Per aspera ad astra

      Чимин чуть ли не в припрыжку бежал за Юнги, еле поспевая за быстрым шагом. Его поведение было странным, но возможно, с какой-то стороны ожидаемым. Королю нужно было давать новые успокоительные, чтобы тот быстрее смог прийти в себя и начать вновь управлять королевством. Из-за резко обрушившейся ответственности, которая сейчас многотонным грузом давила на хрупкие плечи, Юнги стал ещё меньше улыбаться, больше пропадал в своих покоях и редко беседовал на отвлечённые темы. Чимин скучал по тому времени, когда они могли выйти в сад и поболтать о прошедшем дне. Часто к ним присоединялся сэр Намджун и Тэхён, если они не были заняты подготовкой армии или тренировками. Сейчас же сир часто сидел с королём, читая важные бумаги и рассказывая об сложившейся обстановке, посвящал во все события королевства, стараясь как-то вытянуть затуманенный разум из собственной ловушки. — Мин Юнги, подожди, я не поспеваю за тобой! — врач схватился за плащ Его Величества, стараясь немного замедлить погрузившегося в свои мысли мужчину. Чимин знал, что ему не нравилось резкое вторжение в его личное пространство без предупреждения, за такую вольность можно было отхватить сполна. Только сэр Хосок мог налетать на Юнги с объятиями вне зависимости от обстоятельств и остаться при этом в живых. — Ты же сам сказал, что Его Величеству нужно принимать снадобья вовремя, но мы уже опаздываем, — но, вопреки своему грозному тону и серьезному лицу, сбавил темп и позволил Чимину поравняться с собой. Тот отцепился от плаща и завертел в руках одну из поясных склянок с буроватой жидкостью, которую планировал дать королю. В ней был большой концентрат расслабляющих и успокаивающих трав, вчера врач самолично бродил по лесу и искал нужные ингредиенты до самой ночи. Поэтому сегодня его вид был несколько уставшим, еле заметные тени пролегли под глазами и кожа посерела на два тона, что можно было списать на легкий недосып. Легкий недосып длинною в ночь. — Ты выглядишь уставшим, — мельком глянул Юнги, пока они двигались по коридору. — То же самое я могу сказать и о тебе, — Чимин пристально вглядывался в напряженный профиль, — Можно честно, сир? — Ещё раз так меня назовёшь, полетишь в окно, — Мин фыркнул, — Можно. — Тебе стоит отдохнуть. Я серьезно, не смотри на меня так! Мы все волнуемся за тебя! — Не нужно обо мне волноваться, не сахарный — не расплавлюсь. — Если ты так будешь себя гонять, то рухнешь в обморок, — врач отвернулся, понимая, что попал в тот момент, когда у Его Величества были подняты все эмоциональные щиты, — А кто будет управлять королевством, пока ты будешь в отключке? — У нас целый замок советников, которые знают побольше моего, — сир встряхнул головой, — Я нужен лишь для фигуры, которая будет стоять перед народом и олицетворять стабильность. — Ага, если бы ты был только как фигура, то не переделывал все бумаги за этих тупоголовых! — Чимин вспылил, пытаясь донести свою главную мысль, — Ты нам дорог и мы волнуемся! — Всё, хватит, — рыкнул Юнги, сверкнув в парня злыми глазами, — Я сам решу что и как мне делать.       Чимину оставалось только кивнуть. Расслабленные пухлые губы сложились в тонкую ниточку, а ладони невольно сжались, грозясь раздавить бутылочку в руке. Какой же иногда он бывает невыносимый! Сейчас врач говорил не только от своего лица, он говорил за всех, кто был сильно привязан к мужчине. Только у других были свои обязанности, которые они не могли просто так взять и оставить по воле внутреннего желания постучать по глупой королевской головушке, объясняя, что они не хотят потом стоять ровненьким строем у его могилы.       Конечно, Юнги не был королем, пока законный патриарх был жив и все делали вид, что у него все в порядке с головой, но почему-то всё королевство даже из-за малейшего шороха у стен сломя голову бежало докладывать приближённому королю. Чимин почти всегда присутствовал на собраниях, являясь одновременно лучшим советником и главным лекарем, который мог вставать посреди собрания и уйти, все знали, какая его головная боль и что от него ждут все в этом чертовом королевстве. Что он, как фея, по дуновению волшебной палочки поможет излечить разум короля и выкинуть оттуда смерть всей его семьи. Звучит как бред, приправленный истерией от дальнейшей судьбы королевства. Врач не думал об этом, для себя он уже решил, что чувствует себя в полной безопасности, когда этот упёртый баран под именем Мин Юнги управляется с государством. Он знал, что если мужчина не справится, ему всегда поможет Намджун и Хосок, Чимин и без того вечно носиться рядом и предотвращает эмоциональный апокалипсис, да даже Чонгук готов был дежурить у покоев Его Величества, лишь бы он высыпался. А он даже не хочет принимать их помощь, вот настырный! — Если ты думаешь, как подсыпать мне снотворное и вырубить меня на день, то можешь не пытаться, — они остановились у резных дверей, кивая страже. — Я просто думаю, насколько ты одновременно умный и глупый, — Чимин вздохнул, проводя пятерней по светлым волосам. — Ты смотри, я могу и в темницу тебя кинуть, — Юнги замучено улыбнулся, первым заходя в открытые стражей двери. — Рука же не поднимется, — врач шагнул следом, вздыхая аромат благовоний. Сегодня была лаванда.       Комната была погружена в лёгкий полумрак, двое из трёх окон были занавешены расшитыми золотом тяжёлыми шторами, на которых вился своеобразным беспорядком, восточный узор. Пол был сложен из кусочков тёмного и светлого дерева, стены делились ровно наполовину, нижняя часть представляла из себя искусно вырезанные из дерева стрельчатые арки* с квадрифолями*, украшенные сверху маленькими фиалами* и крестоцветами*. Верхняя часть была расписана яркой фреской* с двенадцатью апостолами, мучениками и самим Христом прям над огромной кроватью. Верх её был нагромождён крестоцветами на манер нижней стены, только их было настолько много, что Чимин поражался, как дерево вообще выдерживало вес этих элементов. Боковые стенки кровати были украшены стрельчатыми арками и окном-розой* на манер архитектуры церквей и сверху их прикрывали голубые шторы, вышитые золотой и белой гвоздикой. Рядом с кроватью стояла небольшая тумбочка, на столешнице одиноко скрючилась ночная свеча, словно неупокоенный призрак, напоминая о себе. У тумбочки расположился массивный стол с зеркалом, которое тянулось почти до потолка и располагалось как бы априори напротив входной двери. Чимин видел себя и обеспокоенного Юнги, что нечитаемым взглядом сканировал сгорбленную фигуру, сидящую у незашторенного окна. Король никак не отреагировал на пришедших, пустым взглядом наблюдая за медленно тускнеющей природой и что-то шепча себе под нос. — Добрый день, Ваше Величество, — мужчина поклонился, хотя, казалось, это было напрасно. Его всё равно не замечали, — Вы опять не съели свой завтрак? — Юнги тяжело вздохнул, подходя к столу и рассматривая засохшие буханки, сыр, сморщенные овощи и нетронутую кружку эля. Он сел напротив, складывая руки в замок на столе и отворачиваясь от сморщенного лица короля, рассматривая пейзаж за окном. Ни один мускул на лице монарха не дрогнул, он почти не моргал. Не обращая внимания на шелестящий хриплый бубнёж, Юнги продолжил, — Перед тем, как Ваш врач даст Вам лекарства, мне нужно, чтобы Вы выслушали меня. Король Хёнсе Сынгу из соседнего королевства требует землю, которую он нам заложил во время неурожая три года назад. Сейчас наше состояние улучшилось, затопленные поля пришли в норму и уже второй год дают стабильные урожаи, деревни разрастаются и исправно платят налоги. Всего этого нам хватает, нам не нужна больше чужая земля. Я бы подписал бумаги без Вашей печати, то сир Хёнсе требует лично Вашей подписи в документах. — Нет, — король выдохнул это, словно вся описанная ситуация была отравленной падалью. — Что? — Юнги опешил, переводя взгляд на монарха. Тот чёрными, как сама тьма, глазами смотрел на мужчину. Его руки сжались в кулаки, а рот растянулся в отвратительную сморщенную ленту. — Нет, я не буду отдавать ему НАШУ землю, — он повысил голос, склоняясь над столом, — Этот подлец Хёнсе захотел моей земли, которая досталась нам по праву. Он глупец, каких свет не видел! — Это не наша земля, сир, — Мин в непонимании рассматривал короля, — Он грозил пойти войной, если Вы не подпишите документы. Мы не можем сейчас воевать, у нас не хватит ресурсов и… — Не бывать этого, ты меня слушаешь?! — король взорвался, поднимаясь на исхудавшие ноги и ударяя по столу кулаком, отчего звякнули приборы. Жидкость в кружке вышла из краёв, разливаясь по лакированному дереву. Его злые глаза впились в Юнги, словно гарпунные стрелы, не давая опустить взгляд и отступить. Чимин дернулся на резкий звук, неосознанно пытаясь подойти к Мину, но вовремя себя отдергивая. Это государственные дела, врачу не гоже лесть в дела короля и его приближённого. — Я Вас слышу, но Вы поймите, мы не можем сражаться за эту землю. Мы падём, нас растопчет вражеская армия, — голос слегка дрожал, хотя мужчина старался держаться отстранёно. Лишь бы не вспоминать, лишь бы выбросить разум на эти минуты. — Ты смеешь мне перечить? Ты, щенок, кем себя возомнил? — король кричал, беря с подноса остро заточенный нож и направляя его в сторону мужчины. Юнги подскочил со стула, отчего тот опрокинулся позади, а Чимин не стал больше сдерживать свой порыв, дёрнувшись в сторону спорящих. Мужчина перевёл взволнованный взгляд на врача и рукой приказал оставаться на месте, — Ты перестал меня уважать, думаешь, что я пердящий старик, который умом тронулся? — Нет, Ваше Величество, я никогда не сомневался в Вас. — Да ты совсем оборзел, оборванец! — король чуть ли слюной не захлёбывался, его глаза заволокло какой-то нездоровой пеленой, а лицо исказила страшная гримаса. Юнги упустил тот момент, когда его руку, которую он успел выставить в защитном жесте, полоснуло болью. Она растеклась от запястья и до локтя, уходя в противоположное плечо. На периферии крикнул Чимин, белой тенью бросаясь на короля и исчезая, словно на палитре художника. Король был выше на голову их двоих и лучше сложен, хоть из-за недоедания он похудел, сила его никуда не делась. Он отбросил от себя лёгкого Пака, что тот врезался боком в угол стола. Его прошибла такая боль, что на несколько секунд комната спряталась за тёмным полотном, на котором цветными вспышками заплясали звёзды. Ощущение было, что его разрезали на две части и начали зашивать заново. Бутылочки, которые были закреплены на поясе, разбились от удара и из них вытекло всё содержимое, пачкая светлую одежду и смешиваясь с выступившей кровью. — Стража! — крикнул Юнги, подскакивая к дезориентированному лекарю, который согнулся на полу и выставил ладони в защитном жесте, защищая лицо и стараясь не подпустить обезумевшего короля к себе ближе. Тот, казалось, сражался с кем-то невидимым, кромсая чужие ладони ножом. Юнги схватил короля поперёк груди, фиксируя руки и пытаясь оттащить от Чимина, как в этот момент в покои врывается стража и замирает на месте, оценивая ситуацию, — Быстро, привяжите к кровати! — стражники ещё секунду в недопонимании рассматривали сие действие, но заметив на полу израненного врача и мечущегося короля, поспешили на помощь. Скрутив сопротивляющегося короля, который всё же смог освободиться от захвата и пытался пырнуть стражу, они втроём уложили его на кровать и прижали все брыкающиеся конечности. Монарх кричал что-то про темницу, предательство, убитую семью и всё это превращалось в несвязный бред, мешанину из слов. Юнги подлетел к трясущемуся Чимину, мягко опуская его руки и заставляя посмотреть на себя, — Хей-хей-хей, Чимини, слышишь меня? — тот кивнул, стараясь сфокусировать взгляд, — У тебя остались успокоительные? — только сейчас голос его дрогнул, выдавая весь комок напряжения внутри. Лекарь осмотрел пол, заметив несколько сохранённых разбросанных бутылочек, в числе которых был тот новый успокаивающий отвар. Он потянулся было к нему, но бок скрутила судорога боли и Мин дёрнулся, за плечи возвращая Чимина в исходное положение, — Эта? — кивок.       Юнги схватил склянку и бросился к стражникам, отодвигая одного и получая доступ к голове короля. Еле как откупорив пробку, перемазав горлышко своей кровью, мужчина стал заливать снадобье в сопротивляющегося монарха, второй рукой удерживая челюсть открытой. Несколько капель упало на чистые скомканные простыни, лекарство стекало по морщинистому лицу на шею и грозилось затечь в нос, но один из стражников приподнял мечущуюся голову, не обращая внимания на брань и ругань. Король проглотил жидкость, не забыв упомянуть, что его собираются отравить демоны и прислужники Сатаны. Выполнив свою задачу, Юнги вернулся к Чимину, который осматривал свой бок и израненные ладони. — Эй, ты как? — мужчина опустился на колени напротив парня, беря одну из его рук в свои ладони. — Могло быть и лучше. Я ощупал бок, рёбра вроде не сломаны, но угол стола разорвал одежду и проколол кожу. А ещё там щипят лекарства, мне нужно её промыть, — Чимин посмотрел на чужие руки, — Ох, он и тебе разорвал одежду, кровь капает. Я сейчас обработаю, нам нужно в мои покои, помоги подняться.       Мужчина поддержал под локоть, пока лекарь с кряхтением пытался встать и выровняться на двух ногах. Плечо предательски заныло, оповещая о том, что оно тоже повреждено и только сейчас Юнги сообразил, что жилет и рубаха пропитались кровью. — Сир, Вас проводить? — один из стражников подошёл к раненым, видимо, успокоительное начало действовать и король стал затихать, обмякая на кровати. — Нет, останьтесь здесь. Я пришлю ещё лекарей и сиделок, в следующий раз чтобы такой безалаберности не было, — Мин нехорошо глянул на рыцаря, показывая, что он очень недоволен. — Так точно, сир! — стражник весь подобрался, понимая, что они все знатно потом получат за такую оплошность. — Исполнять, — мужчина вывел Чимина из покоев, стараясь не сильно сдавливать чужое предплечье. Тело слегка потряхивало, поступь была не совсем твёрдая, а в голове было пусто, как в мокрой подземной темнице. Со свободной руки капало, оставляя за ними следы свежей крови, которые напоминали россыпь брусники на утреннем снегу. — Слушай, не кори себя за это, — подал голос Чимин, — Ты не знал, что Его Величество так отреагирует. — Я не корю себя. — Ну как же, я же вижу, — он повернул голову, цепляясь взглядом за угрюмое лицо, — Вон, выглядишь как дед сморщенный, — намекая на морщины, которые пролегли между бровями. — За языком следи, — Юнги закатил глаза, отворачиваясь, — Ты нарываешься сегодня на темницу. — Ты меня туда не отправишь, мои раны загниют и я умру от заражения. Никто тебе этого не простит, — Чимин выпрямился, улыбаясь. Бок всё ещё тянуло, но уже было проще, когда они миновали один из коридорных поворотов. На удивление, на пути они не встретили ни души. — Зато меньше геморроя. — Да ты его себе добавишь! Один Чонгук чего стоит, а про остальных я промолчу, — врач расслабился, когда увидел тень улыбки на лице сира, — Ох, какую истерику тебе устроит Тэхён! Он будет тебе промывать все косточки, пока ты не будешь просить о пощаде! — Всё, я понял, в темницу я тебя отправлю, когда мы забинтуем тебе раны, — Мин довольно оскалился. — Как пожелаете, сир, — Чимин нарвался на первый за сегодня подзатыльник.       Такими темпами они дошли до покоев Пака. Им всё же встретились стражники, которые всполошились окровавленными господами и уже хотели поднимать на ноги всё королевство, лишь бы найти нападавшего. Юнги успокоил стражу, дав распоряжение, чтобы они созвали лекарей и слуг-сиделок в королевские покои, и наказал, чтобы не болтали об этой ситуации и что есть раненые буйством Его Величества. Синхронно кивнув, стража скрылась из виду, а двое господ зашли в покои, Чимин всё ещё слегка опирался о руку Мина, но больше для подстраховки, чем из надобности. — Садись, рядом есть ведро с водой, промой сам, — врач даёт чистую тряпку в руки сира, направляясь к своему столу и перебирая склянки и травы, начиная что-то толочь в ступке.       Юнги без стеснения стягивает с себя жилет и рубаху, испачканную в крови, корчась от стрельнувшей боли и только сейчас обращая внимание на свои раны. Плечо украшала тонкая короткая линия, уже затянувшаяся бардовой корочкой, а вот всё предплечье с задней стороны руки украшал неровный глубокий порез, на который пришлось почти вся сила замаха. С раны ещё капала вязкая жидкость, поэтому Юнги решил всё же держать руку над полом и стараться не запачкать всё в округе. По количеству крови можно было предположить, что до вены оставалось совсем чуть-чуть и если бы нож прошёлся чуть ниже, одной промывкой и бинтовкой не обошлось. — Может сначала тебе ладони обработаем? — Я уже, — Чимин выставляет на обозрение свои перемотанные ладошки, — Ты с кем общаешься, с врачом или идиотом? — Иногда мне кажется, что второе. — Мне тоже, — пробубнил себе под нос отвернувшийся Пак, радуясь, что Юнги его не услышал. Или услышал, но виду не подал.       Лекарь ещё немного провозился у стола, что-то намешивая, а потом повернулся к сидящему сиру, что-то объясняя про травы и их действие. Мин почти не слушал, отдавая свою руку на растерзание врачу и наблюдая, как тот шаманит над порезом. Его едва щипало от мази, но она скорее приносила облегчение, чем раздражение. — Ты похудел, — вскользь заметил Чимин, перебинтовывая руку и крепко закрепляя повязку. — Ты прям шибко часто меня видел без одежды. — Когда последний раз видел, ты был толще, — парень поддел пальцами лекарство, размазывая по ране на плече. Его внимательные глаза всматривались в лицо напротив, отмечая, что мужчина действительно стал выглядеть бледнее и весь его вид выражал безграничную усталость, — Не забывай, что мы все тебе поможем, ты только расскажи, — и, не дожидаясь ответа, добавил, — Всё, я не буду заматывать тебе плечо, оно не кровоточит и выглядит хорошо, только мазь не смывай и дай ране подсохнуть. — Спасибо, — мужчина кивнул, подбирая свои шмотки и накидывая на плечи окровавленную рубашку, — Как твой бок, тебе помочь снять одежду? — Нет, я её разрежу ножом и сам обработаю, иди к себе и отдыхай, пожалуйста, — Чимин умоляюще посмотрел в глаза Юнги, — Иначе спущу Чонгука. — Только попробуй, — он предупреждающе вытянул руку и скрылся за дверью, напоследок угрожающе зыркнув в сторону улыбающегося парня.       Оставшись один, Чимин последовал своим словам, достав из ящика стола острый кинжал и принялся распарывать такой любимый жилет. Рука со стороны раненого бока слушалась плохо, но радовало, что это всё же была левая и она ему не нужна для мелкой моторики. Повозившись со снятием одежды дольше, чем планировалось, лекарь принялся получше осматривать рану. Внешне она не выглядела плохо, сильный ушиб с поврежденной кожей, из-за которой начала течь кровь и нагнала столько страху. Возможно, завтра Чимин не сможет разогнуться, всё-таки удар был мощным и сильным, что звёзды плясами перед глазами. Ещё были некоторые опасения, что отбиты внутренние органы и может быть это выльется в какие-то мрачные последствия, но лекарь решил, что будет решать проблему по мере её поступления. Сейчас нужно было обработать рану и замотать так, чтобы всё это дело не мешалось.       Когда было покончено с лекарскими делами, Пак накинул себе на плечи тяжёлый халат и остался в штанах, поскольку что-то облегающее надевать на тело он не решился. До ужина врач пришел к выводу, что нужно больше почитать литературы про душевные болезни и перечитать книгу о травах, парню нужно было больше информации и больше вариантов, как помочь королю. Ладони ныли, прося более бережного к себе отношения, так что чтение отняло больше времени, чем планировалось. Слова струились по страницам, глубже увлекая сознание Чимина в интереснейший мир медицины. Травники были подробно иллюстрированы миниатюрами, на некоторых листах виднелись пометки других лекарей и знахарей.       Когда солнце уже скрылось за горизонтом, а свечи по всем покоям были зажжены, служанка с подносом громко постучалась в дверь, спрашивая разрешения войти. Услышав положительный ответ, она оставила поднос с дымящейся едой на краю стола и, за ненадобностью, удалилась. Не прошло и пары минут, как в покои Чимина без стука ворвался настоящий торнадо в лице его лучшего друга — Тэхёна. Следом за ним, такой же запыхавшийся, залетел взволнованный сэр Хосок. Стража, что-то неодобрительно крича, зашла следом, но Чимин жестом показал, что всё нормально и приказал покинуть покои.       Встав из-за стола, врач смотрел в пылающие глаза застывшего оруженосца, который остановился посреди комнаты и не сводил взгляда с Чимина. Сначала он смотрел на лицо, но когда парень поднялся из-за стола, его чёрные блюдца метнулись сначала к перевязанному боку, а потом к таким же ладоням. — Это правда! — Тэхён подлетел к Паку, аккуратно хватая его ладони и поднося к лицу, чтобы коснуться губами. Чимин замер, поражённый странному порыву друга и выпучив в недоумении глаза. Хосок, казалось, тоже был ошарашен, но через мгновение тот тепло улыбался, подмигивая непонимающему Чимину. — Как ты? Всё нормально? — рыцарь остался стоять на месте, будто не смел разрушать этот интимный момент. Хосок был растрёпан, рыжие волосы разметались по голове, спадая на лоб и местами закрывая глаза. Между бровями залегла одинокая морщинка, разрушая молодое лицо и делая его непривычно взрослым. Тэхён же прикрыл глаза, нежно водя по чужим ладоням губами и щекой, словно кот просился ласки. Рыцарь и оруженосец, казалось, только-только сняли свои доспехи и спрыгнули с лошадей, примчавшись в покои врача по какому-то подсознательному зову. — Да, я почти не пострадал, — Чимин улыбнулся, — Тэхён, не смущай меня, — парень открыл глаза, выглядя удивленно и немного расстроено, но всё же отпустил руки и отошёл на пару шагов. — Мы услышали от рыцарей, что с вами случилось. Как Мин Юнги? — рыцарь внешне казался относительно спокойным, только дрожащий голос выдавал его с головой. — Он казался очень расстроенным, возможно, винит себя в случившемся. Ему нужна поддержка, — врач многозначительно глянул в сторону Хосока, — Вы можете зайти к нему. — Конечно, я как раз хотел это сделать, — он казался слегка выпавшим из реальности, но ещё раз глянув в сторону Чимина и убедившись, что падать замертво он не собирается, попрощался и покинул покои. — И что это сейчас было? — Пак упер руки в боки. — Мы с сэром Хосоком волновались, когда услышали, что вы с Мин… — Да я не про это, а твой странный порыв потереться об меня, как кот об валерьяну! — Чимин наигранно надул губы, пытаясь выглядеть грозно. Тэхён открыл в непонимании рот. — Я волновался о тебе, Чимини! А если бы Его Величество сильнее тебя изранил? — Но не изранил же! — врач заулыбался. Ему льстила такая искренняя забота друга, поэтому он не стал давить свой секундный порыв и крепко обнял опешившего оруженосца, стараясь не тревожить рану, — И спасибо, мне приятно, что ты так волнуешься обо мне.       Тэхён замялся, не ожидая объятий, но после расслабился и влился в прикосновения, прижимая лекаря ближе к себе. С его души будто огромный камень свалился, освобождая место для приятного чувства уюта и спокойствия. — Полегчало? — Ага. — А то ты как палка твёрдый был, — Чимин хохотнул в чужое плечо, пустив табун мурашек по спине Тэхёна. Тот аккуратно обвил руками тонкую талию, бережно проводя пальцами по шершавой влажной повязке и шуточно толкая своей головой висок врача. — Хочешь расскажу, что сегодня было интересного? — оруженосец немного отстранился, заглядывая в красивые искрящиеся глаза. — Да! — Пак ещё сильнее заулыбался, подтягивая их к кровати, чтобы можно было полежать и поговорить, — Ты же голодный? Тащи поднос, там на нас двоих хватит.       И Тэхён, ненадолго расставшись с нужным родным теплом, взял поднос со стола и поставил его на постель у ног, сам растянулся на широкой кровати, задевая босыми ступнями ноги Чимина. Тот возмутился ледяным пальцам, показушно вздрогнув, звонко рассмеявшись и начав небольшую потасовку ногами. Выиграл, конечно, раненый, потому что из-за особенно резкого движения телом врач скривился и Тэхён решил, что он не выдержит ещё одного такого выражения лица друга. Удобно устроившись на подушках, оруженосец начал рассказывать интересные и забавные истории из своего насыщенного дня, а Чимин привычно лег на плечо, положив забинтованную ладошку на чужие рёбра и слушая дыхание.

***

      Хосок долго стоял у двери, не решаясь зайти или подать голос, чтобы спросить разрешения. Стража сказала, что Юнги не покидал своих покоев с момента, как он пришёл от лекаря и уже заметно нервничала, напрягаясь от долгого присутствия своего главнокомандующего рыцаря. Сэр не собирался облегчать ношу рыцарей, продолжая сверлить дерево взглядом и надеясь, что она сама распахнется и даст все нужные ответы. Хосока переполняли сильные эмоции из-за Юнги, он мог одновременно сильно злиться и волноваться, ему хотелось увидеть симпатичные кошачьи глаза, прикоснуться к тёплому плечу и в тоже время паниковал, что его прогонят и запретят вообще приходить. С приближенным короля было легко и так сложно, что хотелось лезть на стену от вечной игры в минное поле. Хотя, сам Юнги никогда не показывал, что ему в тягость общение с рыцарем, а даже наоборот, расслаблялся и подсознательно всячески старался быть рядом.       Вздохнув, Чон стучится в дверь и, дождавшись приглушенного «войдите», отворяет дверь и проходит в покои. В нос сразу же ударяет запах жасмина и каких-то других трав, ненавязчивым ароматом растекаясь по комнате. Рыцарь любил находится в этих покоях, тут всегда пахло как-то по особенному притягательно. Планировка комнаты была, как и во всех покоях господ, почти идентичная, лишь дерево было выбрано не такое темное и из-за этого комната казалась легче, светлее. Шторы были откинуты, пропуская с открытых окон вечернюю прохладу и унося запах ароматических палочек за пределы комнаты. Хозяин комнаты сидел на краю кровати, читая какие-то пожелтевшие бумаги и казалось, что даже не заметил, кто вошёл. Рядом с кроватью стояло дорогое и роскошное пианино, крышка его откинута и было заметно, что им недавно пользовались. Рыцарю нравилось слушать, как играет сир на этом инструменте, как из-под его тонких изящных пальцев льётся музыка, она цепляет твою душу и крутит ею, как пожелает. Каждый раз Хосок испытывает непонятную палитру чувств после произведений, которые играет Юнги, но точно он может сказать, что ему безумно нравится. Смотреть на уверенные руки, на умиротворенное музыкой вечно суровое лицо, на искрящиеся из-за любимого дела глаза. Чону всегда думалось, что если бы судьба распорядилась иначе, Юнги мог всю жизнь играть, посвятить этому всё время и наслаждаться тем, к чему тянется душа. А не грязнуть в бумажках, беря ответственность не только за свою жизнь, но всего королевства. — Добрый вечер, — Хосок низко поклонился, немного застыв в этом положении и боясь поднять глаза. Когда простыни зашуршали и слуха коснулись шлепки босых ног о дерево, рыцарь всё же решил поднять глаза. Юнги был без рубашки, даже никакого легкого халата не наброшено на его аккуратные плечи, его грудные мышцы плавно перекатывались под кожей и неосознанно притягивали взгляд. Горошины сосков напряглись от прохладного воздуха и слегка набухли, отчего рыцарь сглотнул и отвёл взгляд. Из одежды были только лёгкие хлопчатые штаны, которые были немного большие по размеру и длине, прикрывая красивые аккуратные ступни. Белоснежные волосы ниспадали на плечи, хотя большая часть была собрана вместе и закреплена на макушке, чтобы не лезли в глаза. — Добрый вечер, Хосок, — Юнги отложил бумаги на стол и повернул голову в сторону гостя, подходя ближе, — Зачем пожаловал в столь поздний час? — Я… это… услышал, что Вы были ранены, — рыцарь запнулся, заметив изменившийся взгляд Мина, — Решил Вас проверить, узнать Ваше самочувствие. — Всё-таки рыцари у нас болтливые, — только сейчас Хосок заметил, насколько уставшим и посеревшим выглядело лицо сира, — И не «выкай» мне, Хосок, пожалуйста. Мы не на людях, — он махнул рукой, возвращаясь на кровать. — Так с тобой всё нормально? — вопрос был, скорее, риторическим. Рыцарь не слепой, он всё видел и сам. — Я просто немного устал, — он вздохнул, присаживаясь на кровать. Хосок позволил вольность и опустился рядом, осматривая забинтованную руку и покрасневшую кожу на молочном плече. — Расскажи, что тебя тревожит, — он слегка толкнул плечо Юнги своим, как бы призывая открыться. — Тебя Чимин послал? — Нет, но я был у него. А что, тебе уже говорили это? — Каждый считает своим долгом покопаться у меня в душе. — Я не считаю это своим долгом, но хочется, чтобы тебе стало лучше, — Хосок улыбнулся, когда голова Юнги коснулась плеча. Между ними повисла мягкая тишина, нарушаемая лишь дыханием и шуршанием природы за окном. — Не знаю, что мне делать. Я запутался. Его Величество не хочет подписывать мирный договор с Чинхэ, сир Хёнсе грозится разразить войну, если мы не отдадим им их же землю. Сегодня из-за своей растерянности я чуть не потерял Чимина, — Мин прерывисто вздохнул, напрягаясь, — От меня требуют советники, рыцари, Церковь, крестьяне, соседние государства. Но при этом они не относятся ко мне, как к королю, они считают меня обычным мальчиком на побегушках, которому по счастливой случайности достался титул временного правителя. Не нужно мне это, снимите с меня эту воображаемую корону и валите на все четыре стороны! Меня не обучали этому, я не хочу в этом копаться, — Мин выдохнул и легко задрожал, его щёк коснулись злые слёзы. Он хотел незаметно их смахнуть, но Хосок не позволил, перехватив руки и более бережно обращаясь с повреждённой. Они смотрели друг на друга, Юнги хотел отвернуться и стереть следы своей слабости, но рыцарь прервал его попытку. — Я считаю тебя королём, — Юнги замер, рассматривая серьёзное лицо Чона, — Ты делаешь всё правильно. Вся наша армия боготворит тебя, крестьяне счастливы, что ты немного снизил налог и им есть, чем питаться всю зиму. Мы все поддерживаем твои решения, я поддерживаю каждое твоё слово. Весь замок уважает тебя. Не обращай внимание на советников, они завидуют, что у тебя идёт всё лучше, чем у Его Величества, — рыцарь улыбнулся, — Они всю жизнь подлизывали его волосатый зад, а к тебе не подобраться. — Тебя за эти слова отправят на гильотину, если узнают, — сир улыбнулся, от светившегося Хосока на душе перестали скребсти кошки и всё напряжение лопнуло, словно кожаный мяч. Слёзы активнее стали стекать по щекам, смывая все сомнения и тягости. — Хей, они же не узнают? — Конечно нет, — Чон утёр ладонями слёзы с щек, немного надавливая на них и умиляясь представшей картине. Губы сложились в бантик, — А вот за это ты получишь. — Я пошатнул твой холодный образ? — Немного. — Извини, — Хосок убрал ладони, любуясь лёгкой улыбке, что расцвела на слегка опухшем от слёз лице, — Я никому не расскажу. — Я знаю, — на душе у обоих расцвело облегчение, словно каждый боялся, что это не так, — Хосок? — Что? — Останься, пока я не усну, — Юнги отвернулся, рассматривая резные колонны кровати, — Пожалуйста, — уже тише. — Хорошо, — Чон был рад, что они снова наладили отношения до того уровня, когда Юнги позволял рыцарю оставаться у себя в покоях. Правда, обычно это было просто желание ощущать рядом чьё-то присутствие и наслаждаться совместной тишиной, когда каждый был занят своими делами.       Мин забрался под одеяло, понимая, что был бы не против сейчас ощутить рядом чужое тепло. Его давно каким-то огромным магнитом тянуло к этому рыцарю, но вместо того, чтобы показывать своё расположение, желание общаться и дружить, он глубже закапывался в ершистый защитный панцирь, игнорируя состояние души. От одной улыбки Хосока сир был готов плавиться и отдать её обладателю пол-не-своего-королевства, все драгоценности и свою тёмную душу, если она ему нужна была. А ведь нужна была. — Хочешь, я тебе что-то почитаю? — рыцарь остался сидеть на углу кровати, только пододвинулся на уровень коленей лежащего. — Да, на свой вкус.       Рука потянулась к прикроватной тумбочке, которая была завалена различными бумагами, книгами и заметками. Хосок выбрал средних размеров рукописную книгу, аккуратно сшитую и оформленную. Обложка и переплёт ощущались слегка грубыми, словно кожу не до конца обработали, но вот внутренняя составляющая была куда деликатнее. Чон стал тихо читать, специально медленно и слегка монотонно, чтобы мужчина смог быстрее заснуть. Юнги сначала старался не засыпать, рассматривая склонившегося над книгой Хосока и откровенно любуясь, не замечая, что из-за своих мыслей глаза налились тяжёстью прошедшего дня и закрылись, отправляя в царство снов. Рыцарь ещё какое-то время читал, совершенно не вникая в сюжет, но почувствовал размеренное дыхание и заметив откинутую голову на подушках, закрыл книгу и отложил обратно на тумбочку. Губы Мина соблазнительно приоткрылись, заставляя остановить на себе взгляд и Чон уже было потянулся, чтобы коснуться их пальцем, но отдернул руку, словно ошпаренную. Что же он делает?       Хосок тихо поднялся с постели, обходя комнату и погружая её в полумрак, задувая свечи. Последнюю он затушил у двери, оглядываясь на мирно спящего сира и надеясь, что вернётся в эти покои снова. «Спокойной ночи, Мин Юнги» слетело с губ и повисло в тишине комнаты, как только дверь тихо скрипнула и оставила спящего господина в одиночестве.