***
Взгляд затуманился, краски мира потускнели, а звуки природы превратились в раздражающий скрип ржавого металла. Стеклянная стена гостиной, перед которой раньше можно было сидеть часами, стала раздражать. Наверное потому что она ассоциировалась с бесконечным ожиданием. Впервые Тецу не испытала облегчения, не почувствовала себя в безопасности. Да, Акаши вернулся, он был жив и здоров, но тревога стремительно разрасталась. Обычно это Тецуя стаскивала верхнюю одежду с Акаши, отчаянно желая ощутить под пальцами живое тепло его тела. Она и сейчас хотела бы поступить точно так же, но недюжинным усилием воли держалась. Мстила. Сейджуро встал к ней лицом и сначала расстегнул пальто, а затем снял шарф. — Я скучал, — выдохнул он ей в губы, однако Тецуя от поцелуя увернулась. Это было настоящей пыткой — не отвечать на его ласку. Такую редкую, такую желанную даже после всего. Акаши всегда был чёрствым, в особенности с ней. Иного он попросту не умел, и ему не у кого было поучиться, пока они не сблизились. Очень медленно, но он учился. Именно осознание этого превращало происходящее в страшную муку. — Как холодно, Тецуя. — Акаши предпринял очередную попытку её поцеловать — неудача. — Ты мне не рада? — Тебе показалось, Акаши-кун. Ты в добром здравии. Чем не повод для радости? Тецуя вновь обратилась к нему с подчёркнутой вежливостью. Так она поступала в тех редких случаях, когда было нужно удержать дистанцию. Но в этот раз подобная манера звучала почти как оскорбление, потому что в душе она вкладывала в сказанное весь свой гнев. Вообще-то, Акаши терпеть не мог сарказма. Тем более если сама Тецуя, обозлившись, сыпала саркастичными фразочками, истинный смысл которых было не разобрать из-за идеального контроля над отражением эмоций на лице. В такие моменты Тецуя превосходила себя и, оставаясь внешне невозмутимой, умела мысленно воспроизвести процесс четвертования того, кому посчастливилось попасться ей на глаза. Для себя этой участи он не желал. Сейджуро убрал с её лица прядку голубых волос и наклонился ниже, чтобы заговорить прямо над ухом: — И всё же ты холодна как арктический лёд. В чём причина? До невозможного жарко и тоскливо одновременно. Тецу вмиг припомнила с десяток ночей без сна и столько же таких, когда она в изнеможении отключалась там, где угораздило свалиться с ног. Она три недели билась в агонии, пока его не было. Он разве не понимал, каково ей? Акаши между тем продолжал ковырять брешь в защитном слое обиды и праведного гнева. Тецуя поймала себя на мысли, что сердиться хочется тем меньше, чем сильнее он на неё напирает. Она напряглась всем телом и вновь увернулась от поцелуя. Через не могу. — Не на такой приём я рассчитывал, — фыркнул Акаши и отстранился. Он отступил на шаг и отвернулся. — Ты ранишь мои чувства, Тецуя. — Как насчёт моих чувств? — Сталью в голосе отразилась решимость. — Ты приносишь в наш дом оружие, а затем пропадаешь без вести! Считаешь, что это нормально? — Мы это обсуждали. Акаши наклонился к журнальному столику. Он взял пульт от кондиционера, и Тецуя тут же ощутила удар тёплого воздуха в лицо. Уровень раздражения только рос. Хотелось вытрясти всю душу из Акаши, но она всё же любила его. Каким бы параноиком и козлом он не был — не могла не любить, не умела. Она хотела бы увидеть искренность в его глазах и услышать, что ничего не изменилось, что дело по-прежнему в его отце. И больше ничего. И нет никакой связи между ним и Хайзаки Шого. Это ведь ошибка, недоразумение. Такого не может быть, чтобы её Сейджуро… Вдох. Выдох. Тецуя решительно шагнула ближе и положила обе ладони на грудь Акаши. Она вновь плавно выдохнула, словно отпуская сомнения, и вперила суровый взгляд в бесстрастное лицо парня, который был рождён, чтобы стать мафиози. Если он и правда ступил на опасный путь — она не отвернётся, поможет найти выход. — Когда Мидорима рассказал о твоей семье — я отрицала это. Я не могла тогда думать ни о чём. Кроме нас всё было так неважно, понимаешь? И в этом моя ошибка. Только я одна виновата в том, что с нами сейчас происходит. — Тецу… Куроко мгновенно пресекла: — Нет, не перебивай, пожалуйста, — попросила она, — я должна это сказать, а ты — услышать. Довольно откладывать этот разговор. Лучшего времени у нас не будет. — Акаши отнял её руки от своего лица и принялся нежно выцеловывать тонкие пальцы. Сердце уколола тоска. Больно до первых выступивших на глаза слёз. — Во что бы ты ни ввязался, Сейджуро, я хочу быть на твоей стороне. Я готова принять тебя таким… — она запнулась, не находя подходящего слова. Каким же он был на самом деле? Куроко Тецуя наконец-то призналась себе, что совершенно ничего не знала о человеке, которого так отчаянно любила. — Даже если всё ужасно, если ты… Ты можешь рассказать мне обо всём сейчас. Прошу, просто сделай это — откройся мне. Она была готова простить ему всё. Или думала, что готова — это сути дела не меняло. Непоколебимая решимость, фундаментом которой стало отчаяние. Пусть хоть весь мир загорится синим пламенем, а черти вылезут из ада — Тецуе было плевать на последствия. Пусть по итогу выяснится, что хуже монстра чем Акаши не сыщется на всём белом свете — лишь бы только он признался ей в этом сам. Они обязательно с этим справятся. Вместе. — Что на самом деле с тобой происходит? Почему так надолго пропадаешь? Чем занимаешься? Скажи мне правду, — сипло умоляла она, — пожалуйста! Мне это нужно. — Тецу… Акаши предпринял попытку обнять её, прижать к себе, но Тецуя увернулась. Она попятились и обхватила себя руками, словно в попытке защититься от него. Акаши устало вздохнул и принялся растирать переносицу. Его лица не было видно, отчего и понять, какие чувства он испытывал, не представлялось возможным. — Да чтоб тебя, Куроко Тецуя! Отсрочивая неизбежное, Акаши отправился к мини-бару. Он мотнул головой, как будто отказывался верить в происходящее, и жадно приложился к выпивке. Он никогда раньше не пил крепкий алкоголь при Тецуе, а тут вдруг осушил стакан в мгновение ока. Вот вам и первое откровение. Сейджуро устремил пустой взгляд в пол и заговорил, не поднимая голову: — Сколько можно говорить об одном и том же? Отец видит каждый мой шаг, слышит каждое слово. Я прикладываю максимум усилий, чтобы он не узнал о тебе, но нет никаких гарантий, что он уже… Как долго я смогу водить псов по ложному следу? Рано или поздно в нашу дверь постучится беда, и без того оружия, которое ты так не одобряешь, защитить тебя будет нечем. — Акаши налил себе вторую порцию. — Знаешь, — сказал он, глядя сквозь тёмную жидкость на дно стакана, — ничего этого не нужно на самом деле. Ни игр шпионских, ни пропаж, ни встреч под чужой крышей. Достаточно исправить один-единственный пункт. И ты понимаешь, что я имею в виду, потому что глубоко в душе считаешь так же. — Нет, ты не прав. — Мы не первый день знакомы, Тецуя, — усмехнулся Акаши, — кого ты пытаешься обмануть? — Ты не прав. — Как категорично! Но ведь мы действительно совершили ошибку, когда позволили всему этому случиться. — То есть ты винишь меня за мои чувства? — Куроко не верила собственным ушам. Он впервые заговорил об этом вслух. — Без них было бы легче, но вряд ли я имею право тебя осуждать. В конечном итоге, я был тем, кто сдался. Тецуя завороженно проследила за движением руки, в которой был зажат пустой стакан. Она отшатнулась в испуге, когда тот на предельной скорости влетел в задолбавшую, видимо, всех стеклянную стену. Осколки разлетелись во все стороны, усыпая паркет с ковром и близ расположенную мебель. То тут то там бликами играла стеклянная пыль, а на месте удара образовалась густая паутина из мелких трещин. — А знаешь, хочешь правды? — спросил Акаши пугающе бесстрастно. Словно и не было этого яростного выпада. Тецую пробила мелкая дрожь, но она всё же отважилась посмотреть ему в глаза. — Я не собирался к тебе возвращаться, и телефон не потерял, а выбросил. — Но ты всё равно… — Вернулся? Да! Потому что я эгоистичный ублюдок, который готов рисковать жизнью любимой девушки! Такой ответ тебя устроит? Это была чистая правда. Тецуя видела это в его глазах: ненависть к себе и такую же, как её собственная, любовь. И этого могло бы хватить, чтобы убедить её, если бы только не услышанное от Хайзаки предостережение. В чём на самом деле был повинен Акаши Сейджуро, если пал так низко, что решился столь бесчестно манипулировать её чувствами? — Это всё? — спросила Тецуя. У неё в запасе всегда оставался ещё один шанс для него, но в этот раз он был последним. У Акаши не было права на ошибку. — То есть ты пытаешься разорвать наши отношения, потому что боишься, что мне могут навредить? Но все попытки тщетны? — Именно это я и сказал. — Всего лишь уточняю, правильно ли поняла тебя, — примирительно сказала Тецуя. Она задумалась на какое-то время, пытаясь сформулировать последний вопрос, после чего вздохнула и вновь вперила пристальный взгляд в Акаши. — То, в чём ты сейчас признался… Не стану кривить душой, услышать это было больно, но я благодарна за честность. Пускай даже я отныне буду сходить с ума, когда ты… — Этого больше не повторится. Бесполезная трата нашего времени, — Акаши протянул руку, и на этот раз Тецуя согласилась упасть в его объятия. — Я свыкся с мыслью, что от тебя нет спасения. Тонкая грань пролегла между истерикой и состоянием эйфории. Как же красиво он пудрил ей мозги. Тецу сожалела, что не была глупа настолько, чтобы позволить себе купиться. Аромат парфюма, горячее дыхание на коже, беспорядочные и жадные прикосновения губ — Тецую разрывали пополам слепые чувства и трезвый рассудок. Во всём мире существовал только один способ сделать окончательный выбор. Тецуя обхватила ладонями лицо Акаши и заглянула ему в глаза: — Ты всё ещё хочешь сбежать со мной, Сейджуро? Уверенное «да» опустилось на чашу весов — решающее зёрнышко весом в тонну. Этого оказалось более чем достаточно. Тецу прильнула к тонким губам. Она жмурила глаза, словно боялась. И она хотела запомнить своего Сейджуро, а не того, кто целовал её вместо него. Когда ладони Акаши нырнули под пальто, Тецуя осторожно отстранилась и пробормотала: — Постой, не спеши. Я оставила в машине вещи. — Она мазнула губами по его щеке и шёпотом добавила: — Скоро вернусь. Тецу отступила на шаг и развернулась на пятках. Она без спешки добралась до входной двери и на долгие секунды зависла, сверля взглядом оставленные на тумбочке ключи. Она не проронила ни слезинки: ни когда за спиной хлопнула дверь дома Мидоримы Шинтаро, ни когда загудел мотор автомобиля. Понимал ли Акаши, когда позволял уйти, что возвращаться она не собиралась? Нет, судя по тому, каким удивлённым и злым было выражение его лица. Телефон в кармане загудел и Тецуя сразу приложила его к уху: — Мы не первый день знакомы, Сейджуро, — сказала она. — Кого ты пытаешься обмануть? Отключив мобильник, она вывернула в бок зеркало заднего вида и двинулась по усыпанной гравием подъездной дорожке. Последних шансов больше не будет. Акаши исчерпал свой лимит.***
— Насколько всё плохо? — праздно уточнил Мидорима Шинтаро, ведя коня по клеткам. Акаши сосредоточенно оглядел оставшиеся на доске фигуры и вздохнул: — Мы не разговариваем. Уже неделю, — уточнил он. — Тецуя не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. — Ну и кто в этом виноват? — Хочешь сказать, что я? Мидорима отвлёкся от партии. Он долго вглядывался в серьёзное лицо друга, пытаясь понять, как так вышло, что гений вдруг оказался остолопом. — А на что ты вообще рассчитывал? Тебя не было почти месяц, — милостиво пояснил он очевидное. — И как ты ей это объяснил? Никак? Чёрт возьми, это же Куроко Тецуя! Что такого ты умудрился сказать или сделать, что она от тебя сбежала? Акаши смолчал. Он как будто понимал, но не хотел признавать, что прокололся. Он уже очень давно пошёл по наклонной, а теперь и вовсе умудрился набрать такую скорость падения, что в одиночку вряд ли удастся остановиться. Он нуждался в помощи. Он нуждался в Тецуе, которую жестоко изводил, продолжая, впрочем, защищать от всего мира. — Когда ты признаешься? — Когда посчитаю нужным, — полоснул сталью Акаши. В ушах звенели брошенные на прощание слова: «Кого ты пытаешься обмануть?» Ложь во благо. Когда-нибудь она поймёт и простит его. — Она не готова. — Что бы не говорила, ей правда была не по зубам. По крайней мере, не сейчас. — Рано или поздно до неё дойдут слухи. Всерьёз считаешь, что после такого она вернётся? Я молчу о том, что оставаясь в неведении, твоя Тецуя превращается в лёгкую добычу. Когда раскроется правда, она тебе спасибо не скажет. — Не отрицаю, поначалу Тецу будет злиться, — согласился Акаши, — но она отходчивая. И не дура, что немаловажно. — Наивный идиот. Акаши опасно сузил глаза. — Осторожнее с выражениями, — предостерёг он. — Или что? — замогильным голосом спросил Мидорима, откидываясь в кресле. — Пристрелишь? — предположил он безразлично. — Только будь осторожен с ковром. Матушка не обрадуется, если ты испачкаешь его моими мозгами. Снайпер гениального Поколения Чудес мог позволить себе так резко говорить с Акаши. Всё равно ему за это ничего не будет. Он был уверен. Ну или почти уверен. У Акаши Сейджуро осталось не так много друзей, чтобы он мог вот так запросто прикончить одного, а возможно, последнего из них. — Ты проиграл, — констатировал Акаши. Мидорима коротко взглянул на доску и хмыкнул: другого исхода он не ждал. Дальше ковырять гнилую тему Куроко Тецуи не имело смысла: Акаши иной раз упрямее барана. Это попросту бесполезно. Пока не получит граблями по лбу — ошибку ни за что не признает. Оставалось надеяться, что это случится в ближайшее время, чтобы ещё возможно было хоть что-то исправить. — Поговаривают… — Снайпер подхватил со стола чашку. Он поморщился — кофе давно остыл и был мерзким на вкус. — Поговаривают, Хайзаки прочно засел в Роппонги. Уже придумал, как его оттуда выкурить? — В каком-то смысле, — уклончиво ответил Акаши, расставляя фигурки для новой партии. Как раз поэтому он и пропал из Токио так надолго. — Почему спрашиваешь? — У моей семьи в этом деле прямой интерес, — холодно, но с ощутимой язвительностью ответил Мидорима. Он сделал ещё один глоток остывшего кофе и отставил чашку подальше. — Это во-первых. — А во-вторых? — Звонила Момои. Она встретила твою Тецую, когда была там. — Роппонги — большой район, — слишком резко возразил Акаши. Он будто себя самого пытался убедить, что это случайность. — Вот именно, — согласился Мидорима, — район большой, а встретились они в Эсприте. Всем известно, что это его территория. Акаши ощетинился, напрягся. Мидорима ощутил падение температуры в комнате, как будто в гости грянул киношный призрак. Жуть брала от одной мысли о том, насколько зол был Акаши Сейджуро и к чему это могло привести. — Тецуе хватит ума не приближаться к Хайзаки. — Уверен? — с иронией в голосе бросил Мидорима. — Не приближаться к тебе у неё ума не хватило. — Совпадение, — отрезал Акаши, — только и всего. Гениальный снайпер какое-то время сверлил взглядом напряжённого друга, после чего переключил внимание на новую партию: он её обязательно проиграет, но в этот раз взвинченному Акаши будет сложно предугадать его ходы. Вечер обещал быть долгим.***
Неимоверно хотелось спать, но ей было не до того. Тецу забила на всё и первым делом отправилась в общежитие. Она до позднего вечера выворачивала ящики и чуть ли не срывала прибитое к полу покрытие — никаких наркотиков не находила. А должна была, ведь Чизуру больше негде их прятать. Тецуя обессиленно рухнула на кровать и раскинула руки. Учитывая царящую кругом разруху, она вполне могла сделать бардачного ангелочка. Безучастный взгляд скользил по потолку и грешным делом мелькала мысль, что под плафоном лампы не мешало бы тоже проверить. Хотя Чизуру не была настолько идиоткой, чтобы хранить там наркотики. Место должно быть более прохладным, менее заметным и обязательно легкодоступным. Как вентиляция, например, где прятал оружие Акаши. — Куроко Тецуя, ты тупица, — самой себе сказала девушка, ударяя ладонью по лбу. Она вывернула все ящики, вытряхнула косметички и сунула руку в каждый башмак. А вот выкрутить расшатанный болт на покрытой пылью вентиляционной решётке почему-то не додумалась. Догадка оказалась верной: Чизуру убрала запас порошка именно в вентиляцию. Только радоваться было нечему. Единственное место, где она вообще могла достать эту дрянь — Роппонги. И наверняка тут не обошлось без Хайзаки Шого с его весёлой компанией. Попытаться воззвать к совести отморозка? Это так в духе Куроко. Она не стала выряжаться, ведь если её не впустят, она по кирпичику разберёт чёртов Эсприт. Она в любом случае доберётся до Хайзаки. Вполне ожидаемо фейсконтроль развернул её на входе, но уходить она не собиралась. — Мне нужен Хайзаки Шого. — Ничем не могу помочь, — не глядя бросил мордорпределитель. Тецуя собралась было разразиться гневной тирадой, но случайно заметила трущегося у входа парня — именно его задницу подвинул Хайзаки в прошлый её визит. — Эй! — она нырнула под ленту, пока ближайший к ней охранник отвлёкся на посторонний шум. — Отведи меня к нему, — потребовала она, тыча пальцем в грудь ошарашенного таким поворотом событий бандита, — немедленно. — Ты же… Слушай, принцесса, Шого не до тебя сейчас. Он занят. — Лысый развернул Тецую и толкнул в спину, направляя прочь от клуба. — Приходи в другой раз. — Если он такой занятой, — Тецу взмахнула пакетиком с порошком перед чужим носом, — тогда я спрошу у полиции, чьё это. — Воу-воу, давай потише. Бандит в мгновение ока выхватил порошок и, оглянувшись по сторонам, убрал его в карман куртки. Он крепко схватил Тецую за локоть и поволок прочь от зрителей. — Где взяла? — Где взяла — там уже нет, — прошипела сквозь стиснутые зубы Тецу и попыталась вырваться. — Отпусти! — Как же так, принцесса, ты ведь хотела аудиенцию у босса, — нервно усмехнулся прихвостень Хайзаки. — Вот к нему мы и пойдём. А он уже как-нибудь сам решит, отпускать тебя или нет. Тецуя подавилась гордостью и позволила уволочь себя с оживлённой широкой улицы. Безлюдных мест в Роппонги днём с огнём не сыщешь, но лысый, очевидно, хорошо ориентировался на местности. Было немного страшно, но Тецу не сомневалась, что без ведома Хайзаки никто не решится причинить ей вред. А вот что с ней могут сделать по его приказу, и представлять было страшно. Впрочем, она и не пыталась. Неоновые вывески ночных клубов остались далеко позади. Уверенности поубавилось, когда Тецуя поняла, что её вели в направлении крупнейшего в столице квартала красных фонарей. Вот уж чего ей не хотелось, так это познакомиться с обслуживающими Хайзаки шлюхами. Вопреки опасениям, босс всея Роппонги зависал вовсе не в борделе, а в простом с виду традиционном ресторанчике. Он стоял у стойки в компании пары неизвестных парней и выглядел таким важным, словно здесь и сейчас решался государственного уровня вопрос. — Что за херня? — пробормотал он, наконец-то обращая внимание на вновь прибывших. — Лось, какого хера ты притащил её?! Лысый отпустил Тецую и подошёл к Хайзаки. — Эта ненормальная заявилась в клуб, стала размахивать порошком и орать, что сдаст тебя копам. Тецуя фыркнула и скрестила руки на груди. Хайзаки, судя по выражению скепсиса на лице, тоже не особо поверил в пересказ. — Каким порошком? Лось достал из кармана отобранные у Тецу наркотики. Хайзаки некоторое время гипнотизировал прозрачный пакетик, после чего взглянул на Тецую. — Где достала? — Я-то? В вентиляции. А вот где эту дрянь достала Чизуру — вопрос к тебе. — Мне почём знать? Я к ней в няньки не нанимался. Хайзаки швырнул наркотики одному из парней, с которыми изначально разговаривал. Хренов дегустатор принялся изучать белый порошок: внимательно осматривал, нюхал, пробовал на вкус. — Вчера она была в Эсприте, а сегодня в больнице с передозировкой, — не сдерживая эмоций выкрикнула Тецуя. — Ты или твои дружки — кто-то напичкал Чизуру этой дрянью. — То есть как? Малая в больнице? — переспросил Хайзаки. Он как будто не мог в это поверить. — Ты сейчас серьёзно? Дегустатор вклинился в разговор: — Клянусь, Шого, я бы и траву ей не продал. И парни мои тоже. А это бодяженное дерьмо вообще не наше, — заявил он отплёвываясь. Обстановка ощутимо накалилась. Хайзаки настороженно принял из рук подчинённого наркотик и задумчиво на него уставился. Тецуя вдруг осознала, что прийти сюда в одиночку было ошибкой. Они же наркодилеры, рэкетиры. И не исключено, что и убийцы тоже. А она ни одной живой душе не сообщила о своих намерениях. — Что ты знаешь? Где именно была Чизуру? С кем? — В Эсприте. — Тецуя неуверенно покосилась на окруживших её людей. Все они были преступниками, и ей в их компании делать нечего. — Всю ночь она провела в клубе, а в четыре утра с её номера позвонил какой-то парень. Он набирал всех подряд из журнала вызовов, но дозвониться смог только ко мне. Он сообщил, в какую больницу увезли Чизуру. Про передозировку я услышала от врачей. — Парень, который звонил, кто он? Имя? Её как будто саму обвиняли в произошедшем, однако вместо возмущения Тецуя испытала исключительно стыд. Отчитать Хайзаки она додумалась, а вот расспросить сотрудников больницы — нет. — Он не представился, — неуверенно ответила она. — В больнице его тоже не было. Хайзаки цокнул языком и отвёл взгляд. Он выглядел крайне недовольным. — Повезло девчонке, — угрюмо заявил дегустатор, — а ведь могла кончить как те пятеро. Стыд и страх отступили на второй план. Тецую куда больше волновало услышанное. Что вообще творилось в этом проклятом месте и почему на лицах преступников она видела сожаление? Им разве не плевать, что кто-то умер? Максимальная концентрация лицемерия от хозяев нарко-лавочки. Это вовсе не смешно. — Гадёныш не успокоится, пока весь бизнес нам не угробит, — фыркнул Лось. — За базаром следи, — угрожающе прорычал Хайзаки и многозначительно кивнул в сторону незваной гостьи. Куроко тут же оживилась. Былого страха как не бывало. — Так ты всё-таки знаешь, чьих это рук дело? В тоне Тецуи не звучал вопрос. Она требовала. — Ненавижу повторять дважды, но для тебя сделаю исключение, — раздражённо бросил Шого. — Катись ко всем чертям. И чтобы духу твоего на моём районе не было. — Но… — К чёрту, Тецу, — он рукой указал на дверь, — это туда. Проваливай давай, пока я не передумал. Тецуя оттолкнула Лося, который собирался помочь ей выполнить «просьбу» босса. — Я никуда отсюда не уйду, пока ты не скажешь по чьей вине моя подруга оказалась на пороге смерти. Хайзаки заскрежетал зубами — он был взбешён её наглостью, но воплощать в реальность угрозы явно не спешил. Если бы хотел, он бы давно с неё шкуру спустил. Не в её положении задаваться подобными вопросами, но по какой причине этого до сих пор не произошло? Терпит же, только посмотрите, а по глазам видно, что убить готов. — Кто? — вновь потребовала Тецуя. — Допустим, я назову имя, — сдался Хайзаки, — а что дальше? Тецуя замялась. Она не знала, что ответить. А ведь и правда, что дальше? Что она собиралась делать с полученной информацией? Не идти же в рукопашную против виноватого. Чистой воды безрассудство! Хотя разве не тем же самым можно было назвать её визит к Хайзаки Шого? — Я сообщу в полицию. — Вот, — нервно вскрикнул Лось, — я же говорил, сучка копами угрожает! Хайзаки посмотрел на своего лысого товарища пугающе спокойно. — Ты либо сам заткнёшься, либо я помогу, — предостерёг он. Лося так и перекосило. Он ударил себя по карманам, ища пачку сигарет, и нервно закурил прямо посреди зала для некурящих. Хайзаки такая реакция более чем устроила. Он вернулся к Тецуе: смерил её скептическим взглядом и зло усмехнулся. — Забудь о копах, — сказал он, всё также кривя рот в усмешке. — Или станет некому подтирать задницу твоей старухе. — Убьёшь меня? — Я? Что ты, малыш, мне твой труп нахуй не нужен, — хмыкнул Хайзаки. — А вот за Акаши не ручаюсь. — Акаши? — одними губами прошелестела Тецуя. Его имя, словно ушат ледяной воды — её чуть не сбило с ног. Её опасения обернулись правдой, но она не была готова узнать об этом вот так. — Невозможно, — возразила она рефлекторно, — он не… Хайзаки закатил глаза и презрительно фыркнул: — Что не? Не такой как я? О, Тецу, святая наивность, Акаши не станет белозадым ангелочком только потому, что ты сохла по нему в школе. Или… — Шого подступил ближе и схватил Тецую за подбородок. — Или ты всё ещё? Он почуял её страх и вцепился мёртвой хваткой. Мелькнула мысль, что живой из этого места ей не уйти. Да, самое время пожалеть о безрассудном решении заглянуть на огонёк к мафии. — Нет, — процедила Куроко, в душе надеясь, что не было слышно, как предательски дрогнул голос. На её месте любой пришёл бы в ужас. Возможно, Хайзаки посчитает, что она боялась именно его, а вовсе не вскрывшиейся правды о её чувствах к Акаши Сейджуро. А даже если он поймёт всё правильно, важно не допустить, чтобы он догадался, что у них всё взаимно. Ей не улыбалась перспектива превратиться в заложницу. Одним богам известно, насколько сильно эти двое друг друга ненавидят. Хайзаки Шого продолжал сверлить Тецую пристальным взглядом. На дне его серых глаз она видела что-то коварное, злое. Когда-то давно тот же взгляд был у Сейджуро: он буквально презирал до кончиков пальцев ту, которой не мог обладать. И тогда и сейчас это была ревность. Выходит, Чизуру, чтоб ей дурочке пусто было, вовсе не выдумала себе соперницу — она знала наверняка, что у Хайзаки Шого к её единственной подруге были чувства. Сердце от волнения зашлось в бешеном темпе. Какая-то дикость — знать, что известный на всю столицу, а то и префектуру, бандит сохнет по ней со школьных времён. И вообще-то, он был такой не один. — Мне больно, — пролепетала Тецу. Язык её тоже не слушался. Давление пальцев тотчас ослабло. Хайзаки отпустил её, но это был далеко не конец. Можно ли считать наличие свидетелей залогом безопасности? Вряд ли. Даже если бы их окружали исключительно добропорядочные граждане, никому бы и в голову не пришло заступиться. Она сама виновата. Надо же было возомнить себя Рембо и притащиться в это место. Напряжение так и не спало, но Хайзаки быстро нашёл способ отвлечься: запыхавшийся, с раскрасневшимися щеками паренёк на пороге ресторана уж точно не с благотворительного забега вернулся. — Ну?! — потребовал он, не давая подчинённому перевести дух. — Что там? — Он… — на выдохе ответил парень, — здесь. В городе, где население не один и не два миллиона, «он» мог оказаться кем угодно, однако лицо Хайзаки, перекошенное в оскале, и отразившийся в глазах азарт хищника сводили все возможные варианты к одному-единственному имени — Акаши Сейджуро.