***
Во время очередного посещения Министерства Вергилий зашел в кабинет Малфоя. Сидя в удобном кресле напротив хозяина кабинета, синий демон задумчиво разглядывал на свет золотистую жидкость в граненом бокале, не спеша нарушать возникшее многозначительное молчание после обсуждения текущих дел. Малфой был доволен тем, как осуществляется давний план по уничтожению и очернению репутации Дамблдора, и закономерное ослабление его влияния на Министра. — Скоро твоим сыновьям исполнится год, — проговорил Малфой, обравшись с мыслями, — по древним обычаям критический порог преодолен. Ты уже решил на какой срок назначишь ритуал? — Моя жена высчитала благоприятное время, оно приходится на Литу. Обряд проведём в нашем доме. — Идеально, — кивнул, довольно улыбнувшись Люциус, — знаешь, я немного даже завидую тебе, Вергилий. Твоими первенцами стали сразу двое сыновей, наследников и почему-то я думаю, что прелестная Розмунда сможет подарить тебе еще детей, — Малфой сокрушенно вздохнул, — многие чистокровные отдали бы все, чтобы иметь такую возможность продолжить род. К сожалению, не всем это доступно из-за накопившихся родовых проклятий, которые почти невозможно снять. Тебе наверняка известно проклятье моего рода — рождение всего одного наследника. — Почти невозможно? — изогнув бровь, уточнил Вергилий. — Многие ритуалы очищения входят в перечень черной и темной магии, — невесело усмехнулся Люциус, — за все нужно платить. Ради процветания рода, снятия темного пятна, что налипло на магическое ядро, немало жизней придется загубить на жертвенном алтаре, просто для того, чтобы спасти потомков от участи вырожденцев. Но теперь стоит кому-то хоть чуть дернуться в эту сторону, как на его семью спустят министерских собак, не разбираясь чем руководствовался глава семьи. Отдел тайн отслеживает любое подозрительное колебание магии. Как видишь, мы сами себя загнали в ловушку в угоду гуманистическим идеалам, тем самым приведя своё общество к упадку и вымиранию. — Роза сочла бы эту сентенцию довольно забавной. Сила, которой она владеет, несколько иной природы, нежели у местных магов. Что не мешает ей пользоваться инструментом, купленным у вашего Мастера палочек. — Значит ли это, что подобные вам не подпадают под юрисдикцию Министерства? — подавшись вперед, проницательно заметил Малфой-старший, — как вам вообще удалось добиться подобного? — Хмм, может это произошло по той простой причине, что мы не являемся потомками тех магов, что сцепились когда-то с Инквизицией, — тонко заметил Вергилий, улыбнувшись уголками губ, поставив свой бокал на стол. — Это многое объясняет, — задумчиво нахмурившись, проговорил Люциус. Для его семьи забрезжила смутная надежда на становления как сильного Рода, если воспользоваться этой невероятной возможностью. Однако, как интересно может повернуться жизнь. Скоро Малфои породнятся с магически сильным и независимым родом демоноборцев, ведьмаков, которые могут позволить проявить своеволие и заявить о полном нейтралитете, не считаться с мнением британского магического общества, добиваясь своих целей. С другой стороны, Малфой не хотел ввергать своих потомков в неоплатный долг перед Гилвером… Хотя… если не принять решительных действий, то при определенных обстоятельствах, учитывая давнее проклятье, род Малфой может прерваться навеки. Если он пойдет на это, сможет спасти свой Род, обеспечить ему в будущем процветание, обеспечив крепкий союз с Гилверами. Только будет ли этот союз равноправным? В любом случае, Малфои всегда добиваются желаемого. — Скажи, Вергилий возможно ли выяснить причины проклятия и как-то его снять? Я готов предоставить твоей жене полный доступ к семейной библиотеке, если она найдет способ избавиться от него… От этого зависит будущее моей семьи. — Я спрошу у неё об этом… — степенно кивнул Вергилий, тщательно взвешивая слова и пристально посмотрев в глаза собеседнику, понизив голос на пол тона, продолжил: — но хочу предупредить сразу — у Розамунды своеобразное чувство справедливости и особое понимание норм морали. То, что она тёмный целитель, вовсе не означает, что она пойдёт на сделку с собственной совестью ради… стороннего мага, будь он хоть сотню раз крестным её сына. Ты меня понимаешь?.. — Вполне, — невольно вздрогнув и нервно сглотнув ком в горле, проговорил Люциус, почувствовав, что едва не переступил незримую черту, явственно ощутив затаенную угрозу в тоне и словах Вергилия. — Даже если ничего не выйдет… отрицательный результат — тоже результат. — Я бы не был в этом столь уверен, — невозмутимо возразил синий демон, многозначительно усмехнувшись, — раз мы с тобой обо всем договорились, полагаю, мне пора. — Вергилий плавно поднялся из кресла, — относительно времени крестин… Роза пришлет вам порт-ключи, незадолго до церемонии. — Отлично. Я передам эту замечательную новость Циссе, — улыбнувшись, кивнул Люциус, провожая неоднозначного ведьмака, внутренне радуясь, что удалось сгладить столь неловкий и напряженный момент.***
Оказавшись в зале магического суда впервые, Роза с интересом осматривалась вокруг, насколько это позволяли правила приличия. Рядом с ней сидел Вергилий, по другую руку — адвокат, представляющий интересы их семьи. Дамблдор занимал непривычное ему место обвиняемого. Жесткий стул он превратил в удобное мягкое кресло с вычурными подлокотниками. Где сейчас с удобством расположился, обводя укоризненным взглядом собравшихся. Неизвестно каким образом, но невзирая на все связи Дамблдора в Министерстве этот суд все же состоялся. Фадж после поднявшейся шумихи опасался потерять свое кресло и старался лишних телодвижений не совершать. Удивительно, как никому неизвестный маг вроде Гилвера, заручившись поддержкой влиятельного в Министерстве Малфоя, смог перевернуть с ног на голову почти все магическое сообщество, только по тому, что Дамблдор имел неосторожность задеть его семью. Следовало понять раньше, что Гилвер не так прост, как полагал директор Хогвартса поначалу, не придав значения назначению опекуном Поттера его деятельной и жестокой жены. А затем дела понеслись по неконтролируемому пути, ломая все давно скрупулёзно составленные схемы, обрывая ниточки, что вели к верным и безотказным людям. Появление этой семьи в волшебном сообществе встряхнуло застоялое болото, заставив зашевелиться многих. Неожиданно откуда-то объявились старые враги Дамблдора, которым прежде не хватало смелости и влияния для того, чтобы противостоять ему. Теперь же со всех сторон посыпались обвинения в давних делах, даже бывшие союзники по войне с Гриндевальдом не остались в стороне и поспешили плеснуть масла в разгорающийся под старым магом огонь общественного аутодафе. Всплыло то, что с Дамблдор был бы рад похоронить вместе с тем, кто мог что-то сказать по этому поводу. Видно не всех удалось изничтожить, и теперь подросшие потомки осиротевших родов с удовольствием мстили ему, не оценив милосердия победителя. Суд прошел на удивление спокойно. Дамблдор не мог оторвать взгляда от горящих золотом глаз внешне юной ведьмы, что смогла выстоять против него, Великого светлого мага. Из каких глубин Преисподней вышла она или её предки, что от человеческого в ней только внешность? Стюард рьяно защищает своё и не терпит покушения на себя или свою семью. Стоит ему только хоть как-то проявить агрессию по отношению к ним, как его тут же уничтожат. Как ни странно, Гилвер умело лавируя, каким-то образом умудрялся сохранять нейтралитет, не был ярым сторонником кого бы то ни было, и не успел нажить явных врагов. Выяснить бы еще откуда у ДМП оказался столь неоднозначный компромат на Дамблдора, если почти все свидетели ушли в мир иной, а оставшиеся будут молчать, связанные клятвами. Выслушав приговор, Дамблдор поднялся, обвел притихший зал взглядом пронзительных синих глаз, из-за очков-половинок. Среди серой однообразной массы магического фона выделялись от силы человек десять, включая представителей старейших, древнейших семей и саму Амелию Боунс. И на этом контрасте мрачно сияли два небольших солнца: сдержанное, холодное пламя Гилвера, излучающее затаенную силу и угрозу; яркое, неудержимое золотое сияние со всполохами багрянца — так выглядела в магическом зрении Стюард, что стояла рядом с мужем. — Я не оспариваю принятое вами решение. Но вместе с тем хочу заявить: вы все не понимаете какую угрозу для нашего общества представляет род мистера Гилвера. Оставаясь нейтральными, они не подпадают под юрисдикцию Министерства, творят что хотят, и при этом успешно практикуют темную магию… — Дамблдор, ваши обвинения против этого достойного представителя магического сообщества беспочвенны, — заявил со своего места Люциус Малфой, тонко улыбнувшись. — Я уже несколько лет веду дела с мистером Гилвером, наши жены прекрасно ладят… и за все время не было замечено ничего из перечисленного вами. — Право, Альбус ты преувеличиваешь, — нервно кашлянув сказал Фадж. — И какие же у вас доказательства? — поинтересовалась, изогнув бровь Роза, не обращая внимания на шепотки вокруг, — кроме того, что мне пришлось защищаться, когда вам вздумалось поиграть в великого мага, перед тем похитив меня. Причем без веских на то оснований. — Вы подчинили себе демонического существо! Что это, как не темнейшая магия? — Пантера — всего лишь фамильяр моей жены и не является демоном, — нахмурив брови, сказал Вергилий, которого уже начал раздражать весь этот фарс. — Это такое же призванное существо, как ваш феникс. — Может быть, вы не все знаете о своей жене, мистер Гилвер, однако она наслала проклятье на ни в чем неповинного сквиба, похитила Гарри Поттера, заморочив ему голову. Как вы это объясните? — с вызовом ответил Дамблдор. — Это всего лишь твои домыслы, Альбус! Твои слова не имеют под собой основания! Одни сплошные выдумки на пустом месте! Впрочем, как всегда! — возмущенно воскликнул Фадж. — Ты пытаешься оклеветать достойную женщину, которую до этого похитил, заручившись поддержкой хороших ребят! Из-за тебя, Альбус, они теперь сядут в Азакабан на год! — Розамунда никого не похищала и действовала, исходя из своего чувства милосердия и сочувствия, поскольку на момент встречи с моей женой мальчик находился под воздействием неизвестного проклятья. От которого Поттер был вскоре исцелен с её помощью. — Невозмутимо парировал Вергилий, холодно глядя в глаза назойливого белобородого мага. — И кто же тогда проклял Поттера?! Как могли добраться до него Пожиратели, если вы Дамблдор убеждали нас все эти годы, что он находится в безопасности?! — поинтересовался возмущенный Фадж, раздувая крылья носа. — Пока мальчик находился в доме своих родственников, действовала защита! К тому же когда Гарри Поттер пребывал в школе, я не нашел и следа какого-то проклятья. — Да-да… пресловутая защита крови жертвы матери, — скептично проговорил Селвин со своего места, — только вот кровная магия действует совершенно не так, Дамблдор, за совсем уж идиотов нас не держите. — Альбус, вам есть еще что-то добавить? — устало поинтересовалась Амелия Боунс, поставив себе задачу выяснить подробности того случая у опекунов юного Поттера. Она чувствовала, что и здесь успел отметиться Дамблдор, репутация которого стремительно рушилась прямо на глазах, обнажая нелицеприятную и мерзкую картину умелого политика и манипулятора. — Нет, Амелия… Но хочу вам сказать, что, не послушав предупреждения, вы еще сильно пожалеете о содеянном. Я не отрицаю своей вины. Однако, мне пришлось пойти на это ради всеобщего блага. — Благо не может быть общим, для каждого человека оно свое, — жестко ответила Амелия, — заседание объявляю закрытым. Дамблдор, советую не покидать страну до окончательно судебного разбирательства. За пределами Британии вам не выжить, учитывая сложившиеся обстоятельства и ввиду открывшихся дел. Надеюсь на ваше благоразумие. — Я не собираюсь бежать от правосудия, дорогая Амелия, — спокойно ответил Дамблдор, перед тем как степенно удалиться со своего места. Если здесь он может рассчитывать хоть на какое-то снисхождение благодаря своим многочисленным заслугам, то за пределами страны его ждала в лучшем случае Авада. В худшем… лучше об этом не думать, особенно на ночь глядя. Под конвоем авроров, он дошел до каминов Атриума, откуда перенесся в школу. Налив себе знаменитой медовухи мадам Розмерты, Дамблдор устало опустился в кресло. Придется действовать иначе, раз даже Министр теперь к нему не прислушивается и неохотно отвечает на его письма, не то что прежде. Первые зерна сомнения он уже посеял. Однако сравнение, которое придет на ум простым волшебникам, когда они узнают, что у Стюард есть магический фамильяр, невольно коробило его. Черная пантера и феникс как две противоположности бытия… Пожалуй, на этом можно сыграть и постараться подточить репутацию этой семейки, как он проделал это с Томом Реддлом. Будущий Воландеморт полагал, что для победы ему будет достаточно заручиться поддержкой влиятельных семей, но совершил огромную ошибку, решив свалить такого политического мастодонта как Дамблдор. И где теперь некогда талантливый мальчик по имени Том? Скитается бестелесным духом в попытках выжить и обрести физическую оболочку. А его союзники стараются лишний раз не подвергать опасности остатки своих когда-то могущественных родов. С влиянием в Министерстве Гилвера нужно покончить и Дамблдор знает методы решения подобной проблемы. Старый маг, поднявшись, снял с книжного шкафа иллюзию, опустив вниз том о Истории магии за 1879, открыл тайник, в котором лежала стопка книг в темном переплете, от которых веяло холодом. Что ж… Пора вспомнить основы демонологии. А пока Гилверы будут носится и устранять последствия прорывов, он сделает все, чтобы подорвать их репутацию. Никто из тех, кто осмелился бросить ему вызов, не дожил до триумфального завершения своей затеи. Дамблдор не привык проигрывать, любые средства хороши ради достижения светлой цели… Ради всеобщего блага.***
Выходя из Большого зала Гарри с изумлением наблюдал процессию магов, состоящую из авроров во главе с седовласым мужчиной в строгой мантии. — Кто это? — с любопытством вопросила Гермиона, провожая взглядом важных гостей, присоединившись к группке друзей в холле. — Сам глава Попечительского Совета пожаловал, — охрипшим от волнения голосом сообщил Драко, со значением во взгляде переглянувшись с Гарри, — за всю свою жизнь я его только один раз видел. Приходил год назад к нам и о чем-то долго говорил в кабинете с отцом. — Значит дело приняло скверный оборот для директора, — заключил Оскар задумавшись, — идёмте, а то на урок опоздаем. Что там у нас по расписанию, травология с барсуками, Гарри? — Да… — А у нас опять зельеварение с грифами поставили, — удрученно вздохнул Нотт, покосившись на подруг и тут же улыбнулся, заметив воинственный настрой девочек, — что? Ваш Лонгботтом опять что-нибудь учудит на уроке. Снейп перед экзаменами нас заранее гоняет. Не хотелось бы из-за этого растяпы попасть в Больничное крыло и пропустить важный материал. — Ладно, так уж и быть, рядом с Невиллом сяду я и проконтролирую его, — закатив глаза к потолку, согласилась Гермиона, — и это не ради тебя, Нотт, а ради спокойствия класса и во избежание травм окружающих. — Гермиона, я тебя обожаю! — признался Тео под общий смех друзей. У входа в подземелья они разошлись. Уже за ужином Гарри узнал от старосты, о том, что в то время, когда все ученики были на уроках, на третьем этаже обнаружили цербера, после чего были вызваны специалисты и чудовище убрали из школы. Кресло директора опять пустовало, при том, что Дамблдор на завтраке присутствовал, правда вид у него был озабоченный некими думами и разговор за столом он поддерживал неохотно. Когда ужин закончился со своего места поднялась Минерва МакГонагалл. — Пожалуйста, не расходитесь, я сделаю небольшое объявление. Директор Дамблдор отстранен от своей должности по решению Попечительского Совета. — По залу прошелся возмущенный гул голосов. Возмущались в основном гриффиндорцы, в то время как остальные сидели за своими столами, навострив уши. — Понимаю, для всех вас это большая неожиданность и потрясение. Но на учебном процессе это никак не скажется. Всю остальную необходимую информацию вы получите завтра после завтрака. — Этого следовало ожидать после всех этих судебных разбирательств и выявленных нарушений в школе, — высказался по пути к гостинным какой-то пятикурсник-когтевранец, обращаясь к своему другу. Гарри невольно задумался. Кто теперь будет директором, раз Дамблдора убрали из школы? За завтраком Гарри с Оскаром сели за стол слизеринцев, вскоре к ним присоединились Трейси с Гермионой. — Этот Перси Прюэтт совершенно невыносимый тип, — пожаловалась Гермиона мальчикам, — настроил против нас некоторых ребят с факультета. В основном магглорожденых. Видите ли, мы почему-то не должны с вами общаться. И это при том, что каждый день почти видимся в течении девяти месяцев. Вся эта межфакультетская вражда — просто глупость! — А представь каково будет, если на следующий год выберут этого высокомерного придурка в старосты, — передернула плечами Трейси, презрительно скривившись. — Это будет просто ужас! — фыркнула в ответ Гермиона, тряхнув своей густой гривой, которая с не давних пор начала выглядеть прилично благодаря волшебным средствам по уходу за волосами. Крупные кудри волнами спускались почти до поясницы, от висков тянулись заплетённые в косички передние пряди, на затылке их скрепляла красивая заколка. — Да уж… Вот вам и львятник, — глубокомысленно произнес Блейз, намазывая тост маслом и между делом поглядывал в сторону преподавательского стола. — Дамблдора опять нет на месте. — Кстати, крестный как-то упомянул, что вся эта конфронтация была навязана намеренно уже в годы его учебы. Тогда директором был как раз Дамблдор, — важно заявил Драко, за что получил несильный тычок от друга в бок. — Блейз… ты когда-нибудь у меня на дуэль напросишься. — Ой боюсь-боюсь, — задорно хихикнул Забини, — небось искорками из своей палочки подпалишь мою дорогую мантию, я этого точно не переживу. — Ребята, хватит, — попытался урезонить друзей Гарри, не удержавшись от улыбки. — Вот и Дамблдор явился, — кивнул на преподавательский стол Оскар. Задумавшийся о чем-то до этого над тарелкой с овсянкой Нотт, встрепенулся и заморгал как совенок, которого неожиданно для него разбудили. — Вид у него не очень, — заметила наблюдательная Гермиона, — словно всю ночь не спал. Переживает наверное… Странно, что его совсем не выгнали из школы. У него же есть дом? — Насколько я знаю, директор никогда не покидал стен школы за все годы, что занимал свою должность. Разве что в Министерство переносился по делам. — Сообщил Драко, задумчиво нахмурившись, — но он далеко не бедный волшебник, сомневаюсь, что ему негде жить. — Внимание старосты и дорогие ученики, — поднялась со своего места МакГонагалл, которая занимала теперь скромное кресло там, где прежде сидел Дамблдор. Весь Большой зал тут же притих, все в ожидании устремили свои взгляды на строгую женщину, — решением Попечительского Совета директором Хогвартса назначили меня, поскольку, будучи заместителем директора Дамблдора, по их мнению, я наиболее компетентна из всего персонала школы в вопросах ведения хозяйства и решения организационных вопросов. Поскольку с сегодняшнего дня я более не являюсь профессором трансфигурации, уроки отныне у вас будет вести профессор Альбус Дамблдор, наш новый преподаватель по данной дисциплине. Также теперь он занимает должность декана факультета Гриффиндор. Поприветствуем же его! По всему Большому залу раздались громкие аплодисменты и радостные выкрики, больше всего их было под ало-золотыми знаменами. Дамблдор, сияя синими глазами поверх очков-половинок, сел на свое место за преподавательским столом после приветственных оваций учеников, добродушно улыбаясь и даже немного повеселел. — Я не удивлен такой замене, — поделился своими впечатлениями Гарри, когда они вышли из Зала, — где бы они нашли преподавателя и декана посреди учебного года, да еще так быстро? — От перемены мест слагаемых сумма не меняется, — заключила со вздохом Гермиона, — ладно, увидимся за обедом, у нас сейчас чары. — С нами, — насмешливо улыбнулся Драко.***
В один из февральских солнечных дней, когда Роза, улучив время пока близнецы спят, занималась в своей мастерской, к ним в усадьбу пришел Сириус. Прислушавшись к царящей в доме тишине, он тихонько хмыкнул и скинув у порога обувь, целеустремленно направился в сторону библиотеки. Как он и полагал, Вергилий находился в своем кабинете, погруженный в расшифровку какого-то старинного фолианта, работая с древностью в специальных тканевых перчатках. Подняв голову, он приветственно кивнул гостю. — Есть какие-то новости по филактериям или ты просто так в гости заскочил? — поинтересовался Вергилий, убрал в шкаф фолиант, стащил с рук перчатки, и выразительно изогнув бровь, посмотрел на озабоченного чем-то Блэка, вернувшись в свое кресло за столом. — У меня есть две новости, какую сначала предпочитаешь услышать? Плохую или хорошую? — Любую… — Ладно, диадема у меня, Снейп наконец дошел до выручай-комнаты, — сообщил Сириус со вздохом и выложил на столешницу из сумки деревянную шкатулку с защитными знаками по всей поверхности, — он не очень торопился, как ты заметил. — Отлично… — А вот с чашей возникли проблемы. Когда я пришел в банк, предоставив требование виры за неисполнение брачного контракта, коротышки перевели все приданное Беллы, за исключением этой мордредовой чаши. Потому что, во-первых, она принадлежит Лестрейнджам, а во-вторых, один из Лестрейнджей передал артефакт кому-то из своих дружков по доверенности, которая была магически заверена. Подобную подпись не получить под Империо или от невменяемого человека. — Сириус зло выдохнул сквозь зубы, — а это значит, что Рудольфус был в твердой памяти и своем уме, когда давал разрешение забрать крестраж из семейного сейфа. — Ты смог выяснить кому было выдано разрешение? — сумрачно нахмурившись, поинтересовался Вергилий, гадая кто же мог вмешаться в их план. — Нет… Правила банка и все такое, — мрачным тоном отозвался Блэк, — в живых из Лестрейнджей остались только двое братьев и сейчас они в Азкабане, пожизненно. Подкупить охранников ничего не стоит, как и проплатить посещение узников кому надо в Министерстве. Понятия не имею кто мог провернуть такое. Разве что… — Лично мне приходит на ум лишь одна фамилия, — со значением проговорил Вергилий, недобро сверкнув холодными глазами, его лицо закаменело от сдерживаемого гнева. — Малфой… Только у него хватило бы влияния и решимости на нечто подобное. — Он вполне мог вспомнить, что Воландеморт передавал что-то Лестрейнджам на хранение. Только вот зачем ему чаша? Думаешь, он решил сыграть в свою игру? — Думаю, вскоре прояснится окончательно на чьей именно стороне находится Малфой, — многозначительно усмехнувшись, заявил Вергилий, — в любом случае, ему крайне невыгодно разрушать союз со мной. А пока давай займемся диадемой. Спустя некоторое время мужчины с изумлением во взглядах переглянулись, поскольку, как до этого медальон, она осталась совершенно невредима. — Надо же, — изумленно выдохнул Сириус, любуясь переливами света чистейшей воды бриллиантов в изящной серебряной оправе. Вергилий бережно держа в руках изящное украшение, внимательно осмотрел её на предмет повреждений. — Яд василиска ничуть не повредил диадему, поразительно, — заключил синий демон, возвращая артефакт в шкатулку. — Явно не гоблинская работа, её создал кто-то из волшебников прошлого, — Блэк вопросительно приподнял брови, — ну, как с ней поступим? — Думаю, Отдел тайн многое за неё готов отдать. Только одному тебе не следует появляться в их вотчине во избежание… ненужных расспросов, — тонко улыбнувшись, проговорил Вергилий, — у меня есть там хороший знакомый. Он сможет уладить это дело, не привлекая внимания сторонних лиц. — Да? И кто же он он? — Финеас Берк… Очень неплохой специалист. На черный рынок выходить бессмысленно. Сомневаюсь, что у какого-нибудь коллекционера найдётся нужная сумма или равный по цене и значимости артефакт. — Только не говори, что у тебя есть связные и там, — неверяще протянул Сириус, ошеломленно посмотрев на невозмутимого загадочно улыбнувшегося Вергилия. — Есть… Зачастую я работаю с довольно редкими и старинными фолиантами, это помогло мне обзавестись полезными связями. — Ладно… Ты ведь не возражаешь, если мы составим магическую клятву? Не то чтобы я тебе совсем не доверял… — Блэк сделал многозначительную паузу, наткнувшись на выразительный взгляд холодных глаз собеседника и невольно поежился. Все же ведьмак, пусть и вращается с недавних пор в обществе волшебников, некоторые привычные и обыденные вещи для магов у него все еще могут вызывать некоторое непринятие. — Если тебе от этого будет спокойнее, я ничего не имею против, — ровно проговорил Вергилий, при этом от его фигуры повеяло легким холодком. Сириус надеялся, что не испортил с ним отношения окончательно, поставив под сомнение действия такого человека чести как Вергилий. Но вбитые с детства привычки и воспитание все же дали о себе знать. После заключения соглашения Блэк покидал уютную усадьбу с неким тягостным ощущением неправильности, чувствуя некоторое напряжение и холодность, что возникли между ними. Кажется, он все же умудрился немало обидеть внешне невозмутимого и холодного Вергилия, усомнившись в его честности. Все же люди существа недоверчивые, особенно волшебники, и не привыкли полагаться на слова. Он всего лишь постарался обезопасить себя… Впрочем, кого он обманывает? Сириус удрученно вздохнув, открыл дверь своего дома и вошел в холл. Он обидел, оскорбил чувства неплохого в общем-то человека и теперь ему придётся придумывать как загладить свою вину перед Вергилием.