***
Тобирама умостился на дереве, скрывшись листвой и своей техникой. Он мог отправить сюда клона, но в этом не было нужды, так как дома не было ни важных неотложных дел, ни желания оставаться. Вместо того, чтобы получать сведения о подготовке генинов из наспех клепанных отчётов, он решил понаблюдать за всем воочию. К тому же, он хотел проследить за Наруто и как в нём ведёт себя Девятихвостый. Управляется с ним Наруто или нет? Тобирама уже знал историю, как и почему биджу был запечатан в этого ребёнка, и, соответственно, причину, почему Четвёртый Хокаге Намикадзе Минато переселился на облака. Именно этот случай он изучал вчера в свитках. Хотя, сходилось не всё. Если верить отчёту, то после применённой техники Минато должен был быть запечатан в шинигами, а они встретили его в Чистом мире. Не совсем понятно… Кроме того, Тобираму заинтересовал человек в маске, именуемый себя Мадарой. Это тоже вызывало некоторые вопросы. У Учихи Мадары были поклонники в деревне, либо… либо… были ещё варианты, и они не радовали. Тобирама умышленно не скрыл чакру настолько хорошо, насколько мог, чтобы заметить её мог кто-то уровня джонина. Тобираме Какаши уже смог приглянуться — умел себя поставить, в нём сочетались мягкость и жёсткость, доброта и вредных характер, серьёзность и чувство юмора, граничащее с иронией. Он приготовился наблюдать и анализировать. Двое спрятались, Наруто выбрал самую высокую точку и пошёл ва-банк. Смело, но глупо — бросать вызов в лицо превосходящему по силе в разы противнику и надеяться пройти напролом к своей цели. То, что Наруто владел базовым тайджуцу и мог призвать несколько Теневых клонов не делало погоды в этом сражении. Выражение лица Какаши было бесценно приятным: удивлённым, разочарованным, обескураженным. Тобирама очень хорошо понимал его состояние. Наруто, не задумываясь об этом, давал возможность своим союзникам оценить обстановку. Действовать сообща они, похоже, не собирались. Какаши сложил печати перед задницей Наруто. Что он собирался делать? Ниндзюцу? Но он не собирал для этого чакру… Сакура что-то орала про то, что надо уходить, Наруто тормозил и в следующий момент летел по ровной дуге в озеро с оглушающим воплем. Белые брови взлетели вверх, губы тронула весёлая усмешка. Какаши радовал изобретательностью, а, точнее, невинным издевательством, Наруто платился за самонадеянность. А Тобирама говорил ему, что надо анализировать… оценивать силу противника. Куда уж там… «Давайте решим все лицом к лицу, как настоящие мужчины, Какаши-сенсей». А вот Какаши не собирался «лицом к лицу», и Наруто получил… пальцы в жопу. Может быть, будет осмотрительнее в следующий раз… Чтобы диктовать свои правила, нужно быть сильнее. Если ты слабее, то можешь пытаться, разве что, обойти правила. Если Наруто не хочет менять свою стратегию, то ему придётся много тренироваться. В этот момент перед лицом Тобирамы встала насмешливая рожа Мадары. Тот бы тоже оценил приём. Тобирама внезапно ощутил, что с удовольствием применил бы эту технику на самом Учихе, но после этого даже Хаширама не спас бы его от учиховского гнева. Так что оставалось только поухмыляться и довольствоваться воображением. Кстати, раз уж он вспомнил о Хашираме в паре с этим патлатым ублюдком… Невольно пришлось вспомнить и вчерашний вечер, и сегодняшнее утро. У Тобирамы не было сомнений, чем они вдвоём занимались вчера в ванной. Как же скоро начали… Тобирама прискорбно вздохнул и вернулся к наблюдениям. Опасности для жизни Наруто не было, хоть он и болтался вниз головой на верёвке, так что Курама внутри него спал, иногда посматривал на происходящее одним глазом, после чего, вздыхая, накрывал лапой глаза и возвращался к своей дрёме либо гордому имитированию, что он спит. Что ж, его можно было понять. После того, как Какаши разобрался с Сакурой (потратив на это несколько секунд), сцена активного действия перешла к Саске. Учиха. Сенсею пришлось спрятать свою книгу… Учиха в двенадцать уже освоил катон. Тобирама хмыкнул. Неплохо-неплохо, достойный соперник для Наруто. То есть пока что Наруто ему не соперник, но учитывая потенциал, это можно легко исправить. Сакура валялась в отключке, Саске пытался вывернуться, будучи зарыт в землю по самый подбородок, а Наруто уже около получаса был привязан к столбу, но не похоже, что окончательно смирился с этим. По крайней мере, он постоянно что-то выкрикивал. Звонок прозвенел, накрывая учеников оглушительным разочарованием. Вот и итог — они, ожидаемо, не справились. Какаши действовал достаточно строго, никаких поблажек — Тобираме нравился такой подход. Он заметил, что увлёкся наблюдениями, и день прошёл совсем не скучно. Какаши несколько удивил Тобираму, дав им второй шанс. Хотя в душе Тобирама надеялся, что он именно так поступит. Если они усвоили его намёки, то им придётся нарушить правила. Этого он хочет? Команда и люди прежде успеха миссии? Воля Огня — защищать то, что дорого, и передавать в наследие лучшее, что получилось сохранить. По сути всё началось с защиты детей, выросло и приобрело новые формы, как дерево — новые ветви. Брат бы порадовался. А Мадаре лучше об этом вовсе не говорить, а то ещё разозлится и учудит какую пакость. По итогам экзамена Тобирама протяжно вздохнул, потягиваясь и разминая затёкшие мышцы, и, ослабив свою маскировку, собрался уходить. — Простите, Второй? — Хм, — Тобирама неспешно повернулся на голос. Какаши, подошедший к нему, оказался приятной неожиданностью. Ему, если честно, и самому хотелось перекинуться с будущим наставником Наруто парой слов. — Я впечатлён, что ты меня заметил. Поздравляю, — преувеличил Тобирама и посмотрел в один-единственный виднеющийся глаз. За маской скрывался шаринган, сенсор его уровня мог легко учуять эту ауру, и Тобирама слегка напрягся. За долгие годы взаимодействия с этим доудзюцу у него выработалась естественная на него реакция — быть готовым отразить угрозу. Шаринган в глазу Какаши был активирован и не уходил в изначальную форму, кроме того, стоящий перед ним человек не был представителем этого клана. Значит, Учихи стали делиться глазами? Или их стали отбирать у них в своей же деревне? Какаши был не похож на такого человека. Но… — Спасибо, господин Второй. Вы всё наблюдали. Оцениваете способности Наруто, чтобы взяться за его обучение? Или насколько я компетентен? — вежливо поинтересовался Какаши прикрыв единственный видимый глаз. — Надеешься, что я тебе помогу? — спросил Тобирама с покровительственной подначивающей улыбкой. — Было бы неплохо, — Какаши вздохнул, не теряя вежливого тона. — Я не очень хорошо нахожу подход к такому типу людей как Наруто, — он мило сощурился, склонив голову набок, как делают люди, когда сознаются в жизненно неопасных слабостях — в дань вежливости и выстраиванию доверия. — Оно и видно, — хмыкнул Тобирама, скрещивая руки на груди. — Мне тоже не сказать, что легко, но опыта у меня, конечно, больше. — Тобирама умолчал о том, что Наруто сильно похож на Хашираму в детстве. Прямо как его внук или правнук. Но нет, не правнук же… — Кстати, что за книгу ты читаешь? Тобирама заметил, что Какаши как-то слегка дрогнул, то ли испуганно, то ли недовольно, то ли просто смущённо. В следующую секунду он совладал с неожиданным вызовом, и молча показал книгу Тобираме. — «Приди-приди рай». Хм, — даже по обложке можно было догадаться, какого содержания книга. Кто её автор? Когда в Конохе расцвели такие вкусы? Наверняка, это отсутствие строгости Хирузена сказалось сквозь года. Ладно, это не важно. Если это помогает расслабиться, то пусть, главное, чтобы это не влияло на боевые навыки и порядок в деревне. — Легендарный Саннин Джирайя пишет. Если хотите, можете себе в книжном купить. — Я надеюсь, он хороший ниндзя? Потому что если легендарными начинают звать за написание таких книг, то я начинаю разочаровываться в мире шиноби и сомневаться в авторитете Конохи. — Его учил Господин Третий, — многозначительно сказал Какаши. Судя по виду Тобирамы, Какаши понял, что это не развеяло всех его сомнений и нуждалось в уточнении. — Хороший. Уж точно не слабее, чем я. — Ладно, тогда я более-менее спокоен. Желаю тебе успехов с командой, — Тобирама усмехнулся с неким сочувствием. — Спасибо, — Какаши вежливо поблагодарил, не будучи уверенным, искренне его ободряет Тобирама или насмехается.***
Мадара, вопреки тому, что заснул поздно, проснулся рано. Он застал Тобираму на кухне, тот готовил себе завтрак, посматривая на часы, и молчал. Наруто, ожидаемо, уже не было, а Хаширама, скорее всего, ещё спал. Мадара тоже не стал снисходить до приветствия всегда недовольной белобрысой рожи. С утра ему хотелось выпить кофе и подразнить младшего Сенджу, к чему он и приступил, не теряя времени. План был нехитрым, для его выполнения требовался лишь сам Мадара и Тобирама, и их привычная, неиссякаемая с годами злость друг на друга. Сев за стол со своей чашкой, он умышленно убрал волосы в сторону, открывая засосы на шее — пусть любуется, наверняка же не сдержится от едкого комментария, а потом… Тобирама посмотрел на него… неравнодушно, но холодно. В этом взгляде было даже не презрение, а немой укор и что-то ещё… непонятное. В голове Мадары пронеслась безумная мысль: может, Тобирама втайне хотел быть на его месте? Или на месте Хаширамы? Или на своём месте среди них троих? Это всё вряд ли. Да, Тобирама хотел быть на своём месте, но вряд ли это было место с ними в постели. И хорошо. Правильно. Однако то, что Тобирама молчал, означало, что поддеть его не получилось. Мадара щёлкнул языком, сделал глоток кофе, и вернул волосы обратно. Тобирама задержал взгляд на его кадыке, Учиха опасно сощурился — он получил достаточный повод и приглашение для колкости. — Эх, братец Хаширама такой ненасытный, — отвлечённо протянул Мадара. — Ты когда выходишь из ванной, лучше одевайся хотя бы в халат, не дразни его. А то мне пришлось вчера за двоих отдуваться, — Мадара преувеличивал, но видеть, как в глазах Сенджу младшего вскипает ярость, подобно магмовому вариву в котле, было приятно. — А ты будто был против? Ты бы и за троих отдулся, не так ли? — вот, злой взгляд, направленный на него, сверлил дырки в сердце. — Смотря с кем, — Мадара довольно ухмыльнулся. — С Хаширамой — да, с тобой, конечно же, нет. Остальные бы словили кунай в горло раньше, чем высказали мне такое предложение. — То есть кто-то пытался высказать? — каверзно подметил Тобирама. Мадара лишь выгнул бровь со снисходительным и насмешливым выражением лица. — Это было самой провальной стратегией в жизни тех двоих шиноби, которые не знали ни могущества клана Учиха, ни отдельно моего. — Такие нашлись? — с мирным удивлением спросил Тобирама, на удивление, без циничной поддевки. — Представляешь. Совсем далёкие от жизни, — незаметно для себя переняв этот новый тон беседы так же беззлобно заметил Мадара. Мадара сделал ещё глоток кофе, а Тобирама раздул ноздри от резкого бодрящего запаха и добавил к тушеным овощам специи, после чего смял пальцами рис. Тот мялся податливо, иногда проскальзывая сквозь пальцы. — Я знаю своего брата, он не какой-нибудь похотливый зверь, можешь не рассказывать, — Тобирама сам не знал, зачем стал говорить это. Возможно, чтобы разобраться в своих мыслях и непонятных чувствах, он пытался их озвучить, или же наоборот — хотел от них отвлечься. — Он никогда ни на кого не нападает, к нему сами все лезут. Вот даже ты… — Я не лезу. Я подхожу, — строго заметил Мадара. — И он мне подходит. — А вот ты похож на зверя. Хотя… вы оба иногда… «…с ума меня сводите», — подумал Тобирама прежде, чем выяснить, к чему эта мысль вообще относится. — Что, сводит с ума моя внешность? — Мадара, то ли подслушав мысли, то ли догадавшись и додумав своё, задел край правды, самый внешний край. Сердце Тобирамы вздрогнуло и пропустило один удар. Это было опасно, как идти по узкой дороге — с одной стороны скала, с другой — обрыв, но он не собирался сбегать. — Или мой прекрасный характер? — хитрый прищур и оскал обрамили лицо Мадары. Тобирама на это только выразительно скривился. Мадара же расслабил мимику лица и бесхитростно добавил: — Вкусы одобряю, но не дам. — А я и не просил, — рыкнул Тобирама, подбрасывая овощи на сковородке. — Мне от тебя ничего не надо. «Разве что оставить брата и меня, и Коноху в покое, но, похоже, это невозможно. Я не понимаю, зачем брат тебя позвал, притащил вместе с нами?» — с отчаянной досадой подумал Тобирама. Мадара ухмыльнулся. «Потому что, тебе не понять. Ты не хочешь понять и признать некоторые очевидные вещи», — ответ прозвучал гордо и горько одновременно, в нём не было надменности и желания унизить Тобираму. После Мадара «незаметно» стащил с досточки сразу два онигири с икрой, окунул их в соус и добавил васаби, а за тем по одному отправил в рот. Тобирама никак это не прокомментировал, делая вид, что не замечает, как уменьшаются запасы завтрака. Учиха по-прежнему раздражал, но ссориться с утра пораньше не хотелось, настроение сегодня выдалось на чудо благодушное. Да и сам Учиха смягчил свой настрой, не особо пытаясь поддеть Тобираму. Стащив ещё три рисовых шарика, на которые Тобирама потратил своё драгоценное время, Мадара встал из-за стола и направился по своим делам. Этот негодяй не умел и не любил готовить, но пусть бы тогда покупал себе еду! Тобирама не собирался его кормить! — Мог хотя бы поблагодарить, — буркнул он ему в спину. — Не, — отозвался непринуждённый голос. — Радуйся, что я ем еду, приготовленную твоими руками. — Ага, очень радуюсь, — с привычным уже сарказмом ответил Тобирама, скривившись, словно на язык попал сок лимона. И почти беззлобно добавил: — Придурок. — Вдогонку бросил: — Нори, вакаме, тофу, адзуки и мисо-паста. Раз не готовишь, закупай продукты. В ответ ему был лишь смешок и стук двери. Хорошо ещё, что не кунай.***
Хаширама выполз из своей комнаты как раз незадолго до того, как Тобирама собирался уходить. Не буквально выполз, конечно, а медленно вышел, сонно потягиваясь и зевая. — Утро, Тора, — иногда брат называл его так в домашней обстановке, это придавало их отношениям особенный оттенок уюта. Тобирама иногда на это хмурился, иногда улыбался — зависело от ситуации. Сейчас он сделал и то, и другое. — Утро, Анидзя, — ласково поприветствовал Тобирама. Брат, улыбнувшись, уже бодрее прошествовал умываться. — Ты готовишь, ммм, — сев за стол, он сложил голову на руки и зачарованно вздохнул, закрыв глаза. На лице расплылась блаженная улыбка. — Как всегда, вкусно. Частенько этот трюк заканчивался тем, что Тобирама отдавал ему половину своего завтрака, поэтому, когда было время, он изначально готовил больше. Сегодня часть еды уже стащил Мадара, а времени доготавливать не было. Ну, значит, одной или двумя онигири он поделиться может, а об остальном брат сам позаботится. Любит же Мадару, пусть любит и то, что тот съедает его порцию. Хаширама, словно почувствовав мысли о Мадаре, произнёс: — А Мадара уже ушёл? Не ощущаю его присутствия. Если бы Хаширама сосредоточился, то нашёл бы его в пределах Конохи, но зачем использовать способности ниндзя там, где можно по-человечески поговорить. Тобирама бы предпочёл говорить не о Мадаре, но сегодня эта тема задевала меньше обычного. — Пошёл деревенских пугать, — усмехнулся Тобирама. — И я скоро пойду, правда, не пугать, а по делу. — За Наруто присмотришь? — Посмотрю, как идёт образовательный процесс в Конохе. — Хорошо, а я с Мадарой схожу. Вряд ли стоит оставлять его с деревенскими. Вдруг кто-то захочет что-то расспросить… — Хуже, если Мадара начнёт отвечать, — знающим тоном прокомментировал Тобирама. Хаширама лишь фыркнул и качнул головой: он не мог до конца согласиться, но и совсем не согласиться с его словами не мог. — Ты прав, небезопасно. Сходи, — на удивление спокойно добавил младший брат. У старшего в глазах засияли воодушевлённые искорки. Он порывисто встал и обнял Тобираму со спины, опустив голову и дыша ему в плечо. — Ты чего? — Тобирама разом напрягся, в голос примешалась хрипотца, он сглотнул, отмечая жар внутри тела. Ноги и руки похолодели, всё тепло сгоняя в центр, больше всего — к сердцу, в голову и в низ живота. Три основополагающих центра так легко активированы и зажжены Хаширамой. Руки сомкнуты под рёбрами замком, всё тело со спины укрыто им, и Тобирама больше не своевольный и дерзкий хладнокровный воин. Сопротивляться сейчас — значит, показать свою слабость и уязвимость к этому жесту. Тобираму раздражало, что у брата бывала над ним такая безотказная, иногда даже непроизвольная власть. Тобирама надеялся скрывать это так долго и так тщательно, насколько возможно. Если брат и догадывался, то не использовал это в свою личную выгоду. Сейчас он просто выражал свои чувства, и давал Тобираме то, чего он не хотел, но в чём нуждался, и о чём бы не стал просить. — Это впервые, когда ты так спокойно о нём говоришь. Я так рад, — произнёс Хаширама в плечо, ткань хаори в этом месте стала горячей и влажной от его дыхания. — Я просто занят и отвлечен. Не думаю о нём — не раздражаюсь, — попытался то ли объяснить, то ли оправдаться Тобирама. — Вот даже сейчас… — Хаширама продолжал ликовать, это было слышно по его голосу. — Сейчас ты меня начнёшь раздражать, — Тобирама нахмурился и повернул лицо в сторону брата, едва не стукнувшись о его лоб щекой. — Ты обо мне думаешь? — непринуждённо поинтересовался Хаширама. — Конечно, думаю. О тебе, о себе, о всех нас. Ты же мой брат… — «Который без тебя наделает глупостей», — смешливо добавил Хаширама мысленно, точно угадывая настроение Тобирамы, и тот нахмурился. — Мы недавно вернулись. И земная жизнь со всеми её хлопотами навалилась непривычно быстро. К тому же, ты сейчас прижимаешься ко мне и мешаешь… — Я тоже о тебе думаю, — ласково сказал Хаширама и чмокнул в щёку. «Ты мой младший брат, который без меня пропадёт в расчетах, делах и лабораториях». Тобирама был вынужден с этим согласиться. Без Хаширамы он мог бы пропасть в холоде одиночества, если бы не завёл себе учеников. — Вот только не начинай, — Тобирама поморщил нос и облизал губы. — Иначе стукну тебя в живот, — честно предупредил Тобирама. — Ладно, — Хаширама, учтя пожелание, нехотя расцепил руки и отошёл к столу. — Закажу нам на вечер еду. Ты можешь вернуться поздно, да и мы неизвестно когда. — Если хочешь, возьми две онигири, — предложил Тобирама, сам удивляясь сегодняшней широте своей души. — Лучше возьми с собой. Я перекушу по дороге, — а вот Хаширама был заботливо добрым как всегда. Тобирама лишь качнул головой в знак «как хочешь». Он чувствовал, словно в душе постепенно начинает поселяться мир. Сейчас они не были Хокаге, не были связаны обременительными и не всегда толковыми обязанностями, могли лучше балансировать социальную, политическую и личную жизнь, сейчас у них было больше свободы и времени делать то, что считают нужным и то, что хочется. Да и деревня была уже другая, другие люди. Поколения сменились… Мадара… Сможет ли он найти здесь своё место? Захочет ли? Примут ли его? Примет ли его сам Тобирама? Примет ли их жизнь Мадара? А ещё есть Наруто, которому они все нужны. Во всяком случае, Наруто их в этом убедил…***
Хаширама нашёл Мадару на одной из улиц. Обнаружить его чакру среди других не составило Хашираме труда. Двое бесстрашных детей преградили ему дорогу, и у них начался разговор. — Мадара-сама, расскажите, почему вы ушли из Конохи? Мадара нахмурился, дети ощутимо задрожали, но не ушли. — Не вашего ума дело! — рыкнул он, наблюдающий Хаширама нахмурился, но не спешил вмешиваться. Дети задрожали больше, и, возможно, из-за страха уже не могли сдвинуться с места, даже если хотели. И всё же, это они начали разговор, преградив Мадаре дорогу… Хаширама приготовился наблюдать, а чтобы раньше времени не привлечь внимание, применил технику сокрытия в дереве. Мадара, глядя на беззащитных детей перед собой, смягчился. Хаширама облегчённо выдохнул. — Не забивайте свои маленькие головы этим, — произнёс Мадара, выдав жалкое подобие улыбки. — И вообще, почему вас интересует этот вопрос? — он сложил руки и источал уже не такую страшную ауру, хотя она всё равно оставалась грозной. — Мы… Мы тоже хотели бы уйти из деревни, — одна девочка сжала руки в кулаки и смело посмотрела на Мадару. — И почему же? — с долей интереса спросил Мадара. — Я не хочу становиться шиноби! — выкрикнула одна. — Замуж выходить не хочу! — заявила другая. — Понятно, — озадаченно, если не сказать слегка ошарашено произнёс Мадара. — А кто вас заставляет? — Мадара уже догадывался, кто, но уточнить стоило. — Родители! — хором ответили они. Одна из них продолжила: — Они говорят, что нужно успешно закончить Академию, а потом стараться на миссиях, чтобы заслужить звание джонина, достичь общественного уважения и признания. А я не люблю тренировки! И не понимаю, зачем мне это! Наш клан никогда не славился ни силой, ни какими-то особенными техниками. Прежде, чем я стану джонином, я могу сто раз умереть! Если вообще когда-либо смогу стать! Я хочу стать поваром! — А мои хотят, чтобы я стала достойной куноичи, и когда вырасту вышла замуж за шиноби с улучшенным геномом! А я хочу развивать свои техники и быть независимой, а не выходить замуж. К тому же, я хочу петь, играть на кото и давать свои концерты. — Раздражаете! — негромко рыкнул Мадара в ответ на вываленный объём информации, от чего те разом замолчали и уставились на него с неподдельным ужасом и благоговейным трепетом. — Для этого нет смысла уходить из деревни. Вам просто нужно вырасти и стать достаточно сильными, чтобы постоять за своё решение. А до того, как вы станете самостоятельными, терпеть желания родителей и закалять свои. «Можно ещё попытаться донести до них свою точку зрения, — отметил Хаширама, — попробовать объяснить пользу своих стремлений». Хотя он и сам по опыту общения с отцом знал, что это получается ой как не всегда. «Так ты тоже здесь», — хмыкнул Мадара в ответ. Хаширама спохватился. Оказывается, он так хотел донести эту мысль до детей, что донёс её до Мадары. — Когда станешь сильной, — продолжил Мадара с улыбкой и взъерошил волосы той девчонке, что не хотела замуж. Она зажмурилась. — Сможешь донести им свою точку зрения. А ты можешь пойти в подмастерья к повару сразу после Академии. Накопишь достаточно денег и станешь самостоятельной. — Понятно. Значит, закончить Академию придётся. А потом можно выбирать. Спасибо, Мадара-сенсей, — они поклонились ему и убежали в свою сторону. На лице Мадары образовалось непередаваемое выражение изумления этим детям и самому себе — расползшаяся на его лице улыбка странно сочеталась с широко раскрытыми глазами и дёрнувшейся бровью. Всё это дополняли скрещённые на груди руки. — Неожиданно, — Хаширама вышел из своего укрытия, приблизившись к Мадаре. Неожиданным было и то, что дети потянулись к нему, и то, что Мадара их выслушал и ответил. — Для меня тоже, — согласился Мадара, выдохнув и прикрыв глаза. — А ты чего здесь? — Я как бы… — Хаширама тронул пальцем подбородок и посмотрел на Небо, — решил составить тебе компанию, — честно признался он. — Чтобы я жителям не навредил случайно? — едко уточнил Мадара. — И чтобы тебя уберечь от провокаций. Мало ли, — Хаширама пожал плечами. — Думаешь, я не могу себя контролировать? — Кто знает… Не всегда ты хочешь себя контролировать, это факт. Мадара был вынужден согласиться. Не всегда хочет и не всегда это необходимо. А когда нет необходимости, можно дать себе волю. Не сдерживаться и быть собой, разным, он мог в полной мере только с Хаширамой. И это была одна из причин, почему к Хашираме так тянуло. — А ещё, — сладко протянул Хаширама, напоминая о своём реальном присутствии рядом. — Пришёл, чтобы тебе нескучно было. — Допустим, я поверил, — хмыкнул Мадара, но улыбка, появившаяся на лице, отражала небольшую, но искреннюю радость. — Так куда направляешься? — с готовностью спросил Хаширама. — Как куда? — нахмурился Мадара на бездумный вопрос. — На блокпост. Я же сегодня там дежурю. Или ты забыл, какие вы мне условия поставили, а я согласился? — он укоризненно посмотрел на своего друга и соперника. — О, — Хаширама слегка изумился — не так заявлению, как спокойному тону, с которым оно было сделано. — Не забыл. А ещё я пообещал, что подежурю с тобой. — Тебе не обязательно, — скромно и гордо ответил Мадара. — Ну как бы я боюсь, что к нам с твоим фейс-контролем никто не пройдёт, — заметил Хаширама, указывая на то, что это не только для Мадары, а и для всей деревни. Тот, ожидаемо, разозлился. — Кто попало не пройдёт, а нужные пройдут, — резко ответил он. — Да-да. Если ты там будешь, то я просто необходим, — не отступал Хаширама, веселясь продолжением беседы. Мадара так смешно вёлся на его подначки. — Хаширама, знаешь, меня сейчас провоцируют не жители, а один конкретный человек, — не выдержал Мадара, прямо как в детстве, и даже волосы казалось завихрились на голове больше обычного. — Я? — поддельно изумился Хаширама с улыбкой в глазах невинно глядя на своего собеседника. — Ага, угадал, — монотонно подтвердил Мадара, разом успокаиваясь с пониманием того, что Хаширама подначивал его. — Знаешь, ты не совсем правильно понял. Если бы мне пришлось дежурить на блокпосте, то я бы хотел, чтобы рядом со мной был ты, ну или Тора, — видя перемену в настроении Мадары, уже серьёзнее продолжил Хаширама. — Потому что я порой могу быть слишком доверчивым. А вы, каждый по-своему, критичны к людям. Понимаешь? — Свет и тьма дополняют друг друга. Вечная Истина. Как мы с тобой, — на этих словах Мадара выдохнул и ускорился. — Красиво ты понял, — сказал Хаширама и оттолкнулся от земли вслед за ним.***
— Идите и доложите Хокаге, что сегодня на блокпосте дежурю я. — Мадара-сан… Хаширама-сан… Нам ничего об этом не сообщали, — Изумо и Котецу сначала переглянулись между собой, а потом озадаченно уставились на пришедших. — Я вам сейчас сообщаю. Так, давайте, валите отсюда живо. Я не понимаю, вам что так работа эта нравится? Или стала нравиться в тот момент, как я пришёл? Я, конечно, понимаю, что всё, к чему я прикасаюсь, становится очень привлекательным. Сможете потом поработать с новым запалом. — Мадара, что за длинная самовлюблённая речь? — тихо прервал его Хаширама, тактично склонившись к его уху. — Не мешай мне, — попытался увернуться тот. — Ты толкаешь хвалебную оду самому себе, но им так и непонятно, почему они должны уйти. Ты можешь говорить по делу? Чётко и лаконично. — Просто свалите. — Изумо и Котецу недоуменно переглянулись и, так ничего и не поняв, встали из-за стола. Оставить пост на рвущихся в работу шиноби они были рады. Не ожидали, что их выгонят Основатели Конохи, чтобы самим посидеть на блокпосте. Но, как бы грубо это не произошло, им дали выходной, и это не могло не радовать. — Чётко и лаконично, как ты и хотел, — пакостно улыбнулся Мадара. — Я бы на вашем месте пошёл тренироваться, — бросил он вслед тем шиноби и снова обратился к Хашираме: — Это джонины? — Скорее всего, да. — Слабаки. — Я с тобой не согласен. Нет, они, конечно, не очень сильные, но они нужны Конохе. И в них есть другая сила. Желание быть полезными и сила человеческой дружбы. — Фигня всё это в нужный момент, — возразил Мадара. — Дружба, конечно, прекрасна, но вторая её сторона мучительна. Она может стать исцелением, а может — смертельной болезнью. И что будешь делать с этим противоречием? — С этим противоречием ничего нельзя поделать, — чуть подумав, ответил Хаширама. — Но мы способны менять одно на другое. И тем прекрасна жизнь, что мы можем выбирать. Когда мы делаем выбор сердцем, мы способны объединять, чтобы то, что когда-то казалось противоречием, стало лишь частями одного целого. — Не знаю, Хаширама, правду ты говоришь или нет, но мир без противоречий был бы лучше. — И был бы скучным. Как, скажи мне, что-либо в нём могло бы развиваться? — А зачем ему развиваться, если и так всё хорошо? Хотя… хотя… поговорим об этом позже, — согласился на диалог Мадара, слова Хаширамы заставили задуматься, но сейчас было не самое подходящее время. — Этот торговец деревом. Нужно его проверить, — он указал на подоспевшего к вратам Конохи человека. Сегодня в Конохе открывался торговый сезон, так что проверки на блокпосте были необходимы. Мадара осмотрел дерево своим шаринганом. Хаширама был уверен, что такой тщательной проверки торговец ещё не проходил. — У тебя есть документы Страны Огня? — Да, вот, пожалуйста. — А разрешение на торговлю в Конохе? — Сегодня собираюсь получить, господин… — Мадара. — Дерево у тебя качественное, но не забудь оформить документы, иначе… будет штраф. — Я вас понял, первым делом направлюсь в отдел торговли, — среднего роста старичок вежливо склонил голову. На очереди стояли торговцы рыбой, овощами и всякой всячиной. Всех их Мадара допросил и коротко объяснил правила: что нужно делать, и что будет, если не делать то, что нужно. И, в общем, палку не перегибал. Строительных дел мастер по имени Тадзуна оказался очень смелым человеком. — Снова меня проверяете? А хотя… раньше я вас не видел. Всего на день отлучился, а вы заново моё время тратите! У Хаширамы расширились глаза. От удивления он даже ничего не сказал, только умилением и даже с долей какого-то восхищения смотрел на этого Тадзуну, за чей рукав хватался его то ли сын, то ли внук. — Так, дедуля, — Мадара забавно улыбнулся, сложа руки на груди, — тащи сюда свои документы, иначе пойдёшь откуда пришёл. Я здесь проверяющий, у меня всё по делу, и твои лишние разговоры не нужны. — Никакого уважения к трудящимся. Кем эти шиноби себя возомнили? — тихо бурчал Тадзуна, выуживая из сумки необходимые документы. Дедок, судя по всему, был сварливый, но интуиция подсказывала даже ему, что с сегодняшним шиноби на блокпосте лучше не спорить. — Мадара, а ты хорошо справляешься, — зачарованно кивнул ему Хаширама, когда Тадзуна ушёл. — И без тебя знаю, Хаширама. Прибывшие в Коноху торговцы переговаривались между собой о необычных ниндзя на блокпосте и о том, что раньше их не видели. Чем именно они были необычны, торговцы понять не могли, но само их присутствие способно было вселить и уважение, и панику, и трепет, а ещё о них хотелось говорить… — Мадара, я слышал, как один из них назвал второго Мадарой. Я где-то уже слыхал это имя, — сказал один из них другому. — Мало ли где ты мог слыхать это имя? — Нет, я помню, что когда услыхал его, меня переполнил восторг и ужас! Такое ни с чем не перепутаешь! — Наверное, тебе рассказали очередную легенду. Или же просто захватывающий боевой рассказ с участием этого самого Мадары. — Может быть… Позже, слушая разговоры местных жителей, а иногда невзначай задавая вопросы и напрямую, многие торговцы узнали, что в этой деревне воскресили троих очень сильных шиноби — Мадару Учиху, Тобираму и Хашираму Сенджу. За такую информацию в других деревнях могли и приплатить. Коноха это не скрывала, если она хотела мира — то ей выгодно, чтобы другие знали о её силе. Скрывают силу лишь когда хотят войны и хотят уничтожить неосмотрительного противника. Коноха войны не хотела, чего нельзя было с уверенностью сказать про абсолютно всех её обитателей. Когда с миссии вернулась команда шиноби с двумя людьми в зелёных трико, Хаширама и Мадара всё ещё были хранителями врат. — Гай-сенсей, кажется, это те легендарные шиноби, которые позавчера прибыли в Коноху. Интересно, чего они здесь сидят? — тихо задала вопрос единственная в команде девушка. — Это, конечно, не совсем понятно, но, думаю, об этом лучше не спрашивать, — отрешенно озвучил парень с бьякуганом, высокомерно сложив руки на груди. Мадара зло ухмыльнулся — они, что, думают, что их не слышно? На лице Хаширамы выражалось благоденствие с признаками умиления. Он сегодня, кажется, всему умилялся в своей любимой деревне. «Интересное поколение», — подумал он. «Ни фига, — не согласился Мадара. — Слабое поколение». Он дал знак, чтобы они сверили свой регистрационный номер с базой. Предводитель группы пожал плечами и двинулся в сторону «дежурных», а за ним — его команда. — У нас обостренное положение или дали какой-то приказ? — А что тебя так удивляет? Это обычная проверка на блокпосте. — А, я понял. Вы просто с нами ещё не познакомились, поэтому так пристально проверяете. Меня зовут Майто Гай. — Мадара не обращал на это недоразумение в трико внимания, и знакомство казалось ему неуместным. Он мимоходом взглянул на имена в регистрационных списках. Майто Гай, Рок Ли, Хьюга Неджи, Тен-Тен. Не собирался он их запоминать, просто на случай, если беседа затянется… надо знать, как лично каждого послать в нужном направлении. — Моё прозвище — Зелёный Зверь Конохи, — на этих словах даже добродушная улыбка Хаширамы стала смешливо весёлой, а бровь вскинулась вверх, когда он окинул взглядом прикид Гая и оценил вероятность его связи с прозвищем. — Это моя любимая команда, — продолжал, как ни в чём не бывало, Гай, кивая на ребят. — А мой вечный соперник — Какаши Хатаке. На словах про вечного соперника Мадара чуточку заинтересовался. Настолько, что изволил посмотреть на этого Майто Гая. «Вечный соперник? Что он вообще знает о вечных противостояниях? Может, и знает. А может… Не похож он на человека, который чему-то противостоит…» Мадара нахмурился струящемуся из каждой клеточки и сияющему на лице позитиву. Непонятным Мадаре оптимизмом Гай обладал в не меньшей степени, чем сам Хаширама. Он называл кого-то соперником, но при этом ничему не противостоял. И зачем Мадара обратил на него внимание и взялся думать об этом? — Хатаке Какаши? — вежливо переспросил Хаширама, выцепив это имя для удобного начала беседы. «Ну началось», — подумал Мадара, закатывая глаза. — Это будущий наставник нашего подопечного, Наруто Узумаки. — Не факт, — в голос незаметно для себя прокомментировал Мадара. — Значит, Наруто Узумаки повезло, — гордо ответил Гай. — А вы, должно быть… прибывшие позавчера легенды. Простите, я не помню, как вас зовут, но знаю, что кто-то из вас был Хокаге. Или вы оба… Взгляд Мадары потемнел. Так его ещё никто не оскорблял. Даже Хаширама слегка опешил, а его улыбка натянулась на удержанных волей мимических мышцах. Впрочем, Хаширама лишь изумился, почти не огорчаясь, и рассмеялся, сглаживая атмосферу, однако Мадара этот пример не перенял. — Гай-сенсей, — не выдержала Тен-Тен, — посмотрите на Скалу Хокаге. Может, ассоциативно вспомните? — Ли, может быть, ты помнишь? — «тихо» обратился нерадивый наставник к своему самому преданному ученику. — В конце концов, ты недавно выпустился их Академии! — Гай-сенсей, я сейчас же сбегаю в Академию и всё узнаю! Не могу же я вас подвести! А вы продолжайте беседу! — Хаширама Сенджу и Мадара Учиха, — резким и обречённым тоном произнёс представитель Хьюга, явно не желающий быть причастным к этому разговору. Мадара мог его понять. — Спасибо, Неджи. Я всегда знал, что ты выручишь нас в нужный момент! — Гай даже проявил порыв обнять его, но его грубо остановили. — Вряд ли это можно назвать спасением беседы, Гай-сенсей. Лучше бы вы не начинали, — прокомментировал Неджи с плотно сомкнутыми веками. Слова были острыми и рассекали воздух как сталь. Мадаре это понравилось так, что он даже ухмыльнулся, глядя на наглого мальчугана. Этот ребёнок напоминал ему самого себя в детстве. Такое же упрямство, такой же вызов, не покорность, злость — не перепутать ни с чем. — Неджи, ты слишком груб, — прозвучал осуждающий комментарий. Слова Ли просто проигнорировали. — Я — Хаширама Сенджу, — на всякий случай уточнил Хаширама, чтобы уберечь Гая от возможности перепутать их имена. — И я очень рад, что сейчас в Конохе есть такие простые и добрые люди, — он лучезарно улыбнулся. — Хаширама, а ты не перебарщиваешь с вежливостью? — подал голос Мадара. В то время, как Хаширама встал для разговора, Мадара положил ноги на стол. — Он похож на идиота в разы больше, чем ты. — Это Мадара Учиха. Он, может быть, и не рад. Но даже если он рад, он вам этого не покажет. Такой он человек. Со стороны Мадары послышался скрип зубов, а его рука сжала косоде Хаширамы в кулаке и потянула вниз. Хаширама остался стоять. — Простите, что не подготовился к нашей встрече! Не ожидал увидеть вас здесь! «Это же не какое-то сражение или грёбанное свидание, что к нему надо готовиться», — Мадара сверлил его взглядом. Ему стал надоедать этот балаган и свои собственные мысли, вызываемые Гаем, не казались ему достойным времяпровождением. Если они не войдут в ворота Конохи в течении пяти минут, то он сам загонит их туда катоном. — Обещаю, что к следующему разу я запомню ваши имена! — Мадара уже даже не злился, он просто понимал, что этот джонин Конохи — придурок, ну а если не придурок, то очень странный человек, о которого можно сломать мозги. — Рад был познакомиться. Надеюсь, я увижу вас на поле боя. Хаширама Сенджу, я вас запомню. — Лучше запомните Мадару Учиху. Он больше любит бои. И чтобы его запоминали, — по-доброму улыбнулся Хаширама с коварной усмешкой в глазах. — Хорошо, раз вы настаиваете, я постараюсь! — Гай стал в позу крутого парня и показал большой палец вверх. — А Хаширама Сенджу не умеет вовремя заткнуться, как и ты, Майто Гай. И, пойми, наконец, что пора тебе идти и писать отчёт о миссии, — опасно струящимся, как змея, голосом напомнил Мадара. В нём слышались даже ноты шипения, хотя глаза не выражали большой злости, скорее, раздражённое снисхождение. — Спасибо, — кивнул Гай, нарочито не поддаваясь атмосфере, излучаемой Мадарой. — До встречи! — помахал он рукой Хашираме, тот с улыбкой кивнул ему в ответ. — Да ладно тебе, нормальный шиноби, — попытался успокоить он Мадару, чувствуя его выражение лица даже не глядя. — Твой критерий нормальности явно съехал в сторону, — сухо прокомментировал тот, сомкнув глаза и сложив руки на груди, он высокомерно сдвинул подбородок в сторону. — Может быть. Я ведь и тебя считаю нормальным, — Хаширама едва сдержал смешок, и Мадара взорвался. — Ты, что, пытаешься нас сравнивать?! — Мадара мигом повернулся к нему, обескуражено теряя своё хладнокровие в искреннем возмущении. — Хаши… это даже для тебя смело! — прозвучала тень угрозы. — Почему сравнивать? Вы разные, даже очень, — поспешил успокоить его Хаширама. — Из нас двоих он больше на меня похож, — примирительно сказал он, и Мадара оправился от уязвлённого было самомнения. — Хорошо, что ты это признал. После этой встречи мне хочется вжарить катоном, — констатировал он. — Или перевернуть эту дорогу. Или разбить стену. Или всё сразу. — Успокойся, пожалуйста, — отчётливо произнёс Хаширама, сдавшись течению жизни и улыбаясь в лицо опасности. — Нет, я не могу так просто успокоиться. Следующий человек познает муки Шарингана! — Мадара, не надо, — продолжал увещевать его друг. — Тогда сделай что-то, Сенджу. Тогда Хаширама потянулся к нему рукой, скользнул под плотную ткань кимоно, огладил бедро изнутри, накрыл пах сквозь штаны. Мадара вскинул бровь, отвлекаясь от своего желания разрушать и переключаясь на другое. — Я не это имел в виду. Но у тебя занятный ход мыслей. Ты хочешь, чтобы мы потрахались здесь? Ты уверен, Сенджу? — в его глазах бушевал азарт, восторг и усмешка. Хаширама отдернул руку, поджав губы, и задумался. Мадара напомнил ему, что не ходит полумерами, и это дело он тоже захочет довести до крайности, не ограничиваясь ласками под столом. — Нет, не стоит, — ответил Хаширама. — Я хотел, чтобы ты немного расслабился, но, похоже, тебе не подходит «немного». А больше будет перебор. Так что ничего не получится. — Вот так — получится, — Мадара привстал, дёрнул на себя руку в белом косоде и положил себе на задницу. Хаширама ощутил себя неловко, ситуация слегка выходила из-под контроля. Хитрый Мадара! Что же теперь делать? Хаширама сам это начал, теперь было нечестно отступать и делать вид, что он непричастен. Хорошо, что уже близился вечер и людей проходило сквозь врата меньше. Повезло, что сейчас поблизости не оказалось никого. Он смотрел вокруг себя широко раскрытыми глазами, как нашкодивший ребёнок, пытающийся отвести от себя подозрения, и этим самым себя выдавая. Спустя несколько секунд Хаширама принял решение и унял свой ошеломлённый ищущий спасения взгляд. Приняв ситуацию с её возможными рисками, он прикрыл глаза, и протолкнул два пальца между ягодиц Мадары. Одежда мешала и защищала Мадару, прямо сейчас создавая угрозу для Конохи. Прямо сейчас глупый кусок ткани ничего не понимал, как обычно покрывая задницу своего владельца! Владелец капризно усмехнулся. К Хашираме подкралось неприятное чувство, что он попался в ловушку — какую, ещё непонятно, но интуиция редко его подводила. — Я не буду снимать здесь одежду, а так оно не сработает. Всё-таки хочу подраться, — бодро заявил Мадара. Хаширама всё понял. Теперь он был вынужден удовлетворить желание Мадары хотя бы немного. И создал деревянного клона. — Иди займись им. Немного выпустить пар поможет. — Я буду заниматься им так долго, как смогу, но всё равно его не хватит. Это же всего лишь клон! Создай хотя бы ещё три, чтобы мне было веселее, — Мадара томно посмотрел на него и с улыбкой подмигнул. Хаширама лишь вздохнул, щёлкнув языком о нёбо, и окинул Мадару глубоко понимающим взглядом. Эти контрасты восхищали и изматывали одновременно: бой и секс — они всегда ходили рядом. — Держи ещё пять, — сказал Хаширама одновременно с тем, как сложил печать. Один клон Хаширамы повёл Мадару подальше от деревни, а ещё пятеро рассредоточились полукругом позади Мадары. Сам Хаширама остался сидеть под навесом, дожидаясь поздних путников, возвращающихся с миссий шиноби и Мадару. — Тебе полегчало? — спросил он, почуяв его ауру достаточно близко. Последний клон схлопнулся минутой ранее, и теперь Хашираме передался весь их опыт. Мышцы томно заныли, вернулось лёгкое возбуждение. — Немного. Я всё ещё хочу с тобой подраться. Хаширама глубоко вздохнул. «Ками, как же не вовремя». — Я хотел бы встретить Наруто после экзамена, — скромно заметил он. К его удивлению, Мадара не возразил. Хаширама настороженно продолжил: — А потом… ну если уж очень хочешь… ночь будет на дворе. Тебе с шаринганом выгоднее, конечно, — завершил он подначкой, надеясь, что Мадара сможет дождаться дня. — Говоришь так, будто тебе нечего мне противопоставить, — с лёгкой руки фыркнул Мадара. — Я не настолько самонадеян, чтобы сказать: «Хочешь, я не буду пользоваться шаринганом, а ты пользуйся режимом Отшельника». Я бы ещё мог сказать такую глупость, если бы тебя не знал, — Мадара пристально посмотрел на Хашираму. — Ну, если честно, я просто не готов драться сегодня, — миролюбиво развёл руками Хаширама, честно признаваясь. — Ладно, даю тебе сегодня поблажку, — хмыкнул Мадара. — Подерёмся завтра. Хаширама рассмеялся. — Спасибо, Мадара, это так мило с твоей стороны, — несмотря на смех, взгляд Хаширамы был серьёзен. Они уже покинули пост, передав его ночной службе. В глазах Мадары плескалась усмешка, скрывающая обескураживающую нежность. А потом последовал тычок под рёбра, от чего Хаширама слегка согнулся и что-то прошипел. Мадара предусмотрительно убежал вперёд, и Хаширама нагнал его спустя пару секунд. Вечерняя Коноха светилась фонарями — от обычных уличных до традиционных японских, шумела людскими разговорами, брусчатка доносила эхо касающихся её шагов. Коноха пахла огнём, уличной едой, а иногда духами или свежими запахами, доносящимися из лесу с дуновениями мягкого ветра. — Это… — Мадара внезапно остановился, слегка смущённо опустив голову, чем вызвал неподдельный интерес у Хаширамы. — Тобирама просил там чего-то купить. А то не сможет он готовить… — закончил он, предавая этому делу большую важность, а своему виду — спасительный героизм. Ему нужно было обрисовать ситуацию так, что он им всем сейчас помогает из великодушного сочувствия, и Хаширама позволил ему это сделать. — Правда? — всё же не сдержал радости он, и, сделав свой тон деловитее и серьёзнее, добавил: — Я схожу с тобой. — Это хорошо, потому что я не запомнил, чего он там просил, — признался Мадара, покрываясь лёгким румянцем в лучах заката. Словно вечернее Солнце бледной тенью отразилось на его щеках, передавая тёплое настроение их беседе. Хаширама умилился, но поспешил отвлечься, чтобы не задеть Мадару в такой трогательный момент: — Что ж, будем угадывать пожелания моего братца вместе. Даже если не всё угадаем, думаю, он не расстроится. А я ещё обещал еду заказать… — И ты обещал со мной подраться! — напомнил ему Мадара, возвращая себе воинственную бодрость. Хаширама, услышав это, приуныл от такого количества обещаний. — Давай хотя бы еду купим, — отрешенно озвучил он.***
Наруто пришёл домой поздно. Не поздно для того, чтобы расслабиться и поделать домашние дела, но начинать тренировку было явно не самое подходящее время. А подошёл он к Тобираме именно с такими словами: — Надо тренироваться. — Кому? — уставился на него Тобирама, отвечая на автопилоте: — Мне с тобой? — Мне, кому ж ещё. — Подробнее, — направил его Тобирама. — Сегодняшний экзамен показал, что это вообще капец, — добавил слегка расстроенный Наруто. — Я рад, что мы прошли, но… — Содержательнее, — подтолкнул он снова беседу в нужную сторону. — Уделал меня Какаши-сенсей, не пряча свою книжку, — видно было, как Наруто тяжело даются эти слова. Он зажмурился и с возмущённой горечью опустил уголки рта, зато был полон энтузиазма и не собирался сдаваться. — Наруто. Завтра, — Тобирама надеялся, что его спокойный беспрекословный тон немного охладит пыл Наруто. — Но я так сегодня хочу! — живот Наруто выразительно забурчал. — Ой, — Наруто неловко посмотрел на Тобираму. — Похоже, есть я хочу больше. — Вот именно, — мудро заметил Тобирама. — Ты сегодня весь день пытался одолеть Какаши, на сегодня достаточно. Где там носит Хашираму с его обещанной едой? — тихо поинтересовался Тобирама сам у себя. В дверях послышался шум людей, не скрывающий своего прибытия, и Тобирама довольно усмехнулся, почти вовремя, наконец-то. Хаширама и Мадара прошествовали через гостевую, неся сумки с едой. — Наруто, ты есть хочешь? — поинтересовался по дороге Хаширама. — Ещё спрашиваете! — обрадовался Наруто, воодушевленно потирая руки и забывая о тренировке на какое-то время. — И что ты заказал нам, братец? — Мы с Мадарой ходили за покупками, поэтому будем готовить! Домашняя еда — лучше! — выкрутился Хаширама, выставив указательный палец и подмигнув. Понятно, так увлеклись, что Хаширама забыл о своём обещании. Или Мадара так измотал его своими капризами, что у Хаширамы не осталось сил. Или Хаширама банально передумал. Раз передумал — то ему и готовить. Так даже лучше, Тобирама ухмыльнулся — давно он не ел стряпню Хаширамы. А она была хм… удивительной. Еда руками брата была сродни азартной игре — могла получиться божественной, а могла такой, что место ей в аду мусорки. В общем, готовка Хаширамы содержала в себе сюрпризы, от чего ожидание результата наполнялось предвкушением. — Сегодня будешь помогать готовить ужин, — Тобирама мгновенно нашёл решение, чем занять Наруто. Если Хашираме будет помогать он — будет ещё интереснее. — Это тоже непростой навык, не всем он даётся! — пояснил он на вопросительный взгляд неусидчивого парня, и при этом выразительно посмотрел на Мадару, на что тот пренебрежительно фыркнул, всем своим видом показывая, что сей незначимый вопрос не стоит его внимания. Лучше всех из присутствующих владел кухонным мастерством Тобирама. У Хаширамы, как он уже отметил, с готовкой сложились интересные отношения. Хорошо она у него получалась только в благостном расположении духа и вдохновлённом настроении. В плохом настроении его творения могли смело соревноваться в силе экстравагантного вкуса и убойного свойства с Мадариными. Вечер обещал быть долгим и приятным. Хаширама с Наруто возились у плиты, создавая шум и не всегда уместное, но заразительное веселье от того, что то Хаширама вымазал новый синий фартук в томат (не без помощи Наруто), то Наруто обжёгся и дул на свою руку, то едва не поскользнулся на пролитом яичном белке и ухватился за Хашираму, от чего они оба едва не упали, но Хаширама сумел сохранить равновесие и содержимое сковородки. Мадара и Тобирама не уходили с кухни, наблюдая этот цирк с наслаждением, то умиляясь, то фейспалмя, то усмехаясь. Мадара купил этот фартук в традиционных цветах Учиха и собирался насмешливо подарить его Тобираме, чтобы посмеяться с его реакции, но наблюдая, как легко и непринуждённо надел его на себя Хаширама, как просто он готовил для всех еду, Мадара ощущал особенное щемящее тепло и томное наслаждение. Хаширама всё это чувствовал спиной и улыбался.