Мера хаоса

Пальцы дробно стучат по столу, создавая ритм: длинное вступление, сбивка; мерное притопывание ногой, имитирующее бочку. — Да хватит! — привычно возмущается соседка по парте, толкает острым локотком в бок. Он лишь смеётся, вскидывая руки в немом извинении, зная, что надолго его не хватит. Минут через пять класс вновь заполняет тихий ритм. Даже учителя уже привыкли, так что не обращают внимания. Соседка лишь вздыхает, ведь на самом деле тоже смирилась. Она сама говорила, что, когда он прогуливает или болеет, становится слишком тихо. Он едва не подпрыгивает на стуле от нетерпения, дожидаясь звонка. Чтобы успеть на репетицию придётся бежать до самой остановки, а, после короткой передышки в автобусе, бежать снова. Солнечные лучи расцвечивают класс, падают на исписанные листы тетради по физике. Бах. Он мчится, выбравшись из душного транспорта. Сентябрь выдался необычайно жарким, особенно для таких пробежек, так что он только и успевает смахивать пот со лба. Ровные ряды облупившихся гаражей успокаивают, доносящийся издалека ритм и эхо басов говорят: все уже в сборе. Море рук хлопает его по плечам, спине, кто-то отвешивает лёгкую оплеуху и ерошит волосы на макушке. Почти не опоздал. Барабанная установка ждёт его, и он сразу же усаживается на табуретку, разминая пальцы. Палочки в руках ощущаются весомо и правильно. Он ударяет по тарелке, пробуя, отыскивая нужное настроение. Остальные недовольно вопят, прикрывая уши, и хохочут. Завтра концерт во «Фригате». После привычных каверов Смитс можно будет сыграть пару своих нетленок — это ли не счастье? Бам. На улицу они выбираются, когда уже начинает темнеть. После долгой репетиции футболка влажно липнет к спине, но джинсовая куртка поверх спасает от холода. Лучше бы не заболеть — мама будет причитать и заставит отлёживаться дома. Ссориться и после сбегать к друзьям совсем не хочется. Они идут к остановке маленькой толпой и, смеясь, обсуждают завтрашний концерт. Утром нужно будет собрать аппаратуру, ближе к вечеру загрузить в такси и доставить в клуб. План на потом: приехать вовремя, разогреться, не напиться до выступления слишком сильно, уйти на своих двоих в конце вечера. Последнее кажется чем-то из разряда невозможного, ну и что?.. На прощание его целует подруга. Все улюлюкают, он смеётся в её приоткрытые губы, пахнущие уже стёршимся вишнёвым блеском. Это ничего не значит. Им просто весело и легко. Бум. В окне их квартиры на шестом этаже горит свет. Он улыбается: мама ждёт, а сегодня даже получилось вернуться пораньше. В подъезде как всегда пахнет вовсе не розами, лифт не работает, и вновь приходится попотеть. Даже это не повод для огорчения. Первые два этажа он преодолевает, перепрыгивая ступеньки через одну, а оставшиеся проходит спокойно, стараясь унять сбившееся дыхание. Дома ждёт поздний ужин и мама. Её тёплая рука, которой она мягко потреплет по голове, расспрашивая о школе и группе. Она вздохнёт, услышав о завтрашнем концерте, и попросит быть осторожнее. А он обязательно заставит кого-нибудь снять их выступление из самого дальнего угла, чтобы смотрелось поприличнее, и покажет запись. Тыщ! Дома пахнет едой и — неожиданно — мужским парфюмом. Он хмурится, стаскивая свои потрёпанные конверы пятка о пятку, но чужой обуви в прихожей не замечает. На маленькой кухне места ещё меньше обычного. Мама сидит за столом, неестественно прямая и бледная. Остальное пространство занимает мужчина, застывший у холодильника. Он обут в дорогие дизайнерские туфли. Отец. Впервые за долгое время это лицо смотрит на него не с экрана: он следил за всем, что писали о папаше-олигархе в СМИ, каналах телеги, на форумах в даркнете. У них даже был чат в вайбере, не насчитывающий и пятидесяти сообщений. — После окончания школы ты будешь учиться в Лондоне. Это не обсуждается. БАМ! Дома у него — своя группа с мизерными, но перспективами, планы по поступлению в столичный универ, друзья-знакомые. Мама. Он переводит взгляд на неё, надеясь, что она никуда его не отпустит. — Милый, так будет лучше, — мягко говорит мама. Она отпускает. ...Сон закончился падением. Он почувствовал, как несётся в густую черноту, а затем понял, что свалился на пол в реальности. Рэй не падал с кровати лет с семи — с тех пор, как окончательно перерос детскую кроватку, и ему выделили место на втором ярусе. Падать оттуда было попросту опасно, так что первую неделю Рэй почти не смыкал глаз, а потом отучил себя ворочаться во сне. То, что он видел и чувствовал, оказалось Рэю незнакомо. Всё было похожим — смутные образы школьного класса, транспорта, многоэтажки — и, вместе с тем, совершенно иным. Вес барабанных палочек в руке, вибрация, отдающая в пальцы при ударе — нет, такого он точно никогда не ощущал. Он лежал, словно сбитый с ног морской волной, наглотавшийся воды и соли, ошалевший, и даже не пытался встать с пола. Ковёр казался достаточно мягким и тёплым, потолок настраивал на размышления. Рэй чувствовал, что ответ скрывается в том последнем фрагменте, который он забыл. — Эй, ты живой? — вид на потолок загородила лохматая голова Аслана, склонившегося над ним. И тогда Рэй вспомнил. На маленькой чужой кухне стоял Аслан-старший, похожий на осколок другого мира. Он сказал, что его сын будет учиться в Лондоне. И весь спектр эмоций, испытанных Рэем во сне — юношеское нетерпение, свобода, любовь к матери и ненависть к отцу, страх и обида — принадлежали Аслану. Это были его воспоминания. — Как ты это сделал? — Рэй сел, ощущая, как голова отзывается тупой болью. Нервно убрал отросшие волосы с лица, заправив их за уши подрагивающими пальцами Аслан с недоумением вскинул брови, но даже спросонья Рэй ему не поверил. В светлых глазах читались ожидание и любопытство. Рэй попробовал иначе: — Ты играешь на ударных? Тот удивлённо моргнул, нахмурился, и Рэй немедленно пришёл к выводу: что бы ни пытался сделать Аслан, делиться собственными воспоминаниями в его планы не входило. А вот порыться в голове Рэя, пока он спал — запросто. — Отвечай, — надавил на него Рэй, поднимаясь на ноги. — Да, с десяти лет, — нехотя подтвердил Аслан. — В школе у меня была своя группа. — И концерты во «Фригате», — добавил Рэй. — Значит, я видел твои воспоминания. Лицо Аслана застыло непроницаемой маской. — Что ты видел? — спросил он. — А ты? — не остался в долгу Рэй. Аслан опасливо попятился, и Рэй тут же понял: он действительно что-то видел. И не случайно. Возможно, даже не единожды, ведь в первые дни Рэй просыпался под его тяжёлым взглядом. — Никогда больше так не делай, — резко проговорил Рэй. Злость вскипела в нём с неожиданной силой, наполнила чашу терпения до краёв. — Никогда, ты понял меня? Аслан испугался, Рэй читал это в широко распахнутых светлых глазах. Возможно, не угрозы в его голосе, а самого факта произошедшего, того, что Рэй увидел часть его личного и сокровенного. И, тем не менее, он с вызовом спросил: — А то что? — Пока ничего, — гневно признал Рэй. — Но как только я выясню, что ты такое, ты пожалеешь. Аслан ничего не ответил — просто вылетел из комнаты, как ошпаренный. Это было глупо: он мог бы раствориться в воздухе, как делал обычно. Тем очевидное казалось то, что Аслан утратил контроль над собой и ситуацией. Рэй выругался ему вслед и тяжело осел на кровать. Голова гудела, тело горело и чесалось. Ощущение было такое, словно Рэя вывернули наизнанку, хорошенько потоптались по нутру и вернули как было. Хотелось в душ, залезть под горячую воду и тереть кожу, пока не станет невыносимо её касаться. Рэй знал, что это не поможет, но всё равно собирался попробовать. Его жизнь всё ещё катилась под откос, и Рэй понятия не имел, как это остановить. Позавтракав в одиночестве и немного остыв, Рэй зашёл в гостиную. Аслан лишь мельком на него глянул, быстро вернувшись к рассматриванию выключенной плазмы. Рэй молча взял пульт и открыл приложение Нетфликс. Это не было сигналом к примирению, только рациональным нежеланием Рэя видеть Аслана на работе, но тот воспринял это именно так. — Больше не злишься? — Злюсь, — вздохнул Рэй. — Но ты прав, это бесполезно. Рэю хотелось поскорее убраться от него подальше, свалить из собственного дома и выбросить сегодняшнее утро из головы. Вместо этого он уселся на диван, зная, что сбежать всё равно не получится. Все фильмы из первой подборки были помечены в истории как просмотренные. — Я почти ничего не успел увидеть, — заговорил Аслан. — Какой-то клуб, танцпол, ты поднимался по лестнице. Рэй поморщился, примерно представляя, о каком клубе речь. И хорошо, что Аслан не увидел больше: обсуждать с ним ещё и это совсем не хотелось. Должна же у него остаться хоть какая-то частная жизнь и секреты? — Я видел отражение — ты выглядел как сейчас, только волосы короче. Не думал, что ты ходишь по клубам, — задумчиво протянул Аслан. Хмыкнул: — Деловые встречи в таких местах? — Вроде того, — отмахнулся Рэй. Поспешил перевести тему: — Мне снился тот день, когда ты узнал, что переедешь сюда с отцом. Аслан скривился, согнулся, тяжело опираясь локтями о собственные колени и сцепив пальцы в замок. Острые крылья лопаток натянули малиновый трикотаж, и Рэй в очередной раз удивился, насколько реалистичным всё это казалось. По каким законам существовало паранормальное? Внешне — по очень похожим на обычную физику. Вот только само появление призрака совсем не вписывалось в современные теории. — Последний урок, автобус, репетиция, квартира на шестом этаже, — неторопливо перечислил Рэй. — Твоя мать. Аслан смотрел лишь на свои руки и никак не реагировал. Рэй помнил обиду, захлестнувшую Аслана в тот день, отголоски его острого чувства до сих пор шевелились внутри. Только они заставили его произнести: — Она хотела как лучше. — Я знаю, — тихо сказал Аслан. — Понял, когда её потерял. Конечно, Рэй ещё осенью раскопал сведения об аварии, в которой год назад погибла мать Аслана. Теперь, зная о жизни парня чуть больше, Рэй не мог ему не сочувствовать. А, сочувствуя, — не мог на него злиться. Ему захотелось провести ладонью по ссутуленной спине, заставить его выпрямиться и не раскисать. Но у Рэя были только слова и полнейшее неумение ими пользоваться для чьей-либо поддержки: — Ты смог с ней попрощаться? — Да. Летал на похороны с отцом. Он не хотел, но я настоял. Опыт переговоров с Асланом-старшим подсказывал: настоять на чём-либо Аслану-младшему было непросто. Наверняка ему тогда пришлось нелегко, но горе часто придаёт сил. Говорить об этом сейчас не хотелось — у Рэя совершенно не осталось энергии. Он был опустошён и подавлен, хотя почти ничего не произошло. Казалось, Аслан чувствует то же самое. — Включить тебе что-нибудь лёгкое? — мягко предложил Рэй. Аслан кивнул, всё так же не разгибаясь, и Рэй молча добавил в список подборку комедий. *** День тянулся так неторопливо, что Рэй почти поверил: пять часов уже не наступят. В четыре он позволил себе виски, заслужив удивлённый взгляд Бобби. Обычно Рэй не пил ничего вовсе или заказывал пинту пива, а если все же решался на что-то покрепче, то не раньше шести и то лишь в экстренных случаях. Бобби наверняка ещё помнил, как они с Майклом отстреливались прямо из-за барной стойки, пока отбитого шотландца не снял подъехавший Рэй. И как они потом, спрятав труп и откупившись от полицейских, которых вызвали бдительные прохожие, втроём хлестали виски. Сейчас же — внешне — ничего не случилось. Просто жизнь Рэймонда Смита сама стала напоминать экстренный случай. К тому же, паранормальный. Поначалу Рэй собирался отменить встречу, слишком паршиво он себя чувствовал. Несмотря на то, что с Асланом они вроде бы друг друга поняли, осознание, что контроль потерян, осталось. И оно подтачивало изнутри, сводя на нет всё самоубеждение вроде «могло быть хуже» или «наладится как-то само». Рэй чувствовал — не наладится. Он точно знал, что должен действовать, но не представлял, как именно. Ходить по экстрасенсам и отдавать деньги этим шарлатанам с убогой рекламой, как последний осёл? Опросить круг общения Аслана и узнать, какие незаконченные дела могли остаться у мальчишки, совсем как в сраных мелодрамах про призраков? Рэй даже сделал шаг в этом направлении, уточнив, был ли Аслан на похоронах матери, но зацепиться оказалось не за что. Из живых родственников у того остался лишь отец, с которым они не ладили. Из друзей — чёрт его знает. Браун и Пауэр, судя по всему, были Аслану лишь шапочными знакомыми. В таких пустых размышлениях Рэй и провёл день, то и дело собираясь написать Тренеру, что на сегодня всё отменяется. Но в час дня позвонила Розалинд: она ждала их у себя уже завтра, в три. Объяснять Тренеру по телефону, что знакомство с женой Микки Пирсона — всего лишь женская блажь, а не попытка втянуть его в гангстерские дела, Рэй не хотел. Такие вопросы следует решать с глазу на глаз. Так будет честно. Возможно, Рэю самую малость хотелось увидеть Тренера. Потому что тот был человеком, твёрдо стоящим на земле даже в худшие дни. При взгляде на него Рэю начинало казаться, что всё обязательно наладится, — а такое ощущение уже давно обходило его стороной. Рэй думал об этом, допивая вторую порцию виски, когда мягко хлопнула входная дверь. Вошедший Тренер поражённо вскинул брови: — Это твой пятичасовой чай? Хоть бы предупредил — я за рулём… Рэй хмыкнул совсем не виновато, предложил: — Хочешь — давай ключи, попрошу отогнать машину куда скажешь. — Ну уж нет, пощади паранойю моих пацанов, — Тренер, посмеиваясь, бросил на стойку пухлую папку для бумаг и уселся на стул. — Представь её масштабы, если они увидят, как твои головорезы паркуют мой ягуар у зала. Представить оказалось просто: умение Карапузов делать странные выводы и вытворять полнейшую дичь ни в коем случае нельзя было недооценивать. Рэй хохотнул, покачивая в руке пустой стакан. — Поверь, мы оба не готовы разгребать это дерьмо, — продолжил свою речь Тренер. Подчеркнул: — Особенно ты. Спорить с ним Рэй не стал — для полного комплекта проблем ему и правда не хватало только Карапузов. Возможно, стоило всё-таки отменить эту встречу. Тренер слишком легко подмечал его настроение и говорил об этом в открытую. И если с первым справился бы даже слепой, то второе заставляло Рэя теряться. — Бобби, повтори, — попросил Рэй бармена, съезжая с темы. — И чашку чаю: молоко, сахар, покрепче. — И что-нибудь перекусить, чтобы мистер Смит продержался подольше, — неожиданно добавил Тренер. За откровенную насмешку ему стоило расквасить нос, но вместо этого Рэй лишь рассмеялся. Возможно, из-за нервов и скудного обеда его развезло чересчур быстро. А может, дело было в Тренере. Рэй ведь совсем не воспринимал его как угрозу, перед которой нужно поднимать забрало. Получив от Бобби чай и тарелку снэков и дождавшись, когда тот покинет зал, Рэй предпочёл перейти к делу. Тянуть дальше было некуда, едва ли Тренер будет в лучшем настроении, чем сейчас, чтобы воспринять новость попроще. Так что Рэй решительно заговорил о причине их встречи: — Завтра буду знать, кто же затеял проект по сносу клуба и чего он хочет. Правда, есть один нюанс. — И какой же? — Тренер заинтересованно подтянул к себе чашку с чаем. — Мой информатор — Розалинд Пирсон. И её условие — мы должны прийти к ней за ответом вместе, — проговорил Рэй. Скорбно добавил: — На чай. Тренер ожидаемо напрягся. — Жена твоего босса? Мне нужно искать в этом подвох? — спросил он, пристально глядя Рэю в глаза, словно пытаясь найти в них ответ. — Чай — это просто чай или?.. — Просто чай, — подтвердил Рэй, стараясь быть убедительным. — Полагаю, Розалинд интересно познакомиться с человеком, который сыграл ключевую роль в заварушке с русскими. Раз уж подвернулась такая возможность. — Тогда без проблем, — кивнул Тренер. Это оказалось легче, чем предполагал Рэй. Тренера не пришлось убеждать, Рэю даже не пригодились аргументы, которые он придумывал последние два дня. Ему, привыкшему к подозрительности и осторожности, подчёркнутому дистанцированию Тренера, было приятно его доверие. — Но это не будет просто милой беседой, — всё же предупредил Рэй. — Она может припомнить историю с Карапузами — и не ту её отредактированную версию, которую позволил мне босс. Тренер понятливо кивнул, в глазах его плескалось беспокойство и — Рэю хотелось так думать — благодарность. Они уже обсуждали это после случившегося. Между ними не осталось никаких долгов, история с залом могла начаться с обнулённого счётчика, если бы только Рэй захотел его поставить. — Заеду за тобой завтра в два. Так проще, чем встречаться сразу у автомастерской Розалинд. — Идёт, — безропотно согласился Тренер. Уложил ладонь на папку: — Так тебе нужны оригиналы? — Нет, — сказал Рэй раньше, чем успел прикусить язык. Алкоголь определенно повлиял на его болтливость. Пришлось признаться: — Это был просто повод. Тренер хмыкнул и покачал головой, бросил папку на самый конец стойки — должно быть, чтобы ничего на неё не пролить. Рэй собирался объяснить, что имел в виду повод для очного обсуждения ситуации с Розалинд, но не стал. Пусть понимает как хочет. Они молчали. Тренер задумчиво размешивал сахар в чашке, звонко поколачивая ложечкой о фарфоровые стенки. Удивительным образом это не вызывало раздражения, поскольку спасало их обоих от напряжённой тишины. Рэй отпил ещё виски, размышляя, стоит ли на этом останавливаться или напиться вдрызг, как хотелось уже давно. — Меняешь стиль? — попытался завязать светскую беседу Тренер. Рэй растерянно провёл ладонью по тщательно уложенной бороде, и лишь потом сообразил, что Тренер о причёске. Улыбнулся, убрав упавшую на лоб прядь: — Пропустил плановый визит в барбершоп. Теперь не знаю, стричься или нет. Тренер кивнул, как будто одобряя его идею с хвостом. Просто смешно: они болтали о причёске Рэя, да и то не осилили больше двух фраз. Рэй забросил в рот пару снэков и принялся медленно жевать. Тренер нетерпеливо постучал кончиками пальцев по краю блюдца. — Рэй, — прервал он паузу. — Какой это стакан по счету? — Третий. — И ты знаешь, сколько сейчас времени? — мягко улыбнулся Тренер. Рэй кивнул на свои наручные часы, затем — протянул руку к запястью Тренера и постучал по циферблату. Пальцы Тренера чуть дрогнули в такт ударам, а затем обвили запястье Рэя. — Что у тебя происходит, Рэй? Хватка у него была крепкая, чтобы вырваться, потребовалось бы приложить усилие. Хотя Рэй знал, стоит ему возмутиться — и Тренер перестанет его удерживать. Рэю требовалось сделать именно это: разорвать прикосновение, отстоять личное пространство. Но у Тренера были приятно тёплые пальцы и неподдельное беспокойство в глазах. А ещё Рэй безумно устал от своих странных проблем, догадок и мыслей, которыми не с кем поделиться, так что в конце концов он сказал: — Кроме того, что меня преследует сраный призрак — ничего особенного. Тренер уставился на него непонимающе и растерянно. Хватка ослабла, и Рэй почти нехотя высвободил из неё руку. — Что ты сказал? Призрак? — Да, так и сказал, — кивнул Рэй, едва сдерживая нервный смех. Он сам не знал, на что рассчитывал, произнося эту ересь вслух. Тренер моргнул, брови его взлетели почти к линии роста волос — Рэя всегда поражала его подвижная мимика. Казалось, Тренер одними бровями говорил: да ты ебанулся, мужик. — Да ты шутишь, Рэй, — растерянно выдал Тренер заметно смягчённую версию. Он поправил очки этим своим дёрганым движением, заставляющим удивляться, как у него линзы остаются чистыми. Тренер лапал их постоянно, чудесным образом трогая лишь оправу и дужки. Рэй так не умел. Возможно, стоило ответить на его вопрос без длинной паузы — за неё Тренер успел ещё трижды коснуться своих очков. — Конечно, шучу, — усмехнулся Рэй. Тренер насупился. Рэй видел как наяву его сложный мыслительный процесс. В конце концов он пришёл к явно неутешительному выводу, нахмурившись пуще прежнего. — Слушай, если это такой способ избавиться от меня и моих проблем, так и скажи, — решительно заявил он. — Не надо этих… — он неприязненно поморщился, махнул рукой, — танцев. Рэй сам не ожидал, что разозлится. Но чёртов Аслан, расшатанные нервы, ощущение неконтролируемости происходящего сделали из него неврастеника. Рэй впервые повысил голос в разговоре с Тренером: — Я уже сказал, что помогу! Так что это ты заканчивай танцевать и… Оставь меня одного. Тренер всматривался в его лицо тяжёлым оценивающим взглядом, и Рэй отвечал ему тем же, не желая проигрывать в этих глупых гляделках. И всё из-за гребанного призрака. Вопреки желанию, взгляд Рэя невольно метнулся к столику у входа в кафе, за которым когда-то сидел Аслан. Сегодня он так и не появился, но воспоминание о прошлой встрече с Тренером было слишком свежо. Во вторую встречу Рэй решил испортить их сотрудничество признанием, достойным шизофреника. Никто в здравом уме ему не поверил бы. Этого и следовало ожидать, а не беситься оттого, что Тренер закономерно принял его признание за издёвку. — Он там? — спросил вдруг Тренер, обернувшись. — Что? — опешил Рэй. — В прошлый раз ты постоянно пялился на тот столик у входа, — объяснил Тренер. — И сейчас посмотрел. Если ты видишь то, чего нет, то оно точно там. Он говорил так, будто ничего не было — ни всплеска раздражения Рэя, ни безмолвных гляделок. Тренер умел сглаживать углы, и Рэй с удивлением ощутил, что злости как не бывало. — Если? — переспросил он. — Шансов мало, но кто знает, — повёл плечом Тренер. — Я точно не хочу быть тем, кто скажет Рэймонду Смиту, что он шизофреник. У меня много планов на жизнь, не тороплюсь с ней прощаться. Тренер улыбнулся, как придурок, поиграл бровями — чувство юмора у него было то ещё. Эта ебанца в зачастую хмуром собранном Тренере сбивала Рэя с толку. Зато существовала вероятность, что он достаточно ненормальный, чтобы поверить Рэю. — Брось, я и сам не уверен, что не спятил. Но я обследовался, и Аслан иногда говорит такие вещи, которые я просто не мог знать. А сегодня… — Аслан? Погоди, Рэй, — махнул рукой Тренер. Рэй замолчал, осознавая, что совсем утратил связность речи. Не столько из-за выпитого, сколько из-за волнения от одной возможности, что Тренер ему поверит. Тренер перегнулся через стойку за бутылкой виски и чистым стаканом. Щедро плеснул себе двойную порцию, подлил Рэю и сказал: — А теперь давай по порядку. Рэй начал свой безумный рассказ со дня похорон Дэйва. Когда и кому из них пришла эта умопомрачительная идея, Рэй не помнил, но в какой-то момент они, воспользовавшись такси вопреки правилу Рэя доверять только своим, оказались в его гостиной со включённым на смартфоне Тренера онлайн-переводчиком, ополовиненной бутылкой виски и Асланом, которого Тренер не видел и не слышал, но упорно уговаривал сказать что-нибудь по-русски. — Аслан, веди себя хорошо и скажи что-то на родном языке, — просил он пустоту с поразительным упрямством. — Это всего лишь маленький, но важный эксперимент. Ебанулся Рэймонд Смит или не ебанулся, понимаешь?.. Аслан широко улыбался, вольготно сидя в кресле, и откровенно наслаждался цирком. За клоунаду главным образом отвечал Тренер, неожиданно быстро обогнавший Рэя по степени опьянения (а ещё ирландец!). С его появлением градус абсурда только повысился, но Рэй ощущал облегчение напополам с благодарностью. Толку от Тренера, конечно, было чуть. Но, кажется, он правда поверил в призрака — а это уже превышало любые его ожидания. — Рэй, он точно молчит? Ты вообще слушаешь, Рэ-э-эй? Рэй слушал, но больше смотрел. От уже забытого чувства безопасности его размазало хлеще, чем от виски. Тренер выглядел, как полоумный, но всё равно самый надёжный человек из всех, кого он знал и кому мог довериться без какого-либо риска. — Слушаю, — кивнул Рэй, переводя взгляд на смеющегося Аслана. — Видимо, он желает остаться без подписки на Нетфликс. И телевизора вообще. Так? — Звучишь, как строгая мамаша, — заржал Тренер, опрокидывая в себя виски. — Аслан, он тебя ещё не утомил? Может, это твой единственный шанс поговорить с нормальным человеком. Рэй кое-как дотянулся и пнул его ногой по щиколотке. Тренер завозился, усаживаясь подальше и вскидывая руки в знак поражения. Рэй с удивительной ясностью понял, что они и правда сильно напились. И хихикнул. Его смех прервала фраза Аслана. Рэй немедленно отобрал у Тренера телефон, уставился на Аслана: — Повтори? Проговорить три слова — если он верно понял — оказалось непросто. Первые два раза гугл выдавал абракадабру, распознавая лишь второе слово, но в конце концов Рэй смог проговорить в динамик: — Vi oba ebanyytie. Ebanutiye? Аслан, как там последнее?.. Тем не менее, алгоритму этого хватило: на экране высветилась связная фраза с кучей звёздочек в последнем слове. Тренер перехватил телефон, поворачивая экраном к себе, и прочёл: — «Мы оба»… Это мат? Как он нас обозвал? — Ебанутыми, — подсказал Аслан уже на знакомом им языке. — Сумасшедшими, — выбрал Рэй цензурный синоним и вздохнул. Тренер вскинул на него взгляд, наконец оторвавшись от изучения перевода. Рэй чувствовал его пальцы на своих, обхватывающих телефон — следовало отдать его сразу. В глазах напротив больше не было пьяного веселья, только обеспокоенность и испуг. С бешено колотящимся сердцем Рэй понял: Тренер поверил. Он и правда ему поверил.