Лай бездомного пса

Болит… Как же всё болит… В голове, будто со щелчком, внезапно стрельнуло это неприятное чувство; с непрекращающимся раздражением оно прошлось по лбу, легко смахивая оставшиеся привычное, вполне хорошее самочувствие. Чёрт его подери.  — Оума-кун, — пренебрежительно поджал губы Абсолютный Детектив, — наш разговор становится каким-то… Знаешь… Тягостным и бессмысленным, вот что я думаю. Мне просто нужно побыть одному подольше, вот и всё. Я не хочу тебя видеть, понимаешь? Надеюсь, что у тебя сейчас не появится идея, как точно и молниеносно меня взбесить. Отойди. Кокичи в ту же секунду резко отшатнулся в левую сторону, недоумённо бросив настороженный выжидающий взгляд в чуть потемневшие серые глаза Шуичи, что до сих пор то и дело загорались слабыми мелкими искорками, мерцающими в холодной глубине, из которой так и не мог выйти давнейший огонь нервного веселья. Стальное пламя с примесью неприкрытой томительной боли тихо потрескивало в них, полностью и с полной готовностью в мгновении ока погружаясь в ещё один огонь, наполненный только одним единственным желанием, а именно — прекратить всё это, прекратить прямо сейчас. «Это уже становится не смешно». — Это я так, проверяю кое-что, не волнуйся. Саихара-чан, — мельком ухмыльнулся Абсолютный Верховный Лидер, — а разве не ты только недавно скулил и предлагал оттрахать себя, как последнюю сучку, если я этого очень сильно захочу? В удивлении приоткрыв рот, Абсолютный Детектив почувствовал, как все его мысли просто-напросто постепенно растворяются в голове, не позволяя самим себе оставлять никаких значимых следов, чтобы потом снова, без промедлений, начать мыслительный процесс. Сердце, ненароком приостановившись, в замешательстве глухо ударило по грудной клетке, едва ли не вырвавшись из запирающей его оболочки наружу, бухая вверх-вниз где-то в районе горла, лишь мельком щекотя слизистую. Несильно сжав собственное предплечье, Саихара с абсолютным неверием сдвинул брови, пристально всматриваясь в странного собеседника — мышцы лица Оумы были напряжены, будто бы он сам желал провести какой-то эксперимент, суть которого заключалась в том, чтобы посмотреть на выражение лица главного подозреваемого и не отводить от него горящих безрассудной идеей фиолетовых глаз, в глубине которых искрились серебристые снежинки. — Когда это ещё было?.. — одними губами прошептал Шуичи, судорожно пытаясь вспомнить что-то, чему он никогда не мог быть свидетелем. — Ах, да-а-а… — чуть усмехнулся Кокичи, в каком-то явном мучительном разочаровании, которое оставляло фантомные рваные царапины на его груди, неприятно пульсируя скрывающимся от ненужных глаз огнями невыносимой боли, что неспешно прокладывали это давящее беспокойное ощущение внутрь неладного сердца, ярко впечатываясь однозначным пониманием, что необходимо в очередной раз отойти от своих слов. — А я совсем забыл и эту мелкую деталь. Что ж поделать? Ха… Мне… Мне, кстати, надо было кое-куда отойти сегодня. Увидимся позже, забывчивый ты мой. Абсолютный Детектив непонимающе поднял вверх бровь, стараясь не выражать своё чрезвычайное мрачное раздражение, которое бессильно сворачивалось на его плечах. Непослушные пряди волос Оумы свивались друг с другом, легко смахивая остальные локоны, которые только попадались на их пути. В голове внезапно промелькнула тихая любопытная мысль, что стоит ему протянуть руку и одними пальцами прикосноснуться к ним, как всё вокруг замрёт, будто бы «умирающий» лес глубокой осенью, и юноше не будет никакого дела до невнятных и странных разговоров прошлой ночью. «Нет, — резко отдёргивает себя Саихара. — Это будет неуместно. Не буду же я бросаться на всех людей со своим тактильным голодом? Ну нет же. Какая это всё-таки нелепость». Абсолютный Верховный Лидер быстро сдул со своих глаз волоски, что выбились из основной копны волос, и, бесстрастно взглянув на растерянного сожителя, подхватил с тумбочки ключи; они с заливистым звоном перекочевали из рук Кокичи в его же карман. — Ты же не будешь скучать? — Я не выспался, поэтому можешь не переживать об этом. Прости меня, если сможешь, — еле слышно прошептал Шуичи, опустив стеклянный своей тихой печалью взгляд в пол. — Я никогда не мог всё сделать так, как нужно... — За что конкретно я тебя могу простить, Мистер Детектив, я спрашиваю? — впился собеседник выжидающим и подмечающим многие мелкие детали взором в немного подрагивающего Саихару, относительно воздушно передёрнув одними уголками губ в лучезарной, нарочито снисходительной и понимающей улыбке. Наскоро поддавшись внезапному порыву, Абсолютный Детектив придвинулся на несколько сантиметров ближе к впереди стоящему человеку и, в то же мгновение ощутив на своей щеке шелковистые волосы Оумы, которые практически невесомо касались кожи, будто бы остерегаясь стать причиной щекотки. Шуичи небольно прикусил кончик языка передними зубами, пытаясь не сопеть слишком громко, лишь бы не затмевать еле слышное, почему-то сдерживаемое напряжённое дыхание Абсолютного Лидера, который так и не обнял его в ответ. — Забавно-то как получилось… — небрежно пробормотал Саихара, на этот раз развеивая свои выстраиваемые принципы, лишь сильнее погружаясь в подавляемые в себе мелочные по его мнению потребности. Пальцы уже в каком-то своём ритме поглаживали чужие плечи, с мелкой дрожью в предплечье тихо постукивая по коже. Вдохнув в себя знакомый ещё с убийственной игры, с того сна запах, юноша, отбросив все мысли, сам того не осознавая почему, стал неспешно успокаиваться, со слезящимися глазами рассматривая пол. — Хотел обойтись без тактильного взаимодействия и желания вернуть всё обратно и наконец не делать выводы по поверхностным характеристикам, а теперь вот стою и обнимаю тебя. Не глупо ли я поступаю сейчас? Даже не знаю… Почему ты хочешь уйти? — Потому что, — Оума грубо схватил запястья юноши, некоторое мгновение устало отодвигая их от себя, — я иду за таблетками, придурочный. У меня, похоже, появилась эта хрень, так что это я должен принести свои извинения тебе, солнце. Странно подозревать человека в том, что его подменили двойником, правда ведь? Я довольно давно увлекался психологией и вычитал много чего об этой болезни. Это я виноват, что не предупредил тебя, когда оно только-только появилось, Саихара-чан. Быть соседом по комнате с тем, кто может думать, что тебя подменили, довольно стрёмно. Парень, страдающий амнезией, и парень, у которого развился редчайшая болезнь психики, синдром Капгра — лучшая пара на свете, твою же ж мать. Осталось только у специалиста всё подтвердить — и вообще огонь будет. А вообще, я за очередной дозой успокоительного. Я всё ещё развиваю теорию, что ты просто актёрище погорелого театра, не обессудь. Сердце Шуичи на мгновение притихло, чтобы потом резко оглушить своего владельца изнутри, быстро и хаотично отбивая привычный ритм, загоняя кровь в щёки, что сделало их более румяными; грудная клетка разрывалась от одновременных облегчения и страха — страха, что болезнь смотрящего на него человека на самом деле и не болезнь вовсе, а чистейшая голая правда. Сухость на поверхности языка неприятно раздражала, а новая порция слюны просто не могла выработаться из-за чрезмерного волнения, подтянувшегося к горлу несколько секунд назад. — Почему ты мне не веришь? — Тебе стоит сказать группе, что ты ещё не помер в канаве, — резко дёрнулся с места Кокичи, — а то они воодушевятся же исследовать такой интересный несчастный случай. Придумай что-нибудь получше, чем этот цирк. Я знаю, ты умеешь. — Кем ты меня видишь? Я не... — Умеешь-умеешь. Раз придумал амнезию, чтобы не идти на пары в субботу.