***
Час назад
— Я пойду на кухню, выпью воды, — пробормотала Лера, вставая с дивана. Рома поймал её за руку, поцеловал в щёку и спросил, всё ли хорошо, но она только рассеяно кивнула и удалилась. Арина раздражала. Рома не понимал, какого чёрта эта сумасшедшая от него никак не отстанет. Нормально просил, игнорировал, уже даже разговаривал с ней так, что любая бы нормальная девчонка развернулась и ушла, а эта идиотка только продолжает за ним таскаться. Раздражала Арина с каждой секундой только сильнее, а когда задевала Леру, хотелось послать свои принципы к чёрту и скинуть её с лестницы подъезда. Рома чувствовал, как кудрявой некомфортно рядом с этой стервой, поэтому, когда первая ушла на кухню, Рома решил, что пора вести себя совершенно не по-джентельменски и отправлять Арину домой, используя при этом все нецензурные слова, какие только были в его арсенале. Плевать, что это некрасиво, просто надоело уже настолько, что начинало тошнить. Рома поднялся с дивана, сжимая челюсти почти до скрипа. Арина улыбалась ему, чем раздражала только сильнее, и когда Рома схватил ту за локоть и потащил на выход, она ловко извернулась и вылила на его белую футболку всё содержимое своего бокала. Красное вино расползалось по футболке огромным пятном, и Рома почти зарычал, отталкивая от себя Соснову. Бесила неистово, так, что, казалось, у него сейчас вырастут клыки от злости и он зарычит просто нечеловечески. — Соснова, мать твою, как же ты достала! — прорычал Рома, стараясь перекричать музыку. Футболка неприятно прилипла к телу, а ухмыляющаяся Арина вызывала приступы тошноты. — Просто свали нахер из моего дома и, будь добра, сделай подарок, не попадайся мне больше на глаза! Он окинул её почти презрительным взглядом и помчался наверх, намереваясь привести себя в чувство. Никогда ещё его так не раздражали девчонки, но с появлением Леры такое внимание было хуже тошноты. Ему совершенно не нужно было ничего подобного, а когда он видел, что это расстраивает Леру, то и подавно. Он вычеркнул Арину из своей жизни ещё тогда, когда она сказала ему, что вернулась к бывшему. В ту секунду он почувствовал себя на месте Леры ещё летом, в лагере, и понял, что предательство — последняя вещь в мире, которую он когда-либо сделает. Особенно в отношении Демьяновой. Рома вбежал в спальню и стащил с себя футболку, шумно выдыхая. Нужно было привести себя в чувство, а потом разогнать всю тусовку к чертям, прижать к себе Леру и попросить прощение у неё за этот идиотский спектакль, который устроила Арина. Он старался изо всех сил не расстраивать Леру, а тут появляется тот человек, который выводит её из себя и задевает. Роме это совершенно не нравилось, поэтому злость внутри росла со скоростью света. — Крошка, — Арина подошла к подруге Вике и шепнула ей на ухо, — подыграешь мне? Я поднимусь к Роме, — она подмигнула ей и тихонько пошла на второй этаж, хитро облизываясь в предвкушении. Арина тихо открыла дверь спальни и посмотрела на Рому, стоящего к ней спиной. Он явно о чем-то задумался, потому что даже не заметил движение позади себя, но как только почувствовал руки на своём торсе, напрягся. Это точно была не Лера. Не её руки, не её запах, ощущения не те. Нет трепета и ласки, есть только бушующее раздражение. — Ромочка, — шепнула Арина и Рома тут же сбросил с себя её руки, почти отскочив от девушки, — ты чего пугаешься меня? Я обезвредила твоё пугало, давай займёмся чем-нибудь интересным? — Ты идиотка, Соснова? Тебе сколько раз повторить, чтобы ты свалила отсюда? Тебя не приглашали, ты мне не интересна, и если ты ещё хоть раз скажешь что-нибудь в сторону моей Леры, я не посмотрю на то, что ты девушка, и вырву тебе язык. — Разве тебе не нравится мой язык? — она прикусила губу и сделала пару шагов к нему навстречу. — Мне казалось, что ты им даже восхищался. — Какая же ты шлюха, Арин. Мне тебя даже жалко, — Рома усмехнулся и посмотрел на девушку с отвращением. Виктор всегда воспитывал его так, что девушек нельзя трогать и пальцем, даже если та специально выводит на эмоции. Он действительно был на пределе, но держался из последних сил. Просто нужно было уйти, избавиться, успокоиться и, пусть это будет некрасиво, унизить её, чтобы она отстала. — Правда, уходи. Ты же понимаешь, что между нами ничего больше не будет? Зачем ты делаешь это? Поступаешь так низко, что парни уже спорят, с кем из них ты сегодня уйдёшь. Ты только скажи им, там одиноких полно. А у меня есть Лера. И, поверь мне, тебе лучше нас не трогать. Она во всём лучше тебя. Арина прикусила язык и почувствовала, как под веками неприятно жжёт, что предсказывало слёзы. Нельзя было показать ему, что он прав, и что его слова хоть немного её задели. Она, наверное, где-то в глубине души понимала, что ведёт себя не слишком правильно, но чёрт возьми, ей настолько было плевать… Арина не собиралась анализировать своё поведение, она просто делала то, что делала. То, что ей казалось правильным и нужным на тот момент. Она кивнула и сказала, что больше не будет их трогать, опустив взгляд. Рома шумно выдохнул, схватил с тумбочки сигареты и, игнорируя холодный ноябрьский ветер, открыл балкон и закурил, стараясь привести мысли в порядок. Арина же получила смс от Вики, что Лера поднимается, взъерошила волосы, размазала помаду и встала лицом к двери, начиная поправлять одежду. Она обещала Роме их не трогать, она не тронет. Это в последний раз.***
Когда Рома докурил сигарету, в комнате было пусто. Он вздохнул с облегчением, что чёртова Арина, наконец-то, поняла его слова и ушла, обещая больше их не трогать. Раздражение почти сошло на нет, а морозный ветер привёл парня в чувство. Он сам не понимал, почему разозлился так сильно, но эмоции взяли верх и он сорвался, наговорив ей глупостей. Сожалел ли он? Нет. Арина наговорила Лере столько гадостей, что он даже не чувствовал себя паршиво после оскорблений в её адрес. Он натянул новую футболку и сбежал вниз по лестнице, намереваясь найти Лерку и обнять её так крепко, чтобы у той затрещали рёбра. Он скучал без неё, даже если разлука была длиной в полчаса. Она проливала свет на его жизнь, и он без этого света своего существования уже просто не представлял. Только вот Лерки нигде не было. Он обошёл кухню и гостиную, заглянул во все спальни и ванные комнаты. На всякий случай проверил даже кладовую — Леры не было. На секунду он подумал, что она могла выйти на улицу и проветриться, но у дома и нигде по близости её тоже не было. Тревога разрасталась в душе, к горлу почти подкатила паника. А что если что-то случилось? Вышла из дома, кто-то напал, похитил. А если в квартиру пробрался кто-нибудь? Рома бегал как сумасшедший, не находя себе места. Когда друзья сказали, что Лера ушла около двадцати минут назад, и, кажется, плакала, он нахмурился. Какого чёрта она плакала? И куда она ушла? — Ты уверен, что она плакала, Глеб? — Роме хотелось рвать на себе волосы от беспомощности. Друг сидел на диване около лестницы, не меняя положения с самого начала вечера. — Да я даже позвал её, когда понял, что она собирается уходить. Глаза красные были, она по лестнице бежала, с рюкзаком вроде. Ну, я подумал, ты знаешь, ты же наверху был. — Да я не с ней был… — пробормотал Рома, стараясь сложить кусочки пазла воедино. — Блять, Соснова! Арины в квартире уже не было, и Рома чувствовал, что это её рук дело. Он даже боялся представить, что эта идиотка могла наговорить Лере, и, самое страшное, куда вторая могла убежать? Телефон Арина, кажется, намеренно игнорировала, но всё-таки сдалась и взяла трубку, делая голос таким, словно она совершенно ни при чём. — Что, Королёв, решил сделать правильный выбор? — Что ты ей наговорила, Соснова? Блять, клянусь, если ты сказала ей хоть что-то плохое, я скормлю тебя крысам в подвале нашего универа, слышишь меня? — Уймись, Ромочка, — пропела Арина, и Рома почти слышал, как она улыбается. — Я ни слова не сказала твоей девчонке. Даже не соврала, надо же. Действительно же ни единого слова не произнесла. — Тогда какого чёрта её нет дома? — Проблемы своих отношений решай без меня, чмоки! — она бросила трубку и разразилась злорадным смехом, а Рома еле удержался оттого, чтобы не швырнуть телефон в стену.***
Настоящий друг тот, кто спокойно приедет в полночь, несмотря на то, что уже, вообще-то, собирался спать, находясь загородом в гостях у бабушки. Ксюша с Димой мчались к подруге через весь город, стараясь попасть к ней как можно быстрее. Она позвонила Ксюше в таком состоянии, что, казалось, она стоит на краю крыши, собираясь прыгнуть вниз. Лучше бы она плакала, чем говорила таким пустым и безжизненным голосом о том, что ей плохо и дико хочется вина. Вина. Той, кто в принципе не пьёт. Противный дверной звонок вырвал Лерку из мыслей, и она медленно прошла в прихожую, открывая дверь друзьям, таким же медленным шагом тут же возвращаясь обратно на свой диван, подгибая под себя ноги и уставляясь пустым взглядом в стену. — Лер, кто-то умер? — прошептал Дима, присаживаясь рядом и приобнимая Демьянову за плечи. Она медленно мотнула головой. — Что случилось? Расскажи, ты напугала нас до чёртиков, — Ксюша присела перед Лерой на корточки, обхватывая её ладошки своими руками. Она действительно выглядела паршиво. Глаза покраснели, руки дрожали, а плечи опустились настолько, что она казалась в два раза меньше, чем была на самом деле. — Мне Рома изменил, — пробормотала она охрипшим голосом, не отводя взгляда от стены. — Что? — шепнули одновременно друзья. — Лер, ты уверена? — спросила Ксюша, хмурясь. Она постоянно слышала от Леры, какой Рома заботливый и приятный, и, почему-то, это не казалось актёрской игрой, Ксюша верила, что он делает всё от души. Измена… нет. Грубое слово, неудачна шутка, слишком странное поведение — да. Всё, что угодно, только не измена. — Я застала его полуголого курящего на балконе, а эта сука Арина поправляла лифчик стоя в его спальне с размазанной помадой. — И ты поверила ей? Серьёзно? Лер, она же идиотка совсем, ну ты чего? — Ксюша присела рядом, подвинув Диму, и обняла Леру, прижимая к груди голову с белыми кудряшками. — Расскажи подробно. После пятнадцатиминутного абсолютно не красочного рассказа о вечере, Ксюша нахмурилась, сложив руки на груди. Почему-то она всё равно не верила в то, что Рома способен на измену. По крайней мере, на измену Лере. Он слишком сильно менялся рядом с ней, чтобы быть таким идиотом и трахнуть свою бывшую почти на глазах настоящей. — Мне кажется, — вздохнул Дима и встал с дивана, начиная расхаживать по комнате, — что этому должно быть какое-то логичное объяснение, учитывая то, какая эта Арина сука. — Никакой логики, Дим, — шепнула Лерка, — он просто увидел красивую девушку и трахнул её. А потом покурил на балконе. Не ожидал только, что я увижу. — Лер, давай подумаем… — Ксюш! — неожиданно Лера вскрикнула, чувствуя, что картинка снова становится размытой. — Я не хочу говорить о нём. Мы с ним только обсудили вопрос доверия, а он тут же полез под юбку своей бывшей. Я никогда не стану для него самой красивой и желанной, потому что он чёртов бабник. И не смейте его защищать, потому что мне больно, чёрт возьми, говорить о нём! Я полюбила его, как идиотка, а он растоптал меня, даже не подумав о том, насколько сильно ранит этим! Я не хочу его больше видеть и знать. И в ту квартиру я больше не вернусь. Приедет мама, попрошу её перевезти вещи. А вы не посмеете ему сказать, где я, понятно?***
Она отключила телефон. Рома слушал противный голос автоответчика о том, что абонент находится вне зоны действия сети, уже чёртов сотый раз, наверное. Он разогнал всех друзей и сидел посреди гостиной с телефоном в руках, затягиваясь уже пятой сигаретой подряд. Никотин не успокаивал, а её отключенный телефон только подливал масла в огонь раздражения. Рома был в отчаянии, совершенно не понимая, что ему делать. Он не знал этого чувства, и ему казалось, что он похож на избитого котёнка, которого бросили в сугроб в сильный мороз и оставили умирать. Первый раз он чувствовал себя счастливым в отношениях, и понимание того, что абсолютно всё рушится, убивало его. Он боялся, что с ней могло что-то случиться, он не верил, что чёртова Арина не причастна к происходящему, он не понимал, почему Лера ушла, не поговорив с ним. Совершенно идиотская ситуация, которая выбила его из колеи. Это бесило. Беспомощность бесила.***
Рома готов был пойти в полицию, когда Лера не вернулась ночью. Следующим утром. Следующим днём. Прошли сутки с момента её пропажи и Роме уже хотелось рвать на себе волосы. Неужели нельзя было поговорить? Выяснить всё, обсудить, поступить, как обычно поступают взрослые люди. Не бежать от проблем, а обсуждать их и решать вместе. Разве не в этом смысл отношений? Лера же перестала плакать и целыми днями писала стихи в свой блокнот, который успела уложить в рюкзак. Она не спала всю ночь, прогнала друзей, которые не разделили её точку зрения, постоянно пила чай и писала строки. А потом перечитывала их и старательно сдерживала слёзы внутри, чтобы не устроить истерику. Рома благословлял современные технологии за то, что люди придумали соцсети, и найти подругу Леры было несложно. Только чёртова Ксюша, кажется, совершенно не собиралась отвечать на сообщения Ромы, игнорируя. На вопрос Димы о том, почему она не ответит, та лишь фыркала и говорила, что пусть разбираются сами, она устала от этих качелей и истерик, и если Лера не хочет верить Роме, то пусть не верит. Лера решила, что она совершенно точно не любит вечеринки. Но предстоящий день рождения намекал на то, что нужно позвать всех одноклассников в квартиру и напиться до чёртиков, чтобы забыть всё происходящее в её никчёмной жизни. Рома проснулся утром следующего дня от звонка в соцсетях с незнакомого номера. Когда после пары реплик оказалось, что это друг Леры — Дима, Рома напрягся. Но тот заверил, что с Лерой всё хорошо, что она живёт в своей старой квартире, только вот верить Роме больше никогда не собирается. Адрес не дал, но для Ромы это уже не было проблемой. Главное, что с ней всё было хорошо. Ксюша пообещала отрезать Диме его достоинство за то, что он лезет не в своё дело. Она была обижена на Леру за её упрямость и нежелание слушать какое-либо мнение, кроме своего. «Знаешь, если бы я попал в такую ситуацию, я бы хотел, чтобы хоть кто-нибудь мне сказал, что ты в порядке», — парировал Дима, и Ксюша успокоилась, обнимая своего парня. Утром следующего дня Лера проснулась от будильника, но идти в школу она не собиралась. Демьянова понимала, что Рома наверняка будет её где-нибудь поджидать, а встречаться с ним ей хотелось меньше всего. Только вот она не знала, что Рома уже стоял за дверью.