Багровые закаты

      Большие хлопья снега покрывают грязную землю, падая с хмурого неба. Рагнейд смотрел на снегопад, сидя на своём рабочем столе. Молодой человек выглядел подавленно: его худые плечи ссутулились, аккуратные тёмные брови съехали к переносице, а яркие огненные глаза рассеянно глядят в никуда. Тяжёлые мысли занимали его голову. — Ваше Величество, нужно что-то сказать... Народ ждёт, — прервал гнетущую тишину парень, который смирно стоял у двери. — Что я должен им сказать? — глухо отозвался Рагнэйд.       Этот вопрос застал стражника врасплох. Император действительно ждал ответа, потому что находился в трудном положении и ему нужна была помощь. Соседнее государство сделало оскорбительное заявление в отношении Империи и самого правителя – Рагнейда. Теперь подданные ждали, что будет дальше: люди не хотели войны, поскольку они только-только оправились от предыдущих кровопролитных сражений, но ничего не предпринять - показать слабость. Рагнейд совсем недавно получил власть и не хотел бы начинать своё правление со слабости. Но ещё он хотел лучшего для своего народа. — Сегодня выпал первый снег. Обычно люди устраивают празднования, но сегодня сидят по домам: ждут, Ваше Величество, вашей речи. — снова прервал тишину стражник. — Принеси мне выпить чего-нибудь. — тихо сказал Рагнейд. — Что простите?.. — опешил стражник, ведь всем было известно, что император не любит алкоголь. — Что слышал. Пошевеливайся, Нолан.       Нолан тут же поспешил отправиться на поиски алкоголя во дворце, оставляя императора в одиночестве. Рагнейд вовсе не хотел напиться и забыться, а хотел побыть один, поэтому отправил Нолана на тяжёлые поиски. Почему просто не приказать выйти вон? В таком случае стражник будет стоять прямо под дверью, а император хотел полного одиночества. Да и не в его духе было выставлять стражника за дверь просто так.       Рагнейд неожиданно вспомнил, как он впервые встретил Нолана: это было во время одной из войн, которые были ещё при правлении его отца. Тогда Нолан был лишь запуганным мальчишкой в разгромленном стане врага, а Рагнейд очень хотел ему помочь. И помог: теперь Нолан стал личным стражником императора, забыл, что такое трусость и верно нёс свою службу, хоть иногда и позволял себе чуть-чуть лишнего в отношениях с императором. Порой Рагнейд даже спрашивал у него совета, как сегодня, но стражник говорил, что слишком глуп, чтобы давать советы Его Величеству. И вот, оставшись в одиночестве, император снова вернулся к своим не весёлым мыслям о возможной войне. Нолан прав, нужно в любом случае выйти к народу и успокоить их. — Я нашёл, Ваше Величество, — в кабинет, словно маленький ураган, влетел Нолан. Он принёс с собой бутылку чего-то крепкого, налил в стакан и подал Рагнейду. — Собери подданных на главной площади и скажи, чтобы зажгли фонари, — приказал император. — Будет исполнено, Ваше Величество. — Нолан помчался исполнять новый приказ, едва успев отдышаться от беготни по дворцу в поисках алкоголя.       Рагнейд залпом опустошил бокал и быстрым шагом пошёл в свои покои, чтобы переодеться в парадный камзол. Уже застегивая последние пуговицы и надевая меховой плащ, Рагнейд все ещё не знал точно, что скажет людям. Он подошёл к зеркалу и чуть нервным движением руки взлохматил волосы, слегка улыбнулся, вспомнив ворчание отца о том, что будущему правителю негоже выглядеть неряшливо. Хоть эти наставления и не были адресованы самому Рагнейду, а его старшему, ныне покойному, брату, воспоминания всё равно отложились в голове. — Ваше Величество, люди уже собираются, — робко зашёл в комнату Нолан. — Хорошо, идём, — ответил император и твёрдой походкой отправился к главному выходу.       Рагнейду тяжело давалось правление, потому что это была не его судьба. Он был лишь вторым, не наследным принцем и больших надежд на него не было. Война погубила сначала отца Рагнейда, а затем и старшего брата, который пробыл правителем совсем недолго; и правление перешло в руки Рагнейда. Такого юного и абсолютно не готового к столь большой ответственности. Собственно говоря, это и стало причиной агрессии соседей: они не видели в Рагнейде серьезного противника, ждали его гнева и впоследствии войны. Но император не был импульсивен, и теперь оставалось лишь гадать, какое решение он примет.