Аомине Дайки регулярно ставила раком и имела система. Та самая гнилая система, в которой правда за тем, у кого есть деньги, а все деньги Токио были у Хайзаки Шого.
— Представляешь, каково это, быть выебанным во все щели системой, в которую верил?
Акаши-то? Знал, конечно. В каком-то смысле, его настигла та же участь.
— Значит, пора сменить позиции, — Сейджуро отпил нефильтрованного тёмного, поверх бокала глядя на посетителей бара, в который они с Аомине завалились несколько часов назад.
Определённо пора. Их план, а точнее, план самого Аомине заключался в том, чтобы перехватить изъятую контрабанду оружия. Изъятую у конкурентов и переданную Хайзаки за символическую плату. И если дело выгорит — а выгорит обязательно, Дайки в этом не сомневался даже, — то в раздолбанную задницу комиссара полиции без смазки аккурат по диаметру влезет фюзеляж ракеты класса «земля-воздух». Подобным зрелищем он с огромным удовольствием насладился бы под попкорн и холодное пиво.
Аомине фыркнул и почти расслабленно развалился на стуле, отведя одну руку за спину. Он качнулся на деревянных ножках и оскалился.
— Значит, ты в деле?
— В деле, — Акаши кивнул, — но нужны ещё люди.
— Будут тебе люди. Хотя для первого этапа хватит и тех, кто уже есть. Увести машину будет просто. Я знаю человека, который повезёт товар — ему незачем врать. И терять ему уже нечего. — В этом «нечего терять» было что-то более глубокое, такое, от чего даже его самодовольная смуглая рожа погрустнела. — Старик не обманет, можешь не сомневаться.
Причин доверять бывшему товарищу по команде у Сейджуро вообще-то не было. Если бы не общий знаменатель — Тецуя — вряд ли их пути пересеклись бы вновь. Пусть Аомине и не спрашивал напрямую, однако преступника в Акаши Сейджуро сразу заподозрил. Ещё тогда, стоя в дверном проёме комнаты отдыха в доме престарелых, он точно знал, кто перед ним. Нюх у копа не хуже чем у охотничьей собаки: учуять кровь на чужих руках для такого как он пара пустяков.
— Уверен, что не сольёшься ко второму этапу? — Акаши закурил сигарету. — Ты же понимаешь…
Да, если действовать, как задумано, свидетелей оставлять нельзя. То есть полная зачистка. Со своей закалкой и богатым опытом за плечами наёмника не беспокоило количество жертв, но Аомине Дайки, блюститель закона, был ли он готов вести счёт трупам ради спасения одной-единственной девушки? Что-то подсказывало, что нет. Или не совсем. Аомине стал полицейским по призванию. Вот как у Шинтаро лежало сердце к шприцам и скальпелям, а у Ацуши к еде, бывший ас их развалившейся баскетбольной команды тяготел к защите мирных граждан. В грёзах о законопослушном обществе нет места кровопролитию.
— Понимаю. Я же сам всё это придумал, помнишь? — без огонька ответил Аомине и вперил взгляд в покоцанную столешницу. — Вот уже четыре года после академии я служу в полиции, и каждый божий день о мои принципы вытирают ноги. Я стольких уродов отпустил за эти годы. Нет состава, нет орудия, свидетель пропал бесследно… Есть ли смысл защищать закон, который не защищает нас?
— Глубоко философские мысли — первый признак того, что пора вызывать такси и ехать домой.
— Можно ещё проблеваться и продолжить пить.
— Можно, — согласился Акаши, — но я оставлю тебя отсыпаться там, где ты свалишься, Дайки. Или позвоню Сацуки…
— Ой, блять, только не Сацуки… Уж лучше домой на такси.
Аомине штормило знатно, однако опасения, что оный начнёт буянить напившись не оправдались. Акаши проводил бухого в хламину копа к подъехавшему такси и со спокойной душой побрёл искать пристанище на ночь. Ему бы сгодился абсолютно любой захолустный лав-отель, чтобы отоспаться. Садиться за руль подшофе он не собирался. Да и какой смысл катить полтора часа за город, чтобы утром проехать все круги ада (пробок), добираясь до места встречи? Правильно, никакого.
Наёмник был в достаточной мере пьян, чтобы не думать о том, кто и чем занимался на кровати, в которой он отрубался. Во-первых, только лав-отели не были оснащены камерами, и лучшего места не найти. Во-вторых, мысли его были о предстоящей встрече с возможным союзником.
В последний раз он видел Айду Рико, когда ему было лет девятнадцать, наверное. Распрощались они не на самой приятной ноте, так как Масаоми тогда предложил её отцу, Кагеторе, собрать манатки и свалить из Канто, если не хочет одним воскресным утром получить голову дочери отдельно от тела. Вряд ли Рико об этом забыла. Да ещё и Хьюга, который с тех пор смотрел на отпрыска Акаши, как евреи на Гитлера, не шибко-то обрадуется его воскрешению.
А кто сказал, что должно быть легко… Враг врага — это же друг, верно? Сейджуро оставалось надеяться, что с Хайзаки у Рико отношения хуже, чем с ним. И судя по тому, что в Канто ни она, ни её отец так и не вернулись — после смены власти в столице для них ничего не изменилось. Не в лучшую сторону, по крайней мере.
Регион Тохоку для Акаши — не самое безопасное место. Его порт - столица Сендай, её бетонные стены и чистые воды Хиросэ не забыли, сколько крови было пролито в борьбе за власть. Эта подпольная война была одной из самых жестоких в стране и единственной, начало которой положил сам Акаши Масаоми, наплевав на дипломатию. Почему он это сделал — Сейджуро никогда не спрашивал, но подозревал, что тут были замешаны не столько амбиции двух враждующих кланов, сколько нежелание двух гордых членоносцев уступать сопернику на любовном фронте. Эта война дала ему, Акаши Сейджуро, жизнь, потому что после её окончания Масаоми наконец-то заполучил в жёны Отомо Шиори. И вот так вышло, что ребёнок, даже не родившийся ещё, стал символом позора проигравшего региона и объектом ненависти. Ходили слухи, что глава семьи Отомо из Тохоку убрал ветку Шиори из генеалогического древа, а в день родов обещал выплатить баснословные деньги тому, кто убьёт маленькое отродье Акаши. Такие вот у него были родственнички, максимально дружелюбные.
Аомине подобрал его на выезде из города, на малолюдной в столь раннее время железнодорожной станции. Выглядел он как минимум уставшим.
— От баб одни проблемы, — глубокомысленно изрёк он и, прочистив горло, смачно сплюнул на асфальт рядом с взятой в прокате синей легковушкой. Судя алеющим полосам на шее, которые не удалось скрыть даже за высоким воротником водолазки, говорил он об одной конкретной «бабе».
— Ты прав как никогда, — согласился с ним Акаши, припоминая, о чём сам не так давно размышлял.
Подержанная Хонда их не подвела: до пункта назначения они домчали чуть больше чем за четыре часа. Ближе к городу дороги становились более загруженными, движение замедлялось. В отличие от Токио, где к пробкам давно привыкли, дорожные заторы Сендая являлись средоточием ненависти и нервных срывов. Ни о какой терпимости речи не шло: люди сигналили в лучших традициях того же Нью-Йорка в час пик и не стеснялись крыть друг друга отборным японским матом.
Как и в любом другом портовом муравейнике, здесь было полно народу. Местное население по большей части, но и иногородних и даже иностранцев хватало. То тут, то там Сейджуро улавливал знакомую американскую речь — разница английского в Америке и исконного британского была неоспорима. Поэтому сомнений не возникало, что сердце префектуры Мияги кишело эмигрантами из США. Тут, по видимому, к ним относились лучше, чем в столице.
Основанная Кагеторой компания находилась на одной из центральных улиц. Точнее, это был головной офис компании, в то время как остальные её филиалы расположились у границ региона. Таким образом семья Айда являлась абсолютным монополистом, потому что желающих составить им конкуренцию не наблюдалось.
Их «клининговая компания» в прямом смысле предоставляла услуги, связанные с уборкой. Только занимались её сотрудники не пылью на полках и загаженными плитами — это, скорее, бонус к их основной задаче и то далеко не всегда. Пчёлки Айды Рико умело зачищали как физические, так и цифровые следы преступлений. Любых. За очень большие деньги можно было убрать что угодно и кого угодно. Но нет, нельзя сказать, что Сейджуро занимался тем же. Он был ликвидатором — высококлассным, да, но должность всё равно рядовая. Чистильщики же стояли на десяток ступеней выше — самая настоящая элита среди наёмников. Но далеко не всегда они занимались именно убийствами. Чаще к Рико обращались, чтобы банально очистить карму и отмыться от налипшей грязи в виде улик по делу или провокационных фото и видео в интернет-сети. Прибыльное дело, однако требовало сноровки и определённого багажа знаний.
В своей работе Сейджуро не раз сталкивался с этими ребятами. И вообще-то с меньшим размахом, но Ханамия Макото промышлял тем же. Только вот в сравнении с командой Айды Рико, он был самым настоящим дилетантом.
За стеклянной двухметровой дверью парадного входа находился просторный холл, выдержанный в белых и светло-серых тонах. Несколько кожаных диванчиков и журнальный столик расположились напротив ресепшена. Слева была лаунж-зона для VIP-клиентов, по соседству с ней уборная и три бронированных лифта. Постеры на стенах и глянцевые обложки журналов пускали пыль в глаза — всё связанное с дизайном интерьера. Для случайно забредших гражданских имелся стенд с перечнем услуг, на самом деле связанных с уборкой помещений. У Рико, разумеется, штат горничных был в наличии — дополнительный заработок и надёжное прикрытие.
Пересекись они случайно на улице — Сейджуро ни за что бы не узнал её. Стриженная под пацана, грубая и прямолинейная Айда Рико, которую он помнил, изменилась кардинально. Она отпустила свои каштановые волосы, научилась пользоваться косметикой. Она рисовала тонкие длинные стрелки, как нельзя удачно подчёркивающие хищный взгляд карих глаз. Носила строгие, но безумно дорогие украшения. Эта девушка одевалась со вкусом, и даже в деловом чёрном платье длиной чуть ниже колена выглядела так, будто только что сошла с подиума в Милане.
Однако какой бы женственной и изящной она не казалась в своём новом амплуа, а Сейджуро знал как никто другой, что Айда Рико держала за яйца каждого без исключения мужика в этом здании. Это подтверждало поведение подчинённых: женщины восхищались, мужчины благоговели, и очевидно никто из них не смел ставить под сомнения её лидерство. Сейджуро невольно сравнил Рико с собой: она вполне могла занять его место, если бы носила фамилию Акаши.
Хьюга Джумпей как верный пёс ходил за Айдой по пятам. Это показатель — он был один. Девушка, подчинившая себе дикий регион Тохоку, выбрала одного-единственного телохранителя, потому что никому и в голову не могло прийти совершить на неё покушение. Сейджуро было чему поучиться.
Девочка с ресепшена выскочила из-за стойки и нагнала начальницу возле лифтов. Она поклонилась, извинилась и передала записку, которую оставил Аомине Дайки. Не было никаких гарантий, что это позволит им получить аудиенцию у железной леди Сендая, но полицейского это не парило. Возможно, он даже знал, что делает.
Сейджуро слегка напрягся, когда Рико, прочтя послание, скомкала бумажку и отдала её телохранителю, однако Аомине и бровью не повёл, бросив ленивое «не парься». Париться и правда не стоило, потому что их пригласили к Айде как только лифт с ней и Хьюгой остановился на последнем этаже.
Сложно было предсказать, какой окажется реакция Рико на воскрешение младшего Акаши. Удача, если им с Дайки не предложат отведать свинца сразу.
— Снимите капюшон и очки, пожалуйста, — вежливо попросила секретарша, проводившая их от самого лифта до двери кабинета начальницы. — Айда-сан может принять скрытность за неуважение.
Девушка сдержанно поблагодарила Акаши за содействие и поклонилась, прежде чем уйти. Аомине почесал затылок, пожал плечами и толкнул дверь.
Леди-босс сидела в своём белом кожаном кресле. Она с головой погрузилась в изучение документов и не удостоила посетителей даже беглым взглядом. Её цепной пёс, он же правая рука и, вероятно, любовник стоял у окна, демонстративно игнорируя вновь прибывших.
— Не припомню, чтобы приглашала тебя, Аомине, — отчеканила Рико. Она имела в виду его появлении в Тохоку. — Зачем ты пришёл?
— Соскучился, — угрюмо ответил на укор полицейский. Он кивнул на проигнорированного Айдой Акаши. — Вот, полюбуйся, кого я тебе привёл.
Рико вздохнула и закрыла папку с документами. Укор и неприкрытое раздражение во взгляде тут же расселись, стоило ей заметить спутника Аомине Дайки. Наконец-то. Если бы не крашенные волосы, узнать в нём Акаши было бы легче, но она без того отлично справлялась. Всё-таки глаза — его визитная карточка.
— Ты?
— Я, — раздражённо подтвердил Акаши. Его эти выкатывания глаз и раскрытые от удивления рты порядком раздражали. — Рад видеть тебя в добром здравии.
— Не настолько добром, как хотелось бы… — Айда Рико зажмурилась и принялась растирать виски. — Похоже, я схожу с ума… Хьюга, — устало позвала она, — принести что-нибудь от головы.
Сейджуро по достоинству оценил профессионализм Джумпея: ни один мускул не дрогнул на его лице, а взгляд оставался всё таким же холодным, незатуманенным чувствами. Может, он и удивился или даже разозлился, однако никак себя не выдал. Он лишь кивнул своей железной леди и отправился на поиски аспирина.
— Должна признать, я удивлена, что ты жив.
— Должен признать, я тоже.
Акаши, не дожидаясь приглашения, сел напротив Рико. Она внимательно его изучала, сканировала, пыталась дать оценку произошедшим в нём переменам. Ничего не получалось. Она была сконфужена и несобрана. Только когда Хьюга принёс аспирин, Рико осушила стакан холодной воды и стала потихоньку приходить в себя. К тому моменту их встреча продолжалась минут двадцать.
— Тебе не место в Тохоку, — резонно заметила Айда. — Зачем ты приехал? И что тебе нужно от меня?
Аомине, который никогда не отличался умением ждать, решил бесцеремонно вклиниться в разговор:
— Нужно нам, Рико, — поправил он. Было видно, как его коробит признавать это, но он всё же сказал прямо: — Нам нужна твоя помощь. Тецу…
— Нет, — категорически отрезала Айда. — Даже не проси. Я не стану участвовать в этом.
— О, неужели ты настолько боишься Хайзаки Шого? — едко уточнил Акаши. Его целью было взять на слабо, однако он сильно промахнулся, подбирая аргумент.
— Боюсь? Я? — Айда Рико стала вдруг напоминать дикую пуму во время охоты. — Запомни, Акаши, я не боюсь ни живых, ни мёртвых. Но связываться с Хайзаки во второй раз не собираюсь. Предъявлять мне такое… Где же твою трусливую задницу носило, когда Токио рвали на куски, позволь полюбопытствовать? Что-то я не заметила тебя на передовой, когда
мои люди отдавали жизни за
твой город и за
твою Тецую.
Справедливо, но только если судить предвзято. Хотя после душевной беседы с Аомине и сам Акаши понимал, как выглядит теперь в глазах тех немногих посвящённых в тайну его воскрешения. Трус. Подлец. Предатель. Свыкнуться и принять этот факт тяжело, но он понимал, почему всё обернулось именно так. И если Тецуя после всего плюнет ему в лицо — это будет более чем заслуженно.
— Твоя месть — не моя забота. Разбирайся с этим сам.
— Ты единственная, кто говорит о мести, Рико. — Хьюга оказался не таким уж непробиваемым, потому что фамильярное отношение Акаши к железной леди его задевало. Странный повод для ревности. — Ничего не перепутала? Мы с Дайки просим помочь со спасением.
— Только не надо вешать мне лапшу на уши. Как будто я не знаю, чего ты на самом деле хочешь.
— Мои желания не имеют никакого значения. Здесь и сейчас я говорю о другом. Да и что плохого в том, что я хочу убить того, кто пытался убить меня?
— Каким бы он ни был козлом, Хайзаки — власть. Как думаешь, что ждёт Токио, если власть падёт? — Рико задумчиво покрутила зажатую между пальцев ручку. — Банды взбунтуются, дилеры будут воевать за территории, изо всех щелей попрёт грязь, которую он годами не пускал в Канто. Начнётся резня…
Как когда-то в Сендае, когда Масаоми ушёл, демонтировав местную криминальную структуру. Оставленный им хаос, повлёк за собой необратимые последствия и тысячи жертв среди мирного населения.
Рико посмотрела ему в глаза и спросила со всей серьёзностью:
— Быть может, ты собираешься…
— Занять его место? — предположил Сейджуро и попал в десятку. — Нет. Меня это не интересует.
— То есть на последствия тебе плевать? Просто убьёшь его и всё? — Айда помрачнела и отшвырнула ручку. Ручка покатилась по столу и если бы не Хьюга, свалилась бы на пол. — Яблочко от яблоньки, как говорится… Ты такой же, как и твой отец.
Возможно, в чём-то она была права. Во всём, вообще-то, но ей его мотивов не понять. Сейджуро и не рассчитывал.
Аомине, понимая, что разговор зашёл не в ту степь, поспешил исправить ситуацию. Если это вообще возможно.
— Мы здесь не из-за Хайзаки, прошу это учесть, — напомнил он. — Если ты не хочешь помогать с его убийством — без проблем. Но нам нужны люди, чтобы забрать у него Тецу.
— Напомнить, чем закончилась последняя попытка её спасти?
Акаши был наслышан. Многие имена, названные Аомине, были ему знакомы: Киёши, Кагами, Ниджимура… Последний — младший брат его старого друга, однако ошибкой было полагать, что после этого Шузо затесался в ряды протестантов. Даже хорошо, что у Акаши не было времени вести с ним переговоры, потому что были все шансы угодить в ловушку. Ниджимура не был в восторге от Хайзаки, но имел младшую сестру, жизнь которой зависела от его верности. Акаши как никто другой понимал, на чью сторону встанет Шузо — однажды он висел на этом крючке. Выбор всегда очевиден.
— В этот раз всё по-другому. — Аомине выглядел подавленным и бессильно злым. Насколько Акаши знал, среди его близких тоже были потери. — Мы были детьми, не понимали, как всё устроено.
— И что изменилось?
— Да всё изменилось! Ты сравниваешь нас с тем сборищем сопляков, которые стреляли только по банкам и то мимо? Сейчас всё по-другому, Рико.
— Допустим, — она подняла указательный палец и с нажимом повторила, —
допустим я соглашусь выделить людей, но месть за смерть Акаши Масаоми меня не интересует.
— Что насчёт Айды Кагеторы? За него ты не хочешь…
— Он жив! — пылко возразила девушка, ударяя по столу.
Хьюга закрыл глаза и тяжело вздохнул — он придерживался того же мнения, что и Акаши. Рико годами удерживала отца на искусственном жизнеобеспечении, хотя все легальные и подпольные врачи рекомендовали ей отключить системы и позволить его душе упокоиться. Единственное слабое место железной леди. Она добровольно цеплялась за этот неподъёмный камень на самом дне отчаяния. Никак, дура, не могла решиться, чтобы отпустить его. Хьюга Джумпей понимал, что до добра её привязанность не доведёт, и если бы не привязался к ней как щенок, сам бы повыдирал нахрен все провода и трубки из тела Кагеторы.
— О, я наслышан о другом. Как давно он в коме? Два года? Три? — Девушка ощетинилась. Он явно задевал за живое. — Пора признать суровую реальность, Рико. Твой отец мёртв. И мы оба знаем, чьих это рук дело.
— Пошли вон, — прохрипела Айда Рико. Она упёрлась вспотевшими от волнения ладонями в чёрную глянцевую поверхность стола и зыркнула исподлобья на Аомине. — Оба катитесь к чёрту!
Аомине открыл было рот, чтобы возразить или как-то извиниться за поведение Акаши, но девушка схватила со стола миниатюру Фемиды и швырнула её в полицейского. Статуэтка с грохотом врезалась в стену, оставив после себя вмятину. Десятки осколков разлетелись по кабинету, и большая их часть пришлась на несчастную широкую спину мужчины.
Хьюга поспешно выпроводил обоих посетителей за дверь. Лишь на секунду он задержал отряхивающего осколки Аомине и попросил дождаться его на парковке, в секции «Е». И Аомине ждал. Невзирая на протестующего Акаши и собственное желание наконец-то пожрать и хорошенько отоспаться перед сутками.
Они прождали Джумпея не меньше часа. И не зря, как оказалось. Телохранитель железной леди, вопреки опасениям Акаши Сейджуро, встал на их сторону. Не то чтобы отпрыск павшего тирана вызывал у него симпатию, но вражда сама собой сошла на нет. Всё-таки Сейджуро сполна отплатил за грехи родителя, и по-хорошему враг у них действительно общий. Хайзаки Шого не совался в Тохоку, но ходили слухи, что планировал. Ни Рико, ни её верный подданный этого не хотели. И как бы сильно сейчас «леди-босс» не злилась на Акаши, как бы не отрицала личный интерес в его мести, а Хайзаки нужно было притормозить. Хотя бы немного, чтобы она сама успела собраться с силами и подготовиться к его грядущему вторжению.
Джумпей сунул в ладонь Акаши квадратный листочек с номером телефона, записанным ровным почерком. Ни имени, ни должности.
— Раньше девяти не звони — разбудишь, — дал краткую инструкцию Хьюга. — Мы выделим кадры на вашу операцию, но будут условия.
— Какие?
— Ни тебя, ни Куроко, ни кого-либо ещё из вашей шайки в Тохоку быть не должно. Если вы расшевелите осиное гнездо — хоть утопитесь в море, но не нужно устраивать бойню на нашей территории.
Без проблем вообще-то. Акаши и не собирался. Полномасштабную войну объявляют открыто, показав лицо и во всеуслышание озвучив своё имя. А он собирался максимально быстро и по возможности тихо убрать тех, кто попал в его чёрный список. Вызволение Куроко Тецуи — вынужденная мера. Так он себя убеждал. Ему же нужно было обзавестись ресурсами?
— Хорошо, — согласился Акаши и пожал руку бывшему врагу.
— Я рад, что мы друг друга поняли, — кивнул Хьюга. — Надеюсь, наше временное сотрудничество принесёт пользу всем заинтересованным сторонам.
— Разумеется.
Акаши и Аомине под прицельным взглядом Хьюги Джумпея сели в машину и немедленно покинули подземку клининговой компании. Ни один из них не знал, кто окажется на другом конце телефонного провода этим вечером и скольких вообще людей им выделили. Любая пара рук была на вес золота, ведь не имеет значения, сколько у тебя стволов, если стрелять из них некому.
Лишь миновав аэропорт города Какуда, Аомине решил заговорить к молчаливому пассажиру на заднем сидении. Акаши сразу почуял перемены в настроении и задолго до того, как машина свернула на просёлочную дорогу, приготовился к любому повороту событий. Если его решили предать — он нанесёт удар первым.
— О как тебя перекосило! — усмехнулся Аомине. — Испугался что ли? Ну я же не маньяк-педофил какой-то. Да и ты далеко не девочка в розовом платьице…
Акаши шутку юмора не оценил.
— Ближе к делу, — потребовал он. — Если ты не забыл, нам сегодня нужно вернуться в Токио.
— Забудешь тут, как же…
Дайки принялся барабанить пальцами по потрескавшейся от времени кожаной обшивке руля. Он потупил взгляд и задумался.
— Знаешь, — начал он, всё так же сверля невидящим взглядом спидометр, — уж если я собираюсь лезть на рожон бок о бок с тобой, то было бы неплохо кое-что прояснить.
— Что, например?
— Почему сейчас? — Аомине сфокусировался на отражении чужого лица, до половины скрытого чёрным капюшоном. — У тебя было сколько? Семь лет? Почему не раньше? Почему не позже? Почему ты вернулся именно сейчас?
Сейджуро опустил голову. Ответ у него был. Это действительно не случайность. Он мог сослаться на долги и объяснить возвращение тем, что наконец-то волен распоряжаться своим временем без оглядки на Ханамию, но это было бы ложью. Истинная причина крылась в ином. Быть может, он и дальше подставлял бы задницу в горячих точках, но чутьё подсказало, что время пришло.
— Года два назад меня подстрелили…
«Подстрелили» — мягко сказано. Пуля пробила броник и остановилась внутри перикарда. Всего миллиметр тканей отделял его от гибели. Это и мотивировало поскорее рассчитаться с Макото — пора было возвращаться домой.
— Задумался о смерти, значит?
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил наёмник.
Не просто задумался. Это был знак свыше: везению пришёл конец. Акаши Сейджуро, дважды баловень судьбы, знал наверняка, что следующая пуля, которую он получит, станет последней. А умирать первым он не собирался. Только после Шого.
— И что ты будешь делать потом, когда поквитаешься с Хайзаки? Опять уедешь?
— Меня здесь ничего не держит.
Он не солгал, это было действительно так. И говорил он не только о Японии. После осуществления плана мести, Акаши не был уверен, что у его существования вообще будет какой-либо смысл. Всё, что он делал до этого — военная служба, работа киллером — всё это было нужно только для того, чтобы добраться однажды до рейд босса. У него не было ни семьи, ни близких друзей, ни даже дома, кроме того, который остался после смерти матери. Быть может, когда всё закончится, он купит халупу на берегу Тихого океана, и будет каждое утро рыбачить, пока от одиночества не захочется застрелиться. Но это только в том случае, если он выживет в схватке против Хайзаки Шого, что вообще-то вряд ли.
***
В пятёрку, о которой говорила Сацуки, входил Аомине Дайки, трое его бывших коллег, потерявших работу благодаря коррумпированной городской власти, и Химуро Тацуя. Последний точил зуб на Хайзаки Шого за убийство двух своих друзей: не подтверждённого — Мурасакибары Ацуши, который в настоящее время числился без вести пропавшим, и Кагами Тайги, смерть которого Тацуя видел собственными глазами. В качестве поддержки из Тохоку к ним примкнули несколько безымянных стрелков, которых ни Акаши, ни Аомине так ни разу и не увидели, и троих хорошо знакомых им парней.
Первым и как раз тем, кому Акаши позвонил по возвращении в столицу, оказался никто иной как Маюзуми Чихиро, его бывший товарищ по команде, ставший высококлассным хакером. Этот парень держался особняком, личных встреч старался всячески избегать. Он даже поселился отдельно: как от «чужих», так и от своих. За время приготовлений они виделись лишь один раз, когда Чихиро лично раздавал инструкции по использованию предоставленной в их распоряжение техники. Не сказать, чтобы он обрадовался воскрешению своего бывшего капитана. Он вообще ненавидел всё то, что мешало спать днём, а Акаши Сейджуро как раз-таки мешал. То есть их отношения не заладились сразу.
Двумя другими оказались экстренно вызванный из отпуска Такао Казунари и Хьюга Джумпей собственной персоной. Всё-таки Рико не могла рисковать, поэтому прислала только тех, кому верила как себе самой.
Насчёт того, что поставку оружия перехватить будет просто, Аомине не соврал. Он даже не приукрасил положение вещей. Перевозчиком оказался хорошо знакомый ему сотрудник департамента. По всем бумажкам машина перевозила изъятое оружие для дальнейшей утилизации, но по факту комиссар полиции продал всё это добро Хайзаки Шого. То есть содержимое кейсов на полпути должно было перекочевать в руки нового владельца, а вот в пункт назначения, указанный в маршруте следования, служебный транспорт поступил бы до отвала забитый бутафорией.
Меньше чем за пять часов Акаши Сейджуро стал счастливым обладателем двух десятков автоматов со складывающимся прикладом, двадцати шести кейсов с тактическими пистолетами «Springfield XD», восьмидесяти трёх коробок боеприпасов разного калибра. Были ещё гранаты, но их пересчитывать не стали.
Полицейский, его застреленный напарник и перевозочный транспорт взлетели на воздух в четверг, ровно в 12:00 под сводами бетонного моста, где их оставили после ограбления. Как именно удалось уговорить на самоубийство офицера, которому до пенсии оставалось всего полгода, Дайки не уточнял. Он лишь бросил небрежно, что тот ему задолжал, и по всей видимости, крупно. В подробности Акаши не лез — его это не касалось. Да и пора было подумать о следующем этапе их операции. Ошибочно полагать, что в два шага удастся добраться до заветной цели. Работы у них непочатый край.
***
Наверное, с таким же оглушительным грохотом открывались врата преисподней. Тецуя в этот момент находилась в гостиной второго этажа и ощутила лишь несколько толчков средней силы. Для человека — не страшно, а вот фарфоровая посуда на кофейном столике устроила скачки, со стен упало несколько картин, стекло в оконных рамах задрожало. Первым, продиктованным страхом желанием было бежать прочь от источника опасного шума — гости, пришедшие с миром, стучат в дверь, а не взрывают её вместе с прихожей. Сопротивляться инстинкту самосохранения было невозможно, и когда один из телохранителей Хайзаки поволок её как тряпичную куклу к лестнице, Тецуя слова поперёк не сказала.
Скользкая, едва уловимая мысль, что суматоха вокруг это на самом деле отличный шанс сбежать, не давала покоя. Однако Куроко понимала, что раньше, чем она успеет взяться за дверную ручку или откроет окно, ей попросту прострелят коленки. Хайзаки при ней лично давал эти инструкции, а сомневаться в исполнительности его ручных пёсиков не приходилось. Бежать, пока рядом хотя бы один вооружённый враг было невозможно. Да и неизвестные вторгшиеся — не иначе как сумасшедшие — явно не на чашечку кофе заглянули.
Пришли за головой Хайзаки? Самонадеянно, но очень даже вероятно. Варварство в лучших традициях самого Шого — прийти и перебить всех как скот. Вот только его здесь не было, и если вторженцам не посчастливится добраться до основной цели, под прицел попадёт второстепенная — его высокомерная на первый взгляд любовница. Ищущие свержения Хайзаки, обнаружив предполагаемый рычаг давления, сначала запытают её до полусмерти, а потом пристрелят как раненную лошадь, даже если она сдаст своего мучителя со всеми потрохами. С другой стороны, разве могло быть что-то страшнее того ада, в котором она всё это время существовала? Богатый жизненный опыт подсказывал, что могло, и только поэтому Куроко Тецуя без сопротивления шла за сторожами её пыточной камеры.
Первый этаж особняка не просто пострадал — его буквально уничтожили. Высоченные витражи от пола до потолка, эту чёртову безвкусицу разнесло ударной волной. Или, быть может, пулями, потому что весь пол был усеян гильзами, а стены испещрены дырками. Тецуя только сейчас осознала, что не слышала выстрелов. Пребывая в шоковом состоянии, она совершенно ничего не слышала: ни криков, ни хруста осколков под подошвами. Она даже не понимала, что без конца кашляла, то ли из-за облака пыли, поднятого взрывом, то ли всему виной дымовые шашки.
Куроко Тецуя никогда не оказывалась в перестрелке. Со стороны наблюдала, но ни разу не попадала под перекрёстный огонь. Может, её саму давно ранили, а она и не поняла? В шоковом состоянии всякое могло случиться. В панике девушка опустила взгляд, ища на себе расползающиеся пятна крови, однако её платье было испачкано только пылью и травяным чаем.
Оглядывая себя на предмет ранений, Тецу запуталась в собственных ногах и упала. Пострадали колени и правая ладонь, которую она порезала о густой ковёр битого стекла. Телохранитель, кажется, причитал над неуклюжей госпожой, но его не слышали. Тецуя уставилась на искривлённый рот мужчины и поняла, что не в силах разобрать ни слова. Как если бы к ней пытались докричаться через толщу воды.
Не дождавшись ответна, её грубо потянули за локоть, поднимая на ноги, однако от такого манёвра телохранитель и сам покачнулся, теряя равновесие. Этой заминки оказалось вполне достаточно, чтобы его застали врасплох: пуля, попав в правый висок, прошла насквозь и улетела дальше по коридору.
Тецуя в ужасе отшатнулась и взглянула туда, где стоял нападавший: высокий, то ли в маске, то ли в респираторе. Однозначно мужчина. Отчего-то Тецуя сразу подумала о ближневосточных «друзьях» Хайзаки. Он якшался со всяким отребьем и одним богам ведомо, чем это могло обернуться для неё сейчас.
Впервые в жизни Куроко Тецуя была благодарна церберам, которые сторожили её денно и нощно: один из них набросился со спины на неизвестного и повалил оного на землю. Пока эти двое боролись на полу, Тецуя подобрала Глок 17 и рванула туда, куда улетела пуля, убившая его прежнего владельца. Шанс, что хотя бы один из выходов открыт был мал, но он был.
Большая часть охраны передислоцировалась к парадной двери, но их сил оказалось недостаточно. Взять хотя бы человека в респираторе: он проник настолько глубоко в дом, а это значило, что первая линия обороны разбита. Само собой возникало подозрение, что Хайзаки этим утром не просто так перебросил на новый объект большую часть охраны. Диверсия? На что эти парни рассчитывали? Что Хайзаки Шого останется в почти не защищённом доме? Глупо как-то, наивно до смешного. Разве что… их интересовало что-то, что находилось в самом доме.
«Или кто-то…»
Вторженцы действовали грубо и очень грязно — почерк самого Хайзаки. Это было объявление войны, и Тецуя знала, что делают с пленными. При таком отнюдь не радужном раскладе ей лучше самой вышибить себе мозги. У неё даже возможность была, и если сбежать не выйдет… Пожалуй, это будет не самый плохой конец её печальной истории.
Чёртова кукольная обувь, которую её заставляли носить, до крови натирала ступни и при размеренной ходьбе. Если бы не приток адреналина, Тецу наверняка не смогла бы и шагу ступить. И чем сильнее становился дискомфорт в ногах, тем отчётливее девушка понимала, что вот-вот её силы начнут иссякать.
Впереди на стенах плясали тени в человеческий рост: проверять свои там были или чужие было бы глупо. Куроко колебалась секунд пять, однако всё равно юркнула в обеденный зал, который к её облегчению оказался пуст. Паника катила свои сокрушительные волны. Стараясь не поддаваться, девушка сделала пару глубоких входов и быстро, как только могла, передвинула массивный стол. Слишком слабая помеха, чтобы она могла укрыться в зале как в бомбоубежище, но всё же неприятелю придётся попотеть, чтобы выбить дверь. В это, по крайней мере, ей хотелось верить.
Окна обеденного зала выходили на покатый склон, плавно переходящий в берег реки. После того, как Мидорима посоветовал Хайзаки сменить обстановку для улучшения настроения и наплёл с три короба про психологические аспекты планирования беременности, из новой комнаты Куроко Тецуи вид открывался именно на эту сторону — живописную. Она знала, если окажется снаружи, переберётся через речушку и будет двигаться по прямой, спустя несколько часов доберётся до оживлённой автомагистрали.
Тецуя так обрадовалась возможности сбежать, что далеко не сразу сообразила, почему это было невозможно. Какая же клетка без решёток? Каждая дверь, окно и любое сквозное отверстие в фасаде, даже такое, в которое мыши не протиснуться, было зарешечено.
Она распахнула шторы и обречённо уронила руки. Как ни старайся, сколько сил ни трать — едва ли метал поддастся. Не завыть от отчаяния помог разве что зажатый в дрожащей ладони пистолет — у неё всё ещё был выход.
Наверняка Тецуя не знала, но ей показалось, что огонь прекратился. Только одиночные выстрелы слышались то тут то там, и это значило, что бойня превратилась в охоту на выживших. Остался ли кто-то из псов Хайзаки в живых?
Стук в дверь, неожиданный как гром среди ясного неба, застал девушку врасплох. Первым делом она испугалась, однако колотивший в дверь, звал её по имени. Слух стремительно возвращался к ней. Голос за дверью сначала показался смутно знакомым, а спустя мгновение, когда Тецуя рванула к двери, чтобы отодвинуть стол, сомнений не оставалось — это был Окумура Джуничи, один из её церберов.
Когда приходится выбирать между двух зол, выбор очевиден: лучше свой отморозок, чем неизвестный и, возможно, худший. Новые грабли не привлекали, а надеяться на лучшее Куроко просто разучилась.
— Вы не ранены? — запыхавшийся и перемазанный собственной кровью Окумура хотел было вывести испуганную девушку в коридор, но передумал, стоило шальной пуле просвистеть рядом с её головой. — Назад! — проорал он ей на ухо и затолкал обратно в зал.
Вернуть стол на место Джуничи никак не успевал, поэтому велел подружке босса встать у него спиной и направил дуло пистолета в сторону двери. Он держал руки достаточно высоко, предположительно, целясь в голову оппонента.
Ошибка. То ли Окумура взял слишком высоко, то ли настолько ослаб из-за ранения, однако нападающий умудрился не только уклониться от пули, но и выстрелил в ответ на реакции. Телохранитель свалился на пол, хватаясь за живот, и захрипел. Тецуя в ужасе смотрела, как его рвало кровью. Это было отвратительно и страшно до дрожи в коленках, но отвести взгляд она не могла.
Всё закончилось быстро: вторая пуля вошла в лоб, чуть выше брови. Окумура перестал хрипеть и обмяк, заливая кровью пол.
Это был конец. Тецуя сжала пистолет двумя руками и прицелилась. Или она, или её.
— Убери ствол, — холодно потребовал стрелок и медленно двинулся в её сторону, убирая за пазуху своё оружие.
Сказывалось эмоциональное потрясение: Куроко не могла заставить себя сдвинуться с места. Оставалось только стрелять на поражение. Или… Нет, ей самой умирать не хотелось. Не после того, как на её глазах в агонии корчился Окумура. Умирать страшно, что бы она там себе не придумывала.
Неизвестный продолжал надвигаться на неё, и Тецуя крепче сжала пистолет.
— Я выстрелю, — предупредила она, но угроза прозвучала крайне неубедительно.
— Не забудь снять с предохранителя.
Тецуя не была дурой. Она знала, знала наверняка, что подобранный ею глок не оснащён предохранителем. Это был блеф. До чего уверено он звучал… Тецуя не сумела совладать с собой: всего на миллисекунду она опустила взгляд на чёрный корпус, и в этот же момент её руки перехватили. Она успела выстрелить дважды, но обе пули прошли мимо: одна попала в дерьмовую греческую статую, а вторая отрикошетила от противоположной стены и улетела в окно.
Человек в респираторе выругался и вырвал оружие из рук Тецуи.
— Мы уходим, — жёстко и не терпя возражений приказал мужчина. — И в следующий раз стреляй сразу. Не трать время на болтовню.
Тецуя бездумно кивнула и не нашлась с возражениями, когда уже новый «цербер» поволок её по разрушенным коридорам. Она спотыкалась, теряла равновесие, цеплялась за каждый угол, но, казалось, не замечала этого. Она плыла, словно привязанный за ниточку воздушный шарик, и не смела отстать от человека в респираторе ни на шаг.
Она совершенно точно узнала его голос — он обещал ей мучительную смерть. Но это было не всё. Солнце встаёт с востока, брошенный предмет падает, а мёртвые не возвращаются к жизни. И кипятком обжигающие запястье тиски — лишь галлюцинация. Невыносимо реалистичная. Если бы призрак Акаши Сейджуро не отобрал пистолет, она бы застрелилась не раздумывая прямо сейчас. Хотя с чего она взяла, что оружие в её руках было реальным? Да даже этот дом: раскуроченная мебель, тлеющие обои и разваленные стены коридоров — кто сказал, что всё это не плод её больного воображения?
