Солнечный зайчик

      После дня рождения Дениз прошла ещё пара недель, за время которых парни по-прежнему гуляли вместе, болтали во время работы Антона и переписывались в оставшееся время. Юноша стал замечать, что Арсений занял уже всё его свободное и несвободное время. Даже когда мужчины не было рядом, Джори часто поднимал тему об их дружбе или же сам Антон начинал думать о Попове. Замечая все эти изменения, которые произошли у него всего лишь за месяц, Шастун даже стал удивляться, какой скучной раньше была его жизнь. Да и как вообще он от тоски не повесился? Ведь почти четыре года у него протекали примерно так: дом-работа, работа-продукты, продукты-дом. Изредка юноша, конечно, созванивался со своим старым другом Димой и иногда ездил в Париж, чтобы хоть как-то разнообразить свою жизнь, но всё остальное было однообразно, пока не появился Арсений.       А что, собственно говоря, в нём такого особенного? Шастун часто задавал себе этот вопрос, ведь так и не мог до конца понять, почему они всё ещё продолжают общаться, и не просто общаться, а всё сильнее сближаться друг с другом. Было ли дело только в упрямстве и настойчивости мужчины, или же зеленоглазый сам поддавался всем его уловкам и просьбам? Шастун и сам уже начинал догадываться, что Попов обладал уникальной, как казалось юноше, чертой. Брюнет умел привлекать к себе внимание, а как только привлекал, то делал сразу же всё, чтобы расположить к себе человека. Он будто бы считывал эмоции своего собеседника, как какой-нибудь искусственный интеллект, и сразу подстраивался под него. То мужчина был заразительно смешным и веселым, когда замечал у Антона мимические морщинки около глаз, то Попов мог быть сочувствующим и заботливым, когда видел, что юноша откровенно уставал в конце рабочих смен. Мужчина каждый раз находил свой подход для определенных ситуаций, отчего Шастун чувствовал себя рядом с ним комфортно и безопасно.       Вот только в жизни далеко не всегда всё бывает идеально. И даже, если Арсений старается сделать так изо всех сил, то одного старания мало. Нужно ведь, чтобы старались обе стороны, чтобы обе стороны хотели одного и того же. А Антон не умел быть совершенным, не умел подстраиваться под других людей, не умел… Или не хотел? А может быть просто изначально не собирался верить, что Попов надолго задержится в его жизни, а поэтому и старался к нему не привязываться.              От кого: Зефирка       Как идут дела по продаже плюшевых мишек?              Уведомление о сообщении пришло ровно тогда, когда у Шастуна был обеденный перерыв, и он с удовольствием уплетал за обе щеки ножку курицы. Антон усмехнулся этому вопросу, вспоминая, что пару дней назад была поставка различных плюшевых медведей.              — Арсений, — по привычке не сокращая имя, обратился Шастун, заходя обратно в магазин, где его ждал мужчина. — К нам приехала машина с большой поставкой мишек. Мы с Джо всё разгрузили и сейчас надо будет выставлять на полки, так что… — Антон неловко замялся, боясь обидеть собеседника. — Может тебе прийти в другой раз?       Попов сначала удивлённо изогнул правую бровь, смотря на юношу, что нервно прикусил нижнюю губу, а потом усмехнулся и произнёс:       — Давай лучше я вместо Джори тебе помогу разложить игрушки?       Теперь пришла очередь Шастуна удивляться. Такого предложения он явно не ожидал, но, почувствовав лёгкое похлопывание по спине от своего коллеги, коротко кивнул головой в знак согласия.       — Если Джо, конечно, не против, — спохватившись в последнюю секунду, резко озвучил юноша, смотря на блондина.       — Ещё чего, — засмеялся коллега. — Зарплату в любом случае начислят мне, а не Арсу.       После этих слов, Джори направился консультировать в выборе вошедших покупателей, а Антон с Арсением быстро пошли на склад, чтобы взять первые несколько коробок с новыми игрушками.       — Мне их надо раскладывать как-то по-особенному? — спросил мужчина, когда они вернулись с коробками к пустующим полкам.       — Да, выложи из них Эйфелеву башню, как раз будет в духе Франции, — усмехнулся юноша, распаковывая первую коробку. — В общем и целом, с этих медведей начинай ты, с левого конца полки, — с этими словами Шастун пододвинул коробку к ногам брюнета. — А эту коробку, — указывая пальцем на вторую, — буду раскладывать я на другом конце полки.       — И в середине мы встретимся? — как-то нежно улыбнулся Попов и даже подмигнул юноше, отчего тот полминуты простоял молча, а кончики его ушей зардели красным.       — Так, будешь тут мне паясничать, я заменю тебя на Джори, — пригрозил Антон, хоть и в глазах были видны огоньки счастья и детского веселья.       Арсений выставил руки вперёд, мол: «Я не я и рожа не моя», и затем, потянувшись вниз, взял в охапку сразу около шести игрушек, приступая к работе. Как и говорил Попов вначале, где-то через десять минут, парни стояли на расстоянии одного шага друг от друга, выкладывая последние игрушки в пустое место на полке.       — Антон, смотри-ка, — позвал юношу брюнет, но тот, увлечённый работой даже этого не услышал. — Тоша, повернись ко мне, — произнёс ещё раз мужчина и слегка ткнул пальцем в плечо Шастуна.       — Какой я тебе, блин, Тоша? — слегка недовольно спросил продавец, поворачиваясь наконец-то к мужчине и сразу прыская со смеху.       Юноша в первую очередь заметил, как один из плюшевых медведей расположился на плечах Арсения, а уже только затем увидел, как тот же самый Арсений закрывает своими руками глаза мишке.       — А ты чего стесняешься? — спросил мужчина, наклоняя голову так, чтобы смотреть на медведя. — Тебя кто-то напугал? — и в следующую секунду голос брюнета меняется на какой-то мультяшный. — Меня ослепляет красота одного юноши.       — Что ты творишь, Арс? — сквозь смех, спрашивает Антон, прикрывая рот рукой.       — Покажи лапкой на того юношу, — «просит» мужчина игрушку и затем вновь из-меняет голос. — Вот этот, — и отводит лапку медведя, указывая ею на Шастуна. — Что же, Антон, ты явно понравился этому косолапому, — пожимая плечами, произнёс Арсений, снимая игрушку со своих плеч. — Так что у меня нет другого выхода, как подарить его тебе.       И пока Шастун не успевает никак среагировать, Попов уже идёт в направлении кассы, чтобы выкупить этот подарок.              Антон откладывает еду и, вытерев руки об какую-то тряпку, берёт в руки телефон.              Кому: Зефирка       Мишка Сюша(а именно такое имя дал игрушке юноша в отместку Арсению, который устроил в тот день весь этот цирк без клоунов) голодными глазами смотрит, как я поедаю обед. А если серьёзно, то игрушки разбирают хорошо, но я заметил, что Тедди Х похоже теряют свою популярность среди детей и подростков.              От кого: Зефирка       Тедди Х — это классика, они никогда не исчезнут из моды. Я помню, как у моей сестры, когда она ходила в школу, были тетради с этими медвежатами.              Кому: Зефирка       А ты внимательный брат =)              От кого: Зефирка       Лиззи так не считает… (Но Арсений всё равно знает, как сильно любит его старшая сестра) Кстати, насчёт моей странной семейки, филиал в Лондоне вот-вот должен открыться в начале осени. Так как я буду возглавлять его, мне надо с отцом уехать туда, чтобы начать запускать весь процесс. Из-за сложного графика отца, послезавтра я уже уезжаю на неделю-полторы в Лондон вместе с ним.              Прочитав это сообщение, Шастун слегка грустно вздыхает, понимая, что следующую неделю он проведёт уныло и неинтересно… Возможно, даже осилит дочитать «Триумфальную арку» Ремарка, так как гулять одному по городку потеряло теперь всякий смысл с появлением Попова.              Кому: Зефирка       Этого времени, думаешь, будет достаточно для такого важного дела? (Антон надеется получить положительный ответ)              От кого: Зефирка       Конечно, нет. Но для начала более чем достаточно, ведь бизнес-то один и тот же, просто разные нюансы. У меня ещё много времени до осени (когда будут подписаны бумаги о моём переводе), чтобы всему обучиться.              Кому: Зефирка       Тогда удачи в Лондоне.              Арсений через километры расстояния буквально чувствует поникшее настроение юноши, а поэтому, недолго думая, отправляет последнее сообщение.              От кого: Зефирка       Постараюсь заскочить к тебе завтра, зайчонок.              Антон ничего не стал отвечать ни на последнее сообщение, ни тем более на прозвище, которое уже намертво прикрепилось к нему, а лишь продолжил доедать свой обед, ведь перерыв скоро должен был закончиться.              На следующий день Арсений не появился в магазине юноши, хоть тот и ждал его весь день, каждый раз с надеждой оборачиваясь в сторону двери, когда она открывалась для новых посетителей…              ***       POV Антон       В голове невыносимый шум, как будто созданный специально, чтобы заглушать любые даже самые безобидные мысли. Я еле осознаю, где нахожусь и почему вокруг такая гробовая тишина, но открыть глаза всё равно не могу. Это представляется мне невозможной задачей, хоть и стараюсь изо всех сил.       Вдруг в голову резко ударяет посторонний вскрик, словно около меня кому-то отрезают ногу или делают что-то ещё похуже. От этого я умудряюсь разлепить веки, но тут же с силой зажмуриваю их обратно из-за яркого освещения в помещении. Через полминуты я вновь открываю глаза, щуря их, и осматриваюсь снова вокруг себя.       Белые стены, белый потолок, белое одеяло, белая пижама, пол тоже белый. Господи, я так скоро забуду, что существуют остальные цвета в этом мире! И мои мысли будто кто-то услышал, так как перед глазами в который раз всё поплыло и стали появляться разноцветные круги. Сиреневый, розовый, рыжий, жёлтый, цвета словно бензином разливались передо мной, отчего сосредоточиться на чём-то становилось ещё труднее.       — Да выключите этот чёртов шум, — чуть ли не постанываю я и уже хочу заткнуть уши руками, как чувствую, что они привязаны к кровати по бокам.       Я шарю взглядом вновь по стенам помещения, пытаясь собраться с мыслями. Что-то я не могу вспомнить, что-то очень важное и значимое сейчас. Спустя какое-то время, я нахожу календарь, что серым пятном выделяется среди белых стен. Какое сегодня число, какой день недели? Цифры путаются в глазах, но я отчетливо вдруг вижу, как число 24 обведено красным прямоугольником.       24 число. 24 июнь. 24…       — Нет! — вскрикиваю я, сам не узнавая свой голос, но мне сейчас не до этого. — Три дня, — пытаюсь проговорить я, но мой голос осип. — Пустите меня, я должен его увидеть!       Я кричу, пытаюсь вырвать руки из кожаных ремней, что крепко обхватывают мои запястья, брыкаюсь ногами. Я должен его увидеть, просто обязан… Прошло три дня, я должен его увидеть.       — Введите галоперидол, — слышу я женский голос возле себя и поворачиваюсь на звук.       Рядом с моей кроватью стоят две женщины в чём-то белом. Опять этот белый цвет, это уже невыносимо!       — Пустите меня! — кричу я им, надеясь, что они меня послушают и поймут. — Прошло три дня, я обязан его увидеть!       — Всё будет хорошо, Антон, — вводя мне какую-то жидкость в вены, произносит одна из женщин. — Всё наладится, тебе стоит поспать. Ты устал, Антоша.       — Мне надо его увидеть, — уже более спокойным голосом повторяюсь я вновь и вновь. Силы меня покидают, шум в голове перестаёт так сильно давить на виски, а в глазах пропадают бензиновые разводы. Я снова погружаюсь в сон, уже в который раз вырубаясь. — Я должен его увидеть… Я должен увидеть папу…       Это последнее, что могу я произнести и после чего окончательно засыпаю.       ***              Антон резко открывает глаза, сразу принимая в кровати сидячее положение.       — Это всего лишь сон, — тихо бормотал Шастун, пытаясь при этом не разбудить своего сменщика, что спал в соседней комнате. — Это всего лишь дурной сон.       Юноша поднял руки перед собой, внимательно рассматривая их, чтобы точно убедиться в отсутствии ремней. Шастун посмотрел на руки, будто впервые их видел. Без объемных рукавов толстовок, множественных браслетов и колец, руки выглядели совершенно голыми и обезображенными.       «Это не сон, — подумал про себя Антон. — Это реальность».       Шатен сразу же спрятан руки под одеяло, чтобы лишний раз не напоминать себе о прошлом. Бросив взгляд на электронные часы, что стояли на прикроватной тумбочке, Шастун понял, что сейчас всего лишь четыре утра с мелочью, но затем взгляд прошёлся по дате на часах.       «21.06.2018»       — Какое я ничтожество, — шёпотом произнёс юноша и в этот же момент почувствовал, как в глазах стала накапливаться влага, а в груди всё сильно сжималось, отдаваясь твёрдым комком где-то в горле.       Антон вновь лёг на кровать, опуская голову на мягкую подушку. В голове возникали мысли, что нужно убежать, скрыться, перестать существовать… Но куда ещё бежать, если парень и так находился уже в другой стране?!       По лицу уже текут слёзы, которые юноша не пытается сдержать. Да и зачем? Кому нужно, чтобы он был сильным и стойким?.. Никому, совершенно. И даже если такой человек найдётся, то у Антона сейчас нет сил бороться с депрессией, которая новой волной накатывает на него.       Антону просто хочется раствориться и исчезнуть в пространстве и времени. Может быть хоть тогда он перестанет чувствовать всю эту боль.              Когда наконец-то наступило утро, отдавая резким звоном будильника юноши, Шастун раскрыл свои покрасневшие от ночных рыданий глаза и уставился на потолок. Идти на работу совсем не хотелось, да и вообще вставать с кровати и что-либо делать, не представляло никакого смысла. Поэтому Антон, провалявшись так бессмысленно ещё семь минут, решил попытать удачу и заглянуть к соседу.       Войдя в комнату сменщика, юноша обнаружил Сэма, мирно посапывающего в его кровати, отчего юноше захотелось сразу уйти и не будить его, но как только Антон представил, что ему предстоит весь день улыбаться посетителям, двинулся в сторону постели.       — Шаст, чё тебе надо? — недовольно пробурчал Сэм, когда зеленоглазый стал неловко пихать его в плечо. — Сколько времени вообще?       Антон кинул снова взгляд на часы и на календарную дату.       — Полседьмого утра, — проговорил наконец-то юноша, продолжая уже по инерции толкать соседа. — Ты бы мог выйти сегодня на работу вместо меня?       От такого заявления Сэм сразу принял сидячее положение, но глаза так и не спешил открывать, лишь потёр их руками.       — Какое сегодня число? — хриплым от сна голосом спросил сменщик, всё ещё протирая глаза и пытаясь согнать сладкую негу.       — 21 июня, — словно завороженный, ответил Антон, всё ещё надеясь на положительный ответ парня.       — Чёрт, 21? — Сэм резко распахнул глаза, не верящим взглядом смотря на календарь в часах. — Чувак, ты бы хоть предупредил меня… Я без задней мысли взял билеты на концерт одной известной группы в Париже на себя и девушку…       Шастун лишь разочарованно выдохнул, понимая, что даже в таком мелком вопросе ему не повезло. А когда вообще в последний раз ему везло?       — Но я могу отменить, — вдруг предложил сменщик, сожалеющим взглядом смотря юноше в глаза. — Уверен, моя девушка прекрасно съездит туда со своей подругой…       — Нет, нет, — перебил его Антон сиплым голосом. — Езжай, конечно же на концерт, приятель. Я справлюсь.       Сэм на это заявление горько усмехнулся и хотел что-то сказать ещё, но Шастун уже покинул комнату, направляясь в сторону ванны.              В этот день Антон ходил по магазину словно призрак или тень. Юноша старался лишний раз не подходить к посетителям, ведь никому не приятно видеть унылую мину продавца, который по определению должен быть жизнерадостным и веселым. Джори как-то старался по началу развеселить своего коллегу, но перед глазами Антона, будто пеленой, виднелся сегодняшний сон…       «Сон, конечно же, — усмехнулся про себя Шастун. — Этого ведь абсолютно точно не было в реальной жизни».       — Сэм не согласился тебя подменить? — не удержавшись, вновь подходит к юноше Джо, стараясь придать своему голосу максимальное умиротворение. Антон лишь покачал голову из стороны в сторону. — Вот паразит мелкий, — с явной досадой озвучил блондин. — Ты его сколько раз подменял. Даже вон на той неделе, когда у него зуб заныл, и он записался к дантисту в свой рабочий день.       — Я не хочу из-за своей жалкой ничтожности мешать другим, — пробубнил себе под нос Шастун, теребя браслеты на руках. Юноша опустил взгляд на руки, вспоминая, как смотрел на них ночью. — Я… Мне нужно отойти, я скоро вернусь.       С этими словами, Антон чуть ли не бегом направился в сторону подсобного помещения, скрываясь за его дверями. Шастун думал, что ему не нужна помощь, что он её не достоин из-за своего прошлого… Но тогда почему юноша чуть ли не каждые полчаса проверяет свой сотовый телефон? Почему каждый раз хмуреет сильнее, когда не видит входящее сообщение или пропущенный телефонный звонок от Арсения? Наверное, потому что он хочет получить помощь, хочет принять её именно от этого мужчины, но понимает, что брюнету явно не до него, раз за полторы недели от него не было никакой весточки… А было ли Попову хоть когда-нибудь дело до этого высокого худощавого юноши?              И именно в этот день, как будто специально, Арсений решил вернуться из своей рабочей поездки в Лондон. Мужчине было очень неловко, что за все эти дни не смог никак связаться с зеленоглазым чудом, и уже даже боялся себе представить, что мог надумать себе юноша по этому поводу. Поэтому, прилетев во Францию, а после потратив полтора часа на дорогу в городок, Попов сразу решил направиться в магазин «Солнечный зайчик», по которому, честно говоря, очень сильно соскучился.       Как только Попов зашёл в магазин, то сразу увидел Антона, который сидел рядом с кассовым аппаратом и что-то записывал в рабочую тетрадь. Мужчина сразу про себя подметил, что зеленоглазый выглядит сегодня как-то иначе: нос покраснел и как будто припух, взгляд был пустым и отрешённым, а разбросанные чеки около кассы не были убраны, что никак не походило на обычное поведение юноши. Арсений мягкой походкой направился к Антону, пытаясь предугадать его поведение.       — Привет, зайчонок. Соскучился по мне? — выдавая самую обаятельную улыбку, на которую был только способен, произнёс мужчина.       Шастун, услышав рядом с собой знакомый голос, который в некой мере успел стать ему родным, поднял свой взгляд на брюнета. Увидев его лучезарную улыбку, Антон даже почувствовал себя немного лучше в этот день. Юноша захотел и сам уже в ответ слегка улыбнуться и честно ответить: «Соскучился», как вдруг отдёрнул самого себя от подобного решения. Зачем ему улыбаться, если на душе скребут кошки? Зачем ему признаваться в своих эмоциях человеку, которому было явно на него всё равно все эти дни?       — Привет, Арсений, — сухо проговорил Антон и сразу вернулся к прежнему занятию. — Извини, я сейчас занят ежемесячными подсчётами, тебя обслужит Джори.       Такое поведение и тон удивили Попова. С его лица мгновенно пропала улыбка, а сам он выпрямился, оглядываясь вокруг себя.       — Что-то произошло? — обеспокоенно спросил Арсений, поправив съехавшую чёлку, тщетно пытаясь заглянуть в зелёные глаза.       — Нет, всё в порядке, — грустно усмехнувшись, ответил Шастун и решил больше ничего не добавлять, так как боялся, что в любую секунду его голос предательски задрожит, и мужчина всё прекрасно поймёт.       — А я вот только полчаса назад приехал домой и сразу решил заглянуть к тебе, — произнёс Попов, почему-то надеясь, что подобная фраза должна была сразу смягчить угрюмый нрав юноши.       — Как поездка? — всё-таки спросил Антон, отрывая взгляд от тетради и скользя им по телу брюнета. Узкие тёмно-синие джинсы с серыми строчками, чёрный широкий кожаный ремень, надетый видимо в качестве дополнительного аксессуара, и полупрозрачная белая рубашка, которая была слегка помята, подтверждая слова мужчины о недавнем приезде. Шастун успел осмотреть его всего, но в глаза так и не осмелился взглянуть, хоть и очень соскучился по их успокаивающей синеве.       — Отлично съездил, — с настороженностью отвечал Арсений, ведь ему трудно было предугадать дальнейшее поведение шатена. — Отец чуть ли не с аэродрома загрузил меня тонной информации. Я почти не вылезал из офиса, даже несколько раз пришлось остаться там ночевать.       Шастун неопределенно кивнул головой, как бы показывая, что он услышал его слова, но комментировать никак не собирается.       — Скоро уже совсем там освоюсь, хотя нужно ещё много в чём разбираться и учиться.       Наверное, эта фраза стала отправной точкой в дальнейшем поведении юноши. «Скоро освоюсь, — пронеслось в мыслях у Антона. — Значит, он скоро уедет, а раз в этот раз никак не связывался со мной, то потом и вовсе забудет. Я ему не нужен… Он приходит сюда чисто из жалости». Между ними возникла тишина, которая, как показалось Арсению, распространилась по всему магазину. Попов не мог по началу понять, что именно произошло с тем милым продавцом детских игрушек, каш и прочего. Почему он так себя ведёт? Дело только в отсутствии сообщений и звонков мужчины или здесь нечто большее? Брюнет попытался взглядом отыскать Джори, надеясь, что тот взглядом ему хоть как-нибудь объяснит, но тот как на зло обслуживал молодую семейную пару.       — В честь приезда, — продолжил говорить Арсений, что уже становилось больше похожим на игру с огнём или фитилем от бомбы. — Я хотел предложить тебе завтра куда-нибудь сходить, развеяться, повеселиться.       — Извини, Арсений, — тихо, но твёрдо сказал Антон, поднимаясь со своего рабочего места. — У меня не тот настрой, чтобы с тобой где-то веселиться.       После этих слов Шастун вместе с рабочей тетрадкой направился уже который раз за день в сторону подобного помещения.       — Я знаю один бар хороший в конце нашего городка… Могли бы просто вечерком посидеть, выпить. Можно не завтра, а через два или три дня…               Прошло три дня, я обязан его увидеть!              Антон тут же остановился, словно в его позвоночник вонзили остриё, а затем резко развернулся, наконец-то поднимая свой взгляд в глаза мужчины. Вот только взгляд этот был наполнен скорбью и уже подкатывающей к нему злости.       — Повторяю ещё раз, я не собираюсь с тобой нигде тусить, мне и одному вполне хорошо. Хочешь отдыхать и веселиться, найди себе другую компанию, — Попов остро ощутил нарастающее напряжение. — А теперь мне пора идти, тебя обслужит Джори, пока.       Арсений больше ничего не успел сказать, озадаченно смотря, как Шастун просто уходит в помещение для персонала, громко захлопывая за собою дверь.       — Не вовремя ты решил вернуться назад, Арс, — тихо произнёс Джори, подходя к своему приятелю через полминуты.       — Что это с ним такое? Это из-за меня? — спросил Попов, смотря всё ещё на ту дверь.       — Не только из-за тебя, хотя может твоё длительное молчание поспособствовало этому, — блондин растеряно развёл руками в стороны. — Я не знаю всех подробностей, но это как-то связано с прошлым в России. Сэм однажды говорил, что Антон что-то бормотал и кричал во все, но всё это было по-русски. Он смог разобрать только слово «папа», но оно ему мало что дало. Антон никогда не рассказывал о истинной причине.       — И что же? Так каждый год? — удивился Арсений, машинально поправляя ремень на поясе брюк, а затем чёлку, которая вовсе не собиралась никуда спадать.       — Да, — коротко ответил Джо, поджимая губы.       В этот момент блондина снова подозвали к себе те юные молодожены, и парень, извинившись, побежал к ним.              Весь следующий день Попов просто слонялся по дому, сидя то на одном диване, то на другом. Мужчина не знал, как именно теперь вести себя с Антоном, ведь мало того, что он сам допустил оплошность (не по своей вине, конечно же), так ещё было что-то о чём юноша явно не собирался делиться ни с ним, ни с кем-либо другим. В руках Арсения постоянно находился его сотовый телефон, экран которого он каждые десять минут проверял, чтобы снова просмотреть переписку с Антоном. Попов даже в порыве эмоций написал несколько сообщений юноше, но ответа так и не получил.              Кому: Солнечный зайчик       Привет, Антон. (Хотя очень хотелось написать Тоша)       Извини, если я вчера сделал что-то не так. (А сделал ведь на самом деле я что-то не вчера… Я, наверное, в твоих глазах просто ужасен)       Если тебе захочется поговорить… или помолчать, дай мне знать. (Дай мне только знак. Я сделаю всё возможное)              «Я соскучился по тебе»              Да, именно это хотел отправить ещё Арсений, но не был уверен, желал ли вообще слушать и слышать его Антон. Попов откинул телефон в сторону, проводя правой рукой по лицу, чтобы хоть как-то снять нервное напряжение.       — Ты что-то сегодня совсем хмурый ходишь, — сказала Лизавета, подсаживаясь к своему младшему брату на диван. — Что-то случилось?       — Не знаю, как это сказать… — проговорил брюнет, опуская глаза в пол. — Помнишь Антона, продавца из детского магазина?       — Да, разумеется.       — Вчера пришёл к нему в магазин, хотел поболтать, пригласить погулять, расслабиться в баре… — начал рассказывать мужчина, теребя край серой футболки в пальцах. — А он на меня так посмотрел… В его взгляде была злость и обида, но я не знаю на что. Он на меня чуть ли не наорал и ушёл, а у меня… У меня в душе будто кошки скребут.       — Ты случаем… — проговорила девушка, несколько раз кашлянув в кулак и закусив нижнюю губу от некого смущения. — Ты влюбился?       — Что? — с явным удивлением и смущением переспросил Арсений, уставляясь взглядом на свою сестру. — Не влюбился я ни в кого.       — А он в тебя? — продолжала спрашивать Лиззи.       — Уверен на все сто процентов, что нет, — слегка грустно усмехнулся мужчина. — Не знаю, что мне сделать, чтобы всё исправить, ведь не знаю в чём истинная причина.       — Всё наладится, Арс, — девушка положила свою руку на спину брата, слегка поглаживая её. — Антон успокоится и сам тебе напишет, вот увидишь.       Брюнет лишь тяжело выдохнул и постарался приподнять уголки своих губ в некой подобие улыбки, хоть ему вовсе было не до этого.       — А пока хватит хандрить, — уже более бодрым тоном проговорила Лизавета, вставая с дивана и утягивая за собой брата. — Помиритесь ещё, не конец света. Иди лучше погуляй с Дениз, а мне нужно подготовить всё к приезду мужа.       — Как скажете, товарищ главнокомандующий, — в шутку склонив голову, быстро проговорил Арсений и добавил. — Быстро пролетела командировка Кристофа, скоро снова придётся привыкать смотреть на вашу счастливую семейную жизнь.       — Найди себе кого-нибудь, и тогда ты не будешь обращать на нас никакого внимания, — подмигивая, улыбнулась Лиззи и пошла в сторону комнаты матери.              — Не догонишь! Не догонишь! Не догонишь! — визжала на всю округу Дениз, со всех ног убегая от своего дяди.       — Ещё как догоню! — кричал ей вдогонку Арсений.       Мужчина улыбался, наблюдая, как его племянница бежала по траве вдоль берега пруда и визжала настолько громко, что порой брюнет удивлялся таким способностям детей. Замедляя свой бег до прогулочного, чтобы реально не догнать Дениз, Попов посмотрел на свои наручные часы, понимая, что бежать им пора уже не друг от друга, а в сторону дома, ведь через полчаса должен был приехать Кристоф. Вряд ли Лиззи понравится, что он задержал их девочку на прогулке и тем самым заставил минуты расставания отца с дочкой длиться дольше. Арсений, ускорившись, за пару минут догнал девочку и, не сбавляя скорости, подхватил её под руки поднимая в воздух.       — Вот видишь, — победно произнёс мужчина, кружа Дениз вокруг себя. — Я всё-таки смог и догнал тебя, конфетка моя.       — Я просто тебе поддалась, — заявила племяшка, смотря на своего дядю сверху вниз.       — А теперь, нам быстрее пора идти домой. Скоро приедет твой любимый папа, и он очень по тебе соскучился.       Попов поставил Дени вновь на мягкую траву и уже направился в сторону, где припарковался, как вдруг девочка побежала в противоположную сторону с радостным криком:       — Тооооон!       Арсений, сразу же развернулся в ту сторону, куда побежала племянница и увидел вдали высокого юношу, который, как показалось брюнету, неуверенным шагом приближался к ним. Попов с некой насторожённостью пошёл навстречу к нему, наблюдая, как Дениз уже во всю обнимала Шастуна, расположившись у него на руках.       — Не забыла меня, значит? — произнёс Антон, стараясь ровно держать девочку на своих руках, хоть та и во всю вертелась от радости.       — Сложно забыть человека, который подарил лучшую игрушку в её жизни, — слегка улыбаясь, сказал Арсений, подходя к ним ближе.       — Привет, — более тихо проговорил юноша, смущённо опуская взгляд куда-то вниз. — Извини, если я вам помешал.       — Да ничего страшного, — также тихо ответил Попов, не понимая, как ему себя сейчас вести перед ним. Хотелось просто обнять и прижать мальчишку к себе, но вдруг тот всё ещё с тем же настроением, что вчера. — Ты… Как здесь оказался?       — Да вот… — Шастун опустил Дениз на землю, нервно почёсывая шею, а кончики его ушей покраснели. — Сначала хотел прогуляться вдоль этого пруда, подумать о своём… Потом увидеть тебя, и как-то ноги сами донесли до сюда…       Между парнями возникла неловкая тишина, и даже девочка притихла, решив нарвать мелкие цветочки, что росли в паре метров от них.       — Я хотел извиниться перед тобой, Арсений, — набравшись смелости, произнёс Антон, поднимая свой взгляд и пытаясь всмотреться в голубые глаза напротив. — Я был абсолютно не прав, и это никак не оправдать.       — Не переживай, — по-доброму улыбнувшись, сказал Попов и тоже посмотрел в глаза юноши. — Я и не обижался вовсе.       Шастун облегчённо выдохнул и на его лице появилась улыбка, которая так притягивала брюнета и завораживала его.       — Я собрала тебе цветы, — вдруг из ни от куда появилась Дениз, вставая между парнями и протягивая сорванный ею сейчас букет Антону.       — Они очень красивые, спасибо большое, — юноша, улыбаясь по всю ширину, взял из маленьких рук девочки цветы.       — На самом деле, нам пора уже ехать домой, — вспоминая о том, куда пять минут спешил, проговорил Арсений. — Сегодня приезжает Кристоф, папа Дени, и нам срочно нужно поторопиться.       — О да, конечно, — тут же сказал Шастун, снова ощущая некую неловкость.       — Может быть… Ты не против прогуляться со мной? — предложил неожиданно мужчина, как только заметил растерянный взгляд Антона.       — Совсем нет, но ты ведь…       — Отлично, — перебивая зеленоглазого, сказал Попов, беря руку девочки в свою и направляясь в сторону машины. — Поехали вместе с нами. Я отвезу Дениз к родителям, и после мы сможем пойти гулять.       Антон сначала не понял, почему Арсений не собирался оставаться на семейный ужин, но решил не задавать лишних вопросов в присутствии девочки. Может быть у них какая-то личная неприязнь или просто Шастун, как всегда, себе много всего на придумывал. Подойдя к проезжей части, Антон не мог найти взглядом внедорожник Попова, отчего остановился, наблюдая за брюнетом. Тот в свою очередь подошёл к красному Мерседесу, снимая с него сигнализацию.       — У тебя новая машина? — удивился Шастун, ожидая пока мужчина сначала усадит девочку в автомобиль.       — Нет, это машина Лиззи, — ответил брюнет, пристёгивая ремни безопасности. — Просто это единственная машина в нашей семье, где есть детское кресло. Ты где сядешь?       — Сзади, рядом с Дени.       Антон уселся в машину, подмигивая при этом девочке, которая во всю улыбалась зеленоглазому. Арсений сел на водительское сидение, заводя двигатель, и, плавно вывернув на основную дорогу, поехал в сторону дома. Внутри салона была абсолютная тишина, которая изредка прерывалась вознёй девочки в её кресле.       — Тон, а ты уже встретил свою родственную душу? — нарушая тишину, вдруг спросила Дениз, внимательно смотря на юношу.       Шастун, как можно уже было догадаться, не очень любил подобные расспросы, но если любого другого человека можно было вежливо послать куда подальше, то ребёнку приходится отвечать.       — Нет, еще не встретил, — после этих слов, браслеты на правой руке Антона стали как будто колючими, и юноша, недовольно сморщив носик, почесал запястье.       — Почему? — искренне удивилась девочка. — Ты ведь уже такой взрослый.       — Ну… — подбирая правильные слова, потянул Шастун. — Видимо, я просто ещё не достаточно взрослый для этого, — с улыбкой наконец-то ответил юноша.       — Мне мама сказала, — деловито говорила Дениз, — что когда я вырасту, то встречу свою родственную душу, и мы будем вместе навсегда.       — Лиззи уже который вечер читает ту книгу, которую ты подарил на день рождения, — объяснил такое поведение Попов, как всегда, внимательно смотря на дорогу.       — Ты обязательно встретишь своего соулмейта, по-другому просто быть не может, — нежно улыбаясь, сказал Антону и легонько щёлкнул девочку по носу, отчего та снова стала заливисто засмеяться.              Через небольшой промежуток времени, они всё-таки добрались до дома Поповых, паркуясь в их гараже, рядом с чёрным автомобилем, которого ранее Шастун не видел, по всей видимости, отец Дени уже приехал в дом.       — Ты подожди меня здесь, я скоро приду, — сказал Арсений, подхватывая Дениз и в спешке направляясь в сторону главных дверей дома.       — Пока Тон, — крикнула девочка, помахав юноше своей маленькой ручкой.       — Пока Дениз, — уже более тихим голос сказал Шастун, так как те уже скрылись в дверях большого дома.       Юноша принялся осматривать парковку, замечая, что все машины, кроме новой чёрной, были фирмы Мерседес, а новая — бренда Лексус. Да, у этой семьи имелись деньги и немалые, отчего Антону становилось ещё непонятнее, почему Арсений продолжает общаться с ним. Ведь у юноши не было больших денег, крутой квартиры, даже хорошей профессии, потому что в сфере журналистики он разочаровался ещё на третьем курсе, а были лишь множества проблем и недопонимания…              — Фух, извини, что заставил тебя ждать, — пытаясь привести дыхание в норму из-за бега, произнёс Попов, когда через двадцать минут вернулся к юноше. — Кристоф всё никак не прекращал меня заваливать расспросами о Москве и моей поездке в Лондон.       — Тебе не за что извиняться, — слегка улыбаясь, ответил Антон, как только они начали идти в противоположную от дома сторону. — Это ведь я отвлёк тебя от семейного вечера. Ты бы, наверное, был не прочь там остаться…       — Я тебя умоляю, — засмеялся Арсений. — Я только рад слинять оттуда, — и поймав на себе удивлённый и вопросительный взгляд, объяснил. — Просто Кристоф и Лизавета влюблённая пара до мозга костей. Поэтому весь, как ты выразился, семейный вечер я буду наблюдать, как они милуются друг с другом и не замечают никого вокруг.       — Так это прекрасно.       — Да, но только не тогда, когда ты чувствуешь себя лишним на этом празднике жизни.       Выйдя на тихую улочку, парни направились в сторону небольшого парка, который был расположен неподалёку, и где всегда можно было насладиться приятной тишиной и пением птиц. Они оба молчали, не зная с чего начать вести диалог. Антону было до сих пор неловко за своё поведение, а Арсению очень хотелось узнать, что же всё-таки произошло с юношей в тот день. Попов уже хотел было спросить об этом, но как только посмотрел в зелёные глаза собеседника, в которых отражалась тихая печаль, решил оставить этот разговор на более подходящий случай.       — Так как ты провёл эти полторы недели в Лондоне? — первый нарушил тишину Шастун, когда они уже почти дошли до местного парка. — Ты ведь даже ничего не писал мне за это время… — решил всё-таки озвучить причину своих дополнительных страданий юноша. Ему до сих пор не был понятен этот момент.       — Да, насчет телефона, это прям отдельный случай, — засмеялся Арсений, вспоминая. — Прилетаю я значит в Лондон, селюсь в рабочей квартире своего отца и хочу тебе отписаться, что я, мол, долетел благополучно и без происшествий… И что ты думаешь?       — Ну по всей видимости, что-то тебя отвлекло, — усмехнулся Антон, не понимая к чему сейчас ведёт брюнет.       — Да, сначала отец, который сразу решил для меня провести экскурсию по офисному зданию, — продолжил Попов. — Хотя на самом деле, что я там не видел, ведь я много раз заезжал к нему во время своей учёбы в Лондоне, а новое здание абсолютно такое же, так как строилось по одному проекту… — мужчина сделал небольшую паузу, чтобы выбрать в какую сторону парка лучше пойти. — Ну ладно, подумал я, и поехал с ним. При входе в сам офис мне сказал охранник сдать все вещи для проверки, мало ли я подцепил какой-нибудь вирус на телефон и у меня ведётся скрытая прослушка.       — Такое вообще возможно? — удивился Шастун, думая, что подобное может произойти только в шпионских сериалах.       — На самом деле да, ведь на день рождения Дениз мои родители многим рассказывали о том, что их сын, то есть я, со дня на день поедет знакомиться с деталями семейного дела в Лондоне, — объяснил Арсений, но Антон всё равно до конца всё не понял. — В общем, сдал я телефон и мне его вернули через пять-семь минут, сказав, что всё чисто, и мы с отцом пошли уже в офис. Самое весёлое произошло потом, когда вечером после экскурсии, я всё-таки взял телефон и набрал тебе текст, но… Отправить у меня не получилось.       Попов сделал такую комичную гримасу, которая выражала разочарование, что Шастун сам не заметил, как рассмеялся.       — И что же тебе помешало? — наконец-то спросил Антон, не прекращая во всю улыбаться, что вызывало радость у мужчины.       — Как я позже выяснил, охранник по приказу отца поставил мне блокировщик, который заблокировал мне абсолютно всё: вызовы, смс и интернет, кроме входящих звонков.       — Твой отец боялся, что ты что-то лишнего сболтнёшь? — уже более серьёзным тоном поинтересовался Шастун.       — Скорее боялся, что всё равно что-то да кто-то взломает. Сам понимаешь, здание новое, офис новый, руководство тоже, ведь я всегда работал в России до этого. В общем, пока офис не заработает в полную силу, вместе со всеми программами против шпионажа, никакой уверенности быть не может, — Арсений усмехнулся, заканчивая свои объяснения, но затем, не удержав свой язык за зубами, проговорил. — Ну и ещё мой отец не хотел, чтобы я всё время отвлекался на тебя.       Юноша даже замедлил шаг после услышанного и посмотрел на Попов.       — Ну то есть… — начал быстро и нервно оправдываться брюнет. — Он ведь тогда с тобой познакомился на дне рождения Дени, а потом, наверное, слышал, как я говорил иногда о тебе с Лиззи, и сделал некие свои выводы… А так как в Лондоне ведутся сделки намного крупнее, чем в Москве, отвлекаться или случайно пробалтываться нельзя. Позже я выяснил, что у всех сотрудников, которые уже наняты, стоит блокировщик, а сами они пользуются только внутренней сетью.       Между парнями вновь возникла неловкая тишина, виной который был Арсений.       «Ну надо же мне было такое ляпнуть вслух», — мысленно корил себя брюнет, косо поглядывая на реакцию собеседника.       «Его родители часто слышат от него обо мне?» — уже откровенно начал смущаться юноша, отчего его кончики ушей вспыхнули красным.       — В общем и целом, в Лондоне у меня, если честно, почти не было времени на отдых, — спустя пять минут продолжил Попов. — Как оказалось, Московский бизнес просто цветочки, по сравнению с Лондонским.       — На практике всегда всё оказывается совсем иначе, чем в теории, — с радостью решил сменить тему Антон.       — Я получил за эти недели столько новой информации, что уже в серьёз стал задумываться, а не завести ли мне толстую тетрадь, чтобы туда всё записывать…       За разговорами о Лондонском филиале Поповых, у парней ушло много времени. Потом они плавно перетекли о том, как проводил дни Шастун в отсутствии брюнета. Под конец они даже успели посплетничать о Джори, который на той неделе познакомился, как тот выражался, с нереально красивой девушкой и даже успел на днях сходить с ней в кино.       Время неумолимо быстро шло и вскоре парни заметили, как начало темнеть, а около дорог загорались фонари. В это время они, уже устав от непрерывной ходьбы, оба сидели на детской площадке и медленно раскачивались на длинных качелях.       — О чем молчишь? — спросил Антон, наблюдая, как Попов уже минут семь медленно качаясь, смотрит куда-то вдаль.       Арсений повернулся лицом к юноше, заглядывая в его глаза. «О том, что у тебя слишком прекрасные глаза для этого мира, — пронеслось у брюнета в мыслях. — Но в них много грусти и сожалений».       — Можно задать личный вопрос? — всё же решился затронуть волнующую его тему.       — Ну рискни, — усмехнулся Шастун, который всегда на самом деле чертовски боялся подобных моментов, и он по привычке стал перебирать браслеты в руках.       — Когда я к тебе пришёл на работу в последний раз, ты был таким… Ты был чем-то сильно расстроен… Чем именно?       Последние слова дались Попову особо тяжело, так как он прекрасно видел, как лицо Антона из беззаботного меняется на серьёзное и, можно так сказать, напряжённое. Арсений боялся, что его вопрос так и останется без ответа или ответ будет ложным. Поэтому брюнет внимательно всматривался в зелёные глаза, ведь те ему ещё никогда не врали.       Шастун мысленно отбирал у себя все варианты в голове от «у меня разыгралась в тот день жуткая мигрень» до «по дороге на работу я увидел, как машина сбила котёнка, а затем проехалась по нему». Юноша уже открыл рот, чтобы произнести нелепое оправдание, как почувствовал, что его плеча коснулась рука Попова. Зеленоглазого вновь, словно током, ударило такое прикосновение.       — Антон, я всё пойму и поддержу тебя, — тихо произнёс Арсений, слегка поглаживая, словно массируя, плечо собеседника.       Шастун сначала посмотрел на руку брюнета, замечая, как тонкие пальцы чуть сжимают его рубашку и кожу, а затем поднял свой взгляд в голубые глаза, понимая, что в этот раз он должен сказать правду, должен довериться полностью и целиком.       — В тот день ровно шесть лет назад погиб мой отец в автокатастрофе.       Эти слова для Попова были словно громом среди ясного неба, оглушая его. Теперь брюнет мог осознать и понять многое, например, почему юноша так реагировал на его расспросы о родителях при их первой встрече, и почему он не возвращался никогда в Воронеж, ведь его там больше ничего не держало… Но буквально через полминуты Арсения осенил вопрос, который он не замедлительно решил озвучить:       — Но почему ты мне сразу об этом не сказал? Я ведь расспрашивал о твоих родителях, совершенно не зная, что ты… — брюнет запнулся, будто боясь произнести следующее слово, — сирота… Я бы все понял сразу Антон, если бы ты рассказал.       — Потому что я никому не рассказываю об этом, — отвечает Шастун, закрывая лицо руками. — Потому что, услышав подобное, люди начинают меня желать, сочувствовать мне.       — Это естественно, — приглушённым тоном говорил Попов, пододвигаясь ближе к юноше. — Ты ведь пережил гибель своих обоих родителей в слишком юном возрасте…       Арсений заметил, как скулы Антона сжимаются, а весь он напрягается, словно начиная раздражаться или наоборот впадать в некую истерику.       — Как погиб твой отец? Из-за чего произошла та автокатастрофа? — внутри Попова вновь разгорается несдерживаемое рвение узнать всё и прямо сейчас. Он не собирался вот так просто останавливаться, ведь даже тот ответ, который он получил, не объяснял и половины всего происходящего.       — Отец… — Шастун попытался проглотить комок в горле, который начал образовываться там у него. — Был в состоянии алкогольного опьянения и депрессии, не справился с управлением, выезжая на встречную сторону, где его сбил грузовик…       Несмотря на то, что всё это Антон проговорил слишком быстро, Арсений прекрасно смог ощутить, что это были не его слова. «О смерти отца он услышал от полицейских», — пронеслось в голове Попова. Ведь именно так и составляют протокол на месте происшествия — сухо, без подробностей и эмоций.       — Почему ты не рассказал мне об этом? Почему не рассказываешь о своём прошлом близким тебе людям? — вновь озвучил свой вопрос брюнет.       — Потому что я не достоин сочувствия! — вскрикнул чуть ли не на всю улицу юноша.       Резко возникло молчание. Антон внутренне разрывался на части: ему хотелось, что есть мочи убежать подальше и больше никогда не видеть Попова, но с другой стороны его непреодолимо тянуло обнять мужчину, уткнуться своим носом в его шею и позволить тому утешить себя.       — Ты винишь в этом себя? — догадавшись, тихо озвучил свои мысли Арсений.       Шастун ничего не стал на это отвечать, и вскоре брюнет почувствовал, как плечи юноши под его руками начинают мелко дрожать, а затем в следующую минуту услышал редкие всхлипы.       — Я знал о его состоянии, — сдерживая всю боль и слёзы в себе, произнёс Антон, боясь смотреть на мужчину. — Я знал, что у него депрессия, знал это… Но был слишком занят собой, был не с ним, а в этой чертовой… — юноша осекся, понимая, что чуть не сболтнул лишнего под эмоциями. — Я был слишком занят своими чувствами и переживаниями, и это его убило морально и физически.       Шастун старался сдерживаться, не поддаваясь целиком своим эмоциями, но редкие слёзы всё равно начали стекать по его щекам. Попов, замечая мокрые дорожки на лице юноши, приблизился как можно ближе к нему, обнимая его за плечи и позволяя тому положить голову себе на плечо.       — В этом нет твоей вины, — нежным, успокаивающим, но от того не менее твёрдым голосом сказал Арсений. — Ты не должен себя обвинять, зайчонок.       И они были под такими сильными эмоциями, что не обратили внимания на произнесённое прозвище. Антон лишь ближе прижался к брюнету, вдыхая аромат его кожи, парфюма и свежести улицы, чувствуя, как тот выводит какие-то узоры на его спине. Эти прикосновения чуть ли не сводили с ума Шастуна, заставляя его всё ближе и ближе прижиматься к Арсению, чтобы продолжать чувствовать себя нужным… Чтобы продолжать чувствовать себя живым.       — Уже темнеет, Тош, — тихо и нежно произнёс Попов ему на ушко, снова вдыхая аромат черничного шампуня и подмечая, что Антон уже давно не трясётся в его объятьях. Время перевалило уже за одиннадцать вечера. — Давай я провожу тебя до дома, тебе ведь завтра ещё на работу.       Юноша лишь молча кивнул и быстро поднялся с качелей, и вскоре пошёл вслед за Арсением в сторону своего дома, не переставая ощущать, как на душе скребут кошки толи от того, что он доверил брюнету часть своей жизни, толи от того, что вновь всё главное скрыл от него…