***
Зал наполнился шумом работающего компьютера, перелистывания бумаг и писания на ней. Женщина настолько сильно ушла в работу, что занималась ею как дома, так и на базе. Днем и ночью. Завтракала, обедала, ужинала за рабочим столом, времени на сон почти не оставляла. Работа, работа и еще раз работа. День за днем, пока так не прошло пару месяцев. Команда пополнилась, миссии были редкими, сильными, всегда с каким-нибудь сюрпризом, пока одним из таких сюрпризов не оказались дети. — Тетушка Мег, тут же так скучно, как вы не умерли? — стоя над душой работающей Мег, ныла японка. — Все старые ворчуны. Вот с Брейкдауном и Нокаутом повеселее. Мегэйн смотрела на Рэтчета, у которого уже закипал процессор, жестом показала, что поддерживает его морально. Медик в свою очередь, завидовал выдержке напарницы. За эти пару месяцев команда сделала их условными напарниками. — Накадаи, иди сядь за стол к ребятам и делай домашнее задание. И прекрати называть меня тетушкой! — не выдержала уже та. — Вы мне не родитель, и даже не опекун, так почему должна вас слушаться? — Накадаи! — резкий крик заставил всех обратить внимание за небольшой стол. Очки оказались на столе, среди бумаг. Руки скрещенные на груди, сведенные вместе брови — все говорило о том, что злость вырвалась наружу. Одно неверное слово — кто-то получит по полной. Мико решила не испытывать судьбу, поэтому с надутыми щеками села около друзей. Троица сидела ниже травы, тише воды. Поцарапанные из-за бумаги пальцы поправили собранные в хвост длинные волосы. В зал заехал Оптимус Прайм после долгой миссии. Трансформировавшись, кинул презрительный взгляд на детей, делающих уроки. От одного его вида Рафа бросило в жар. Этому ребенку было страшно даже вспоминать о нем, а тут — смотрит, иногда даже говорит. — Прайм, — его окликнула Мег. Мальчику стало легче дышать. — Понимаю, что тебе сейчас нужен отдых, но отвези меня домой. Мне нужно привезти детям обед, да и себе тоже. А еще завезти документы на работу. В руках было несколько больших папок. Он что-то в ответ пробурчал, трансформировался и заснул, давая женщине ручное управление ним.***
Красный тягач остановился на полпути до базы, прям на дороге. Мег положила руки себе на колени, головой уперлась в руль. С одной стороны — ей хотелось на базу, помочь детям с уроками, как когда-то племяннику; с другой — боль на сердце от одной мысли, что не сможет иметь детей. В прошлой жизни она могла спокойно завести семью, а тут… Что пошло не так в перемещении, что вызвало бесплодие? Глаза резко распахнулись. «А ведь точно, я в вымышленном мире. Может кома? Только как из нее выйти? Неужели… Смерть?» От одной такой мысли на лице появилась гримаса недовольства. Бред… Умерла один раз, умрет и второй. Бог мог дать один шанс, а о втором думать и не стоит. Вторых шансов он не дает. — В тот день Рэтчет мне все рассказал. И если так сильно хочешь семью, то может лучше усыновить? — голос раздался из радио. Такой уже привычный, родной, казался не таким грубым, как в начале знакомства. — Странно, что решил поднять эту тему сейчас. Я буду рад на базе ребенку, которого выберешь, ведь родитель не тот кто родил, а воспитал? Также говорят на Земле? — Нет ничего странного, а вот Рэтчету влетит от меня, просила же! — тяжелый выдох раздался на всю кабину. — А хотя… Что мне стоит усыновить: работа и дом есть, график работы смогу подстроить. Вот только кого лучше — мальчика или девочку? Что посоветуешь, о великий Оптимус Прайм? Улыбка снова засияла на лице. Под веселые шутки и короткие рассказы эти двое доехали до базы. Каждый уже хотел бы заниматься своим делом, но в голову лидеру пришла одна интересная идея. Не успела д’Триаль открыть судочек с обедом, как с ним же в руках оказалась на манипуляторе Прайма. У того сенсоры чуть не лопнули от крика, в котором его обвиняли во всех возможных человеческих грехах. На смотровой площадке открылся самый красивый вид: обед припал на время, когда солнце начинало садиться за горизонт. Голубизна сливалась с оранжевым цветом, солнце, как яркое желтое пятно, а под ним темная полоса. Когда от солнца осталась совсем тонкая полоса, на небе появилась первая звезда — Венера. Мег обедала под такую чудесную картину, разговаривала на обычные, повседневные темы с трансформером, оба сочиняли на ходу рассказ, играли в слова. Одним словом — отдыхали от той рутины, которая въелась в день, как ржавчина к металлу. — Спасибо. Теплый губы, подкрашенные матовой помадой, коснулись холодного металла щеки автобота. Он отпрянул, словно его обожгли. Алая оптика уставилась на хрупкую, по сравнению с ним, фигуру. Она лишь невинно хлопала ресницами. Трансформер помотал головой из стороны в сторону, ничего не сказав про действие женщины. Оптимус дотронулся до ее волос, проводя пальцем с макушки и до спины. — У тебя появилась седина. Юная девушка бурчала, сидя пристегнутой в кабине тягача. Ей неприятно быть скованной, но ему неприятно все время ловить данную особу, а потом просить Рэтчета с помощью в починке чего-нибудь. Каштановые кучерявые волосы растрепаны, запутаны, пусть и были короткими. — Тишина и спокойствие — это не про тебя? Откуда столько энергии в 24 года? Да еще и с мозгами спарклинга. — говорил автобот грубо, рыча. — Нечего тогда меня все время на базе держать. Там уже скучно, все изучила, а в новые места не берете, — ныла та. — Я настолько вам неприятна? — Тебе напомнить, что было… — Прайм хотел договорить свою фразу. Очень хотел. Остановили банальные девичьи слезы. — Ну все, успокаиваемся. Вдох, выдох. Заставлю чистить салон в тех местах, где упали слезы. Ремни безопасности перестали сдерживать девушку. На ее лице сразу появилась хитрая улыбка, слезы перестали течь ручьями. Оптимус начал возмущаться и читать лекции по поводу манипуляторства эмоциями. — В нашем мире таким способом могут управлять женщины мужчинами, дабы заполучить желаемое, — вдруг выдала из себя юная особа. Машина резко остановилась. «Как глупо»***
Тишина стояла по всей базе. Изредка из отсеков можно было было услышать, как кто-то бормочет во сне что-то на кибертронском. Но сейчас мы перейдем в дом. Спокойный, уютный, наполненным запахом духов и ароматических свечей, расставленных по всему дому. В кухне витал запах вина. На небольшом столике стоял тортик, красиво украшенный надписью и различными штучками в виде бабочек и цветов из белого шоколада. По телевизору шел любимый фильм, романтическая комедия «Предложение». Душу переполняли различные эмоции: радость, печаль, злость, растерянность… Свечи горели. Свечи цифрой «38». Она одна. Впервые за жизнь празднует день рождения одна, без громких вечеринок, ужинов, кучи подарков. Сама. — С днем рождения, Мегэйн д’Триаль, — женщина задула свечи одним выдохом. Кто-то позвонил в звонок. Удивлению не было предела. Кто в такое время будет приходить в гости? Все сидят дома, занимаются своими делами. Звонки не прекращались. К ним добавились еще стуки в дверь. Дрожащими руками она взяла в руки первое попавшееся на глаза — деревянную досточку. Открыв дверь, удивлению не было предела. Перед ней стоял весь промокший человек, по которому скучала больше всех на свете, любила больше всех, всегда поддерживала и помогала, в конце концов заменила мать. — Только вы могли открыть дверь, не спросив кто за ней, тетя… — голос юноши был хриплым. — Ренард?.. Что?.. — она стояла в оцепенении. — Быстро заходи в дом, заболеешь же! Юноша ввалился в дом тети. Он снял с своих плеч мокрое пальто, пока обеспокоенная женщина побежала за полотенцем и сменной одеждой. Хорошо, что не выкинула вещи своего бывшего ухажера. Уже где-то через полчаса оба сидели на кухне, попивая чай с тортом. — Последнее, что помню, это как мы сидели за столом с отцом и остальными родственниками, мы вспоминали вас, светлые моменты с вами, как тут мне резко стало плохо, в глазах резко потемнело. Я очнулся здесь в городе, сидя в какой-то машине, а когда вышел, услышал, как какие-то подростки про вас разговаривали, ну и вмешался в их разговор. Дом пришлось поискать, но нашел, — Рен рассказал свою историю тете. Мегэйн расплакалась на ровном месте. В ее день рождение умер племянник, но он нашел ее. Это были слезы горя и радости. Жизнь опять стала непредсказуемой.