— Тобирама уже внутри, — сухо сказал Мадара вместо приветствия.
— Как быстро управился! — не удержался от удивлённого возгласа Хаширама.
— Твой брат во всём быстрый, — едко заметил Учиха. Сказано это было так, что это вроде как был и комплимент, но в то же время и оскорбление. Хаширама присмотрелся — ему казалось, или Мадара немного нервничал?
— Так а ты меня ждал? — искренне улыбнулся Хаширама внезапной мысли.
— Ну знаешь, — Мадара нахмурился. — Проводить время наедине с твоим братцем и его старым учеником — то ещё удовольствие.
— Если бы тебе не нравилось спорить, то спорил бы меньше, — резонно заметил Хаширама, двинувшись по коридору. — Хоть Тобирама и кажется сварливым, он не придирается просто так, из вредности. Да и не горит желанием враждовать.
Мадара на это лишь неопределённо хмыкнул, смотря к кому, сказал и шёл вровень с Хаширамой, отчего остальные шиноби отступали в сторону и почтительно склоняли голову.
— Наконец-то, — услышали они голос Тобирамы, когда открыли дверь. — Уже несколько сотрудников возвращались сюда, потому что боялись проходить мимо Мадары. Подумать только, дожидался тебя, Хаширама, — Тобирама посмотрел на него с неопределённым посылом. Хашираму эти слова натолкнули на мысль, что Мадаре нужна его поддержка. То, что Мадара ждал его, могло означать потребность в его присутствии, потребность в человеке, способном морально защитить от других и от самого себя, если потребуется. Мадара сильный, но даже сильные не всегда справляются в одиночку. С недоверием в одиночку не справляются. — А ты нашёл же место — стоять у дверей, — беззлобно, но недовольно бросил Тобирама Мадаре.
— И что ты им сказал? — спокойно поинтересовался Мадара, игнорируя замечание.
— О том, что ты вскоре оттуда уйдёшь, — так же ровно ответил Тобирама. Мадара было грозно сощурился, а потом неожиданно потупил взгляд. Хаширама проследил за этим движением. Чувства Мадары он мог понять. Деревенские его побаивались… И не было ничего радостного в том, что боялись его в мирной жизни. Ведь всё, что они знают — это история… чему-то другому ещё некогда было родиться. Да и что Хаширама мог им сказать? Он сердцем верил в Мадару, а тот вроде как тянулся к нему и даже вёл себя с натяжкой нормально, но аргументов, почему жители должны ему доверять, у него самого пока не было. Хаширама и сам до конца не знал, можно ли, однако был готов рискнуть, чего от других требовать не мог. Странно и радостно: после испытания с Наруто, Тобирама его негласно поддержал, немного и не окончательно — но дал Мадаре шанс. Хаширама был благодарен даже за крохотное улучшение его отношения к Мадаре.
— Но также я сказал им то, что они должны устыдиться своего страха. Каким бы сильным ты ни был, сейчас ты житель деревни, а значит не причинишь им вреда. Надеюсь, я не зря это сказал? — Тобирама испытывающе сощурился, а Мадара поднял взгляд, и они встретились глазами. Несколько секунд они что-то безмолвно выясняли, ища что-то на дне зрачков друг друга, а потом Мадара смежил веки и выдохнул.
— По-моему, это очевидно, — сказал он. — Я до сих пор никого не убил и даже не покалечил. Не знаю, с чего ты даёшь такие обещания, это даже забавно. Я бы о тебе своим людям ничего хорошего не сказал.
«Оно и понятно, его люди мертвы, — подумал Тобирама. — И он считает меня не последним причастным к этому человеком».
— «Спасибо» я тебе не скажу и должным чувствовать не буду, — сказал Мадара с закрытыми глазами и усмешкой. Насмехался, но жест оценил.
— Вот и ладно, — взгляд Тобирамы расслабился, он повернулся к Хирузену. Теперь, сидя на столе, он чувствовал себя вполне комфортно, словно вновь освоился. — Я уже распорядился о нововведениях в Академии. Теперь нужно составить план новых уроков, найти людей и ввести это в программу. Понятно, что это будет тест-драйв, поэтому я непосредственно буду участвовать. В первый год каждый джонин будет обязан провести хотя бы одно занятие из рубрики «Ниндзя в реальных условиях» с учениками. Это как теория, так и практика. И мне нужен список тех, кто согласился бы быть первыми.
— Я подумаю, — Хирузен сложил руки и опустил на них подбородок. — Думаю, Майто Гай охотно согласится. Куренай тоже может помочь… Насчёт всех… Далеко не все готовы общаться с детьми, я думаю…
— Одно занятие — это работа учителем. Если они шиноби, то ничего страшного с ними не случится. А там уже пойдёт естественный отбор тех, кто сможет и захочет преподавать. Я понимаю, что это всё ново и может быть непонятно, потому первое занятие проведу я с Мадарой.
Внезапно услышав своё имя в речи, где оно не подразумевалось, Мадара удивился настолько, что даже не сразу смог возмутиться.
— В смысле? — наконец к нему вернулся дар речи, но он всё ещё не понимал, как так вообще произошло, что его записали проводить занятие. — А меня ты спросил?! — припечатал он негодующе.
— Считай, что сейчас и спросил.
— Но! — хотел было продолжить возмущаться Мадара, но даже не знал, что сказать — настолько неожиданно это было.
— Если вы считаете, что так нужно, то я не против, Тобирама-сенсей, — с почтением ответил Хирузен.
— Я своё согласие не давал. Понятно? — выпалил, наконец, Мадара.
— Понятно, — кивнул ему Тобирама. — Давай ты не будешь сразу отказываться, а подумаешь и мы обсудим это позже?
Мадара хмыкнул и отвернул голову. Хаширама умилялся.
— Заставлять тебя никто не будет, но хотя бы поговорить об этом можно. — И приблизившись к Мадаре, шепнул ему на ухо: — Это хороший шанс, чтобы тебя полюбили дети.
Мадара покосился на него с возмущением:
— Я не хочу, чтобы меня любили дети! — по едва заметному румянцу Хаширама понял, что это не совсем правда, и понимающе улыбнулся. Детей бывает слишком много — не количеством даже, а энергией, но их эмоции такие честные и искренние. — Ну и ты тогда тоже участвуй!
— Конечно, я тоже об этом подумаю, — Хаширама подмигнул. Безоговорочно соглашаться он мудро не спешил.
Тобирама побарабанил пальцами по столу. А Хаширама спросил:
— Кстати, насчёт экономики Конохи. Что-то я не заметил здесь игорных домов. Тобирама, неужели ты их все закрыл?
— Да, братец. Они только развращают шиноби. Пусть лучше люди на деньги от миссий открывают свои небольшие бизнесы. От игорных домов больше вреда, чем пользы.
Хаширама заметно потускнел.
— Но, может, мы откроем хотя бы парочку? — он с надеждой посмотрел на Хирузена. — Шиноби нужно иногда развлекаться, выпускать пар и испытывать на себе игру удачи. — Третий Хокаге поёжился. Отказывать богу шиноби и светилу Конохи было бы крайне непочтительно. Но как только он собирался открыть рот и пойти навстречу Хашираме, как словил, больше того — до глубины костей почувствовал на себе два тяжёлых взгляда и поёжился ещё больше.
«Не смей, — говорил взгляд Тобирамы. — Даже не думай».
«Только попробуй», — говорил Мадара. — Хашираме нельзя».
— Мне кажется, что шиноби Конохи станут менее дисциплинированны и начнут пропускать миссии, — дипломатично выговорил Хирузен. — Но если честно, мне Тобирама-сенсей строго настрого запретил их открывать. Может, вы и не знаете, но Тсунаде уже умудрилась потратить немало из казны Сенджу, — и выдохнул.
— Да, брат, ты же не хочешь, чтобы мы из самого богатого клана стали самым нищим? Если ещё и ты вернёшься к своей привычке, то мне страшно подумать, что с нами будет, — Тобирама положил руку ему на плечо.
— Но я же далеко не всегда проигрываю! — возмутился Хаширама.
— Тебе напомнить, как это обычно происходит? — Тобирама чуть сжал его плечо и голос приобрёл заметные злые оттенки. Мадара с закрытыми глазами молчал, так как был на редкость солидарен с Тобирамой. Хаширама в казино не вызывал у него такого интереса, что Хаширама на поле боя, да и окружение шумных гуляк ему не нравилось. Так что, по мнению Мадары, Хаширама только зря тратил там время. — Ты выигрываешь мелкие партии, и когда тебе начинает везти по-крупному, ты ставишь всё и, — Тобирама сделал драматическую паузу, — проигрываешь!
— Ой, подумаешь, с кем не бывает! — возмущённо фыркнул Хаширама и скинул руку брата. Но крыть было нечем — такое происходило довольно часто. Этот факт, как и отсутствие игорных домов его не радовал, поэтому, как настоящий Хокаге, взвесив «за» и «против» он решил не настаивать на открытии домов, а свою любовь к азартным играм реализовывать более безопасным путём, ну или же… иногда можно и в город сходить. — Хоть чайные дома в Конохе есть?
На него удивлённо посмотрели две пары глаз, а третья — Мадарина — оскорблённо.
— Да я не для себя спрашиваю. Шиноби-то нужно иногда расслабиться и пообщаться с кем-то приятным. Далеко не у всех ведь есть семьи.
— Ага, пообщаться, — ехидно прокомментировал Мадара. — Ты у нас всегда был общительный.
«Я не понял, тебе меня мало, да? Ты ещё каких-то мальчиков-девочек хочешь?» — Мадара закипал от негодования и возмущения.
«Мадара, — успокаивающе мягко, насколько мог, обратился он. — Я действительно о жителях волнуюсь. И раз я спрашиваю о их существовании, значит, я туда не ходил. Тебе не о чём волноваться. Если я соберусь послушать пение гейш и игру на кото, то обязательно приглашу тебя с собой».
Мадара фыркнул, но его гордость осталась довольна.
— Да, Хирузен, ещё нам стоит обсудить грядущий экзамен и то, что ему сопутствует. Например, как и где мы будем принимать гостей. Хватит ли у нас сил присматривать за каждой прибывшей командой и сопровождающими их джонинами вне экзамена?
Выражение лица Хирузена выражало сокрушение и смирение одновременно. Похоже, он хотел уже скорее уйти на пенсию, чем общаться с дотошным сенсеем.
Хаширама с Мадарой были готовы ретироваться; когда Тобирама начинал… то разбор деталей такого важного мероприятия мог затянуться на часы. Они кивнули друг другу и тихо направились к двери. Тобирама неожиданно нагнал их в коридоре с упрёком в глазах «Я понимаю, что оно вам не сдалось, но могли бы проявить хотя бы уважение».
«Сдалось, сдалось, — не слишком уверенно попытался переубедить его Хаширама. — Ты просто очень…»
«Любишь обсасывать детали», — сказал вместо него Мадара и усмехнулся.
Тобирама вскинул бровь, мол, «зачем ты так сказал».
«И вдаёшься в подробности, которые нас не интересуют», — уже спокойно добавил Мадара.
Тобирама звучно выдохнул через нос.
«В любом случае, ты так быстро закончил разговор? — спросил Мадара. — Ради того, чтобы побыть с нами?»
Тобирама дёрнул краешком рта, Хаширама наблюдал за ними, так и не решив, что сказать.
— К Хирузену я вернусь позже, а сейчас, — он ядовито посмотрел на Мадару, — мне нужно поговорить с Хаширамой.
Мадара наклонил голову, мол, говори.
— Наедине, — с этими словами Тобирама решительно схватил Хашираму за руку и потащил Хашираму за собой. Тот успел повернуться и сказать Мадаре с извиняющейся улыбкой:
— Прости, ты же знаешь, Тобирама бывает скрытным. Увидимся!
Мадара понял, что не успел сказать Хашираме, что нужна его помощь в постройке полигона Учих, который он, проверяя на прочность, разнёс. И то, что скажет Тобирама, лучше знать. Мадара отправил за ними клона, а сам пошёл встречать Саске, дабы тот не пытался собственноручно проявить детективные способности и не бежал с донесением к Хокаге.
***
— И о чём ты хотел поговорить, что пришлось так некрасиво уйти?
— О том, что твои клетки использовали для экспериментов, — сходу вбросил Тобирама, убедившись, что их никто не подслушивает. Клон Мадары держался на расстоянии и успешно скрывал свою чакру даже от такого высококлассного сенсора.
Хаширама сразу посерьёзнел.
— Для каких?
— Хотели получить шиноби со стихией Дерева. — Тобирама сложил руки на груди. — Ты понимаешь, что это значит?
— Были жертвы? — спросил Хаширама без намёка на веселье.
— Да, — Тобирама кивнул, призадумавшись. — Но теперь в Конохе есть ещё один пользователь Мокутона. До тебя ему далеко, но всё же…
— Я понял. Надо будет с ним встретиться. Скорее всего, он потомок нашего клана, раз клетки прижились, — Хаширама взялся за подбородок. — Но сейчас мне вот что интересно: как это всё получилось? Хирузен это одобрил?
— Сначала да, — чуть подумав, ответил Тобирама. — Но после пяти неудач запретил. Однако… эксперименты продолжились нелегально.
— И сколько было жертв? — охрипшим голосом спросил Хаширама. — Кто их вообще надоумил разорять могилы и брать мои клетки?
Тобирама посмотрел несколько обиженно и немного оскорблённо.
— Ах, ну да, — Хаширама вовремя вспомнил, как Тобирама работал над Эдо Тенсеем. — Допустим, кто подал пример, очевидно, — он укоризненно посмотрел на младшего брата. Тот поджал губы и отвёл взгляд. — Ты знаешь, над кем экспериментировали и сколько их было?
— В официальных данных исследовательского отдела есть пять записей об летальных исходах. А потом через месяц буквально один удачный экземпляр. Как исследователь я понял, что эта картина очень неправдоподобна. И поговорил об этом с Хирузеном. Он признался, что его ученик имел нездоровую тягу к исследованиям, и запрет его не остановил. Это были дети, Хирузен сам не знает точного их числа, я могу предположить, что не меньше, чем полсотни.
— Это меня огорчает, конечно. — Хаширама немного помолчал и с тяжестью выдохнул: — Но былого не воротишь. И хорошо, что они всё же получили удачный экземпляр, — он уверенно посмотрел на Тобираму, — иначе жертв могло быть больше. Где сейчас этот ученик?
— Орочимару сбежал после того инцидента из Деревни. Сейчас у него есть своя.
— И ему никто не помогал? Трудно такое в одиночку провернуть.
— Возможно, что помогал. Мои подозрения падают на Данзо. Судя по его теневому статусу и предпочтениям в политике, это вполне мог быть он.
— Да, он восхищался тобой и старался брать с тебя пример. Так что не удивлюсь, если именно он поощрил эти исследования.
— Эти исследования были для того, чтобы получить силу подавлять Кьюби.
— Но это совсем не оправдывает детских жертв. Да уж, опасливость он тоже перенял от тебя в усиленном виде…
— Ты пытаешься сказать, что это я ответственен за это? — возмутился Тобирама. — Я бы ещё понял, если бы услышал это от Мадары… но ты…
— Нет, ну то есть твоё влияние на это есть, но ты в этом не виноват. Ты же не проводил исследования на гражданах Конохи? — Хаширама подозрительно посмотрел на него.
— Только на приговорённых преступниках и вражеских шиноби, ты же знаешь, — Тобирама возмущённо посмотрел в глаза брата. — Уж на детях точно не проводил.
— Хорошо, — Хаширама выдохнул затаенное дыхание. — Хотя бы это радует.
«А на Учихах? — подумал клон Мадары. — На Учихах проводил?»
Тобирама вдруг посмотрел в сторону веток, где он скрывался, и пришлось утихомирить свои эмоции.
— Этот Орочимару может заявиться на экзамен. Вряд ли официально, — дельно заметил Хаширама и посмотрел серьёзно. — Нужно быть на чеку.
— Да. Я как раз сейчас вернусь к Хирузену обсуждать подготовку и безопасность Конохи. Это всё, что я хотел тебе сказать.
— Ну спасибо, умеешь же ты обрадовать. А как хоть зовут этого нового обладателя Мокутона?
— Ямато. У него, кстати, несколько имён. Он служит в АНБУ.
— Понятно, — Хаширама смотрел сквозь вещи, погрузившись в раздумья о жизни шиноби.
Тобирама ушёл, оставив его наедине со спутанными мыслями, как из кустов выскочила нин-кошка, передав сообщение от Мадары. Хаширама поднял медовые глаза к Солнцу, его ждали.
Тем временем клон Мадары отправился следить за Тобирамой дальше.
***
Тобирама возвращался домой с желанием отдохнуть и ещё по дороге попросил судьбу, чтобы дома его никто не трогал. Благо, гостиная была пустой, но он ощущал чакру Мадары в его комнате. Чакра была густой и возбуждённой. Спрашивать, обнаружил ли он что-то во время своего патруля было явно не самое подходящее время, да и Тобирама не горел желанием с ним разговаривать, поэтому, приняв душ, отправился в свою комнату, где и заснул за чтением свитка.
Проснуться ему пришлось от стонов Мадары, иногда срывающихся на крик. Послушав это с полминуты, он обнаружил нежеланную тяжесть у себя в паху.
«Нет, так нельзя», — подумал он сразу и о них, и о себе. Сознание начало рисовать картины, в каких позах и как его брат берёт Мадару, что тот так орёт. У Тобирамы слух хороший, но ведь и кто другой мог услышать. «Хорошо, что хоть не в комнате Хаширамы, она ведь рядом с Наруто. Хотя… ничего хорошего. Как мне теперь уснуть?» — Тобирама открыл окно, впуская прохладный воздух и выпуская часть звуков на улицу. Правда, в комнате они от этого не утихли. Постояв на сквозняке в надежде остыть, Тобирама вернулся на кровать, и тут послышался явно оргазменный вскрик Мадары, сопровождающийся стоном Хаширамы, шлепок, а потом стук, словно кто-то упал с кровати, возня и ругань вперемешку с ласковыми словами.
«Вот же ж громкие придурки», — подумал Тобирама и стал дрочить. Если никто не узнает, то это не так и страшно, но для себя неприятно — почему ему приходится дрочить из-за них?
Собственно, на этом ничего не закончилось, после передышки за стеной пошли на второй заход, а там и на третий, а потом он сбился со счёта, потому что мыслям было не до этого, и впервые так ругал Хашираму с Мадарой за их нечеловеческую выносливость и неосмотрительность.
«Может, Мадара специально такой громкий? Знает же про мой чуткий сон и спать не даёт?» — подумал Тобирама. А, может, и не специально. Забыл про всё и про него в том числе и наслаждается процессом. Тобирама бухнулся затылком на подушку. Ему тоже захотелось насладиться процессом, и не с кем-нибудь, а с кем-то из них. Ужаснувшись сперва этой мысли, он постепенно успокоился, оправдывая ситуацию естественными потребностями тела, а затем решил, что нужно просто сменить обстановку и отвлечься от навязанных ему идей. Стучаться к ним и требовать прекратить было несподручно, ждать, пока они закончат, не было ни желания, ни сил, а значит оставалось переночевать в другом месте. Тобирама как раз вспомнил, куда мог пойти.
***
Проснулся он рано и настороженно, как и всегда, когда ночевал не у себя, но на удивление, хозяин дома не уступил ему в раннем пробуждении и уже хлебал зелёный чай. Деревянный пол холодил ноги, поэтому Тобирама быстро переступая с ноги на ногу дошёл в ванную, чувствуя на себе пристальный взгляд и не чувствуя смущения.
Вчера он завалился достаточно поздно и едва не завязалась драка.
— Вы напугали меня, Тобирама-сан. Чем обязан такому неожиданному визиту? — спросили его, когда он вышел из ванной.
— Прости меня, Какаши, — Тобирама уронил подбородок на сложённые замком руки. — Твой дом первым пришёл на ум, и я не стал искать другие варианты. К тому же, мы вроде договорились, что я могу приходить к тебе в тяжёлые времена.
На сковородке жарился омлет, а Какаши стоял у плиты, чтобы не пропустить момент, когда его нужно сворачивать. Чтобы посмотреть на Тобираму, ему пришлось повернуть голову параллельно плечу:
— Так что за трудные времена настигли вас ночью? — прищурился.
— Балаган. Шум. Мне нужен был здоровый сон, а я никак не мог заснуть. И я не ошибся, выбрав твой дом. Тут действительно было тихо. — Тобирама подумал о том, что стоит заняться разработкой Техники Тишины — она может пригодиться не только на поле боя, но и в быту. Особенно в быту.
— Я польщён, — с долей недовольства произнёс Какаши. — Но я не ожидал, что мои услуги понадобятся так скоро, — в голосе чувствовалась некая язвительность.— Могли бы вы меня хоть как-то предупредить? — Какаши требовательно посмотрел в тёмно-вишнёвые глаза. Ночное появление шиноби в его доме, мало того, что разбудило, так и заставило испытать стресс и атаковать на пределе возможностей. Проснулся Какаши не от движений, а от присутствия чакры, которую Тобирама не скрыл, и с первого движения не сомневался, что в его дом пробрался высококлассный ниндзя. Они обменялись десятком ударов, пока Какаши не признал в ночном визитёре Второго. Потом он включил свет и постепенно успокоился, хотя всё ещё был ошарашен. Выслушав короткую просьбу Тобирамы, Какаши достал ему футон и разрешил воспользоваться ванной. Так Тобирама остался на ночь.
— Я понимаю, что лишняя тревога плохо влияет на здоровье, да и приди ты ко мне так же, мог бы остаться мёртвым или тяжело раненым. Согласен, мне стоит заранее предупреждать о своём приходе, за исключением тренировок.
— Тренировок? — Какаши повёл бровью, перекладывая омлет на тарелку.
— Да, на скорость реакции и слаженность действий в непредвиденных обстоятельствах, — Тобирама довольно прикрыл глаза, делая глоток из своей чашки.
— Хитрый же вы, Тобирама-сан, всё обернёте в свою пользу, — примирительно усмехнулся Хатаке. — Но ветеранам войны вроде меня внеплановые тренировки не положены. — «Он участвовал в войне», — сделал заметку Тобирама, а Какаши продолжил: — Да и кто у вас так шумел, что спать не давал? Наруто, что ли?
— Если бы, — Тобирама решил быть честным, насколько мог. — Его бы уж как-нибудь утихомирили, и я бы к тебе не пришёл.
— Кто же тогда? — заинтересованно понизил голос Какаши, предчувствуя, что может узнать что-то секретное.
— Хаширама с Мадарой. Они как расшумятся… — Тобирама подпёр щеку рукой, следя за Какаши, — даже я не всегда могу с этим что-то сделать.
— Занятно… И чего же они так шумели? — не удержался Какаши.
Тобирама поперхнулся и прочистил горло.
— Они найдут повод… — он старался выглядеть серьёзно и не смущаться всплывающим воспоминаниям. — Они могут завестись с полуоборота, только глядя друг на друга. А пламенности их споров могут позавидовать даже искусные ораторы.
Какаши хмыкнул в ответ, и Тобирама не знал, что он подумал и поверил ли. Дальше Хатаке не стал его расспрашивать, возможно, из-за тактичности. Тобирама был признателен ему за это.
— Пока готов только омлет, — Какаши поставил перед ним первую готовую порцию. — Можете поесть.
— Подожди, — Тобирама встал и унёс свою тарелку к плите. — Я помогу с овощами. Позавтракаем полноценно.
Какаши поднял на него взгляд и встал следом, удивлённо сказал:
— Хорошо.
