Семейка

— Ира права. Вы прекрасны. Особенно вместе, — серьёзно сказал Виктор, когда вся семья ехала в ресторан, и дети, сидящие на переднем сиденье, застыли, стараясь правильно понять смысл его слов. И если Рома просто впал в ступор, а потом немного улыбнулся, решив ничего не отвечать, то Лера чуть не расплакалась, не понимая, чем заслужила такое наказание в виде этой чёртовой влюблённости в Королёва. И как назло, никто не говорил о том, какой Рома плохой и что он вообще ей не пара. В школе Ксюша с Димой вечно спрашивали, сошлась парочка или нет, подбадривая тем, что совсем скоро это случится; мама говорила, что одобряет симпатию Лерки к Роме, намекая на то, что будет только «за» их отношения, так тут ещё и Виктор подключился! Говорит, что они вместе смотрятся красиво. Ну здорово, да. На него-то она надеялась! До этих пор… Почему-то Лера была уверена, что Виктор строго настрого запретил Роме как-то проявляться в её сторону, чтобы не заставлять плакать. Да и вообще-то, так и было, до одного момента утром в гостинице… — Вить, как ты думаешь, Роме моя Лера не нравится? — спросила Ирина невзначай, сидя за столиком в номере «люкс», попивая чашечку кофе. До начала сборов было ещё полтора часа, поэтому молодожёны могли в тишине насладиться обществом друг друга. — Роме вообще много кто нравится, — буркнул он, — знаешь сколько девчонок наша квартира уже видела? И это я, наверняка, обнаруживал следы далеко не каждой. Жуткий бабник, избалованный мальчишка. А Лера… думаю, вряд ли. Она просто очень хорошая для него, а он хороших в упор не видит, — он пожал плечами, рассуждая и одновременно отвечая на сообщение в телефоне, а потом отложил гаджет и, прищурившись, посмотрел на будущую супругу. — К чему вопрос? — Просто… Блин, не смотри на меня так! Лере нравится Рома, и я подумала, что они могли бы быть прекрасной парой! Представь, как здорово? Им бы только немножечко помочь… — Нет, — сказал Виктор почти грубо, вставая из-за стола. Он был категорически против этой затеи, потому что прекрасно знал своего сына. Он не считал его плохим человеком, не разлюбил из-за слишком частых смен девчонок, но понимал, что Лере нужен кто-то более надёжный. Рома был прекрасным парнем, но надёжным его назвать было почти невозможно. А Лера хорошая девушка. Виктор привык к ней, всегда восхищался её мудрости и рассудительности, несмотря на то, что ей было всего семнадцать. — Почему? Ну Вить, послушай… — Ирина подошла к нему со спины, обнимая крепкий торс. Она понимала, что он имеет право злиться, но не понимала, почему он не хочет дать своему сыну шанс на исправление. Потому что кто, если не родители, могут наставить детей на верный путь? — Ира, нет. Я не буду помогать нашим детям сойтись. Хотя, признаюсь, что этот вариант был бы лучшим из всех возможных. Рома — не тот парень, который нужен Ле… — Почему ты не веришь в него? Эти слова задели его. Почему он не верит? Нет, он верит, он знает, что Рома отличный парень, знает, что он станет прекрасным специалистом, но в плане отношений его сын точно такой же, каким был Виктор в свои девятнадцать. Просто… помочь ему осознать свои неправильные поступки было некому, да и понимать он стал, что поступал неправильно только годам к тридцати пяти. Виктор тогда закончил разговор, и попросил Ирину больше не возвращаться к нему, а она грустно вздохнула, понимая, что сама вряд ли сможет помочь Лерке. Она слишком сильно любит свою дочь, и ей совершенно не хочется, чтобы та расстраивалась. А потом Виктор сказал ту фразу в машине. И Ирина полюбила его только сильнее… А Лера считала его предателем. Потому что ей нужен был человек, который смог бы помочь избавиться от этих чувств. Она до сих пор верит в то, что у них ничего не получится в плане любовных отношений, а их дружба крепчает с каждым днём, поэтому с таким успехом Рома через год-другой позовёт её дружкой на свою свадьбу. А потом крёстной сына. А если Лера к тому времени его не разлюбит… Было больно. Снова. Если с одной стороны она радовалась, что после того стихотворения, которое прочитал Рома, отношения между ними не изменились, то с другой стороны, именно это её и расстраивало. Она не надеялась, что он тут же бросится ей в ноги с признаниями в любви, хотя и не планировала ему показывать свои мысли вообще, но… Но она же девочка. Какой бы пацанкой ни была. Лера верит в сказки и в любовь до гроба, в головокружительные поцелуи и во взаимность. Весь остальной путь до ресторана они провели в тишине, и Рома включил музыку, чтобы хоть немного заполнить неловкость, которая словно плотной пеленой застелила весь салон автомобиля. К счастью, с приездом в ресторан все мысли отошли на задний план. Опытный ведущий встречал гостей у заведения, и Лерка усмехнулась, вспоминая слова мамы о том, что «пышное торжество никто делать не собирается, просто посидим семьёй в ресторане». Все же просто сидят в ресторане с ведущим, правда? Вообще, на самом деле, этот весёлый молодой человек был просто спасением для всех скучающих и грустных гостей. Потому что его искромётный юмор был всегда в тему, а конкурсы не раздражали, как это обычно бывает на типичных свадьбах, а расслабляли. Некоторые из моментов были настолько трогательными, что Лера сама не заметила, как по щекам потекли слёзы… Ирина с Виктором кружились в медленном танце, а все гости стояли вокруг них, держа в руках свечи. Освещение в ресторане убавили, а музыканты играли невероятно нежную мелодию, отчего по телам всех присутствующих бегали мурашки. Лера не смогла сдержать слёз и лёгкой улыбки. Она так сильно была счастлива за маму, что сердце оставляло синяки внутри грудной клетки, так сильно билось. Виктор целовал Ирину в уголок губ, кутая в объятиях. Они не выглядели взрослыми людьми, которые преодолели многое, чтобы достичь того счастья, которое было у них сейчас. Они были похожи на подростков. Таких смешных, беззаботных, влюблённых до ужаса и невероятно счастливых. Это было прекрасно. До дрожи и боли. Так мило и нежно, и так… достойно. Это достойно их обоих. Они заслужили своё счастье, хоть и шли к нему очень долго. А Лерка плакала. От счастья, грусти, трогательности и нежности. Не заметила, как склонила свечу и та накапала горячим воском ей на запястье, поэтому она громко шикнула, привлекая внимание стоявшего рядом человека. Ромы. — Хэй, Лер, что такое? — он повернулся к ней и заметил, что она трясёт рукой, поэтому тут же забрал у неё свечку, помогая. — Ну как ты так неаккуратно? Погоди, воск застынет, потом уберешь, легче будет. Лера молчала, кивнув головой, а потом шмыгнула носом, чем выдала себя с потрохами: Рома сразу понял, что она плачет. Не девушка, а беда какая-то! То ходит как фурия, эмоций от неё не дождёшься, то плачет уже второй день подряд, вообще не помогая Роме разобраться в себе. Он только-только стал привыкать к тому, что Лера — не такая, как все девушки, с которыми он привык общаться. Она не похожа на принцессу из Диснея, больше на боевую печенюшку из Шрека. Как вдруг в ней просыпается нежность, женственность, она всё чаще показывает свои эмоции и становится почти ранимой. Так и до той самой принцессы недалеко… — Ты чего ревёшь? — Рома притянул её к себе за локоть, чтобы не перекрикивать музыку. — Всё хорошо, — прошептала Лера, активно качая головой в разные стороны. — Правда хорошо, они просто такие милые, что я не сдержалась и расчувствовалась. Рома усмехнулся, осторожным движением — он сам не понял, зачем сделал это — стирая солёные дорожки с её щёк, стараясь не повредить макияж. Её хотелось успокоить, хотелось снова слышать её смех и постоянную болтовню, потому что женские слёзы он терпеть не мог. Хотя бы потому, что никогда не знал, что с ними делать. — Иди сюда, — он поднял руку, свободную от свечей, приглашая Лерку нырнуть к нему под бок. Демьянова улыбнулась, вспоминая, как в детстве так всегда делал дедушка, приглашая её «под крылышко», и тут же прижалась к тёплому боку, стараясь игнорировать дрожь в коленках от прикосновений такого нужного человека. — Держи свою свечку, только осторожнее. Лере хотелось взвыть. Просто начать кричать в потолок, чтобы хоть немного избавиться от всех эмоций, наполняющих её. Их было слишком много, они все были абсолютно разными, и от этого становилось просто больно. Ненависть к себе, любовь к Роме, радость за маму, нежность к их паре, боль от осознания всего происходящего вокруг неё… Она слишком мала для этого всего. Лера скучала по временам, когда ей не нравились мальчики, а единственной любовью был пёс Жук из соседнего двора, который провожал Лерку в школу каждое утро. Ведущий буквально за три секунды призвал всех погасить свечи, собрал их у гостей, и объявил медленный танец теперь уже для всех присутствующих. Лера с Ромой и опомниться не успели, как заиграла красивая мелодия, а они так и остались стоять посреди зала, практически обнимаясь. — Пойду присяду, — неловко пробормотала Лера, понимая странность их положения, стараясь аккуратно отстраниться. — Давай потанцуем, смотри как карты сошлись, — улыбнулся Рома, притягивая Леру к себе, крепко обнимая обеими руками и уткнувшись губами ей в макушку. Точно как вчера. — Я же обещал тебе, — тихо прошептал, почти укутывая Леру руками. Перестали болеть ноги от каблуков. Слёзы прекратили катиться по щекам, а в голове остались только самые ясные мысли. Она танцевала с ним. Точно так, как мечтала. Обнимала его за торс, сцепляя руки в замок на спине, уложив голову на плечо. А он просто тихонько вдыхал аромат её волос, сжимая в крепких объятиях. Было правильно. Идеально. Со стороны они выглядели, словно старые друзья, которые давно не виделись, а сейчас обнимаются после этой самой долгой разлуки. Но они не были друзьями. Больше нет. Лера не могла назвать Рому своим другом ни единого раза в жизни. Потому она с ним не дружила. А Рома больше не хотел дружить с Лерой. Она так сладко прижималась к нему, что сводило скулы. Лера пахла домом и спокойствием, а обнимать её казалось слишком… нужным. Нужным, правильным, необходимым, кажется. Он знал, что ей больно в этот момент. Чувствовал, как из груди вылетает сердце, грозясь разорваться в клочья от такого сумасшедшего темпа. Рома слышал её тяжелое дыхание, а потом заметил, что сам дышит ничуть не спокойнее. Это было так странно… Рома не знал, как называется то, что он чувствует к Лере. К эмоции нежности добавилось что-то ещё. Необходимость. Жизненная, кажется. Они даже не слышали песни, просто крепко прижимались друг к другу и двигались по кругу. Совершенно нелепо, едва ли это можно было назвать танцем, но… Какая к чёрту разница, как это называется, если в это вложено огромное количество чувств? — Спасибо за танец, Ром, — смущённо пролепетала Лерка, отстраняясь, когда закончилась музыка. — Следующий с тебя, — Рома подмигнул Лере и медленно отошёл в сторону. Им обоим нужно было остыть и подумать. Больше за вечер они не пересекались.

***

— Лер, вы езжайте домой, а мы с Виктором доедем в гостиницу на такси. Пока он там решит с оплатой — ночь уже будет, — Ирина стояла около дочери в самом конце вечера. Все гости разъехались по домам, а Рома и, соответственно, Лера, остались в ресторане, потому что Королёв вызвался быть водителем на весь день для родителей. — Правда, чего вы будете нас ждать? — Ладно, мам, — Лерка выдохнула, крепко обнимая маму. — Поздравляю вас. Вы такие красивые, я очень рада, что ты счастлива, мам. — А ты? — Ирина отстранилась, заглядывая дочери в глаза, полные грусти. — А я счастлива за тебя, — Лера натянуто улыбнулась, целуя маму в щёку, оглядываясь по сторонам, выискивая Рому. — Пойду поищу Рому, чтобы уехать домой. Вас ждать в понедельник или попозже? — хитро улыбнулась Лера. — Попозже. Недели на две… может и три. Ромку корми, и, солнышко, не наделай глупостей. Я люблю тебя, — мама поцеловала Леру в лоб и отошла, потому что заметила Рому приближающегося к девушкам. — И я тебя, — шепнула Лера вслед матери, а потом обернулась, встречаясь с изучающим взглядом карих глаз, которые как-то странно блеснули. — Поехали? Мама сказала, что их ждать не нужно, они на такси. Тем более, что тут недалеко до гостиницы. — Ладно, — Рома пожал плечами, замечая, что Лера грустит. Из-за него. От этого стало немного тошно. Совсем чуть-чуть. — Закажем роллы? Представляешь, свадьба, а я голодный, как волк. — Может пиццу? Я бы в одиночку съела целую с ананасами, — засмеялась Лера, направляясь с Ромой к машине. Они всегда умели делать это — уходить от неловкости какими-то глупостями, совершенно бредовыми разговорами. Казалось, что это у них в крови — просто сморозить какую-то чушь, чтобы не продолжать находиться в давящей тишине. — Господи-и-и, я больше никогда не надену каблуки, — простонала Лерка, стаскивая с себя туфли, как только уселась в машину. Рома усмехнулся, наблюдая за гримасой облегчения Леры, и выехал с парковки, думая о том, что он бы хотел, чтобы она ещё хотя бы раз надела такие туфли. Ей очень идёт быть красивой девушкой. — Позвонишь в доставку пиццы? — спросил Рома, протягивая Лере свой телефон. — Да, конечно, — она забрала его телефон, на котором даже не было пароля, что странно, а потом застыла: на главном экране стояла их-чтоб-его-совместная-фотография. Они тогда дурачились в парке и делали друг другу усы из сладкой ваты. Как раз через пару дней после того, как он лежал с температурой. — Оу… а у меня Ромашка на заставке стоит, — сказала она, покраснев. Едва ли он понял, что речь идёт не о цветах…

***

Она сделала первый шаг из машины, когда они заехали на парковку у дома, но была остановлена строгим голосом Ромы: — Демьянова, ты нормальная вообще? На улице холодная осень, а ты собралась идти босиком? — он вышел из машины и остановился перед её открытой дверью, хмуро оглядывая её. — Королёв, — ответила Лера в тон ему, — не кричи на меня. У меня ноги устали, а идти здесь всего-ничего, дай пройти. Рома сел на корточки перед ней, посмотрел с прищуром, а потом повернулся спиной и выпалил те слова, от которых сердце Леры сделало ещё парочку тройных сальто. В сотый раз за этот день. — Запрыгивай на спину. — Ром, ты дурак или да? Я не буду никуда запрыгивать, — хмуро ответила Лера, хотя от одной мысли о том, что он может нести её на руках, во рту пересохло. — Нет, Демьянова, дурак тут точно не я. Родители уезжают черт знает на сколько, а я все эти супчики варить не умею, и если ты сейчас заболеешь, я отвезу тебя в больницу и оставлю там, а ещё попрошу, чтобы тебе делали уколов побольше, ясно тебе? — Вы шантажист, Роман Викторович, — пробурчала Лера, осторожно хватаясь за плечи, а когда он поднялся, обхватила его ногами, стараясь не умереть от касаний ладоней на бедрах, когда он придерживал её. Вдруг она подумала, что туфли на каблуках — не такая уж и плохая вещь. И ради такого мероприятия, она готова пожертвовать собственным комфортом ещё парочку раз уж точно. Сидеть у Ромы на спине было… удобно. Пожалуй, да. Было удобно, а ещё, господибоже, как же это было прекрасно. Ей хотелось остановить время, она молилась, чтобы лифт приехал попозже, а Рома шёл помедленнее. Сумасшедший на эмоции день, просто невероятный. — Ром, поставь меня, я тяжелая, — промурлыкала Лера, когда они вошли в лифт. — Тут уже не холодный асфальт, я дойду. — Демьянова, скажи, тебе плохо сидится? — он рассмеялся, а в отражении лифта Лера увидела, что ему ни капельки не тяжело. Этот засранец даже не запыхался! — Нет. Мне хорошо, — «очень хорошо, Ром. Ты даже не представляешь себе, насколько». — Ну, значит, сиди молча и наслаждайся моей добротой, она редко просыпается во мне, считай, что тебе повезло, — он вышел из лифта и направился к двери квартиры. — Держись крепче, я открою, мне рука нужна, — Лера схватилась за шею Ромы, стискивая его талию ногами, чтобы удержаться, пока он открывал замок, впуская их обоих в квартиру. — А теперь можешь слезать. — Не хочу, — рассмеялась девушка, прижимаясь к щеке Ромы своей щекой, и звонко чмокая его. — Спасибо, Ром, — прошептала она, осторожно слезая с него, проходя в глубь квартиры, не замечая, как от её шёпота по шее Ромы пробежала толпа мурашек… Плохой знак. Очень плохой знак. — Эй, Демьянова, — крикнул Рома, останавливая Леру уже у самой лестницы. Ему не хотелось, чтобы она переодевалась. Он почти любовался ею в этом платье, а прекращать это не горел желанием. — Ты мне должна кое-что, вернись. — Что? — Лерка нахмурилась, медленно приближаясь к парню. — Ты о чём? Рома включил на телефоне какую-то медленную песню, протянул Лере руку и хитро прошептал: — Танец. Забыла? — Мы здесь танцевать будем? — щёки снова залило румянцем, когда она вдруг представила, как это будет выглядеть. — Тебе что-то мешает? — он притянул её к себе за запястье, обнимая одной рукой за талию, а во вторую руку взял её маленькую ладошку. — Это… странно? — Ни капельки. Лера снова не слышала музыки. Она даже стук собственного сердца не слышала — оно не билось больше, кажется. В гостиной не горели лампы, только со стороны прихожей был небольшой поток света, и этот полумрак запускал по телам непонятную дрожь. Она не знала, как реагировать на этот неожиданный порыв с танцем, но это было настолько романтично, что тот танец в ресторане казался просто дружескими обнимашками. Они медленно двигались по кругу, не сводя друг с друга глаз, затаивая дыхание. Лере было страшно, правда. Этот момент настолько сильно напоминал тот раз в лагере, что волосы становились дыбом. Только было одно огромное отличие — Рома чувствовал совершенно другие эмоции, чем в чёртовом лагере. Они вслушались в слова. Одновременно. Дыхание было сбитым, ладони горячими, а предательские мурашки не покидали их обоих.

Я не смогла Найти причину быть с тобой

Из глаз Леры брызнули слёзы. Чёрт… Она сама не понимала, отчего так больно, но эти слова ранили с невероятной силой. Каждую клеточку тела, задевая все струны души. Она смотрела ему в глаза и роняла слёзы, потому что понимала, что в песне поётся идеально о ней: ему не будет больно, если она уйдет. Она сама себе придумала всю эту сказку, больше похожую на короткий сон. Сама же?

Но без тебя Я не могу найти покой

И Рома понял — что это всё чёртова правда. Что то стихотворение, её забота, дружба, её алеющие щёки и слезы, которые бегут по щекам — самое настоящее, что он когда-либо видел. Самое, чёрт возьми, настоящее. Он не любит Лерку. Ещё нет. Но у него есть к ней чувства, и она достойна того, чтобы получить их сполна. Рома не пил. Но казалось, что он до чёртиков пьян. Лерой. Он поцеловал её. Прижался к губам, притягивая за талию к себе, в попытке быть ближе. Отдавая сквозь поцелуй все накопившиеся чувства, забирая себе её боль и… любовь. Лера делилась ею, потому что эта любовь по праву принадлежала ему. Происходящее казалось сном, потому что она просто не верила, что когда-нибудь это случится. Так искренне. Так сладко. Так, чёрт возьми, нужно им обоим. Так глубоко, что до самого сердца. Так по-настоящему, что хотелось кричать…