Лай бездомного пса

— Серьёзно, не заставляй себя… «Хорошо, пора уже думать наконец-таки логически. Хотя, учитывая всё, что произошло… Это теперь… Ладно, я… Мне надо ответить на звонок, и тогда телефон откроется без пароля, так ведь? Может сработать. Надо думать так, как если бы я работал сейчас в расследовании в убийственной игре», — с явственным настороженным блеском в глазах, Саихара медленно потянулся к смартфону, с болезненной дрожью, что поспешно пробежала по пальцам, юноша аккуратно прикоснулся к краям мобильного устройства, в то же мгновение ощущая несильную вибрацию. — «А если телефон был без пароля всё это время? Какой же я идиот — надо было сразу незаметно поинтересоваться личными вещами в этом мире, заручиться поддержкой… Но я… Я же… Это же столько материала для рассмотрения… Слишком долго приходил в себя — непозволительно долго для меня… Но сейчас… Но сейчас нужно хоть что-то делать, иначе я себя не прощу. Никто не простит». Он поднёс телефон к уху, на пути нажав на кнопку принятия вызова. — Алло? — собственный голос звучал хрипло, практически неслышно, будто бы доносился из-под огромного слоя земли, смешанного с водой. Шуичи, в попытке удержать изучающий взгляд Оумы, нервно прикусил нижнюю губу, а после уже громче сказал: — З-здравствуйте? — Саихара-чан, — обеспокоенно вскинулся Кокичи и в тяжёлом беззвучии приоткрыл рот: — Ты же не будешь взаправду… — Здравствуйте, меня слышно? — снова подал голос Саихара, через несколько мгновений зажмурившись от расположившегося в груди свернувшегося кома крови и отвратительной грязи, которые отливались из изнуряющего жара в ненужный природный холод. — Алло? — Шуичи, милый, как же хорошо, что ты взял трубку, мы с твоим дядей очень волновались… — презрительно защебетала женщина по связи. — Ты же знаешь, что я бы тебе ничего плохого бы не сделала бы, если бы, ты понимаешь, эта твоя вертихвостка… Всё в порядке, я не держу зла на тебя, Шуичи, но… Шуичи, ты умудряешься серьёзно волновать своих родственников, особенно меня. Помнишь, что с твоим отцом случилось? А я напомню тебе, неблагодарному сыну: его хватил сердечный приступ после того, как ты не ответил на звонок. Серьёзно, даже не смей отрицать, что здесь есть твоя вина! — Я немного не припоминаю… Кого вы назвали словом «вертихвостка»? — только и смог выдавить из себя юноша. — «Не очень хорошо всё идёт… Просто хотелось бы знать, что такого мог сделать Саихара из данного мира, чтобы его мать была в таком состоянии… И как там дядя? Он ещё работает в детективном агенстве, как я помню, или нет? А каким был мой отец здесь? Чем они занимаются все?» — Ах, эта вот та девка, которая постоянно шлялась с тобой — такая вот, с крашеными короткими волосами, она ещё меня оставила одну без зонта в большущий ливень, такой ливень был, как из ведра лился… — голос собеседницы несколько раз искусственно дрогнул, как если бы она сдерживала слёзы. — Так вот, вот она оставила меня одну без зонта, хотя давным-давно заметила меня. Пренеприятнейшая особа. Надеюсь, я её — эту сучку бешеную — больше никогда не увижу… И, слушая слово за словом, Шуичи всё меньше хотелось узнавать новоиспечённых родственников. — Напомните мне, зачем вы мне позвонили, — сдержанно подсказал Саихара. — Я не… — Ах, Шуичи, дорогой мой, понимаешь, мне только что звонили… — встревоженно вздохнула женщина. — И по поводу учёбы тоже… Ты не сильно там пустился во все тяжкие?.. Я ведь… А если девушку для тебя найду, дорогой? Я понимаю, что у вас там всё напряжённое и нервное, но это же не повод забрасывать себя и колоться! Вот этого я от тебя совсем не ожидала — раз без девушки и в квартире с каким-то оборванцом, то ты решил, что твои друзья-наркоманы будут для тебя отличным обществом? Но, Шуичи, так же нельзя. Тебе точно нужна поддержка прекрасной любящей девушки, которая будет о тебе заботиться: ты же даже элементарно не можешь встать с утра и пойти на учёбу. А я-то деньги за твои эти прогулы плачу. А кто эти деньги зарабатывает? Я! Так что, хоть умри, но ты должен выгрызть этот диплом руками и ногами, хоть зубами. Зачем я горбачусь на работе от зари до зари — чтобы ты спокойно спал, как младенец, и тебе всё приносили на тарелочке с голубой каёмочкой, в готовом виде? Ну простите уж тут меня, женщину средних лет, у которой умер единственный близкий человек — мой муж, а сын вообще оказался неблагодарным бесчувственным кобелём. Подумай о том, сколько на тебя тратятся. — Извините, я не помню, я только… — Извиняется он! Не помнит он! — взвизгнула женщина по ту сторону. — Всю душу мне проел своими проблемами, а теперь — «извините, я не помню»! Я для кого всё это делаю? Не для себя, а для тебя. Ты же сам хотел стать этим… Как его… Детективом, что ли… А, точно. Криминалистом. Вот, учишься на юриста… Так я и отправила тебя туда, откуда можно в люди выбиться, а потом мне помогать. Ты забыл, что на тебе лежит огромный грех? Да, я тут напоминаю и напоминаю тебе, тварь, что не прощу за смерть мужа… А у тебя память как у той золотой рыбки — десять секунд… Хотя, если так посмотреть, то золотая рыбка поумнее тебя будет, раз принимает с уважением то, что ей дают — не то, что ты, бессердечная зверюга, загубившая мне всю жизнь. Так что, мне совсем не ждать хоть какого-то уважения даже на смертном одре? Даже стакана воды не принесёшь родной матери? А как же! Ничего не принесёшь, а будешь только ныть и ныть, говорить и говорить, что ненавидишь свою жизнь А-абс-солют… юриста. А где ты был тогда, когда решалась твоя жизнь? Ты ничего не делал, у тебя были другие дела. Конечно, какие-то пьянки в чужой квартире лучше, чем застолье в кругу семьи… А ты думал, что я не знаю, что вы там не «занимались подготовкой», а бухали и кололись? Ну уж нет, я не такая тупая мать, какой ты меня представляешь. Я была в твоём возрасте, была и на этих вечеринках, там же никакими подготовками и не пахнет. Пахнет только такими гандонами, как ты, и дешёвым пойлом со шлюхами. И ты ещё осмеливаешься уверять меня, что у вас там было всё цивильно?.. — Прошу прощения, но я даже и слова вставить не могу… — Ко-нечно! — продолжил колебаться голос. — С родной матерью говорить не хочешь. Так что надоумило тебя поднять трубку? Твоя совесть? У таких бессердечных кобелей, как ты, нет никакого представления о такой вещи, как совесть. Помнишь, как я приехала домой жутко уставшая с работы, а ты не мог даже дверь открыть! Я знаю, что это не из-за того, как ты блеял, что ты якобы не мог найти ключи целые пять минут, а это из-за того, что ты хотел оставить меня стоять под дверью целую вечность — это конечно, мать же всё стерпит. А вот и нет, не стерпит. Такого гнусного, наглого, бездушного и высокомерного человека никто терпеть в своей жизни не будет… — Подождите, но вы же сами предлагали найти мне отношения… — Ты чем вообще слушаешь? — с усталой злостью спросила женщина. — Если не ушами, как все нормальные люди, то чем? Жопой? Кого я родила… Ты вообще слышишь, что старшие говорят? То, что говорю я, слышишь? Или оглох от правды? Шуичи, на правду не обижаются. Я тебе уже довольно-таки толсто намекаю и даже прямо говорю, что ты у меня сама бездарность, а ты слышишь только то, что тебе выгодно. С твоими речами я уже не сомневаюсь, что говорю с алкоголиком и наркоманом одновременно. Я тут, кстати, пока тут убиралась, ещё кое-чего нашла у тебя в тайнике в комнате… Рисунки… Интересные такие рисунки, интересного характера. Думал, что хорошо спрятал? А вот и нет. Поебаться захотелось? Так ебись. Только подальше от нормальных людей. Ты же у нас этот… Получается, с определёнными наклонностями. Только давай, только бы детей не заделал — у нас итак экономическая дыра, а тут ещё и твой спиногрыз прибавится. И что потом? — Извините, — грубо перебил Шуичи, — а это можно считать благословлением на личную жизнь вашего сына? Вы вообще имеете право так выражаться? Я правда ничего из ваших слов не могу вспомнить. — С тобой совершенно невозможно вести нормальный диалог! Тебя вообще как на учёбе выносят… Ты же совсем ненормальный, совсем не понимаешь того, что тебе говорят. Да как тебя вообще земля носит? Наверное, уже измучилась вся, как и я, твоя родная мать… Моё сердце всё ещё не вечно — врач сказал, что ещё один гипертонический криз я не переживу. — Извините, а что вот насчёт артериального давления… — Чтоб ты — руки в ноги и — вперёд с песней на учёбу. И чтоб я больше не слышала о том, как ты нашёл лазейку, чтоб прогуливать учёбу. Кем тогда станешь? Бомжом? Ты этого хочешь, кобелина ебливая? У меня у самой уже сердце колется, как только я слышу о том, что тебя не было целый день на своём месте. Но я же не бегу прогуливать работу, как ты свой шанс на нормальную жизнь. — Но ведь… — внезапно остановился Саихара, несколько мгновений спустя ощутив, как поднимается в горле огонь непринятия, что, попеременно облизывая стенки слизистой обжигающими лентами, оставлял то ослабевать, то нарастать болезненные ощущения. Ухо юноши уловило тихие гудки, исходящие от телефона раздражающими невидимыми волнами: — Вот и поговорили… — Это было… реально сильно, — растерянно сказал Оума, задерживаясь чуть посветлевшим в открытой изрядной завороженности взглядом на лице Шуичи. Кокичи на несколько долгих секунд застыл на чужих глазах, подёрнутых невысказанной печалью. — Саихара-чан, кажется, твоя мать до сих пор называет меня девкой и вертихвосткой. Ну… Вроде бы я не слишком на женщину смахиваю, честно. Но раз она не поняла, что тот «оборванец» — это я, то что уж говорить… Я… Прости меня. Я плох как партнёр, ведь не поверил тебе. Корю себя за то, что не поверил тебе — день «первый». Такие уж штуки… — Так громко было, да?.. Оума-кун… — Что такое? Тебе плохо? — Нет, мне в этом смысле стало лучше, даже проверять не надо, просто... Ты ведь не?.. А Саихара и сам не мог понять, зачем только подал свой хриплый дрожащий в тяжёлом иступлении голос. — Хочешь, я помогу тебе вспомнить? — с жаром предложил Кокичи. — А университет… Наверное, университет придётся покинуть, если только ты случайно не помнишь учебную программу… Всё хорошо, Саихара-чан. Я всегда считал тебя крутым, и это не изменилось ни на капельку. Ты тот, на кого мне бы хотелось равняться. Даже несмотря на твою эту амнезию, ты всё равно остаёшься крутым. Я отвечаю. Но сначала тебя нужно отвести к специалисту, а то не поверят, скажут, что придуриваемся. И... Телефон вновь завибрировал, чуть ли не ускользая из пальцев, как песок. На экране светился незнакомый трёхзначный номер, а в ушах стал нарастать надоедливый звон, который и вынудил нажать на хоть какую-то кнопку. — Что там опять? — Здравствуйте, господин Шуичи Саихара, участник под номером… Мы приносим свои глубочайшие извинения по поводу разочарований из-за не до конца пройденной игры «Danganronpa V3: Killing Harmony». Вам вскоре в качестве компенсации и утешительного приза придут финансы в сумме… йен. Постарайтесь не подавать виду, что что-то знаете о нас: поверьте, вам же хуже будет. И бла-бла-бла… Так… А теперь, когда все формальности улажены… Могу ли я поговорить с вами в уединённом месте, Саихара-кун? Я отправлю вам координаты места, где мы можем встретиться и… поболтать без лишних ушей. Приходите без друзей и прочих шарлатанов, я угощаю. Что скажете?