7 глава
5 апреля 2021 г. в 01:55
Энношита проснулся от урчания под боком и громкого, выламывающего стука в дверь. Глаза разлеплялись неохотно. В открытое окно задувал прохладный утренний ветер. Солнце только-только вызолотило макушки окаймляющих бассейн деревьев. Рань несусветная. Энношита перевернулся на спину и сонно прикинул — по всему выходило, что поспать ему удалось часа четыре, не больше.
В дверь снова постучали. Под боком зафыркал какой-то зверек. Энношита скосил взгляд и едва не вскрикнул: зарывшись тупым носом ему под мышку и свернувшись уютным калачиком между подушек, на которых расположился сам Энношита, сопел малыш Кагеяма.
О рождении в их Академии маленького виверна слухи расползлись еще во время самих драконьих родов. Энношита успел полюбоваться и на мелкого, и на самого нерадивого родственника виверна и даже отчихвостить его на тему воспитания подрастающего поколения. И вот теперь Кагеяма мирно сопел у него под боком, трогательно прижав крылья к груди и обвив мощные, но еще совсем неловкие лапы змеиным хвостом.
Дверь крякнула под напором посетителя, но с честью выдержала очередное испытание. Энношита оставил малыша досыпать, а сам пошел посмотреть на нетерпеливого студента. То, что это действительно студент, никаких сомнений не было: преподаватели не позволяли себе такого беспардонного поведения.
— Уже иду, — хрипло со сна проворчал он и распахнул дверь.
На него испуганными глазами уставились Ямагучи и Хината.
— Кагеяма сбежал!
— Виверн пропал! — выпалили они одновременно.
Энношите стало неловко. Он посмотрел за спину, на урчащего во сне малыша и, виновато улыбнувшись, отошел в сторону.
— Наверно, увидел открытое окно и пробрался, — попытался оправдаться он.
Но ребята его уже не слушали. Вихрем влетели в кабинет и смели ничего не подозревающего виверна в двойные объятия. Энношита заметил, как аккуратно приобнимает Хинату Ямагучи, даже в порыве эмоций не забывая о мерах предосторожности, и мысленно поблагодарил Шимаду за то, что вымуштровал своего ученика на совесть.
— Энношита-сан, а вы чего уже здесь в такую рань? — спохватился Ямагучи, оставив Кагеяму слизывать с ладоней Хинаты язычки пламени.
Энношита с трудом подавил зевок.
— Зарабатываю сверхурочные, — неловко пошутил он.
— Вы же понимаете, как вреден недосып, — насупился Ямагучи.
В воздухе запахло лекцией. Но пробегающие мимо распахнутой двери студенты отвлекли ребят.
— Что случилось? — перехватил Энношита единственного неторопящегося.
— Акира-сенсей объявил бои за зачет на сегодняшних занятиях, — притормозил Футакучи, некромант из средней группы факультета магов. — Все спешат получить автоматом, а неуспевшие и проигравшие будут сдавать устно.
— Уооо! Кагеяма, идем посмотрим!
Футакучи поморщился, когда Хината с виверном увязались следом, но ничего не сказал. Оставшиеся на месте Энношита и Ямагучи переглянулись.
— Добром это не кончится, — покачал головой Энношита.
— Пойду подготовлю снадобья, — согласился Ямагучи и ушел в противоположную от движущегося потока студентов сторону.
— Итак. — Акира-сенсей окинул взглядом студентов, забивших полигон под завязку. — У нас тут старшие группы магов и элементалей и средние группы магов и магических существ, я прав? Прав. Не успевшие сдать на первом занятии продолжат зачет на второй паре вместе со старшей группой нечисти.
— Еще есть я! — подпрыгнул Хината, мелькая рыжей макушкой из-за дальних рядов.
— Младшая группа, отдыхайте, у вас будет письменный зачет. Остальные разбейтесь на пары и подходите ко мне, будем смотреть, сдюжите ли.
— Смешиваться можно? — деловито засучил рукава свободной рубашки Куроо, Бокуто рядом насторожился.
— Маги и элементали могут. Магические существа из-за своей специфичности будут спарринговаться только с представителями своего факультета.
Бокуто посмотрел на Куроо:
— Охо?
— Охо-хо? — поддакнул ему ифрит.
— Ну началось, — прикрыл ладонью лицо Акааши и бочком протиснулся к задним рядам, где мелькнула светловолосая макушка Кенмы. Лучше сделать вид, что не знаком с этими существами и сдать зачет позже, письменно.
— Будете первыми? — правильно расценил переглядывания Бокуто и Куроо Акира. — Тогда занимайте ту площадку. А по диагонали, чтоб не мешать друг другу, у нас будут биться…
— Можно нам?! — Танака выскочил вперед, сверкая клыками и подталкивая перед собой ошарашено хлопающего глазами Фукунагу.
— Дракон и горгулья? — Преподаватель заглянул в журнал, перелистнул несколько страниц. — Оба — средняя группа, да еще и один и тот же курс? Ну хорошо, занимайте свою площадку, посмотрим, как вы усвоили мои уроки. Старосты!
Дайчи, Сугавара и Кай, трое из четырех старост, подошли к куратору. У нечисти первой пары не было, поэтому Яку должен был подтянуться позже, когда отстреляются магические существа и элементали.
— Будете следить за боями. В любой опасной ситуации сразу же прерывайте поединок!
— Ясно! — хором ответили старосты.
Хината заозирался по сторонам, выглядывая в толпе усевшихся возле забора студентов сбежавшего от него Футакучи, и подкрался сзади. Кагеяма, принявший правила игры, подкрался с другой стороны и с громким «грррррааауууу!» вцепился острыми зубками в штанину некроманта.
Футакучи закатил глаза.
— А правда, что твоя деревня называется Датеко?
— Да.
— И находится далеко на Севере?
— Да.
— И все твои друзья — рыцари?
— Точно.
— Вуо-о-о! Это так круто!
Футакучи поморщился от ввинчивающегося в уши вопля.
— О, так у тебя, Футакучи, друзья в северном гарнизоне? — заинтересовался разговором проходящий мимо Дайчи.
Не ответить старосте Академии точно было нельзя.
— Да. У них вроде как большая зачистка недалеко отсюда.
— Ждешь в гости? — улыбнулся Дайчи, присаживаясь рядом.
— Не особо, — поджал губы Футакучи.
— Разве ты не соскучился? — удивился Хината.
— Век бы эти бестолковые рожи не видеть, — фыркнул некромант.
— Да ладно тебе. — Староста хлопнул его по плечу, рассмеявшись. — Конечно, соскучился, ты что, Хината, не видишь? Пусть заглядывают, места в общежитии есть, деканы против не будут, я думаю.
— А вы разве не должны приглядывать за боем своего факультета? — попытался соскочить с темы Футакучи.
— Да, Дайчи-сан, а то Бокуто и Куроо-сан полезли на соседнюю площадку.
Дайчи перевел взгляд на полигон и чертыхнулся. Проклятые Бокуто и Куроо в пылу схватки и правда полезли к дракону и горгулье. Те, также увлеченные боем, не то чтобы не заметили человека и ифрита, а скорее посчитали их незначительной помехой. Ну просто ни в какие ворота! А Суга и Кай в это же время стояли в противоположном конце полигона, слишком занятые тем, чтобы сберечь бестолковых студентов от летящей со всех сторон каменной крошки.
— Эй! Парни! — заорал Дайчи во всю мощь легких, вскочил и бросился на площадку. — А ну прекращайте!
Еще одну человеческую помеху в лице Дайчи дерущиеся проигнорировали. Как и то, что обычный спарринг превратился в форменный беспредел.
Староста жахнул по ребятам ударной волной магического ветра и как нож в масло вклинился между парами.
— О, полку самоубийц прибыло, — усмехнулся Куроо, на мгновение принимая человеческий облик.
— Ага! — тут же заорал Бокуто. — Открылся! — И бросил под ноги ифриту мерзкое связывающее заклятие.
— Грязно играешь, — с азартом прошипел Куроо, отскакивая в сторону, и вспыхнул пугающе белым пламенем.
— Осторожно! — крикнул кто-то из наблюдающих рядов.
По другую сторону от Дайчи Танаке удалось-таки оплести хвостом неповоротливую горгулью и швырнуть ее в перекрестье четырех площадок, оберегая окруживших полигон студентов. Дайчи успел только поднять голову и встретиться с расширившимися от ужаса глазами Фукунаги, когда его с места смели два вихря — огненный и водный.
С оглушительным ревом Танака обрушил горгулью на то место, где секунду назад стоял староста, земля вздрогнула и едва выдержала нечеловеческую мощь. Фукунага в центре образовавшегося кратера вывернулся из расслабленного хвоста, перетек в человеческую форму и бросился к отлетевшей на ограду куче мале.
Дайчи со стоном сполз по сетке, чувствуя, как за шиворот потекла щекотная струйка крови, и посмотрел на своих спасителей. Огненный и водный элементали стояли перед ним с одинаковым выражением испуга и раскаяния на лице. Куроо протянул ему руку, а Сугавара помог удержаться на ногах.
— Ты как, Савамура?
— Могло быть и хуже, — оптимистично заявил Дайчи. Повел головой, прислушиваясь к боли в затылке: от встречи с металлическими прутьями ссадило кожу на месте удара, — но в целом все действительно могло обернуться намного хуже, подумал он, глядя на внушительную рытвину точно в центре полигона. — Суга, Куроо, спасибо.
Перед ними вырос Фукунага — с таким виноватым лицом, что Дайчи стало стыдно.
— Прости, Фукунага, это моя вина. Мне не стоило к вам соваться.
— Дайчи-сан!!! — Танака, не потрудившись сменить ипостась, зарычал так, что их едва не вжало обратно в ограду. — Дайчи-сан! Вы не пострадали?! Вы не ранены?! Простите, Дайчи-сан!!!
— Все в порядке, Танака, не ори ты так. — Савамура поморщился от зарождающейся головной боли. — Пойди лучше успокой куратора Акиру. На нем лица нет.
Он указал на спешащего к ним молодого преподавателя, который только в этом году получил должность куратора. Танака извернулся всем своим мощным телом, заложил крутой вираж и оказался лицом к куратору, хвостом — к ребятам.
Фукунага проследил за телодвижениями своего противника и снова огорченно посмотрел на Дайчи.
— Правда, Фукунага, все в порядке, я цел. Спасибо этим оболтусам.
— Кого это ты назвал оболтусами? — облегченно рассмеялся Сугавара, безжалостно воткнув локоть под ребра Дайчи.
Напряжение немного попустило. В первый момент, когда Сугавара услышал ментальный вопль Куроо, он правда думал, что не успеет. Ифриту одному ни за что не удалось бы вовремя вывести человека из-под удара. Мариды в этом плане не только проворнее, но и на порядок быстрее. Поэтому он смог почти мгновенно преодолеть расстояние от края полигона до центра, а оттуда — уже с довеском — к другому краю.
Куроо посмотрел на него поверх головы ссутулившегося Савамуры. Взгляд у него был серьезный и благодарный. Сугавара мысленно послал его к черту — из-за кого еще Дайчи мог так опрометчиво сунуться в самое пекло — и вновь заботливо склонился над пострадавшим:
— К Ямагучи?
— Да, наверно, не помешает, — чувствуя, как стягивает ссадину подсыхающая кровь, виновато улыбнулся Дайчи.
— Люди такие хрупкие существа, — тихо произнес Фукунага.
Оба элементаля вздрогнули и оглянулись на него. Горгулья пожал плечами, словно бы говоря, что на правду не обижаются, и отошел к Танаке.
На этот раз Сугавара поймал взгляд Куроо над макушкой Дайчи.
— Эй, — возмутился тот, — я в ближайшее время умирать не собираюсь. И не такие уж мы и хрупкие — кто угодно пострадает, если дракон вдруг вздумает ударить его горгульей. Так что не нужно так надо мной трястись.
— Прости-прости! — Сугавара подхватил его под руку и поволок прочь от полигона. — Я и забыл, какой ты у нас стойкий оловянный солдатик.
— Забудешь об этом, как же, — подхватил Дайчи под другую руку Куроо. — «Я сильный. Я матерый. Я даже не знаю, что значит сдаваться», — передразнил он тоненьким голоском.
— А ну хорош! — справедливо возмутился Дайчи, вырываясь из цепких рук заклятых друзей. — Возвращайтесь на зачет, до Ямагучи я и сам в состоянии сходить. Тоже мне, нашли себе кисейную барышню. Смеху подобно.
Так, ворча, он и удалился к учебному корпусу, где за галереей притулился маленький лекарский флигель.
— Я перегнул? — искренне изумился Куроо.
— Ты невыносим, — фыркнул Суга. — Идем обратно, иначе точно огребем от Дайчи по шее.
— Суров наш староста Академии.
— Не был бы суров, не был бы старостой, — последовало философское замечание.
Они переглянулись, улыбнулись, облегчение накатило резко, едва не ударив под колени. Все хорошо, Дайчи отделался всего лишь царапиной. Можно вдохнуть полной грудью и действительно вернуться обратно на полигон.
— Поиграем в игру — накрути дракону хвост?
— С удовольствием.
Ивайзуми, заставший самую концовку эпичного вмешательства старосты в чужой бой, только головой покачал. Сам он выбрался из общежития недавно, справедливо рассудив, что раз у старшей группы нечисти нет первой пары, можно понежиться в кровати подольше. И только сообразив, что находится он в надводной части общежития, Ивайзуми вспомнил о намерении поговорить с Ойкавой и подскочил с постели.
Место по-соседству пустовало. Причем довольно давно. Ивайзуми в предрассветные часы обычно спал очень чутко, и улизнуть от него, не разбудив, было возможно только среди ночи. О чем Ойкаве, естественно, было известно.
Ивайзуми чертыхнулся — чертов Ойкава с самого утра расстроил его планы.
Он оглядел зевак, приметил с противоположной стороны полигона бездельничающих Матсукаву и Ханамаки и двинулся к ним. Возможно, они знали, где ошивается Ойкава.
— Что вчера случилось? — первым спросил Матсукава, едва завидев приближающегося к ним Ивайзуми.
Хотел бы он и сам знать.
Ханамаки тоже смотрел на него с вопросом. Все они были обеспокоены таким поведением общего друга.
— Понятия не имею, — честно ответил Ивайзуми. — Вы не видели его сегодня?
Парни дружно помотали головами.
— Найду — прикончу паршивца, — зло выпалил он.
— Знаете, — Ханамаки задумчиво смотрел на окружавшую полигон толпу студентов, поигрывая отколотой чешуйкой. — Возможно, его поведению есть очень простое объяснение.
— Ну и? — хмуро уставился на него Ивайзуми.
Ханамаки говорить не торопился, наткнувшись на неприязненный взгляд одного из близнецов на противоположной стороне полигона. Матсукава сжал его плечо, привлекая внимание.
— Маки?
— Да, прости. — Ханамаки моргнул, еле сдержался, чтоб не показать неприличный жест, и повернулся к друзьям. — Чистокровным русалкам такого не рассказывают, потому что никакого смысла вам от этого знания нет. Но нам, полукровкам, об этом часто напоминали.
— О чем? — Ивайзуми перехватил взгляд Ханамаки и поежился от пугающей серьезности в нем.
— В отличие от чистокровных у плода любви русала и человека всегда остается выбор, кем быть: человеком или русалом. Выбор отчасти внутренний, но чтоб остаться русалом, необходимо пройти обряд инициации. И если с Ойкавой в детстве никто его не проводил, то, возможно, очень скоро он станет человеком. Навсегда.
— Внутренний выбор, да? — Прислонившись к забору, Ивайзуми задумчиво потер подбородок. — А ведь Ойкава не хочет быть русалом.
Матсукава тихо хмыкнул.
— Ты никогда не рассказывал об этом.
Ханамаки бросил на него нечитаемый взгляд, а потом прикрыл глаза и отвернулся.
— Об этом как-то не принято болтать. У русалят обычно нет выбора. А у Ойкавы есть.
— И у тебя был, выходит? — продолжил пытку Матсукава.
— Нет, меня не спрашивали. — Ханамаки все так же не смотрел на них. — Отцы-русалы в этом плане категоричны. Слабое человеческое потомство им ни к чему. Так что надо мной обряд провели еще до нашего знакомства.
— Постой, — вскинулся Ивайзуми. — Но мы познакомились совсем маленькими, в морской начальной школе. Сколько же тебе тогда было?
— Года четыре. — Маки пожал плечами. — Как раз за год до поступления в школу. Обряд довольно жестокий, и выживают обычно не все.
— Потому что отцам-русалам не нужны слабаки?
— Да, — кивнул Маки Матсукаве. — У мелких больше шансов выжить. Повзрослевшие обычно успевают выстроить между собой и родителем ненужную обряду дистанцию.
— А обязательно… — Ивайзуми запнулся, ловя за хвост мелькнувшую в голове мысль. — Обязательно проводить ритуал именно его отцу?
— Не хочешь его терять? — горько усмехнулся Ханамаки, чувствуя то же самое. — Я могу подумать, как это провернуть. Но без решения Ойкавы остаться русалом никакого чуда не произойдет. Он слишком взрослый, чтоб проводить обряд, не ставя его в известность.
— Подумай. Я поговорю с ним, — решил Ивайзуми.
— Ивайзуми! — крикнул Акира-сенсей, оглядываясь по сторонам. Русал вздрогнул от неожиданности и вопросительно уставился на преподавателя — сейчас совершенно точно была не их пара. — Зачет автоматом?
А вот это уже другой разговор.
— Кого уложить?
Судя по улыбке Акиры, любящего устраивать студентам веселую жизнь, для Ивайзуми он подготовил нечто особенное.
— С магом справишься?
Это уже было сложнее. Ивайзуми окинул кучку магов старшей группы оценивающим взглядом и безошибочно вычленил среди них того единственного, против которого наверняка задумал выдвинуть его куратор.
Атсуму раздраженно цыкнул и без разговоров выдвинулся вперед.
Акира-сенсей улыбнулся шире:
— Отлично. Народ, расступись.
— Ивайзуми, ты уверен? — Ханамаки не сводил настороженного взгляда с сосредоточенного напряженного лица. Атсуму уже шел по направлению к одной из пустующих площадок.
— Ну, меня, в отличие от тебя, он точно не прикончит, — оптимистично заявил Ивайзуми.
Тем более нужно выпустить пар, добавил он мысленно, а иначе Ойкава обычным подзатыльником за свое бегство не отделается.
— Ты в норме? — к усевшемуся под деревом горгулье подошел Яку.
Фукунага внимательно посмотрел на него, после чего скосил взгляд на руку — на превратившемся в камень пальце под солнцем грелась блеклая бабочка. Она настороженно застыла на теплой поверхности и время от времени нервно вела крылышками, словно порываясь улететь.
— Тебе следовало родиться фейри. — Яку как можно аккуратнее пристроился рядом и с интересом принялся следить за бабочкой.
— Тогда бы они ко мне не липли. — Фукунага склонил голову и осторожно подул на незваную гостью, заставляя ее сняться с нагретого местечка.
— Чувствуешь себя драконьим цветком? — спросил Яку. Фукунага повел плечом. — Переживаешь из-за случившегося? Не стоит, все же обошлось.
— Люди такие хрупкие, — повторил Фукунага сказанную элементалям фразу. Ее он услышал от отца в день, когда умерла мама. Окончание этой фразы он не любил и никогда не повторял вслух. До этого момента. — Такие хрупкие, но если подпустить их слишком близко — могут прорасти даже сквозь камень.
Он посмотрел на полностью превратившуюся в камень ладонь, сжал и разжал кулак.
— Твой отец был мудрым человеком.
— Нет.
Его отец бросился со скалы в каменной ипостаси — не смог вынести боль от потери любимой женщины. Она проросла сквозь него и унесла с собой в могилу, оставив Фукунагу круглым сиротой. Люди хрупкие только с виду.
— Хей, Яку-сан, идем! Акира-сенсей сказал, что нечисти тоже можно участвовать, раз уж большинство все равно здесь. — В воцарившуюся тишину ворвался черно-золотой вихрь, на деле оказавшийся просто Нишиноей. — У тебя незачет, Фукунага, — отвлекся он на секунду от Яку. — Акира-сенсей просил подойти после занятий. Наверно, хочет назначить пересдачу.
Горгулья кивнул, проводил взглядом двух фейри, но с места так и не сдвинулся. Этот случай разбередил только начавшую подживать рану. Он прижал к груди колени и, полностью покрывшись камнем, спрятался за крыльями. То, как элементали самоотверженно кинулись спасать человека, сказало ему о многом. Возможно, сам староста еще не понял — при всем его уме и успеваемости, в некоторых вещах Савамура-сан был на редкость недалек — но скоро его ждали серьезные перемены в жизни. Фукунага плотнее закутался в крылья и замер, почувствовав как на выступающий на сгибе крыла коготь уселись уже две бабочки.
— Вот отчаянные, — прошептал он и полностью окаменел.
Из четырех площадок заняли опять только две. Ивайзуми и Атсуму на одной, и Нишиноя с Яку на второй. Толпы студентов окончательно смешались, так что куратору Акире пришлось уступить страждущим и пускать всех по очереди, не разбивая на факультеты тех, кого было можно.
Ивайзуми в последний раз окинул взглядом толпу, выискивая лохматую макушку Ойкавы — не нашел, зло цыкнул и вышел в центр площадки к поджидавшему его Мие.
— Сегодня не полным составом? — ехидно поинтересовался Атсуму и сжал его руку до боли.
— Тебе хватит, — ответил на рукопожатие с той же силой Ивайзуми.
Ханамаки и Матсукава замерли на краю, готовые в любой момент прийти на помощь, но Ивайзуми хмуро покачал головой.
— Дело чести и бла-бла-бла? — прокомментировал его жест Атсуму. — Я вашего Ханамаки с легкостью на лопатки уложил, думаешь, с тобой не справлюсь?
— Думаю, твоя скула все еще помнит тот удар, — не остался в долгу Ивайзуми. Синяк сойти еще не успел. — Кто, думаешь, его этому научил?
— Ты сначала приблизься на расстояние удара.
— Договорились.
— Начинайте! — гаркнул Акира-сенсей, прерывая пикировку.
Пока Атсуму творил первое заклинание, Ивайзуми молниеносно вырастил на локте костяной плавник и с хрустом его отломил, перехватывая на манер короткого меча. Руки, шею, лицо и остальные открытые участки тела покрыла серебристая чешуя, прочная, как ореховая скорлупа, и гибкая. По площадке распространился соленый запах моря.
Атсуму закончил плести заклинание и примерился, куда бы его швырнуть. Начать он решил с простого обездвиживающего. Во время драки с Ханамаки он был так зол, что ни одно слово заклинания не приходило в голову, и пришлось лезть в рукопашную. Но сейчас голова была ясная и чистая. Перед ним был другой русал. Все было по-другому. А еще Осаму велел не калечить, это бой ради зачета, а не за честь.
Ивайзуми увернулся от летевшего в него заклинания, и мелкая обездвиживающая пакость влетела в забор полигона, мгновенно в него впитываясь. Ивайзуми подбросил на руке костяной меч, перехватил его поудобнее и сорвался с места, быстро сокращая расстояние.
Второе заклинание впилось в атакующую руку — на этот раз мелкий огненный шарик — и стекло на землю, не причинив вреда. Ивайзуми все равно поморщился, броня была его второй кожей и много таких атак выдержать не могла. Судя по неизменившемуся лицу мага, тот об этом был прекрасно осведомлен, так что вслед за первым огненным шариком в его сторону рванули сразу два, обуглив рубашку на груди.
Теперь Ивайзуми явственно зашипел, учуяв в сизой струйке дыма запах оплавившихся спаявшихся чешуек. Было больно, но еще терпимо. Расстояние сократилось до минимума, и костяной меч встретился на полпути с узорчатым кинжалом инкуба. Тем самым, которым Атсуму в порыве ярости чуть не прирезал Ханамаки.
Во все стороны посыпались искры и мелкие кусочки кости. Ивайзуми не заблуждался на свой счет. В рукопашном бою он с легкостью уложит обоих близнецов. Но кинжал вкупе с магией были ему не по зубам. Мия совершил обманный маневр, крутанул его меч вокруг оси и саданул кинжалом по предплечью. Чешуя с трудом выдержала, металл соскользнул с брони, и Атсуму на секунду потерял равновесие.
У русалов в рукаве тоже имелась парочка мерзких проклятий под стать репутации, спасибо природной магии. Ивайзуми поддал коленом под зад пошатнувшемуся Атсуму и щелкнул пальцами свободной руки, взывая к русальей магии. На противника обрушился поток тухлой болотной воды, заливая глаза, рот и уши. На волосах повис пучок склизких водорослей, а одежда тут же пропиталась влагой и вонью.
— Ну ты и... — возмутился Мия и тут же захлопнул рот. От запаха и вкуса замутило.
Народ поддержал выходку Ивайзуми веселым обидным улюлюканьем.
— Хороша водичка? — заботливо осведомился Ивайзуми, и, наверно, именно за этот вопрос карма решила ему отомстить.
Атсуму зло сверкнул глазами, снова поймал на кинжал костяной меч и, причудливо сложив пальцы щепотью, рыкнул на него незнакомые слова заклинания. После чего — Ивайзуми даже не успел увернуться — дунул в руку в его направлении и распрямил пальцы.
Подозрительный жар охватил все, начиная от пояса и заканчивая кончиками пальцев ног. Ивайзуми раздраженно вскинул глаза на мага и заметил, как у того вытягивается в удивлении лицо.
— Что за?.. — только и успел произнести русал и рухнул как подкошенный на песок полигона, вместо ног у Ивайзуми безвольным грузом лежал хвост.
Он попробовал приподнять плавник и с изумлением понял, что не может. Попробовал пошевелить еще раз. Безуспешно. Попытался вернуть ноги, и тот же результат. Он вскинул голову на все еще ошарашенного Мию.
— Это что за хрень?
— Понятия не имею, — раздраженно бросил тот и присел на корточки возле хвоста.
С края площадки к ним бросились Ханамаки, Матсукава и Акира-сенсей. За Акирой спешил Осаму.
Атсуму провел ладонью в сантиметре над хвостом, аккуратно прослеживая линию роста бокового плавника, и сильнее нахмурился.
— Ты что натворил? — накинулся на мага Ханамаки.
— Маки, стой. — Ивайзуми кивнул Матсукаве, чтоб тот удержал их друга от очередной импульсивной выходки. Тем более перед преподавателем.
— Мия? — требовательно протянул Акира-сенсей и тоже присел перед неподвижным хвостом.
— Это должно было быть простым связывающим заклинанием, — с сомнением протянул Атсуму, проводя ладонью в обратную сторону.
Осаму присел рядом:
— Похоже, что-то пошло не так.
— Перепутал слова?
— Скорее вложил слишком много негативной силы, — не дав открыть рта младшему, пояснил Осаму. — Это не человеческая магия, а магия инкубов. Проклятье.
В животе Ивайзуми похолодело.
— Временное проклятье, — влез Атсуму и осторожно прикоснулся к сгибу хвоста, в том месте, где у людей обычно располагались колени. — Чувствуешь что-нибудь? — напряженно спросил он.
— Тепло от ладони, — прислушавшись к ощущениям, произнес Ивайзуми.
— Все в порядке, должно пройти.
— Точно? — Голос Акиры-сенсея от волнения сел, на соседней площадке прекратили спарринг Ноя и Яку и подошли ближе, как и остальные студенты, усиленно прислушиваясь к тихому разговору.
— Точно, — кивнул уверенно Мия, — не скажу когда, но это не должно продлиться долго.
Осаму поднялся с корточек, замер за спиной брата и положил ладонь на его плечо. Атсуму вскинул голову, встретившись с ним взглядом. Осаму прикрыл глаза и кивнул.
Атсуму перевел взгляд на все еще серого от произошедшего русала.
— Прости, я переборщил.
Хмурый Ивайзуми сжал кулаки, сдерживаясь, глотая злые слова, которыми хотел наградить зарвавшегося мага. Но и на его плечи опустили ладони. Ханамаки и Матсукава. И Ивайзуми тяжело вздохнул, прекращая хмуриться.
— Ерунда. Реванш?
— Как только встанешь на ноги.
Атсуму с облегчением улыбнулся, и Ханамаки до боли стиснул плечо друга. Ивайзуми дождался, когда братья отойдут в сторону вместе с Акира-сенсеем и положил ладонь на руку Ханамаки.
— Ты в норме?
— Это мы у тебя должны спрашивать! — возмутился Маки.
— Ивайзуми, как всегда, в своем репертуаре, — ухмыльнулся Матсукава.
— Нам еще до бассейнов добираться, — напомнил им пострадавший и раздраженно прикусил губу. Не хотелось быть обузой друзьям.
— Матсун, подсоби, — распорядился Маки и, не слушая вялых протестов Ивайзуми, просунул под него перекрещенные руки. Матсукава сделал то же самое с другой стороны, хватаясь за конечности друга. Ивайзуми уцепился за их шеи и склонил голову, пряча загоревшееся от стыда лицо.
— Ну прямо как девчонку, — глухо проворчал он.
— Не жалуйся, — одернул его Маки.
— Принцесса, — добавил Матсукава.
Студенты расступились, чтобы пропустить ненадежную русалочью конструкцию из трех тел, и еще долго провожали ее взглядом, громко обсуждая случившееся, пока Акира-сенсей не хлопнул в ладоши, призывая всех к порядку, и не возобновил прерванный бой Нишинои и Яку.
Дайчи ввалился в лекарское крыло, чувствуя дурацкое головокружение и подступающую тошноту. Он усиленно заморгал, пытаясь разогнать мушек перед глазами. Не так уж и сильно он приложился о забор, так что за напасть?
— Дайчи-сан! — подскочил к нему Ямагучи и подхватил под руку. — Что случилось?
— Да пустяки, царапина, — проворчал Савамура, пристроился на краю кушетки с помощью лекаря и поморщился.
— Не похоже на царапину. — Ямагучи деловито тряхнул ладонями и приложил пальцы к затылку, раздвигая влажные пряди и осматривая повреждение. — У вас тут ссадина сантиметра на три и, похоже, неслабое сотрясение. Не тошнит?
Дайчи попытался мотнуть головой, но Ямагучи мягко придержал, уложив одну ладонь на лоб, а вторую оставив на затылке.
— Не то чтобы очень. Только голова кружится и в глазах немного темнеет.
Ямагучи хмыкнул, сдавил ладони сильнее, но не причиняя боль. По коже головы пронеслась волна прохлады напополам с облегчением, словно помыли волосы мятным шампунем. Забавное холодное ощущение.
— Ну вот, теперь другое дело, — улыбнулся Ямагучи на облегченный выдох. — Осталось смазать рану, забинтовать, и через пару дней все заживет.
Дайчи покивал, чувствуя пьянящую легкость. Ямагучи всегда лечил с излишней отдачей, и от перекатывающейся внутри чужой силы кружилась голова. Не так, как пару минут назад от сотрясения, а как при легком опьянении, когда тебе так хорошо, что ты готов полюбить весь мир и ощущаешь уверенность, что он полюбит тебя в ответ. Даже не хотелось, чтобы это прекращалось.
Ямагучи достал склянку с мазью, нанес прохладный гель на ссадину и, аккуратно прижимая салфеткой, замотал голову Дайчи в несколько слоев марли.
— Спасибо.
— Так что случилось? — завязав концы бинта в бантик на затылке, спросил лекарь.
— Да так, трудовые будни старост. А у тебя, я смотрю, последнее время почти нет работы.
— И слава богу, под утро только Ойкава заходил залечить порез на щеке. Пока нет Шимады-сана, лучше бы ничему серьезному не случаться. Не уверен, что моих сил может хватить.
— Все в порядке, Ямагучи, ты сильнее, чем думаешь. — Дайчи ободряюще сжал его плечо. — Спасибо за лечение, я пойду, пожалуй.
— Вам бы прилечь, Дайчи-сан.
— Я в норме.
— Это не рекомендация. Я настаиваю. Вам необходимо хотя бы полчаса отдыха.
Дайчи рассмеялся и лег на кушетку, на которой до этого, покачиваясь, сидел.
— До чего же вы лекари безжалостный народ.
— Я еще только учусь, — улыбнулся одними уголками губ Ямагучи и накрыл Дайчи простыней. — Отдыхайте.
Ямагучи вышел в коридор учебного корпуса, тихонько прикрыв за собой дверь, и нос к носу столкнулся с Ойкавой, о котором только что вспоминал.
— Что вы…
Ойкава смерил его хмурым взглядом и поднял руку, прерывая на полуслове.
— Чисто гипотетически… — начал он, и легкомысленный тон ну никак не вязался с насупленным сосредоточенным видом. — Чисто гипотетически у тебя есть что-нибудь от видений?
Ямагучи опешил.
— От видений? В смысле от галлюцинаций? Или от предвидения?
— Первое. — Ойкава подпирал спиной стену напротив двери, выставив вперед плечи, пригнув голову, и выжидательно смотрел на Ямагучи из-под растрепанной больше обычного челки.
— Если подумать… — Ямагучи сделал вид, что действительно задумался, лихорадочно соображая, что делать со знанием того, что у Ойкавы галлюцинации. — Если подумать, можно сделать снадобье. Только в зависимости от первопричин в состав добавляются разные травы, поэтому нет универсального средства. И мне нужно будет знать, от чего у тебя возникли…
— Достаточно, — резко прервал его Ойкава, на миг напрягшись всем телом и сжав кулаки. А потом неуловимо сменил положение, сунул руки в карманы свободных штанов и искусственно-ярко улыбнулся. — Я ведь спрашивал чисто гипотетически, Ямагучи-кун. Спасибо, что проинформировал. Буду знать, к кому обращаться в случае чего.
Он изобразил пальцами знак мира и пугающе легкой походкой направился прочь по коридору.
— И как это понимать?
— Гррррраааауууу? — вопросительно протянули рядом. И Ямагучи во второй раз подскочил от неожиданности.
— Боже, Кагеяма, ты меня напугал, — выдохнул он, схватившись за сердце.
— Нельзя же быть таким пугливым, Ямагучи! — По бокам от виверна выросли фигуры Хинаты и Танаки.
— Как там Дайчи-сан? — От волнения в голос Танаки прорвались рычащие драконьи нотки, отчего Кагеяма присел на месте и жалобно посмотрел на старшего сородича.
— Прекрати пугать ребенка, — одернул его Ямагучи. — Дайчи-сан отдыхает. И от ваших воплей ему точно легче не станет. Так что давайте, кыш-кыш отсюда. — Дурея от собственной наглости, он прижал ладонь к спине дракона и подтолкнул вперед, в сторону коридора к аудиториям. — Разве у вас не начинается занятие? Хината, у тебя тоже. Сессия на носу, хочешь вылететь из Академии, не отучившись даже год?
Хината состроил жалобное лицо, Танака тоже недовольно поморщился. Сессия для многих была больной темой. Ямагучи с совместными с факультетом нечисти занятиями хотя бы помогал Тсукишима, а эти мало того что спали на парах, так еще и дополнительно заниматься отказывались наотрез.
При воспоминании о вампире Ямагучи загрустил.
— Вы Тсукки не видели? — невзначай спросил он ребят, провожая их до нужных аудиторий.
— У нечисти по расписанию как раз сейчас начнется зачет по боевой магии, — обиженно пробубнил Хината. — Так что он, наверно, уже на полигоне. Маги остались на второе занятие, не все успели на первом сдать. А у меня сейчас человекоедение.
— У кого человековедение, — ворчливо поправил Хинату Танака, — а у кого история рун. Пошел я к Такэ-чану, а то он мне голову оторвет и к зачету не допустит.
Ямагучи рассеянно кивнул. Раз маги остались на дополнительное занятие, может, ему тоже можно будет поприсутствовать? Когда Шимада после трех лет общих курсов взял его к себе в ученики, для Ямагучи выбили свободное посещение непрофильных занятий. Конечно, на большую часть из них он исправно ходил, но вот те предметы, где требовалось применять более агрессивную магию, вроде боев или призыва, старался обходить стороной, посвящая это время изучению справочника целебных трав и магических свойств в зависимости от их комбинаций. Но так хотелось увидеть Тсукки. Кажется, с того момента, когда вампир бинтовал ему руку, прошла целая вечность, даже порез успел затянуться.
Будь что будет. Ямагучи решительно тряхнул головой. Не прибьет же его Акира-сенсей в самом-то деле. А может, даже и не заметит. Ямагучи сейчас явно не был настроен на спарринг. Даже ради зачета.
Круг любопытствующих заметно уплотнился и вместо всего полигона обступил одну из четырех площадок, на которой по быстро разлетевшимся слухам происходила битва года. Смерть против жизни. Некромант против лекаря. Футакучи Кенджи против Ямагучи Тадаши.
Футакучи был на курс старше, но относился все к той же средней группе, что и Ямагучи. Так как направление обучения у них было схожим, с различием лишь в состоянии пациента, большинство занятий они посещали вместе. Но Ямагучи за столько лет нахождения под одной крышей общежития так ничего толком о нем и не знал, как, впрочем, и тот о лекаре.
Они смотрели друг на друга с одинаковой настороженностью.
— Берегись, Футакучи, он может вызвать у тебя лечебный понос! — обидно заржал Нишиноя. Он свой зачетный спарринг проиграл Яку с небольшим отставанием. И теперь горел желанием пересдать. Но очередь была явно не за нечистью.
Футакучи раздраженно покосился на ряды сочувственно загудевших одногруппников — почему-то за Ямагучи никто не переживал — и, выудив из памяти нехитрое заклинание для поднятия мелких грызунов, полоснул ритуальным ножиком по ладони.
Ямагучи нахмурился. Ему, как лекарю по призванию, было физически больно смотреть на тех, кто калечит себя добровольно. Но времени жалеть оппонента у него не было. В основном лекари вели бой либо контактный, когда, прикасаясь, посылали поток чистой силы с каким-нибудь заданием, как было при лечении Савамуры, либо дальний, бросаясь в противника глиняными склянками с самыми разнообразными снадобьями. Но привычный походный мешок остался во флигеле, вместе с подаренным Шимадой кинжалом, предназначенным как раз для самообороны.
И в итоге Ямагучи предстал перед некромантом только с одним оружием — с собственной силой.
— Жахни в него проклятьем, как в Танаку! — подсказал кто-то из толпы.
Ямагучи мотнул головой. Такие проклятия давались ему по настроению — редко и с трудом. Так что он не стал даже пробовать.
— Избиение младенцев, — фыркнул Атсуму.
А вот это уже откровенно задевало.
Ямагучи поджал губы, и стратегия, до этого неясно формировавшаяся в мыслях, проступила четкими инструкциями. Ах, младенцев? Он им покажет таких младенцев, что коек свободных в лекарском крыле не останется. И да простит его вся лекарская гильдия за подобные мысли.
Футакучи причинить боль он все еще не мог, но вот его мелким костяным зверенышам… Вокруг некроманта выстроилась небольшая армия крысиных скелетов с горящими красным потусторонним светом глазами и острыми на вид — даже с такого расстояния — коготками. Ямагучи сглотнул.
— Ну что, — произнес Акира-сенсей, — готовы?
Они кивнули.
— Тогда погнали!
Скелеты и Ямагучи сорвались с места одновременно. Футакучи же отступил на шаг, рука все еще кровоточила, подпитывая маленькую армию силой. Он победно ухмыльнулся, зная, что лекарю нечем ответить, ведь сумки с заготовками у того с собой не было. Правда, то, что Ямагучи, ничуть не унывая, несся навстречу крысам, немного настораживало.
А Ямагучи отмахнулся от первой вредительницы, пинком отбил голову второй и нагнулся на бегу, по очереди прикасаясь к черепкам каждой попадающейся под руку крысы и высасывая из них искусственную жизненную энергию. Конечно, это было далеко не панацеей, ведь кровь у Футакучи продолжала срываться крупными каплями на землю, подпитывая заклятье. Но рассыпавшимся косточкам нужно было немного времени, чтобы собраться вновь в полноценный скелет. И этого времени Ямагучи хватило, чтоб сократить расстояние до противника. Пару раз его цапнули за руку острые зубки скелетов, но Ямагучи только отмахнулся. На нем все заживает как на собаке. И это заживет.
Футакучи отшатнулся от выросшего прямо перед лицом лекаря, поднял ритуальный ножик, чтоб приставить к горлу и отпраздновать победу, но не успел. Ямагучи нырнул под вскинутую руку, перекинул Футакучи через бедро и, обхватив ладонями пострадавшую кисть, провел пальцами по порезу — мгновенно залечивая.
Лишившись подпитки, восставшие было скелеты опять рассыпались на отдельные косточки, а Ямагучи, утверждая победу, выбил ритуальное оружие из рук некроманта и, подобрав, приставил к его горлу.
Над полигоном повисла неестественная тишина. И в этой тишине отчетливо прозвучал голос Атсуму:
— Беру свои слова назад.
Ямагучи счастливо улыбнулся и встал с распластанного под ним некроманта. Футакучи встал следом, потирая горло, все еще ощущая фантомное прикосновение холодного лезвия собственного оружия. Чувство было неприятным.
— Думаю, никто не будет возражать, если Ямагучи-кун получит зачет автоматом?
Предложение Акиры-сенсея поддержали бурным гулом. Ямагучи даже покраснел от удовольствия и направился к преподавателю, совсем не чувствуя саднящих ранок и недовольного взгляда некроманта.
— Ну надо же, — фыркнул Футакучи и уставился на аккуратный белесый шрам на месте недавнего пореза. — Выиграл, залечив. Чертовы лекари.
— Вообще-то, он выиграл, уложив тебя на лопатки и едва не перерезав горло твоим же ножом. — Тсукишима окинул нахмурившегося некроманта отстраненным взглядом и вдруг гаденько улыбнулся: — Ну что за отстой.
— Ах ты…
— Тсукки!
Тсукишима тут же натянул на лицо вежливое равнодушие и повернулся к Ямагучи. Тот с сияющей улыбкой бежал к ним через площадку.
— Хреново притворяешься, — зашипел ему в спину Футакучи и, гордо вскинув голову, ушел.
Тсукишима дернулся от замечания, но выражения лица менять не стал. Тем более что Ямагучи все равно всегда видел его через все маски.
— Тсукки, а у меня автомат. А ты с кем сегодня в паре?
— Понятия не имею, — равнодушно пожал плечами вампир и окинул взглядом толпу. На глаза попалась лохматая алая макушка сатори, и он мысленно понадеялся, что чуйка Акиры-сенсея на этот раз даст сбой и он не поставит его в пару к Тендо.
— Нишиноя-сан и Яку-сан свое отбились, — начал загибать пальцы Ямагучи и удивленно зашипел.
Тсукишима резко к нему повернулся, услышав в голосе боль. Ямагучи с изумлением смотрел на ту же ладонь, которую на прошлой неделе заматывал Тсукишима, только вместо пореза на ней красовались мелкие отпечатки зубов и подсохшие капельки крови.
Да он издевается над ним, мысленно взвыл Тсукишима.
— Идем, — деревянным голосом произнес он вслух и выволок лекаря прочь из круга. К счастью, внимания на них никто не обратил.
Ямагучи охнул от неожиданного рывка и поспешил следом. Саднящие ранки ожгло прикосновение холодной узкой ладони. Они затерялись среди редких деревьев, окаймляющих полигон со стороны ограды Академии. Тсукишима толкнул Ямагучи к стволу и поднял пострадавшую руку на уровень глаз.
— Тсукки? — тихо позвал Ямагучи, не зная, как быть, и чувствуя себя неуютно под этим давящим взглядом.
— Я же тебя предупреждал. — Ледяные пальцы сжали ладонь, и Тсукишима поднес ее ближе к лицу. — Я же постоянно тебя предупреждал, — повторил он с каким-то болезненным смешком и ткнулся лицом в мягкий центр, рассеченный красными полосками, оставленными каплями крови.
Горячий язык лизнул ладонь, смачивая ранки слюной, и у Ямагучи ослабели колени. Тсукишима вынул из кармана носовой платок и принялся обтирать мокрую окровавленную кожу.
— Тсукки, — потерянно позвал Ямагучи, понятия не имея, что сказать. — Ты же не пьешь… кровь.
— Не пью, — сплевывая в сторону, ответил Тсукишима.
Вид у него был нездоровый: лихорадочный румянец, хищно раздувающиеся крылья носа и суженные до предела зрачки посветлевших глаз. Он посмотрел исподлобья и, уже не отрывая взгляда от напуганных глаз, медленно повторил движение языком: лизнул от центра ладони до тонкой кожи запястья. Затем проследил путь платком.
Ноги подогнулись, и Ямагучи с тихим всхлипом сполз по стволу дерева на землю. Тсукишима последовал за ним, устроился между ног, не отрывая губ и языка от кровоточащих ранок.
— Я же, — горячо зашептал он во влажную кожу, — предупреждал. Ямагучи. Я же ведь предупреждал, да?
Ямагучи согласно простонал и медленно поднял свободную руку к лицу вампира. Тсукишима замер. Пальцы осторожно коснулись дужки очков, соскользнули на скулу, мягко провели по щеке и переместились к блестящим от крови губам.
— Иди ко мне, — решившись, тихо позвал Ямагучи и притянул вампира за шею.
Тсукишима поддался, но остановился, когда до подрагивающих влажных губ остался жалкий сантиметр.
— Ты будешь жалеть, — произнес он, обжигая горячим дыханием. — Я ведь не человек. — Он до боли сжал ладонь. На ранках вновь выступила кровь, тяжелым душным ароматом окутывая Ямагучи.
— Я знаю, что ты не человек, — совершенно спокойно ответил лекарь, на него снизошло такое умиротворение, какое посещает только тех, кто полностью уверен в своем выборе и ни капли о нем не жалеет. — Меня меньше всего можно напугать этим.
Тсукишима слабо улыбнулся и прикрыл глаза, подаваясь навстречу поцелую. Ямагучи тихонько застонал, вцепляясь в воротник Тсукишимы со всей силы. Вампир, сам того не замечая, настойчиво пил его дыхание, энергию, силы. Тепло медленно уходило из тела Ямагучи, но он продолжал целовать, не отрываясь даже ради глотка воздуха.
Первым в себя пришел Тсукишима. Отшатнулся от побелевшего Ямагучи и с силой тряхнул его за плечи. Ямагучи тяжело дышал, обморочно закатывая глаза, на побледневшем лбу выступила испарина, ранки на руках закровили сильнее. Вдобавок к ним вскрылся старый порез, добавляя к запаху крови легкий аромат остатков заживляющей мази.
— Что произошло? — Румянец стек со скул. Тсукишима побледнел вместе с Ямагучи. — Это ненормально. Поцелуи не должны так работать.
— У меня просто закружилась голова от ощущений, — вяло отшутился Ямагучи. — Ничего страшного не случилось, Тсукки, иди ко мне.
— Почему ты такой упрямый? — тяжело сглотнув, спросил Тсукишима.
Ямагучи приоткрыл глаза и улыбнулся ему прежней яркой улыбкой.
— Потому что, если я не буду упрямым, ты от меня сбежишь в свой закрытый клан сразу после выпуска.
— Я не хочу, — начал было Тсукишима и запнулся, понятия не имея, как произнести вслух то, что билось в голове.
«Я не хочу причинять тебе вред, — хотел сказать он. — Я не хочу испортить тебе жизнь. Я не хочу, чтобы ты умирал». Но язык словно отнялся.
— Я знаю, — просто ответил Ямагучи на все невысказанные слова. — Но и ты вспомни — я живу взаймы. До первой серьезной передряги. Так что… — Он замялся и вдруг вспыхнул до самых кончиков ушей. — Позволь мне любить тебя, пока я еще могу.
Сердце болезненно сжалось от такого смущенно-потерянного Ямагучи. Эти разговоры про жизнь взаймы всегда оканчивались ссорой, и Тсукишима не знал, как поступить в этот раз. Уступить или вновь навязать перепалку.
Но Ямагучи решил за него — подался вперед, обхватил ладонями лицо и приник к губам, словно это не самое опасное оружие во всем теле вампира.
— Ты загонишь меня в могилу раньше, — проворчал тот ему в губы и ответил на поцелуй, на этот раз тщательно отмеряя время и внимательно наблюдая за Ямагучи. Лишать его сознания или как-то по-иному влиять на состояние здоровья Тсукишима не хотел.
Боги всемогущие, подумал он, на что же он подписался?