тому, как испуганно она отскочила от этого парнишки. — Поехали, я отвезу тебя домой, — прошипел Рома, глядя Демьяновой прямо в глаза. Она смотрела на него несколько секунд как-то слишком странно. Кусала губы и щурилась, словно раздумывая, как ей поступить. А потом сказала почти уверенное «нет», повернулась обратно к парню, который стоял с недовольным лицом, что их лобызания прервали, и снова стала целовать его, кажется, ещё сильнее, чем в первый раз. Какого черта она это делает? Больше похоже на какое-то показательное выступление для Ромы, который уже чуть ли не до скрипа сжимал свои челюсти. — Лер, поехали домой, поздно уже, Ирина будет волноваться. А Лерка не знала, что ей делать теперь. Как смотреть Диме в глаза? Как объяснять Роме своё поведение, когда ещё утром она согласилась с ним на перемирие и практически дружеские отношения? И как, блин, дружить с Ромой, когда от одного его взгляда вся спина покрывается мурашками? Лера оторвалась от Димы и посмотрела на него таким виноватым взглядом, что ей самой хотелось провалиться под землю. Что ею двигало, когда она просила его о поцелуе? И почему он поцеловал, а не прочитал лекцию о том, что играть чувствами других людей, стараясь заглушить свои собственные — слишком плохо? Ей бы сейчас как раз не помешал кто-нибудь, кто мог бы вправить мозги за такое поведение. Кудрявая ещё никогда не чувствовала себя такой глупой и нелогичной. Ей всегда казалось, что главный её плюс — это умение думать и принимать все решения холодной головой. Но, кажется, с переездом в новую квартиру, крыша и разум Демьяновой остались в старой… — Прости, Дим, — виновато прошептала она, — я поеду, ладно? Дима кивнул, грустно усмехаясь, и пошёл прочь, чтобы не смотреть на запутавшуюся в жизни Леру. Он прекрасно понимал, что она будет корить себя за содеянное, а потом в школе утром выловит его перед первым уроком и будет долго-долго извиняться и говорить, что она просто дура какая-то, что не подумала, и что в жизни всё плохо. Снова скажет о том, что просто запуталась, а Дима кивнёт, раскроет руки для объятий, улыбнётся ей и скажет, что всё хорошо. Только, кажется, после этого поцелуя больше ни черта не будет хорошо. Не должен был он поддаваться на её провокации и целовать. Не должен был…

***

Они ехали в машине молча, даже не глядя друг на друга. Рома сжимал руль и барабанил по нему пальцами, когда Лера только вжималась в кресло от некомфортно быстрой скорости и смотрела в окно на быстро сменяющиеся пейзажи Москвы. Неловкость витала в воздухе, до отказа пропитывая кожаный салон машины. Никто из двоих не понимал, какого чёрта происходит, но каждый из них тяжело дышал и старался не смотреть на второго, чтобы не психануть ещё сильнее. Первой не выдержала Лера, потому что слушать его тяжёлое дыхание не было уже никаких сил. — Почему ты злишься? Что я сделала? А ведь она правда не понимала причину такой сильной злости. Ну целовалась она, и что с того? Ему можно, а ей нет? Да, она достаточно некрасиво поступила, когда сказала ему «нет» и вернулась к губам Коновалова, но это ведь не повод сейчас чуть ли не огнём на неё дышать, да ведь? — Не бери в голову, — бросил Рома, чуть сбавляя скорость, потому что заметил, как испуганно сжимается Лера на пассажирском. — Не брать в голову? Да ты разве что за шкирку меня в машину не затолкал, Ром, — Лера раздражалась только сильнее, потому что ситуация, в которой нет понимания происходящего, приносила ей сильный дискомфорт. Хотелось стукнуть Рому, чтобы тот сказал, что не так и объяснил причину своего поведения. — Просто психанул. Этот парнишка чуть не сожрал тебя. Могла бы и спасибо сказать, — хмыкнул Рома. — За что? — За то, что спас тебя. У нынешних малолеток в голове только и мысли о том, как залезть таким доверчивым девочкам в трусы. — О, ты-то знаешь о чём говоришь, правда? Негодование накрывало её с головой, отчего она уже несколько раз кинула на Рому презрительные взгляды. Конечно, кому, как не ему знать? Сам-то недалеко ушёл от тех самых малолеток. Да что он понимает вообще? Дима — ясное солнышко! Особенно по сравнению с Ромой. Он никогда не предаст, не посмеётся и не будет вот так без причины нервничать и сыпать неприятными словами в её сторону. Да Дима вообще только поддерживает её, дарит хорошие эмоции и счастье, в отличие от некоторых. — Мы сейчас не обо мне говорим. — Но и о Диме мы говорить не будем. Ты и знать ничего не знаешь о нём. — Мне было достаточно увидеть то, как он прижимался к тебе. Просто переживаю за свою сестрёнку, — он пожал плечами, останавливаясь во дворе дома. — Ох, какое благородство! Да вы, Роман Викторович, никак вспомнили, что у вас совесть есть? Только мне не нужна твоя помощь. Дима меня никогда не обидит. — Откуда в тебе столько желчи, котёнок? — Сама не знаю, — прошептала Лера, опуская глаза. Она и правда не понимала, откуда в ней это. В последнее время всё больше и больше, и проявляется это всё чаще. Ей не нравится так, потому что она никогда не была настолько ядовитой. Всегда улыбалась, решала все конфликты мирно, ненавидела, когда кто-то оскорбляет людей. А сейчас сама становится той самой змеёй, которая брызжет ядом и шипит без всяких причин. Мне не нравится это, совершенно не нравится. Нужно взять себя в руки и прекратить так реагировать на него.

***

Следующим утром Лера заставила себя подняться раньше, чем обычно, чтобы сбежать из квартиры прежде, чем мама снова попросит Рому подбросить Леру до школы. А мама бы точно попросила, потому что: «Так и тебе удобнее, и Роме по пути, и вообще вы же теперь одна семья и должны больше общаться». Не должны, мам. Не выходит у нас нормальное общение, понимаешь? Она подходила к школе с трясущимися коленями, потому что знала точно, что Дима уже стоит у дверей школы. Дима. Как она могла так с ним поступить? На Рому наговаривает, а сама что? Лучше, что ли? — Даже хуже… — прошептала Лера себе под нос и, сделав глубокий вздох, поплелась к Диме, чтобы поговорить обо всем сейчас. Это не должно зайти слишком далеко, нельзя пудрить мальчику мозг, делая вид, что она целовала его от большой любви. Блин, да она вчера перед этим поцелуем призналась в том, что влюблена в другого! А потом сама же полезла, и… Почему так всё сложно, а? Если ей с каждым днём взросления становится только сложнее, то она и вовсе не хочет взрослеть больше, потому что сложно. Уже сложно. Коновалов стоял у главного входа в школу с такой странной улыбкой, что Лере стало не по себе. На его лице отражалось несколько эмоций одновременно, но было точно ясно, что он не слишком счастлив. Ждал он Леру, она поняла это сразу, поэтому постаралась выдавить на лице хоть какое-то подобие улыбки, чтобы не испугать друга своим несчастным видом. — Ди-и-им, — практически проскулила Лера, утыкаясь лбом ему в ключицу. Она знала, что он поймёт, да даже ещё вчера наверняка всё понял, но объясниться было нужно, да и извиниться не мешало бы, конечно. — Ну, он хотя бы приревновал тебя? Вопрос в лоб, от которого по спине бегут мурашки. Дима лучший парень на свете, честное слово. Таких вообще делают, или он её воображаемый идеальный друг? С которым можно обсудить всё на свете, посидеть в кафешке, решить вместе домашку по математике и поцеловаться на досуге в добавок ко всему. — Я не нравлюсь ему, Дим. Нет конечно… Лерка обвила руками торс парня, но взгляд так и не поднимала. Смущение и невероятная неловкость перед лучшим другом сцепили её хрупкое тельце своими лапами, поэтому она так и стояла, как вкопанная, пока он сам не поднял её лицо за подбородок, стараясь поймать взгляд голубых глаз. — Боже, Демьянова, да посмотри ты на меня уже! — беззлобно прорычал Дима, чуть наклоняясь к ней. — Не буду, — Лера качала головой в разные стороны, — мне стыдно перед тобой. Прости меня, пожалуйста, я такая идиотка. Нельзя так поступать, как я поступила, и теперь мне стыдно очень и вообще я не знаю, как тебе в глаза смотреть. Если ты не захочешь больше со мной общаться, ты только скажи, я всё пойму, правда. Ты такой хороший, да ты вообще самый лучший, блин! Но я в такого дурака влюбилась и поэтому дров наломала и я… — Демьянова, прекрати. Дима прервал поток бессвязной речи своим тихим смехом, отчего Лера уставилась на него с удивлением. Он что, не ненавидит её? Нет, она знала, конечно, что он поймёт, но всё же женские сомнения не давали покоя, подбрасывая в светлую голову мысли о том, что всё может пойти не по плану. — Ты не злишься? — Злюсь, конечно, — Лера снова опустила глаза и почувствовала, как щёки заливаются краской. — Но только из-за того, что ты несешь какую-то чепуху. Ну поцеловались по глупости, ладно, бывает, — он пожал плечами. — Я же большой мальчик уже, переживу. Тем более, что целовать тебя было не так уж и противно, знаешь? — Не так уж и противно? — вспыхнула Лера. — Ну и засранец же ты, всё-таки, Коновалов! — А, ну то есть уже не лучший парень на свете? Он приобнял её за плечи и в таком положении они дошли до самого кабинета. — Самый, — кивнула Лера, останавливаясь и глядя другу в глаза. — Простишь? — Только если расскажешь, из-за кого так убиваешься, — Дима поцеловал её в лоб и подтолкнул к классу, стараясь скрыть свою грусть. Главное, чтобы малышке было хорошо.

***

Сегодня к ним в класс пришла новенькая. Оксана Степанова, которая: «Зовите меня Ксюшей, иначе от имени Оксана мои уши вянут». Красивая, стройная, одета так женственно, но при этом не вызывающе, как некоторые девчонки из класса. Аккуратный макияж, длинные светлые волосы, что идеально лежали по спине. Лерка невольно провела рукой по своей огромной копне непослушных кудряшек… Потом опустила взгляд на рваные джинсы и немного потёртый временем рюкзак. Она никогда не чувствовала нужды в каких-либо внешних изменениях, но эта красотка заставила посмотреть на себя как-то странно. Причём было непонятно, почему именно она? Какая-то незнакомка, которую сейчас классу представляет Ольга Ивановна — классный руководитель. Вокруг так много красоток, таскающих каблуки и юбки сутками напролёт, но ни одна из них ещё не выглядела в этих шмотках настолько органично. — Привет, — немного писклявый голос заставил Леру вынырнуть из собственных мыслей и немного вздрогнуть. — Я присяду? А то занято всё. — Конечно, — Лера улыбнулась. — Меня Лера зовут. — А меня Ксюша и я очень надеюсь, что мы подружимся, Лер. Демьянова перевела взгляд на окно и тихо усмехнулась тому, насколько внешняя оболочка Ксюши не соответствует внутреннему наполнению. С первой секунды общения и с первой фразы чувствуется, что она открытый и добрый человек, тогда как внешне она больше похожа на обычную стерву. Подружимся… А Лерка-то и не знает, как с девчонками дружить. Из-за её образа она дружит только с парнями, а девочки стараются обходить её стороной, потому что «она не вписывается в общий стиль». Ксюше же, видимо, было абсолютно всё равно, во что одета Демьянова, и это очень сильно дарило надежду, что они смогут действительно неплохо начать общаться.

***

К концу дня им обеим уже хотелось кричать о том, что они были созданы друг для друга. Потому что не могли наговориться, потому что общих тем огромное количество, потому что даже шутки одинаковые! Когда они выходили из школы, заливаясь громким смехом от очередной истории из жизни Ксюши — ведь та тот ещё победитель по жизни, — Лера заметила машину Ромы буквально в пяти метрах. — Блин, — веселье в миг пропало. — Чего ты? Это его машина, да? Это тот самый братец-красавчик? — Ксюша усмехнулась, а потом серьёзно посмотрела на Леру, которая уже отчего-то еле сдерживала слёзы. А причина была до банальности простой: она просто с каждой минутой всё больше и больше понимала безвыходность ситуации. Они живут в одной квартире. Их родители скоро поженятся. У них спальни через стенку. Он, чёрт возьми, так сильно нравится ей… Что под рёбрами больно колет только лишь от осознания собственной глупой влюблённости, которая больше никому не нужна. Зачем ты приехал, Ром? Для чего? Тебе же тоже не слишком хочется общаться со мной, я уверена. Почему нельзя свести наше общение на «нет»? Почему нельзя прекратить это? — Тот самый, — буркнула Лера. — Я пойду, видимо, меня ждёт. До завтра, Ксюш! Степанова поцеловала Леру в щёку и направилась в сторону машины своего отца, что уже приехал за ней, а Лера поплелась в машину Ромы, который сразу же сказал, что просто ехал с учёбы и подумал, что ей будет не слишком удобно добираться на метро, поэтому он любезно решил её забрать, и ждёт тут уже полчаса. Прекрати это. Прекрати меня влюблять в себя только сильнее, прошу тебя. Перестань делать это, перестань говорить все эти вещи. Они убивают меня, неужели ты не понимаешь? Неужели не видишь, как смотрю на тебя? Мне и без того дико сложно, Ром…