Наруто: Техника призыва Хокаге

Мадара нашёл Саске в одном из похожих домов их квартала. «Клан тэнгу», как их окрестили в народе, отличался сдержанностью и верностью традициям в быту, по этому признаку их иногда сравнивали с «сероглазыми птицами», кланом Хьюга. Впрочем, это было не единственным поводом для сравнений, а у самих кланов — для соперничества. Хьюга тоже обладали доудзюцу, но во времена Мадары проигрывали Учихам, а теперь, наверное, выбились в самые сильные кланы Конохи. Несомненно, так и есть. Мадара криво усмехнулся. К Хьюга он ненависти не испытывал, только азарт, иногда досадное раздражение или разочарование. Мадара окинул неброский дом небрежным ностальгическим взглядом. Снаружи место обитания молодого Учихи не выглядело жилым. Мадара задержался у входа, усмехнулся. Живая чакра исходила со второго этажа, и Мадара не стал утруждать себя подъемом по лестнице. Он запрыгнул через окно. Саске спал, как и полагалось в такое время. Мадара знал, что, скорее всего, напугает его, сидя вот так — на подоконнике на корточках. Он усмехнулся снова, и в груди прошлась дрожь. Саске должен был проснуться, Мадара не собирался сидеть у него всю ночь. Без колебаний и угрызений совести бывший глава клана потянулся к нему чакрой, накрыл, властно придавливая — не сильно, но ощутимо. Саске тут же подскочил, да так резво, что Мадара сам едва не вывалился с окна от неожиданности. Не так от его реакции, сколько… от реакции его чакры. От Саске пошла такая волна энергии, от которой шторы бы выдуло наружу, если бы они тут были. Без осознанного командования владельца чакра пыталась его защитить. Мадара, блеснув глазами и не пряча улыбки, пересел поудобнее, опустив ноги на пол. Теперь этот ребёнок Учиха заинтересовал его больше. Должно быть, картина в глазах Саске была жуткой. Он сидел на своей кровати, поджав колени и смотрел на усмехающегося Мадару красными глазами. «Ну вот, я ему ещё и услугу оказал. Теперь у него есть шаринган. Если Наруто узнает, разозлится на меня», — последняя фраза в голове Мадары появилась непроизвольно. Мадара сам удивился такой мягкости в своих мыслях и вернулся вниманием к Саске. — Т-ты! Что тебе тут надо? — несмело прозвучал ожидаемый вопрос. Возмущённо и напугано. — А что, если скажу, что пришёл тебя убить? — Мадара склонил голову. Его глаза и зубы зловеще блестели в бледном свете луны. Единственное, чего не хватало для довершения образа — это его кусарикамы. Глаза младшего Учихи воинственно налились красным ещё глубже, в каждой радужке появилась вторая томоэ, но сам он поджался, очевидно, понимая, что умереть, сопротивляясь, он может, а вот победить — нет. Его взгляд говорил, что он готов проклясть Мадару. И ненависть эта основывалась не только на том, что тот угрожал забрать его жизнь. У него была какая-то важная цель. Такая же важная для Саске, как для Наруто — стать Хокаге. Мадара принял это к сведению. Уголок губ пополз вверх. Да и реакция у мальца была достойна Учиха. — Шучу я, — улыбчиво и с удовольствием выдохнул Мадара, вальяжно облокачиваясь на оконную раму. Саске ему не поверил, всё так же глядя активированными шаринганами и не рискуя двинуться. — Я просто поговорить пришёл, — взгляд Мадары стал серьёзнее. Некогда было тут рассиживаться. — Тогда говори и убирайся, — Саске, видимо, от шока (а от чего же ещё?) не следил за языком. Мадаре даже послышалось, что он добавил: «идиотский предок», но так как сказано это было очень тихо (а, значит, Саске осознавал расклад сил и боялся), то Мадара мог себе позволить не заострять на этом внимание. — Я смотрю, ты здесь один живёшь, — непринуждённо начал Мадара. — Только не говори мне, что по своей доброте душевной решил скрасить моё одиночество! Я не согласен жить с тобой! — выпалил Саске, задним числом думая, а всё ли уместно он сказал? — Вот так сразу не согласен?! А мы ведь даже ещё не узнали друг друга, — над смешливым взглядом Мадары брови взлетели вверх. Он был слегка восхищён, изумлён, умилён. И отвергнут. Да, этот ребёнок Учиха показывал такой темперамент, как если бы Мадара встретил вторую версию себя в детстве. — Я не хочу тебя узнавать, понятно? Зачем ты взялся вообще в моей жизни? — тихо пробубнил Саске, не желая мириться с рушащейся картиной мира, что они с Итачи теперь не единственные Учихи, и он не останется обречённо последним, когда убьёт Итачи. Впрочем, полноценно продолжить род тоже не получится, так как они оба мужики. Просто факт в том, что из Учих теперь ещё был Мадара, а это предполагало, что они теперь могут общаться на основе родственных связей. Саске был не готов, но решил, что разговор лучше поддержать: — Я живу здесь один шесть лет и не нуждаюсь в чьей-то помощи. — Шесть лет… А раньше? — Мадара спросил мягко, разом почувствовав, как это — разговаривать с ребёнком. Он даже почти не злился на грубость Саске, разом делая скидку на обстоятельства. — В другом доме, — коротко ответил Саске. Как бы он это ни отрицал, как бы ни раздражался и ни пытался быть сильным в одиночку, он хотел поговорить с Мадарой. Словно ощущал, что тот может понять и помочь, хотя, конечно, не признавал этого. Прославленная гордость Учих… Сто лет пройдёт, пока они честно признают свои потребности. Мадара продолжил грамотно: — А что случилось с тем домом? Саске хотел пожать плечами, но его передёрнуло. Они вышли на живую жилу, на нить, связывающую с трагедией, и нужно было быть осторожным. Мадара даже напрягся во внимании, вслушиваясь в слова, на которые у Саске могло не хватить голоса. — Мой брат. Голоса у Саске хватило. И, сказав об этом, он убрал свой шаринган. Не считал больше Мадару врагом? Кто знает… Может быть, у него просто не осталось сил его поддерживать. — Твой брат… связан с тем, что здесь нет никого, кроме тебя? — Да. Очень связан, — изо рта Саске высекались искры катона безо всяких печатей. Холодная ярость. Мадара к такой сам привык… — Но я не хочу об этом говорить. Я просто должен… — Саске поднял на него чёрные глаза и замолчал. «…его убить», — легко закончил Мадара. Улыбка на его лице сменилась с восхищённой на грустную и закончилась нотами горечи, пока вовсе не сползла с лица. Учиха убил остальных Учих, или каким-то другим способом привёл их к гибели. Всё это было похоже на его долбанутый клан. Если посмотреть на всю их историю, на их способ жизни, то вполне можно было ожидать чего-то такого в конце. Однако при всей своей безумности, Учихи не были лишены рассудка, как считали некоторые. Если этот один был лишён? Тогда почему его никто не остановил? Почему его не держали под надзором в первую очередь? Брат этого сопляка слетел с катушек и угробил клан? Хорошая версия, но так ли это? Пока слишком мало деталей. Единственное, что сейчас ещё точно можно узнать от Саске, это: — Как его имя? — А тебе зачем? — Саске всё ещё не доверял и опасался. Учитывая появление Мадары и характер Саске, это тоже было вполне ожидаемо. — Хочу знать имя того, кого ты хочешь убить, — с улыбкой зашёл Мадара с незащищённой стороны. Саске вздрогнул, не готовый к такому манёвру от Мадары. — Т-ты… будешь мне мешать? — неуверенно спросил он. — Или используешь против меня? — А зачем мне это? — просто и честно спросили его насмешливые глаза и почти добрый оскал. Саске задумался. Он и сам не нашёл ответа, зачем. И немного расслабился. — Тогда… я тебя не понимаю. Ты сам бросил свой клан, почему тогда тебя интересует имя того, кто его вырезал? — он уставился на Мадару и выглядел сейчас очень по-детски. «Вырезал, значит», — отметил для себя Мадара. — Ты ведь не знаешь, почему я бросил свой клан, — выверено спокойно начал он. Приоткрыть свою историю, зачать доверие. — Я предлагал этим при… — он словил взгляд Саске, который, в отличие от него, против клана ничего не имел, и неосторожные слова могли бы проехаться по крови. Мадара продолжил осторожнее: — прилежным гражданам покинуть деревню, когда положение — уже тогда — предрекало угрозу. Они не послушали. Я ушёл сам. Саске знал, что это не закончилось ничем хорошим и для Мадары. Мадара не стал ничего уточнять и просто ждал. — Понятно. — Саске не знал, хотел бы он ухода своего клана из деревни или нет. Что бы это поменяло? Сейчас он всё же склонялся к тому, что не хотел бы. Ведь Итачи и тогда бы мог всех убить, или умер бы сам — ещё раньше… В эпоху деревень ни к кому не примкнувшие кланы значительно проигрывали в шансах выжить. Саске поспешил выйти из этих затягивающих в бездонный омут отчаяния дум и выразительно посмотрел на Мадару. — Если ты говоришь правду, то зачем напал на деревню? Чтобы защитить клан? — не раздумывая, предположил Саске, не осознавая, что сам подбрасывает Мадаре вариант, с которым он может согласиться, если ему это выгодно, в независимости от того, правда это или нет. — Может и так… — Мадара не был таким благородным, но идея Саске ему понравилась. Он подумал, что для правдоподобности уместно бы было выразить лёгкое смущение, чтобы Саске уверился, что попал в точку. Но как же выразить? О чём подумать? «Нет, только не про голого Хашираму, — резко одёрнул себя Мадара. — Иначе смущение будет явно не таким, как надо». Он быстро бросил идею с тонкими эмоциональными реакциями, нелепо было терять на это время. И зачем он пытался зайти в этой игре так далеко? Впрочем, не всё было игрой. Мадара действительно хотел помочь глупому наследнику. Может, Саске ему ещё и пригодится, кто знает? — На деревню я напасть не смог, — открыто признался он. — Мы с Хаширамой сразились в лесу. Для моего поступка было много причин, некоторые из них — личного рода. Как и у тебя, — он пристально посмотрел на Саске. Это откровение должно было их сблизить. Саске от такого внимания сглотнул. Хаширама Сенджу — Первый Хокаге, и Второй Хокаге — Тобирама Сенджу, они были этими личными причинами? Какая же ирония, что сейчас Мадара жил с ними в одном доме. И не только с ними — ещё и с этим взбаламошенным Наруто Узумаки! Как только этот идиот умудрился призвать его сильнейшего предка? Нет, Наруто не просто нельзя было игнорировать — с него нельзя было спускать глаз! Но это должна была быть забота Хокаге, а не Саске. К своему удовлетворению, Саске был уверен, что Хокаге получит «приятностей и сюрпризов» не меньше, чем он сам. Но думая о новой жизни Наруто, Саске внезапно ощутил укол… зависти? Аккурат под печенью, словно кто-то иглу всадил. Наруто теперь проводил время с тремя сильнейшими людьми своего времени, а он… не был причастен ни к чему из этого. Действительно ли много плюсов в одиночестве… сейчас? И десяток минут назад, когда Мадара начал разговор, Саске сходу отверг возможность сблизиться. Хотелось забрать свои слова обратно, но… Учихи так не поступают. Никогда. Даже если Мадара шутил своими намёками и не собирался продолжать общение… он бы, как не прискорбно было это признавать, идеально подошёл в наставники. Характер у него, конечно, отвратный, но ведь и умения какие! И хотя у Саске были основания полагать, что Мадара не прочь будет с ним ещё пересечься, он был также уверен, что тот заставит его побегать за собой и проситься в ученики долго и мучительно. Весь его вид говорил, что чёртов Мадара Учиха любит насмехаться, унижать и когда перед ним унижаются. И не слабаки какие-то, а достойные шиноби. Саске хоть и не считал себя слабаком, перед Мадарой всё же был не опаснее… генина. Ему остро захотелось приступить к тренировкам как только взойдёт Солнце. Мадара продолжал смотреть на своего собеседника и стал выказывать откровенное нетерпение, постукивая пальцами по оконной раме. Саске решил не тянуть и дать Мадаре то, чего он хочет. В конце концов, это имя мог поведать не только он. А так, возможно, Мадара запомнит, что он пошёл навстречу. — Признание за признание, — не выдержал Саске. — Его зовут Учиха Итачи. Мадара кивнул, криво улыбнувшись, будто не только имя было его целью. Саске появилось ощущение, что мыслили они похожим образом. Но неловко было думать, что Мадара понимает его желания и читает по лицу. — Насильно тебя здесь не держат, — у Саске от этих слов похолодело в животе. На несколько секунд словно все внутренности замёрзли в лёд. Почему?.. Мадара не намекал, но Саске расценил его слова как побуждение двигаться вперёд. Что Саске застрял, что делает недостаточно, что путается, тормозит. Саске сам гнал себя вперёд, и слова, нацеленные не на это, задели за живое. — Ты живёшь в пустом квартале, чтобы всегда помнить. Чтобы легко покинуть деревню — ни к кому не привязываешься. Но даже я могу сказать, что ты слишком зациклился. Мадара очень хорошо его понимал. Саске собрался и насупился. — Слушай, не тебе мне об этом говорить. Мадара лишь снисходительно усмехнулся. — Можешь заходить ко мне в гости, — неожиданно легко перевёл он тему. — Узнаем друг друга получше, раз уж ты не хочешь, чтобы я приходил к тебе. Он всё-таки предложил! У Саске расширились глаза от удивления, и немного — от скрытой непризнанной радости. Но… для Саске не всё было так просто. — Я не могу, — хмуро ответил он, понуро отводя взгляд. — Из-за Наруто? — догадливо вскинул подбородок Мадара. — Да, — Саске, напротив, опустил голову. Неловко было признаваться в таких вещах язвительному предку. «Он будет смеяться», — он подумал это о Наруто, но относиться это могло и к Мадаре. Но сейчас Мадара не подал и намёка на смех. Большинство причин, почему Саске не навестил бы их дом, были связаны с Наруто. Некоторые были связаны с Мадарой и, по большому счёту — с каждым его обитателем. Он не знал Хашираму и Тобираму лично, а оказаться в доме среди тех, кто настроен к нему враждебно и тех, от кого не знаешь, чего ожидать, не хотелось. Саске вообще не любил ходить в гости, и Мадара должен был это понять, только взглянув на него. Но это не означало, что без общения ему действительно лучше. Лучше — Саске так себя убедил и просто следовал этому убеждению. Лучше. Потому что рядом-то никого и не было, и выгоднее было сделать вид, что это не его оставили, это он от всех отказался. И это сработало, вокруг него стали виться некоторые девчонки, считая его крутым, вот только они не вызывали в нём интереса. Наруто… время от времени навязчиво ошивался неподалёку и бессмысленно искал драки. Раздражал. Но не только. В нём Саске временами признавал кого-то, а кого — так и не мог понять. Попав в похожие обстоятельства, они стали такими разными. И, похоже, теперь различия между ними станут ещё больше. Саске не мог проиграть ему. То есть, пока что он лидировал по всем позициям. Но он не был дураком… — Наруто можно заставить заткнуться, — вкрадчиво произнёс Мадара. Эти слова принесли такое приятное тепло и холодок одновременно. Саске не сомневался, что Мадара может заставить много кого заткнуться, однако… уместно ли это? Саске ведь сам сказал Наруто, что ни в ком не нуждается. Как это будет выглядеть, если он придёт к ним в гости? Так, что Саске не отвечает за свои слова. Обставить так, что Мадара настаивал — малодушно. Да и получится ли? Саске впервые чувствовал себя заложником своих слов. Но… постепенно это можно изменить. Узнать Мадару и того же Наруто получше. Вместе с Сенджу узнать истоки Деревни. Услышать смысл от её живых создателей — не то же самое, что прочесть в учебнике. Но сначала ему нужно было стать сильнее и отомстить Итачи. А потом, если он выживет, можно подумать о возвращении в Коноху. У Мадары, вероятно, были свои причины. Саске не верил ни в доброту шиноби, ни в доброту Учих в отдельности. И всё же… Какаши подал надежду… что всё в мире начинается с них самих, с их выбора. Выбрать кого-то защищать, стать добрее… Изменив своё сердце, можно изменить мир? Сколько придётся перетерпеть, пережить? Это каким же нужно быть сильным, чтобы открыть сердце в мире шиноби и не умереть от боли? По силам ли это тебе, Наруто? Саске закрыл глаза, под веками кололо и пекло, но он не морщился и почти не обращал на это внимания. Он привык. — Я не могу тебе доверять, — устало сказал он Мадаре, надеясь завершить разговор. Напряжение всё ещё не отпускало, но адреналин выветривался, так как Мадара не выказывал больше признаков угрозы его жизни. Посреди ночи Саске не готов был справиться с такими объемами информации, и мозг бойкотировал, призывая отправиться отдыхать. — Но спасибо, я подумаю над твоим предложением, — Саске почувствовал, что лучше завершить диалог на вежливой ноте. — Да, действительно, — голос Мадары прозвучал насмешливо и ехидно, сам он поднял руку ладонью вверх ближе к лицу, посмотрел и ногти на согнутых пальцах и добавил серьёзнее: — Тебе некому доверять, а всё равно придётся. — Если ты так говоришь… то я предпочту встретиться с тобой днём, — Саске решил, что разумно зацепиться за возможность не разрывать контакт. — Только без Наруто. — Я по-ду-маю, — по слогам каверзно произнёс Мадара, уже показывая свою несговорчивость и в очередной раз — не лёгкость характера. — Я решу, когда тебе встретиться со мной. А до этого… раз ты от всего отказался, твоё время в твоих руках. Твои действия — в твоих руках. Покажи мне, чего ты стоишь. Я посмотрю, — на этих словах он расплылся в широкой ухмылке и, подмигнув, выпрыгнул из окна, взмахнув колючей на вид шевелюрой и полами тёмного кимоно. Саске нахмурился, не думая о том, что Мадара просчитал его вероятные действия наперёд, и бухнулся спиной на жёсткую кровать. «Можешь не говорить «спасибо»», — сказал Мадара и нахмурился тому, что испытал дежавю. «Последний Учиха — так смешно», — последовала другая мысль. Саске от этого, конечно, смешно не было, Мадару он как своего соклановца и родного человека пока ещё точно не воспринимал. Да, родным человеком Мадару было воспринять трудно, если родным ему не родился. Мадара это понимал. «Как минимум, нас осталось четверо, — размышлял Мадара. — Я надеюсь, Обито не помер. Я-то его хорошо тренировал, но он, порой, знатный придурок. Надеюсь, не увлёкся чем-нибудь и не похерил План. Хотя, даже если они там успешно продвигаются, возможно, придётся вносить корректировки». «Буду ли я тренировать Саске? Узнал бы Хаширама, что я возился с Обито, а теперь, возможно, буду с Саске, умилился бы. Хотя не факт, что обрадовался». Мадара прибыл в стан ожидающих в секунды и сразу же словил на себе пристальный чуть взволнованный взгляд Хаширамы и напряжённый чуть нервный взгляд Тобирамы. Нервным Тобирама был, скорее всего, из-за брата, который выразил ему своё мнение по поводу этой ситуации. Или же, что ещё хуже (или лучше, для кого как) — недовольно и многозначительно молчал всё это время. Мадара и сам знал, что труднее всего держаться не тогда, когда Хаширама упрекает, не когда кричит или даже угрожает мощью чакры, и, тем более, не когда он наигранно огорчается, а когда он вот так серьёзно молчит с жёсткой сосредоточенностью во взгляде. И Тобирама, скорее всего, испытал это сейчас на себе. Так ему и надо! Разочарованный вид Хаширамы рано или поздно приходит к решительному. Только сейчас для решений ещё рано, а в глазах Хаширамы было и беспокойство. Прямо как тогда, когда Мадара объявил ему, что у него новая мечта. — Мадара. Ты его напугал, — тон Хаширамы был ещё и упрямый. Но его взволнованность позволяла Мадаре чувствовать себя хозяином положения, доставляя приятные ощущения. — Да. Мой клан — мои методы, понятно? — довольно огрызнулся он. — Деревня наша. Методы должны быть общепринятые, — жёсткую линию рта исказил намёк на спокойную улыбку. Но… Хаширама входил в азарт спора? — Вот не надо сейчас про деревню, ладно? — беспроигрышно пошёл с козыря Мадара. Он хотел сохранить за собой выигрышное положение хотя бы здесь и сейчас, раз уж в другое время, в других местах и вещах получалось сомнительно. — Ладно, — тихо ответил Хаширама, предоставляя ему такую возможность. Хаширама не чувствовал никаких угрызений гордости уступить там, где, как он считал, это пойдёт на пользу. — Как поговорили? — поняв, что этот вопрос не очень содержательный, он добавил: — К чему пришли? — К тому, что он идиот. Но суть, конечно, не в этом. Возможно, возьму его в ученики. Только пусть он сначала за мной побегает. — Я знал, что ты любишь идиотов, — усмехнулся Тобирама, сказав это просто потому, что молчать ему было уже невыносимо. — Как и ты, — неожиданно без злости передразнил его Учиха. — Ты дашь ему шанс? — спросил Хаширама с глубиной в глазах, по которой Мадара мог догадаться о глубине вопроса. Хаширама считал, что Мадара начинает обживаться связями в деревне. А если так, то приживётся здесь, и, с большей вероятностью, не захочет никуда уходить. — Возможно, — ответил Мадара, собирая волосы в хвост. Он нехорошо зыркнул на Тобираму, как бы на всякий случай выражая, что малой Учиха под его защитой, и прикоснуться к нему он не даст. Тобирама капитулировал взглядом, показывая, что он и не собирался, и этим же растерянным взглядом обычно резких и наглых красных глаз как будто… немного извинялся? Начинал осознавать, что ставил палки в колёса мирному союзу Учих и Сенджу? И в первую очередь — лично Мадаре? Если Тобирама способен каяться, то пусть кается. Хотя тот вряд ли способен, а Мадара хотел бы, чтобы Тобирама искупал перед ним свои проступки… «Глупый Учиха», — вот что подумал Тобирама. «Я хотел как лучше». «С ними никогда не угадаешь». «Чёртов клан». «Я всё слышу!» — рыкнул Мадара, начиная закипать. Тобирама решил не нарываться на конфликт и закрыл сознание, а там уже думал себе, что заблагорассудится. Каялся он, ага, конечно! Мадара сжал кулаки и, кто бы знал, каких усилий воли ему стоило удержать бушующую внутри и рвущуюся наружу чакру и не вмазать Тобираме так, что мокрого места бы не осталось. Вместо этого, мало-мальски успокоившись, он рассказал им скупые факты, которые узнал от Саске и несколько других моментов, которые счёл нужными раскрыть. Например, то, что возможно, в их «семью» станет вхож ещё один Учиха, что, несомненно, не порадовало Тобираму. Но тот, воздержавшись от комментариев, лишь вопрошающе поднял глаза к Звёздам. Судя по неудовлетворённому виду Тобирамы, Небо ему не отвечало, что вызвало у Мадары ехидный смешок. Однако он даже позлорадствовать толком не мог. После информативного разговора они молчали. Мадаре приходилось справляться с эмоциями. Не всегда приятно быть правым. Если ты считаешь кого-то мудаком и он поступает как мудак — примерно так, как ты ожидал, сам по себе этот факт не приносит радости. Но неужели Мадара хранил надежду на лучшее в людях? Нет, это было занятием Хаширамы. Мадара пробовал когда-то… но у него не получилось. Чего он ожидал от Тобирамы? Учихи… мягко сказать, были не самым спокойным кланом, а Тобирама никогда не был с ними мягок и терпелив. Возможно даже, что Тобирама просто провалил свой эксперимент. Мадара поморщился, словно ему перед носом показали дёргающегося жука, и как бы «случайно» болезненно наступил Тобираме на ногу. Тобирама резко повернулся, сощурив глаза и слегка оскалившись, но так же быстро развернулся обратно и, поджав губы, ничего не сказал. Мадара не был счастлив результатом. Клан поплатился за недальновидность и недоверие своему лидеру, Мадара испытал по этому поводу немного злорадства, но потом ему стало их просто жаль. И себя тоже. Но себя он жалеть не собирался, и немедленно зашагал бодрее, словно убегая от своих мыслей, вырвался вперёд, оставляя Сенджу позади. Его не догоняли, давая возможность побыть одному, но на этот раз, к радости Хаширамы, он пошёл не куда-то, а домой. Упал на спину, разметав волосы по кровати, уставился на потолок. Положение было глупым. Мадара пытался уснуть, чтобы не участвовать в глупостях, вместо здорового полноценного сна. — Можно я лягу с тобой? — спросил Хаширама, подобравшись довольно близко. Мадара за своими мыслями заметил его не сразу и нахохлился, выпирая спину и лопатки. Он забыл закрыть дверь? Вряд ли. Но разве бы это помешало Хашираме, если он чувствовал, что Мадаре нужна компания? — Ладно, ложись. Только не смей меня утешать, это не какая-то неожиданная трагедия. — Но ты злишься, — осторожно сказал Хаширама. — И я тебя понимаю. Я тоже зол, но не так, как ты, конечно. — Не так, — подтвердил Мадара. В объятиях Хаширамы у него получилось заснуть относительно быстро. Чувство, что Хаширама рядом, на одной с ним стороне, успокаивало, даже если часть из этого и была уютной иллюзией. Или не была? Мадара мотнул головой, прежде, чем Морфей завоевал его полностью — как же достали недопонимания. Тобирама зашёл в дом последним. От неспокойствия на душе он проверил, кто где, закрыв глаза и прислушавшись к потокам чакры. Брат с Мадарой в комнате Мадары. И хорошо, и плохо. Наруто спит у себя. Хоть тут всё хорошо. У себя он лёг на кровать таким же образом, как ранее Учиха, и сложил на животе руки домиком, продолжая думать то, что начал ещё по дороге. Один сумасшедший Учиха вырезал всех, кроме своего младшего брата — в принципе, это укладывалось в голову, по крайней мере, эту картинку можно было туда уложить, не ломая основополагающие представления об Учихах. Тобирама невольно вспомнил Мадару, который, по его мнению, мог поступить точно так же, будь у него весомый повод. Но, Тобирама не спешил соглашаться с этой простенькой версией. Учиха не были такими придурками, чтобы даже ночью всем кланом умереть от рук одного шиноби. Или он переоценивал Учих? Да нет же, он с ними сражался, так что… кому, как не ему знать?.. Разве что этот Итачи был хотя бы в половину так силён, как Мадара… тогда с натяжкой можно было поверить, что у клана не было шансов. Но. Одно дело, если они сами себя уничтожили, а другое дело, если их к этому кто-то подтолкнул, или вообще посодействовал. Учих, конечно, нельзя назвать благоразумным кланом, но и среди них встречались адекватные люди. Что они делали? Как это всё случилось? На эти вопросы надо было найти ответы. Что-то в этой истории было явно недосказано, и, как бы Тобирама не хотел заниматься расследованием смерти Учих, нужно было это сделать для безопасности деревни, ведь Тайная сторона не должна быть Тёмной, она тоже должна быть сколько возможно чистой, от этого зависит функционал деревни и благополучие граждан. А ещё он, как бы не хотелось этого признавать, хотел очистить свой статус перед Мадарой от этого пятна. Хотя Мадара и сам не особо любил свой клан, берёг его в большей мере по чувству долга и ради Изуны, причастность к его исчезновению он Тобираме просто так не простит и не спустит, удобно же — ещё один грех в копилку — больше причин ненавидеть, больше оправданий сорваться на нём или просто когда-нибудь убить. Тобирама невесело и горько усмехнулся. Надеяться, что Мадара не такой мудак, как он себя уже зарекомендовал, он бы не стал. Ловить на себе обвинительные высокомерные взгляды «Я знал, что ты убьёшь мой клан, так и случилась» ему тоже не хотелось. Надо было расставить все точки там, где они нужны. Тобирама вздохнул, переводя мысли на эту тему в другое русло. …Если была замешана политика, то подобное — не методы Хирузена. Но вот Данзо… — Тобирама вспомнил о словах Мадары о двоевластии — он мог бы. Второй Хокаге нахмурился, он не предполагал такого исхода, назначая Учих полицией. Если люди были недовольны, если их боялись, избегали, ненавидели, Учихи страдали. А когда они страдают, они злятся. Нетрудно было продолжить логическую цепочку… В какой-то мере такой ход событий можно было засчитать и как его провал. Но и Мадара тоже хорош: припёрся с Девятихвостым разрушать Деревню и выяснять отношения с Хаширамой. Конечно, после этого безумия Учих стали остерегаться больше. А потом тот случай с Четвёртым — ещё один сумасшедший Учиха с Курамой. И тогда уже не было Хаширамы, так что немало шиноби воочию ужаснулись алоглазой силе проклятого Мангёке, чтоб его. В каком-то смысле Учихи сами вырыли себе могилу, они не умели работать сообща. Но всё же несправедливо, что переступали закон одни, а пострадали другие. Вот только не Мадаре, приложившему к этому руку, упрекать его в судьбе своего клана. В случившейся ситуации виноваты все стороны, кто в ней участвовал. Из известных — Тобирама, Мадара, двойник Мадары в маске, Итачи и сами Учихи. Причастность Данзо и Хирузена предстояло выяснить. Тобирама на этой более-менее мажорной ноте закрыл глаза, пытаясь уснуть. Что-то подсказывало ему, что завтра подъем будет трудным. Но мысли с головы не шли, прыгали в голове как кузнечики с тяжестью лошадей. И почему всё сложилось именно так? Самый проблемный клан, который ему никогда не нравился, доставлял вместе с преимуществами кучу проблем, исчез, но это его совсем не радовало. Вместо этого тошнило от общей неправильности происходящего, задавала вопросы совесть, подступала пустота. И закрадывался страх ещё что-то потерять. Что потерять? Неужели Хаширама мог отдалиться от него из-за этого? Нет, Хаширама не должен, он должен понимать… Всё-таки на мажорной ноте уснуть не получилось, но Тобираме пришлось смириться с этим, и уснул он уже как есть.