Рикошет

      Он следил за ней. Запоминал всё, записывал на киноплёнку, встроенную в мозг, чтобы потом без конца крутить на повторе. Как она мягко давит на ручку, черкая в блокноте заказ клиента, как заправляет за ухо прядку голубых волос, потому что за полдня беготни между столиками причёска была уничтожена. Она говорила негромко и спокойно, но даже гул вертолёта был неспособен заглушить её голос. Если Тецуя хотела быть замеченной и услышанной — её замечали, её слышали.       Сейджуро порой ощущал себя зелёным юнцом, сбежавшим из дома, чтобы посмотреть на что-то запретное и до боли в груди прекрасное. Если бы его отец узнал… Допустить этого он не мог. Потому и избегал приходить чаще.       Его визиты всегда были спонтанными и никогда — длительными. Тецуя каждый раз слегка пугалась от неожиданности, а после сердилась и спорила. И в этот раз всё шло по привычному сценарию.       Куроко хотела было взвизгнуть, испугавшись, но Сейджуро вовремя зажал ей рот ладонью, чтобы не наделать шума. Каморка с вёдрами и швабрами была не лучшим местом для свидания, но другого не нашлось — в кафе слишком людно, чтобы они остались незамеченными.       — Акаши-кун! — девушка поправила белый фартучек и демонстративно отступила к стене, скрестив на груди руки. — Я сто раз просила не делать так, и ты в сотый раз игнорируешь мои просьбы.       — Сто первый.       — Что?       — Сегодня я проигнорировал твои просьбы в сто первый раз, — Сейджуро шагнул ближе и упёрся ладонью в стену. — Не смотри так, Тецуя. Мне ничуть не стыдно.       Куроко ещё кое-как пыталась оказывать сопротивление, но всё тщетно. Силёнок бороться с Акаши у неё не доставало, да и отбиваться от собственных желаний, когда их источник оказывался так близко, сложнее в квадрате. Каждый раз одно и то же: он просто приходил, рискуя всем на свете, а она и рада, потому что безумно соскучилась.       Кокаин, героин и метамфетамин никому и никогда не могли принести то блаженство, которое эти двое дарили друг другу после длительной разлуки.       Волосы Тецуи пахли шампунем с яблоком, карамелью и свежезаваренным кофе. Аккуратным движением пальцев Сейджуро стянул с них резинку и оставил болтаться у себя на запястье. На губах девушки всё ещё оставался слабый привкус ванильного милкшейка, и он жадно сцеловывал его, отбирая себе частичку сладости. Как же ему недоставало Тецуи… Когда в последний раз он приходил? Месяц назад? Два? Казалось — годы!       — Нам нельзя, — вяло протестовала Куроко, прерывая поцелуй, чтобы отдышаться. — Если он узнает…       — Не узнает. Я был осторожен.       — Акаши… кун… — девушка шумно втянула воздух и крепче вцепилась в плечи парня, который без лишних церемоний оттянул кружевной чёрно-белый воротничок её униформы и принялся осыпать поцелуями шею. — Ты сумасшедший.       — Давно не новость.       Нет, у него не было фетишей на одежду, но эта форма горничной в мэйдо-кафе, где Тецуя работала, сводила его с ума. У него срывало напрочь крышу при виде её чёрных чулок. Оголённые бёдра были надёжно скрыты под юбкой и подъюбниками, но он-то знал, что чёртовы чулки вечно сползали с худых ножек, и Куроко приходилось носить пояс с подвязками. Одной только мысли об этом было достаточно, чтобы утратить остатки контроля.       — Что ты творишь?! Прекрати! — гневно зашептала Куроко, но её всё равно подхватили под бёдра и с довольно очевидным намерением прижали к стене. В панике она принялась колотить парня по плечам и спине. — Отпусти меня! Немедленно!       Сейджуро крепче сжал ягодицы трепыхающейся девушки и усмехнулся ей в губы:       — Отпущу. Только скажи, что не хочешь меня сейчас.       — Я не хочу…       — Так, чтобы я поверил, Тецуя. Ты же знаешь, что врать бесполезно.       Это и правда было бесполезно - врать не только ему, но и себе самой. Она ведь и правда хотела. Просматривая матчи университетских баскетбольных команд — хотела. Листая совместные фото в телефоне — хотела. И тем более сейчас, когда он был так близко, сводило зубы, как сильно она хотела, чтобы он не останавливался.       Не встречая более ни намёка на сопротивления, Акаши продолжил вводить под кожу свой персональный наркотик. Мягка и нежная Тецуя была создана, чтобы он полюбил её однажды. И он полюбил. Достаточно сильно, чтобы отважиться на безумие.       — Ты не передумала? — спросил он вдруг, отсрочивая момент долгожданной близости.       — Опять ты… Мне страшно, это правда, — Тецуя улыбнулась, зарываясь пальцами в алую взлохмаченную шевелюру, — но я не передумала. И если ты перестанешь испытывать судьбу безрассудством, у нас всё получится.       — Уверена, что готова бросить всё? Действительно всё, Тецуя. Мы никогда не вернёмся.       — Как ты можешь спрашивать об этом? Ты тоже бросаешь…       — Это не то же самое, — Акаши уткнулся лбом в лоб девушки, — у меня свои причины. Ты же знаешь.       — Знаю. Но ведь и я одна из них, верно? — ответа она не ждала, потому что знала наверняка. — Значит, я тоже готова… Увези меня хоть на край света.       — На край света? Как тебе Аляска? — Акаши улыбнулся шире, замечая недоумение на лице Куроко. Он вновь переключился на шею и ключицы, чередуя поцелуи с отрывистыми репликами: — Там мало людей и много места. У нас будет свой дом. Ты хотела завести собаку, помнишь? Возьмём из приюта. Пусть это будет хаски с голубыми глазами. Я буду называть его Тецуей номер два, потому что вы похожи…       Куроко закрыла глаза, рисуя в воображении совместное будущее с Акаши, пустынную Аляску и щенка хаски, который будет потрошить подушки и оставлять грязные следы лап на полу.       — Сумасшедший…       — Поздно спохватилась.       — Ты прав, — девушка полностью расслабилась, капитулируя перед чужой настойчивостью, — уже слишком поздно…       Как наивно и глупо было позволять пускать себе в глаза пыль. Акаши Сейджуро до последнего в неё верил, верил её обещаниям. Он ждал свою Тецую буквально до смерти, и спустя столько лет находил весьма символичным, что честь убить её досталась именно ему. Всем рано или поздно приходит счёт, плата по которому взимается исключительно в кровавом эквиваленте, и Куроко Тецуя не была исключением. Кто бы за ней не стоял.       Чем дольше Акаши об этом думал, тем сильнее убеждался, что ничего личного в действиях Ханамии не было. Связной знал о его сложных взаимоотношениях с Куроко Тецуей, однако предложив контракт на неё, руководствовался исключительно деловыми соображениями. В Токио никто в здравом уме не пойдёт против Хайзаки. А ведь убить его подружку, всё равно, что собственноручно подписать смертный приговор. То ли дело Акаши: с мертвеца нет спросу. Да и особым здравомыслием в отношении заклятого врага он не отличался. Насолить ему будет только в кайф, а убрать при этом некогда пригретую на груди змею — весьма приятный бонус.       Ненавидеть её было бы легче, чем признавать собственную наивность, но Сейджуро шагнул дальше и простил её. По крайней мере, он думал, что простил. Какими бы ни были мотивы Тецуи — стреляла в него не она. Понятия чести и честности давно перестали быть популярными, и в современном мире люди друг другу ничего не должны. И Куроко Тецуя не должна была держать слово. Так, увы, устроена самая обидная сторона грязной реальности: кроме себя самого доверять больше некому.

***

      Продавцы комиссионок редко когда разговаривали с клиентами. Сейджуро ценил это. По-настоящему, блин, ценил, потому что болтливым он не был никогда. В юности, когда отец раз в две-три недели приглашал портного, Сейджуро искренне считал, что первым трупом на его совести будет именно представитель этой профессии. Почему-то те, кого присылали к нему, оказывались хуже даже безмозглых любовниц Масаоми. Разумеется, Сейджуро научился «отключаться» в то время, как с него снимают мерки, но ввиду отсутствия практики периодически терялся, возвращаясь в реальность и обнаруживая новый удивительный поворот в сюжете монолога портного. Какие к чёрту стадные овцы? Кто и зачем отбирает у них шерсть? Гангстерский блокбастер на овцеферме, чтоб ему пусто было. Сейджуро не понимал, зачем ему вся эта информация про толщину нити и рацион питания животных. В конце концов, он всего лишь хотел приобрести костюм, а не запустить швейную фабрику — ему плевать на рекламу сырья.       Маска и очки прекрасно помогали скрыть внешность от любопытных глаз портного и его ассистенток, но мешали нормально оценить собственный внешний вид. В итоге Сейджуро плюнул на всё и напомнил себе, что даже дешёвый костюм из синтетической ткани сидел на нём как влитой. Аристократ, чёрт возьми! Его из роддома выписывали уже в тройке.       — Однозначно лучшая из моих работ! — воскликнул портной после финальной примерки. Вряд ли он хоть кому-то говорил обратное, поэтому Сейджуро не обольстился, приняв комплимент как данность. За те деньги, которых стоил костюм, его должны были облизать с ног до головы, с чем, собственно, успешно справлялись. Претензий никаких.       Учитывая отнюдь не радужное финансовое положение, ценник на новые шмотки немало смущал. Конечно, расходы покрывал заказчик, но тем не менее тратить такие суммы в никуда было неприятно. Сейджуро пока не был в курсе ценовой политики токийских улиц, но склонялся к варианту, что новенький пиджак стоил как беретта М9: одна с конвейера с чистой кармой или три палёные. Непростительное расточительство.       И всё-таки в этот раз именно дорогой наряд был его надёжным прикрытием и главным оружием. На пиджаке и брюках не будет видно крови: чёрный цвет и дороговизна, наверное, были основными критериями во время пошива. Фасон исключительно классический, на модные изыски настроения не было. Да и так он будет лучше сливаться с толпой. Тонкая ткань из натуральной шерсти не будет парить тело, а ведь это действительно важно, потому что шататься в забитом до отказа, пропитанном парами спирта банкетном зале придётся не один час. Самая настоящая душегубка. Пусть он приучен к любым погодным условиям, но комфорт всё-таки в приоритете, если это возможно. И самое, наверное, главное достоинство — устойчивость ткани. Та, которую порекомендовал специалист, практически не мялась. Уж если придётся поработать руками, с него, по крайней мере, не спросят за неопрятный вид.       Двух недель, а если быть точнее — шестнадцати дней, оказалось вполне достаточно, чтобы глаза Акаши восстановились. Почти: он всё ещё испытывал ощущение незначительного дискомфорта, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было раньше.       Он осознавал, что сильно рискует здоровьем, но не идти же в очках на светский раут. Профессия обязывала. Заложник собственного имени, пленник уникальной внешности — у него по сути и выбора-то не было. Один вечер, как он пытался себя убедить, ситуацию не усугубит. Не намного, по крайней мере. В случае острой необходимости придётся вновь идти к Шинтаро, но ещё один визит они оба уж как-то переживут, не смертельно.       Впервые за долгое время Акаши Сейджуро посетил ресторан. Дорогой, как положено статусному гостю, пятизвёздочный. Он заказал первую попавшуюся холодную закуску и бокал белого вина, к которым, впрочем, даже не притронулся, и спустя тридцать пять минут покинул заведение на арендованном авто с нанятым шофёром. Сейджуро не хотел признавать, но это было чертовски приятно. Семь лет назад он был готов бежать в трущобы из шикарного отцовского особняка, а теперь оказался очень даже не против ещё хотя бы раз уснуть на шёлковых простынях. Отец бы сказал, что одумался он слишком поздно. Вот и первый плюс трагедии семилетней давности: Масаоми уже ничего не скажет.       Карманником он не был, но без аксессуаров никуда: Акаши профессионально умыкнул наручные часы, проходя мило ублюдочного вида мужика, кошелёк которого был явно шире даже его сальной рожи. Кожаный ремешок чуть болтался на запястье, но в целом выглядело прилично. Главное, не потерять вещицу в потасовке, но он будет осторожен и подобной оплошности не допустит.       Вереница машин перед особняком красноречиво говорила о размахе и статусности мероприятия. Этим вечером предложения должны были найти свой спрос. Наркотики, люди, оружие — здесь торговали всем. Весьма любопытные сделки заключались в то время, как две трети гостей, будучи яркой массовкой, считали себя привилегированными членами общества. Наивные. Единственной, кто на самом деле имел привилегии и стоял на две головы выше остальных, была Куроко Тецуя, и Сейджуро затруднялся сказать, ошиблась она с выбором или же нет. Хотя учитывая тот факт, что он был послан именно за её головой, стоило лучше подумать, прежде чем пойти за Хайзаки Шого. Фатальная ошибка, отсроченная расплата — это должно было пройизойти.       Секьюрити на входе выглядели устрашающе: высоченные короткостриженые европейцы с суровыми лицами и горой мышц. Неплохо, конечно, но такие только и годились разнимать драки пьяниц в баре. Пустышка. Акаши знал наверняка, что самые опасные ребята будут бок о бок тереться со своими хозяевами, ничем не отличаясь от гостей. Это было проблемой: Тецую тоже будут охранять, однако не так усиленно, как в повседневной жизни. Два-три парня — пустяки.       Большую часть времени Акаши потратил на поиски - его цель нигде не появлялась. Поначалу не было даже понятно, приехала ли она вообще. Сейджуро надеялся, что приехала, потому что охотиться на дичь её уровня крайне сложно. Хайзаки хорошо заботился о сохранности вложений: эту девушку опекали днём и ночью. Ночью, скорее всего, этим занимался сам Шого…       Всё изменилось точно в тот момент, когда наёмник почти отчаялся выполнить миссию. Он уже собирался покинуть основной зал, чтобы ещё раз обойти здание, и в тот самый момент он увидел её: увешанная драгоценными камнями Тецуя выглядела не иначе как фарфоровая куколка в элегантном платье из белого шёлка. Её бледное лицо не выражало эмоций. Она была здесь, перед ним, и одновременно с тем ускользала за тонкую грань реальности — в грёбаный астрал. Она смотрела на собеседников своими голубыми глазами, но в упор никого не замечала. Такой же взгляд можно наблюдать у слепого — невидящий, пустой.       От куколки на шарнирах её отличали движения: плавные, изящные. Благородная дама среди нищебродов. Ей было так к лицу высокомерие королевы. У Сейджуро на миг перехватило дыхание. Казалось бы за эти годы он видел столько перемен в людях: от худшего к лучшему и наоборот, но только Куроко Тецуя поразила его до глубины души. Он даже не понимал чем.       Куроко Тецуя парила над полом, над головами всех присутствующих и походила на икону святых, потому что перед ней хотелось падать на колени и умолять об отпущении грехов. Холодная. Неприступная. Олицетворение зла в обличии невинного ребёнка.       Звон бокалов и негромкое гудение голосов вводили в транс. Наёмный убийца всё ещё помнил о миссии, но реальность ускользала, воскрешая в памяти картины прошлого. Он не ненавидел Куроко Тецую — слишком много чести для неё. Наверное…       Акаши Сейджуро принципиально не пил на работе, но в этот вечер хотелось сделать исключение. Безумно хотелось, но он кое-как удержался от соблазна.       О, это невыносимое бессилие, когда переживаешь повторяющийся эпизод! Дежавю. Как правило, всего лишь обман сознания, фантом. Но не в этот раз. Как когда-то очень давно, Сейджуро безмолвно наблюдал за Тецуей со стороны. Она больше не была его, но воспоминания безжалостно вспарывали белесые полосы затянувшихся шрамов. На фото смотреть было проще. Неживая, бездушная картинка в цвете ни капли не походила на увиденное сейчас. Поразительно, насколько легко давалось в воображении спланированное убийство. На деле должно выйти даже проще: и издалека Сейджуро видел, что шейка у девушки совсем-совсем тонкая. Она вся такая хрупкая и бледная, будто подготовленный к росписи холст. Муза для художника, который уже очень давно не держал в руках кисть, продолжая однако писать свои картины. Яркие, внушающие животный ужас своей непостижимой жестокостью, картины смерти.       Волосы Тецуи были собраны на затылке, а два подкрученных локона ниспадали на обнажённое плечо. Небесно-голубые глаза девушки то и дело выискивали что-то или кого-то. Акаши, как профессионал своего дела, находил это подозрительным. Она словно ощущала на затылке дыхание смерти и пыталась узнать её лицо в ком-то из присутствующих. Оленёнок Бемби, догадавшийся, что уже давно взят охотником на прицел. Животные инстинкты для почитателя кристально чистого разума и взвешенных, не омрачённых эмоциями, решений, сущий ад, если честно. Не хватало ещё, чтобы добыча дала дёру за мгновение до того, как он её настигнет.       Однако Куроко Тецуя бежать не спешила. Зная её — в принципе глупо считать, что он хоть на толику приблизился к истинной сущности этой особы, но всё же некоторые привычки изучил — Тецуя, желая укрыться от опасности, легко могла ускользнуть из поля зрения. Но она даже не пыталась. Напротив, Сейджуро иной раз казалось, что она намеренно привлекала к себе внимание: его, как предполагаемого источника опасности, или других гостей мероприятия, дабы потешить самолюбие. Рассудить сложно и неохота. Психоаналитик из него такой себе, ножом у горла размахивать в разы проще.       — Это вообще-то неприлично, — с наигранным осуждением заметила шатенка лет двадцати с небольшим, стоявшая чуть поодаль в компании вычурно разодетых дам. Она будто ждала момента, чтобы сбежать из своего круга и примкнуть к бестактному незнакомцу. Акаши принял из её рук бокал с янтарной жидкостью и заинтересованно выгнул бровь. — Вы так смотрите на Куроко Тецую, что невольно закрадываются подозрения. Знакомы с ней?       — Нет, — холодно возразил Акаши и сделал вид, что отпил из бокала, — но она показалась мне интересной.       — Вы нездешний, верно?       — Так очевидно?       — О, да! — девушка засмеялась. Она отвернулась, пряча пунцовые щёки от пристального взгляда мужчины.       Сейджуро сделал шаг назад в своих суждениях и решил, что она всё-таки младше, чем могло показаться: чересчур неопытная кокетка, ей было лет восемнадцать-девятнадцать. Солидная разница в возрасте не повод отказывать себе в удовольствии продолжать общение. При более благоприятных обстоятельствах — с удовольствием. Но не во время миссии.       — Я должен идти, — наёмник поставил бокал с напитком на поднос проходящего мимо официанта и вежливо поклонился девушке. — Пожалуй, знакомство с вами — самая приятная часть этого вечера.       — Знакомство? Мы даже не представились друг другу.       — Это к лучшему, — Сейджуро сделал шаг в сторону двери, но был остановлен робким прикосновением к плечу. — Я на самом деле спешу, — напомнил он девушке.       — Понимаю, — она кивнула, не отрывая взгляда от «королевы вечера» Куроко Тецуи. — Не стоит, — миловидная безымянная японка осмелилась встретиться с ним взглядом. — Не оберётесь проблем. Куроко из тех, с кем лучше не связываться.       — Вы знакомы? — повторил он ею же озвученный вопрос.       Девушка горько улыбнулась и пожала острыми плечиками:       — Мой брат знал её когда-то. Я лишь наслышана о репутации. Не рекомендую проверять на личном опыте.       Бескорыстный поступок наивного дитя — раздавать подобного рода советы. Сейджуро в этом не нуждался, но оценил рвение малодушной девицы уберечь его от рокового влечения. Знала бы она, кому всё это говорила…       Полный разочарования взгляд на удивление был адресован не ему: Сейджуро проследил за тем, как незнакомка бегло осмотрела кучкующихся дам и остановилась на высоком молодом человеке за их спинами. Вот и старший брат, понял наёмник, узнав в оном Ниджимуру Шузо. Семейное сходство налицо. Теперь-то точно пора было уносить ноги, потому что экс-капитан грёбаного «Поколения Чудес» едва ли не узнает в собеседнике сестрёнки своего преемника. Когда ты мёртв, за жизнь, увы, не поболтать особо.       Акаши взял на заметку, что Ниджимура всё-таки пошёл по стопам отца, и стоило выяснить, насколько сильно Хайзаки успел ему насолить. Такой союзник будет очень кстати. Но об этом позже. А сейчас ему пора было браться за устранение Куроко Тецуи.

***

      Звон бьющихся бокалов на секунду выбил её из колеи, но Тецуя быстро пришла в себя. Официант, буквально распластавшийся у неё под ногами, бормотал слова сожаления, боязливо поглядывая на жертву своей криворукости и её пышущих гневом телохранителей. Юноша впопыхах собирал и складывал на поднос осколки. Всё бы ничего, Тецуя забыла бы об инциденте тотчас, однако всё содержимое семи или около того бокалов алым пятном разошлось по белому корсажу, а лужу под ногами безостановочно впитывал подол. Что говорить об испачканных туфлях, которые вот-вот начнут прилипать к полу.       Девушка отдала нетронутое шампанское первому встречному и быстрым шагом направилась прочь из зала.       — Я прикажу подать машину, — спохватился мужчина из числа прислуги.       — Не нужно, — ответила отказом девушка, — лучше покажите свободную комнату с ванной.       Таковая нашлась на втором этаже: гостевая спальня с широкой кроватью под балдахином, шкафом и письменным столом. Или эта комната предназначалась для кого-то другого, или прислуга посчитала, что после фиаско с испорченным нарядом, Куроко Тецуя решит напиться: на столе покоился поднос с бутылкой бренди и пара бокалов на низких ножках. Даже ведёрко со льдом оставили — какая забота — с щипцами и ножом. Если бы об этом узнал Хайзаки — всем поголовно выпустил кишки. Лишних жертв хотелось избежать, поэтому Куроко решила избавиться от своей «свиты» хотя бы частично.       — Мацумото? — позвала она одного из трёх своих телохранителей. Мужчина тут же отреагировал, прекратив осмотр помещения и не дойдя до стола с опасным орудием. — Привези мне новое, — Куроко красноречиво обвела рукой пятно на платье. — Я не собираюсь появляться перед гостями в этом.       — Не лучше ли нам вернуться домой?       — Сегодня мой вечер, Мацумото, и я не собираюсь возвращаться так рано.       Телохранитель нахмурился и покосился на коллег, ожидая поддержки. Его тактично проигнорировали, мол, сам решай свои проблемы.       — Но, госпожа, на дорогу туда и обратно уйдёт около двух часов…       — И что теперь? По-твоему, мне следует ходить с пятном от вина на платье весь оставшийся вечер?       — Нет, но…       Эти торги изрядно бесили. С каждым услышанным «но» контролировать раздражение становилось всё труднее.       — Не хочешь ехать за платьем домой, — Куроко сверкнула холодной голубизной глаз и неторопливо зашагала к ванной комнате, — купи новое. — Она остановилась у двери и оглянулась на Мацумото. Его следующий вопрос был очевиден, поэтому ответ она дала сразу: — Где — можешь спросить у своего босса. Уверена, он любезно подскажет адрес.       Ну да, подскажет… Если будет в хорошем настроении — телохранителя пошлют в задницу. А вот застань Мацумото босса в скверном расположении духа — риск отправиться на тот свет будет равен ста процентам. В этой схватке строптивая девчонка одержала победу, и телохранитель, проглотив возмущение, отправился искать для неё новое платье. «И ещё туфли» — как было брошено вдогонку.       Куроко, что случалось довольно редко, испытала какое-то по-детски ехидное удовлетворение. Из всех, кто караулил её многострадальную филейную часть, именно Мацумото действовал на нервы больше всех. Слишком внимательный и правильный. Сам перекрывал ей воздух и других учил. Раздражал до ужаса.       Пятно на платье не оттиралось ни в какую. Не то чтобы Куроко не подозревала, что так оно и будет, но всё равно приложила максимум усилий. А вот с туфлями возиться не стала: сбросила, как только вошла в ванную и ополоснула ножки от вина. Прогулка по холодному кафелю не особо порадовала, поэтому оказаться вновь в спальне на мягком ворсистом ковре было приятно. Тецуя не любила холод.       Не обращая никакого внимания на телохранителя у двери, девушка подошла к столу. Она надеялась обнаружить там воду, но вместо этого застыла как вкопанная, не прикоснувшись к кувшину. По позвоночнику пробежал холодок и пульсирующей болью отозвалась в висках тревога: нож для колки льда бесследно исчез.       Девушка бегло осмотрела комнату и едва различимо вздрогнула: тёмная фигура неизвестного возвышалась над бесчувственными телами обоих её охранников. Он пришёл за ней.       Тецуя вновь отвернулась. Она точно знала, что должно произойти, но не паниковала. Бежать всё равно некуда, и звать на помощь, унижаясь, не имело смысла. Королева бала должна уходить красиво, сохранив остатки достоинства. Даже если ей было немножко страшно.       Тонкие пальцы обхватили горлышко хрустального графина: Тецуя достала пробку и вдохнула аромат фруктового бренди. Кажется, это была груша. Она редко пила алкоголь — не любила совсем ни вкус, ни запах спирта. И голова у неё постоянно болела даже от бокала вина. Однако в этот самый момент, когда смерть в прямом смысле пришла за ней, хотелось чего-нибудь крепкого.       Вкус у бренди оказался на удивление мягким, фруктовым. Если бы не контекст, Куроко бы даже признала, что этот напиток ей понравился. По крайней мере, пока она не ощутила всю прелесть похмелья на утро. Только вот до утра дожить ей в любом случае не суждено. Удобно.       Крепкий алкоголь ударил в голову неожиданно резко. Куроко было сложно понять, в какой момент из нормального её состояние перешло в стадию слабого алкогольного опьянения — времени-то прошло совсем ничего. Ей только стало спокойно на душе и тепло в брюшине. Она всё гадала, заколет её «гость» или, быть может, задушит…       — Как это будет? — спросила она, становясь вполоборота и боковым зрением наблюдая за неподвижной фигурой. — Я успею почувствовать что-нибудь? Хотя какая разница, наверное…       — Разница всегда есть. Смерть бывает мучительной и медленной.       — Боюсь, времени на пытки у нас нет. В любой момент дверь за вашей спиной откроется и…       — Какое заблуждение, — перебил её гость. — Достаточно нанести одно единственное ранение, чтобы добиться желаемого результата. — Он продемонстрировал похищенный ранее нож и пояснил: — Хорошая вещь. Отлично подойдёт в нашем случае.       — Ненадёжно. Меня же могут спасти.       — Не спасут, уверяю.       Тень у двери пошевелилась, что вынудило Тецую напрячься. Она старалась держать эмоции под контролем, но получалось с переменной успешностью. Не так ей представлялись последние минуты…       За спиной послышались шаги. Куроко, чтобы не выдать страх, заговорила вновь:       — Вам же не за пытки платят, в самом деле, довольно меня запугивать.       — К огромному сожалению для Куроко Тецуи, — он склонился нал её ухом, — способ и орудие не обсуждалось. Полагаю, заказчик доверяет моему вкусу.       Девушка с трудом поборола желание отпрянуть. Она так и стояла, ощущая бешено бьющееся о рёбра сердце. Палач стоял за спиной, щекоча её шею своим дыханием.       — В вашем вкусе пытки? Я бы предпочла гуманную смерть. — Тецуя рискнула повернуть голову. В её поле зрения оказался только завязанный узлом «нью-классик» чёрный галстук. — Если позволите, я бы добавила этот пункт в наш контракт.       Убийца даже не пытался скрыть раздражение. Он лишь фыркнул, передразнивая её последние слова:       — Наш контракт? Потрясающе… — Тецуя могла поклясться, что нанятый ею убийца закатил глаза. — Макото в курсе?       — Макото не задаёт лишних вопросов. В конце концов его это не касается.       Кажется, выпитый бренди солидно ударил в голову, потому что Тецуя внезапно обнаружила в себе смелость встретить смерть лицом к лицу. Нанятый ею человек отступил в тень и даже отвернулся, будто опасаясь, что она его запомнит. Это было в высшей степени нелогично, потому что он всё равно убьёт её, и не имело значения, что именно она успеет увидеть.       Он был достаточно молод, не многим старше её самой. Так, по крайней мере, казалось. Не такой уж рослый, как Тецуя посчитала, когда он стоял за спиной: их разница в росте была небольшой, всего сантиметров десять-пятнадцать. Его чёрные волосы, зачёсанные назад и уложенные гелем, выглядели чуть длиннее, чем принято носить мужчинам. Она не бралась судить о привлекательности внешности, потому что не видела лица, но почему-то считала, что сморщенным уродом он не был.       — Может, приступим?       — Я никуда не спешу, — отмахнулся наёмник.       Терпение Куроко лопнуло:       — Зато я спешу, — холодно отрезала она. — Ханамия вздумал шутить? Он обещал мне профессионала. Если бы мне захотелось поболтать, я бы нашла более подходящую кандидатуру, нежели вы.       Она потратила слишком много сил и времени, чтобы организовать своё убийство. Этот человек, кем бы он ни был, не имел права всё испортить.       — Что нужно, чтобы вы выполнили свою работу? Я уже заплатила немалую сумму.       — Но не всю, — тут же ответил наёмник. — Как я могу быть уверен, что получу свои деньги?       — Ханамия Макото, — процедила Куроко сквозь зубы. — Не нужно притворяться, мы оба знаем, какие гарантии он даёт. Из всех жадных ублюдков столицы он единственный честный.       С этим поспорить было сложно. Репутация Ханамии, подкреплённая годами практики, была безупречной. Она сама не ожидала, что такой как он умеет вести дела кристально чисто. И вот теперь, когда она впервые обратилась за дорогостоящей услугой, рискуя навлечь на себя гнев Хайзаки, этот упырь умудрился её подвести.       — Если дело в деньгах… — Тецуя, по-хорошему, наличностью не располагала, но драгоценностей на ней было достаточно, чтобы переубедить кого угодно.       — Нет, — наёмник протёр рукоять от отпечатков пальцев полами пиджака и швырнул нож в дальний угол, угодив под шкаф. — Не имеет значения сумма. О таких вещах принято говорить сразу.       Куроко потеряла дар речи. Она стояла и растерянно хлопала ресницами, провожая взглядом удаляющегося гостя.       — В следующий раз, когда решишь покончить с собой чужими руками, не забудь об этом упомянуть, нанимая исполнителя. Сегодня ты впустую потратила и моё и своё время.       Мужчина просто переступил бесчувственные тела и покинул комнату, вежливо прикрыв за собой дверь.       — Стой! — Куроко бросилась вдогонку, по пути спотыкаясь о потяжелевший от воды и в следствии того удлинившийся подол платья. Всего несколько секунд заминки, но этого оказалось достаточно, чтобы нанятого ею убийцы след простыл. Это был полный провал.       Она простояла так ещё несколько бесконечно долгих минут, осознавая, что её ночному кошмару не будет конца. Возможно, хотя уверена она не была, Ханамия её предал. Вся эта ситуация казалась чем-то диким и необъяснимым. Шого вмешался? Его целью было подарить надежду и отнять? Как изящно. В очередной раз она, Куроко Тецуя, разбивалась вдребезги о жестокость мира, в котором посчастливилось существовать. Уж лучше бы она заткнулась вовремя и не пыталась выторговать себе быструю смерть. Любая пытка в радость, если после этого ей больше не придётся возвращаться в свою золотую клетку.       За спиной послышалась возня и встревоженный голос окликнул:       — Госпожа? Госпожа, вы в порядке? — валявшийся в отключке охранник наконец-то пришёл в себя. Он, шатаясь, добрёл до подопечной и развернул её к себе лицом. — Вы не ранены? Кто это был? Что произошло?       — Ничего не произошло, — отстранённо пробормотала Тецуя, в последний раз взглянув туда, куда, как ей казалось, ушёл наёмный убийца. — Запомни, — она посмотрела в глаза охраннику и положила свои ладони поверх его, чтобы убрать от себя, — здесь никого не было. Ты ничего не видел и не слышал.       — На вас напали, я должен об этом доложить…       — Нет, ты будешь молчать. Для нас всех будет лучше, если ваш босс об этом не узнает.       По крайней мере, Мацумото уехал на поиски сраного платья, и если оставшимся двоим телохранителям не отшибло окончательно мозги, ситуацию удастся замять. В худшем случае, морское кладбище столичной мафии пополнится двумя-тремя бочками. Самой же Тецуе смерть не грозила. Вряд ли Хайзаки Шого так легко расстанется с любимой игрушкой: в ней ещё не всё поломано, есть над чем поработать.