Лай бездомного пса

— Ты что сейчас хочешь сделать?.. — одними губами беззвучно шепнул Абсолютный Детектив, едва-едва, с непосильным для этого момента трудом, замечая в чужих словах не просто приятный слуху голос, но и какую-то определённую осмысленность, что никак не могла встать на место опьянённой пустоте. Та будто легко-легко перекрывала даже и намёк на незначительную свежесть мыслей, с огромной гордостью сдерживая «птицу» свободы в клетке, в которой было больше отверстий, нежели железных прутьев. Однако под напором, бессильно наклонившись ещё на несколько дюймов вперёд, юноша покорно прикрыл серые глаза, лишь через несколько считанных секунд ощущая, как мягкие уста прикасаются к его нижней губе. Рефлекторно проведя по ней весьма влажным языком, Шуичи невольно замер, прерывисто вздохнув: — Оума-кун, ты… С нескрываемой пылкой страстью Оума, немного неуклюже покачнувшись на ноге, властно прижался ртом ко рту Саихары, по каким-то своим непонятным причинам, изнеженно расслабился в ожидании ответных действий с другой стороны. Но, не в силах даже сделать хоть что-то, Абсолютный Детектив в неуверенности чуть-чуть сомкнул свои губы, на несколько мгновений прерывая странный поцелуй, после всё же чувствуя приятные умелые ласки на верхней губе. Кокичи легко-легко, быстро облизнувшись, прикусил её зубами, оттягивая ближе к себе. Судорожно вобрав в себя воздух, Шуичи недовольно стиснул ко лбу брови, почти незаметно, недоумённо нахмурившись. Еле сомкнув в плотную полосочку свои, уже ставшие пухлыми, уста, юноша немедленно, можно даже сказать, резко, отстранил от себя чужие губы, слегка растерянно бросая взгляд на лицо Абсолютного Лидера: — Оума-кун, ты что вообще себе позволяешь? — с непритаенным возмущением пискнул Саихара, с удивлением отмечая про себя, что уже не так сильно ощущает то беспощадное безразличие, которое несколько минут назад полностью окутывало сознание, мягко убаюкивая его приятной лёгкостью; она, стремительно завладев частичками разума, поспешно прикрывала и затрудняла здраво оценить обстановку. Юноша, немедленно перебрасывая свой пристальный взор из стороны в сторону, сделал шаг назад, чуть ли не споткнувшись на ровном месте. Непонимающе мельком взглянув на Оуму, Шуичи отрицательно тряхнул головой, будто бы отметая совершенно ненужные, приставучие мысли; он, тяжело вздохнув полной грудью, с некоторой недовольством сощурил веки, уже и близко не чувствуя недавнюю пьяную безмятежность, спокойствие. — Да какого хрена это только что было? — Душа моя… А что-то было не так? Саихара-чан, мы будто стали друг для друга чужими, незнакомыми людьми. Иногда мне даже кажется, что тебе совершенно не хочется вспоминать всё, что тут случилось. И я… Ты, не знаю, будто бы отказываешься признаваться себе в этом. Или просто так разыгрываешь меня, — досадливо заявил Абсолютный Лидер, в чьём мягком голосе Шуичи уловил до безобразия явные, быстро переплетающиеся едва ли не в мастерски театральной манере, нотки сердечной тревоги и, как бы, желание наконец что-нибудь отыскать или же подтвердить в своём уме. С каким-то отрешённым раздражением выдохнув, Абсолютный Детектив, даже не напрягая разум подбиранием слов для хоть какой-то правдоподобной лжи, вдруг кивнул. — Саихара-чан?.. Немедленно поднеся чуть подрагивающую руку к глазу, в котором внезапно защипали, нечаянно попавшие частички из воздуха, состоящие ещё и из мелкой пыли; юноша двумя пальцами протёр ноющие веки, незаметно для самого себя издав разочарованный стон. Саихара рефлекторно сглотнул подступившую к его горлу пенистую слюну, достаточно тихо с горечью усмехнувшись себе под нос; он, сильнее сдавив ладонью нежную кожу своей шеи, довольно грубо провёл по ней, останавливать только на плечах. Немного тряхнув тёмными волосами, Шуичи тяжело вздохнул, пытаясь сделать потише, глухо отдающиеся в ушах, стуки сердца, проникающие, казалось бы, в пространство вокруг юноши, полностью окутывая его сознание некоторой ощутимой взволнованностью. — Наверное… — тихо начал Абсолютный Детектив, медленно переходя на свой обычный голос: — Может быть, так оно и есть на самом деле. Я не хочу утверждать то, что я не желаю вспоминать что-то, но мне хотелось бы кое-что прояснить наконец: я не имею никакого морального права принимать чьи-либо поцелуи или иные знаки внимания, будучи в нетрезвом виде. Я просто… Я просто не могу быть уверен в том, что мне и в самом деле хочется чего-нибудь подобного, когда я уже пьян. Не хотелось бы мне через несколько минут обнаружить то, что сделал что-то неправильное с каким-либо человеком в этом смысле, когда даже не был подготовлен к подобным ситуациям. Я не… Я не хочу делать то, что ты через несколько часов можешь посчитать своей же ошибкой… Конечно же, я прекрасно понимаю, что я могу ошибаться во всём этом, потому что мне не так уж и много удалось узнать и понять в своей жизни… Мне… Мне очень стыдно… Прости, пожалуйста. — Знаешь, Саихара-чан, мне сейчас не об этом хотелось бы поговорить, — вновь услышав чужой мнительный, много чего значащий, горестный вздох, Саихара внезапно со спокойным видом дёрнулся вперёд, едва ли не преодолевая то расстояние, что было между собеседниками; но в его грудной клетке что-то ярко, то и дело всплёскивало неугомонное сердце, что уже и не старалось преследовать определённый единственный ритм — оно стучало, как только могло, со всей силы. Покачав головой чему-то своему, Оума мягко дёрнул уголками своих губ, примерно в то же время, на мгновение обнажая белоснежные зубы. Шуичи, неспешно переведя свой взгляд на, внимательно всматривавшиеся в его лицо, мерцающие аметистовые глаза, в которых плескались пристально изучающие искорки, юноша снова застыл в неопределённых чувствах. — Я хотел бы спросить… Саихара-чан, ты ко мне хоть что-то чувствуешь или то уже тоже позабыл? — Оума-кун… Может быть, мы всё-таки не будем обговаривать этот вопрос сейчас, пожалуйста? — медленно перебирая в своих пальцах край верхней одежды, Абсолютный Детектив по своему обыкновению смущённо опустил взор вниз, ощутив, как полыхают щёки от внезапного прилива крови, нескончаемым жаром выявляясь ярким румянцем на коже. — И я не совсем… не до конца понимаю, почему ты меня об этом спрашиваешь. Я точно могу сказать, что моё отношение к тебе никак и никогда не изменялось, если это тебе это нужно было услышать. — Ты стал чрезвычайно холоден ко мне только за одни эти сутки, — тихо заметил Кокичи. — Можешь сказать прямо. Я приму правду, какая она есть. — Нет, я лю… Я люблю тебя. — бесцеремонно, нехотя вырвалось изо рта Шуичи, подрывая внезапно наставшую неловкую тишину, что вмиг затерялась в прошлом. Юноша растерянно кинул взгляд на стоящего впереди человека, не в силах придумать хоть для себя причину, зачем и почему он это сказал. Он нервно сглотнул, пытаясь в то же мгновение забыть свои странные слова, сорвавшиеся с его языка так легко и почти незаметно, будто это подул мягкий, прохладный весенний ветерок. — Меня раздражает эта твоя бесконечная покорность.