***
— Ким Тэхен! — разразилось громом на весь восточный коридор, разлетаясь эхом по всему замку. Прислуга, шедшая по своим утренним делам, в страхе оборачивалась, пытаясь отыскать источник звука и самого человека, которого звали по имени. Даже господа прижимались к стенам, опасаясь, что расправа может случиться и с ними. Из-за угла, шествующий плавной, но ускоренной походкой, шёл босой молодой человек. Он активно шлепал ногами, подол его яркого восточного халата развивался, оголяя молочную кожу обнаженной груди. Кудрявые темные волосы растрепались, сбились на затылке, спадая на глаза, — Тэхен, ты не сможешь бегать от меня вечно! Стой, кому сказал! Парень испуганно обернулся, ускоряя темп и переходя на лёгкий бег. Позади него, невольный и немного опухший ото сна, такой же растрёпанный как и Тэхен, грозно вышагивал Чимин. В одной руке у него были помятые, желто-красные розы, лепестки которых осыпались на каменную плитку. Две молодых девушки-прислуги, что шли с пустыми подносами в сторону кухни, любопытно поглядывали на парней, прикрывая рот рукой и тихо хихикая. Чимин лишь сверкнул в них озлобленным взглядом, намекая, что если хоть кто-то ещё выведет его из себя, то расправа состоится немедленно. В волосах у него запутались белые лепестки, подозрительно напоминающие декоративную гардению из королевского сада. Ким молился всем богам, чтобы сейчас ему встретился кто-нибудь, кто смог бы хоть ненадолго остановить злого лекаря и дать ему время объясниться. Как по закону подлости, в коридоре были только незнакомая прислуга и странные господа, к которым Тэхен подходить брезговал. Хотя, возможно, он видит своё спасение. — Чонгук! — оруженосец подлетел со спины на слугу, пугая его. Тот резко обернулся, видимо не слышавший до этого шлепающих шагов, и попытался вырваться, как только его потащили вперёд по коридору, — Спаси меня! — Сэр Тэхен? Почему Вы так выглядите? — Чонгук немного смутился полу-обнаженного господина, всё ещё пытаясь вывернуться из захвата, хоть и с меньшим энтузиазмом. Он ещё не до конца привык к эпатажности оруженосца, в частности к его повседневным броским восточным нарядам, любви к наготе и театру, где он пробовал себя в качестве актера. — Не время! — Тэхен свернул с основного коридора, пытаясь ненадолго скрыться с глаз преследователя, — Только не перебивай! Меня хотят убить, — шёпотом, со сбивчивым дыханием от долгого бега, зловеще проговорил Ким. Глаза слуги округлились, но он продолжил молчать, — Чимин! Он хочет меня убить! — Почему? — непонимающе застыл Чонгук, ожидая услышать любого, но не имя лекаря. Они же так близки между собой, зачем им убивать друг друга? — Он все неправильно понял! Задержи его, пока я объясняюсь! — Хорошо, я постараюсь. — Спасибо, Гуки, ты мой спаситель! — Тэхен спрятался за спиной у слуги, втягивая голову в плечи. Руками он впился в чужие сильные предплечья, делая из Чонгука подобие щита и толкая его вперёд. Чимин все так же громко негодовал, решительными шагами пересекая оставшееся между ними расстояние. Он намеревался выхватить оруженосца, а потом совершить над ним жестокую расправу, но слуга успел перехватить поднятые в ударе руки и прижать к себе. — Чонгук, а ну отпусти меня! Не смей защищать этого предателя! — Пак пытался вырваться, извиваясь подобно змее, даже смог освободить одну руку и ударить Гука по плечу, но его только сильнее сжали и зафиксировали так, что дышать становилось сложнее, — Отпусти меня! — Дайте сэру Тэхену объясниться, — спокойно проговорил слуга, практически не ощущая в своих руках лекаря. — Я не хочу его слушать! — он перевёл огненный взгляд на сжавшегося оруженосца, что боялся даже глаза поднять. — Ты всё неправильно понял, Чимини, — тихо прошелестел Ким, опасаясь подходить ближе. Зная своего друга, он мог и ногой попытаться достать до него. — А как ещё это понимать?! Ты так решил закончить нашу дружбу? — Чимин бросил под ноги поломанные цветы, — Ты даже ничего не сказал! — Я их подарил тебе, чтобы извиниться! — выпалил оруженосец, грустно и тоскливо осматривая некогда красивые розы. Он специально встал до восхода солнца, чтобы срезать самые красивые бутоны и подарить их Паку, пока тот ещё не проснулся. Тэхен надеялся, что лекарь сможет правильно истолковать смысл подаренных цветов и ужас от признания в чувствах словами, которые уже теплились в парне достаточно долго, испариться. Но Чимин понял всё не так. — Ты подарил мне желтые розы, чтобы подло прекратить наше общение! Как какой-то напыщенный ухажёр, что попользовался дамой и послал жалкие цветочки, боясь признаться словами! — в голосе лекаря сочилась обида и горечь, он никак не мог представить, что после незначительного конфликта, что произошёл у них утром в покоях Намджуна, Тэхен решит прекратить их общение. — Я подарил их тебе, потому что дорожу твоей солнечной дружбой и хотел сделать приятно, — слова Чимина сильно ранили его и так больное сердце, — А лепестки гардении я высыпал на твою кровать потому, что считаю тебя прекрасным, — «а ещё я тайно влюблён в тебя». Пак успокоился в руках слуги, что стоял с начала их перепалки словно вкопанный столб. Чонгук изучал в библиотеке значение всех цветов, произрастающих в королевстве, и смысл их оттенков, потому что когда-то был сильно влюблён в одну служанку, которой хотел сделать признание через красивый букет цветов. Желтый цвет всегда был неоднозначным, многие пытались придать ему положительные качества, но в данном королевстве желтые розы означали разлуку или неверность. Их часто дарили рыцари своим дамам, что наскучили кавалерам и те, не желая выслушивать их истеричный лепет, отправляли бутон желтой розы. Красный же цвет придавал этим прекрасным цветам романтическим подтекст, но не каждая могла это распознать. Всё-таки стереотипность мышления присутствовала, мужчины часто пренебрегали такими сложными символами и пользовались стандартными способами: красный — страсть, белый — любовь и желтый — предательство. Но Чонгук, услышав название второго цветка, постыдно замер, словно подслушал чей-то личный разговор. «Сэр Тэхен тайно влюблён в Пак Чимина?» — горела красным, опасно ярким цветом, надпись в голове слуги. — Гуки, отпусти, я не буду его бить, — лекарь, хоть всё ещё был взвинчен и обижен, но был рад слышать, что Тэхен не собирается ссориться с ним. Ким подозрительно перевёл взгляд на красное лицо друга, пытаясь выискать в нем хоть намёк на то, что его страшная тайна была раскрыта. Чимин перестал выглядеть, как средство для уничтожения всего живого, но вот ошарашенный взгляд слуги, что глядел поверх макушки лекаря на оруженосца, заставил последнего напрячься сильнее. Он все понял.***
С самого утра, как он еле поднялся с кровати и нехотя позавтракал, у Намджуна была цель. Поймать и поговорить с Джином, хотя сам рыцарь не представлял, о чём можно им говорить. Об этой неловко ночи, в которой у обоих сорвались тормоза и отказал здравый рассудок? Чего можно было ожидать дальше, если бы Гук им не помешал? Ким бесился, ему не нравилась эта неопределённость, а ещё ему не нравилось то, что он нигде не мог найти Сокджина. У его покоев стоял остывший завтрак и дверь была закрыта, стражники оповестили рыцаря, что господин не появлялся с предыдущего дня. Значит, он где-то в замке. Значит, он не хочет видеть Намджуна. Мужчина передвигался по замку, словно в тумане. Он слышал голоса, слышал топот и лязг металла с тренировочного плаца, слышал недовольное ржание и фырканье лошадей. Видел аляпистые, пёстрые одежды господ, их силуэты и формы, но лиц не замечал. Он искал лишь одно лицо и один силуэт с широкими плечами, стройными ногами и невероятно соблазнительными губами. Джун чувствовал себя, как в бреду. Возможно, не стоило вставать так рано с ещё не зажившими ранами, тело чувствовало покалывание усталости и щемящую боль в области плеч, куда приходились самые сильные удары. Как бы не отошла корочка и не открылось кровотечение. Вдруг Намджуна кто-то резко хватает за руку, почти в болезненном захвате разворачивая на сто восемьдесят градусов. — Ты ошалел? С тобой всё нормально? — голос, казалось, всплыл откуда-то из-под толщи густой заросшей воды. Рыцарь в непонимании посмотрел на свою руку, на рельефные бледные пальцы, что охватывали его запястье, а потом поднял голову чуть выше, встречаясь со строгим и взволнованным взглядом кошачьих глаз. — Юнги? — Джун дезориентировано помотал головой, отчего все звуки резко обрушились на него, словно прорвавшие плотную завесу. Рыцарь поморщился. — Да, это я, дурак, — беззлобно бросил Мин, — Ты не ответил на мой вопрос. — Нормально. — Врёшь. Ты пёр, как медведь через бурелом. При чём слепой и глухой медведь. Напугал прислугу и чуть не сшиб придворных дам. — Мне всё равно на них, ты знаешь, — Намджун огляделся, стараясь избегать сканирующий тяжёлый взгляд. — Так что случилось? — Ничего. — Нам, ты либо мне рассказываешь всё, как другу, либо как господину. — У тебя без меня забот хватает, — мужчина аккуратно вывернулся из хватки Юнги, но тот не отходил ни на шаг. — Состояние моих близких людей пока было для меня в приоритете. — Ого, что с тобой? Я за всё наше знакомство от тебя таких слов не слышал. — Заткнись, — Мин легко толкнул рыцаря в плечо, стараясь не задеть больные места, — Пошли поговорим не у всех на виду. Оба мужчины, не сговариваясь, двинулись в сторону их секретного убежища, которое они отыскали в замке, будучи ещё совсем мальчишками. Нелюдимый Юнги и получавший за любые промахи Намджун нашли своё утешение в заброшенной старой комнате, что прилегала к секретным коридорам в стенах. Ким стащил туда множество книг, что старательно переписывал из архива и библиотек, приволок откуда-то подобие старого дивана и небольшой резной стол. Он обустроил себе место у маленького окна, чтобы было проще читать и отвлекаться на созерцание заброшенного дикого сада. Юнги в свою очередь соорудил что-то напоминающее кровать, перекинул меж старых торшеров тяжёлое покрывало и кинул внутрь пару подушек, что незаметно стащил из королевской прачечной. Им лишним не будет, а ткачихи сделают новые. Мальчики любили просто отдыхать здесь, подолгу молча рассматривая вышитое покрывало, представляя каждый своё. Иногда Намджун читал при свете свечи какие-то мифологические писания, которые Юнги никогда раньше не слышал. Как-то Ким оговорился, что некоторые он сочинял сам, но светловолосого это мало интересовало. Главное, что они находили отклик в детской душе. — Давно мы здесь не были, — комната встретила их затхлым, но таким родным запахом. С их последнего визита здесь ничего не изменилось: огромные массивные стеллажи специально перекрывали большую часть комнаты, чтобы случайно вошедший не смог сразу сориентироваться, у крохотной прорези-окна так же стоял стол, диван и лежала недочитанная книга, рядом громоздкий торшер возвышался стражником-великаном. Расплавленный воск от понурых свечей застыл желтыми каплями-слезами, разбитые холодным полом и шероховатой поверхностью дерева. Совсем рядом, на таком же торшере висела спущенная из-за собственной тяжести ткань, почти полностью касаясь пыльной кровати. Юнги первый прошёл внутрь, приподнимая покрывало и отодвигая немного металлического стражника в сторону. Теперь голова не касалась ткани и можно было уместиться внутри, спрятаться, как в детстве. Намджун прошёл следом, плотно закрывая дверь и забираясь внутрь, чуть не снеся всю сложную конструкцию, — Ты как слон в посудной лавке, Нам! — Прости, — немного повозившись, устраиваясь поудобнее, они откинулись на стену позади себя и соприкоснулись плечами, чувствуя тепло друг друга. Джун скривился из-за потревоженных ран, но легкий холод камня приятно расслаблял, — Мы словно те же мальчишки, что прячутся от реальности. — Только ты как три мальчишки, — подтрунил Юнги рост друга, — А теперь рассказывай. — Да что рассказывать? Я сам не знаю, что чувствую и вообще, — Намджун прикрыл глаза, касаясь макушкой стены, — Просто я придурок, наверное. — Ни на день вас оставить нельзя, бестолочи, — сир повторил жест рыцаря, только глаза оставил открытыми, — Это из-за Ким Сокджина? — Как ты понял? — удивился брюнет, но головы не повернул. — Значит, в точку, — усмехнулся своей догадливости, — Ты сам не свой, как он приехал. Сначала я подумал, что он тебе просто не нравится, разные вы люди, но теперь… Он за тебя просил перед королем. — Я его не просил этого делать. — Ага, не просил. Ведь ты у нас тут благородный рыцарь. Только он думал о тебе в первую очередь, хотя этот безумец мог отправить его стоять подле тебя и получать такие же наказания. Даже бы не посмотрел, что он его племянник. — Джин ночь провёл в моих покоях, потому что мы оба устали. Мне приснился один из тех кошмаров, что мучают меня уже долго время. Он разбудил меня, держал за руку, я ему рассказал всё, — Намджун провёл рукой по волосам, задерживая там руку и несильно дёргая себя за прядки, — А потом он был в миллиметре от моего лица, смотрел таким взглядом, я сам хотел чего-то, прям наваждение какое-то, а потом… Потом зашёл Чонгук и Джина как ветром сдуло. — Жук этот Чонгук! — рассмеялся беззлобно Юнги, не ожидавший таких откровений от Джуна, — Из-за него вся ваша романтика накрылась медным тазом. — Ты думаешь… — рыцарь недоумённо перевёл взгляд на смеющегося друга. — Да, он хотел тебя поцеловать. И ты тоже, кстати, — они встретились глазами, — Господи, Нам, ты такой тормоз иногда. — И что мне делать теперь? — Ну, я по романтике не специалист, но думаю, раз Сокджин сам ушёл, то он такого от себя тоже не ожидал. Не дави на него, не бегай за ним, но и не отдаляйся, если сам не хочешь прекратить ваше общение. Разберись в себе в первую очередь, понял? — Юнги поддерживающим жестом сжал чужое колено, — А то я знаю, ты любишь какую-нибудь необдуманную херню ляпнуть, хотя у тебя ума больше, чем в нас всех вместе взятых. — Вау, Шуга, ты сейчас сказал больше слов, чем за все десять лет, — Намджун попытался отшутиться, за что получил тычок в висок и недовольный взгляд, — Кстати, ты как сбежал из своей темницы, принцесса? — Ещё раз что-нибудь подобное ляпнешь и я не посмотрю, что тебя пороли, — Юнги редко, когда обижался на такие подколы лучшего друга, поэтому постарался пропустить остроумную шутку мимо ушей, — Его Величество вызвал меня с первыми лучами солнца и снял с меня наказание. Он был каким-то странно весёлым, думаю, ему подмешивают что-то. А ещё сказал, что завтра будет бал, в честь его возвращения на престол. — Бал во время чумы, — рыцарь напрягся, что-то обдумывая в голове, — Всем обязательно там быть, да? — К сожалению. Я понимаю, что у всех вас сейчас в печёнках этот бал, но прошу, приди. Я не знаю, что ещё учудит этот безумец, — Мин положил голову на плечо Джуна, немного расслабляясь и чувствуя себя защищено. — Хорошо, — Намджун не любил эти официальные приёмы, не любил появляться и выходить в свет. Его тошнило от этих лицемерных масок, от королевских франтов и пустых разодетых дам. Ему не нравилось прикидываться кем-то другим, чувствовать себя посредственной личностью. — Перестань думать. Напрягаешь, — светловолосый завошкался на плече, устраиваясь поудобнее и привлекая к себе внимание, — Давай пару часов посидим здесь, я устал. — Я тоже устал.***
— Сэр, может Вам стоит отдохнуть? — молодые оруженосцы, что собирали по плацу разбросанный инвентарь, осторожно подошли к увлечённому рыцарю. Он с самого утра гонял рыцарей своего отряда, лично сражаясь с каждым из парней и оставшись при этом непобеждённым. Молодые люди давно покинули пыльный плац на перерыв, стараясь набраться новых сил для новой тренировки, но только командир остался наедине с чучелом из мешковины и своим верным мечом. — Спасибо за заботу, но я сам это решу, — сверкнув из-под забрала черными глазами, Хосок продолжил оттачивать искусство владения оружием, порхая у манекена, словно ястреб высматривал свою жертву. Оруженосцы поспешили удалиться, пока не попали под горячую руку. Их командир сегодня был явно не в духе. Чона трясло от усталости, пот застилал глаза и мешал видеть, но рыцарь продолжал наносить удары, словно под манекеном скрывался самый страшный и опасный демон на этом свете. Шаг, плавно перенести вес на другую ногу, косой взмах блеснувшего опасностью клинка, увернуться от возможного удара, проскользить ногой по мелкому песку. Гибкость позволяла Хосоку вытворять невероятное во время поединка, словно он вел не бой, а дерзкий, отточенный в своей последовательности танец, способный заворожить и сбить противника с толку. Никто в их королевстве не владел такой техникой боя, хотя пытались научиться и скопировать каждое движение — получалось совсем не то, чувствовалась подделка, посредственность в каждом взмахе, в каждом вздохе. После очередного удара, отчего рукоять меча вздрогнула и больно ударила по онемевшим пальцам, Чон обессилено осел на песок. Оружие выпало из рук, зазвенев своей холодной сталью. На душе было отвратительное чувство, схожее со злостью и гневом, которое рыцарь испытывал очень редко, стараясь смотреть на вещи всегда с позитивной стороны. Сейчас же на него давила ситуация одна за другой, перемалывая душу в кашу и смешивая с грязью. Хосок не знал, как помочь каждому и от этого становилось ещё паршивее. — Привет, ты чего тут один сидишь? — на песок рядом плюхнулись почти небрежно, поднимая небольшое полупрозрачное облачко пыли. — Сокджин? — Хосок повернулся в сторону голоса, ожидая увидеть любого, но только не герцога. Выглядел он помятым, дорогая одежда местами испачкалась и в ней застряли ветки и мокрая трава, штаны сбоку были порваны и висели неаккуратными лоскутами. На красивом лице виднелись покрасневшие царапины и уголок губы был разбит, из ранки текла кровь, но успела уже засохнуть и потемнеть, — Вы где так? — Я прогуливался на лошади верхом, но когда возвращался обратно, она чего-то испугалась и я вылетел из седла, — Джин потёр пыльные взъерошенные волосы, улыбаясь краешком губ, — Хорошо, что хоть сбросила недалеко, я дошёл на своих двоих. — Вам надо к Чимину, вдруг сотрясение или что похуже, — Хосок отставляет в сторону меч, вставая на свои дрожащие, истерзанные работой, ноги и протягивает руку мужчине, чтобы помочь тому подняться. Хоть Чон и готов был свалиться от усталости, но не мог оставить тут герцога, — Почему Вы поехали одни? — Мне нужно было проветрить голову, — Ким принял помощь, еле как вставая и заваливаясь в сторону, но вовремя успевает ухватиться за чучело и остаться стоять на ногах. Всё-таки он неудачно упал и приложился темечком об землю, а ещё чувствовалась лёгкая боль в правом предплечье и бедре, но идти мужчина мог без посторонней помощи. По крайней мере он так думал, когда шагал в сторону замка. — Вам надо было хотя бы сказать кому-то, Вы уже стали для нас дороги и мы переживаем, — Чон аккуратно подныривает под руку Сокджина и тянет за собой, заставляя активно перебирать ногами. Герцог очень рад, что на плацу оказался Хосок, а не кто-то другой, ведь если бы он случайно наткнулся на Намджуна, то беды было не миновать. — Да, моя вина, прости, что заставляю нянчиться с собой. — Мне не сложно, просто не подвергай себя опасности лишний раз. — Спасибо, Хосок, — Джину было неловко, что его отчитывали и что он действительно не подумал о собственной безопасности, когда на эмоциях седлал свою кобылу и мчался в лес, подальше от водоворота мыслей. Казалось, что все чувства вылетят с ветром, обдувающим лицо на быстром галопе, что исчезнут, как исчезали многочисленные деревья из поля зрения. Он запутался в себе и за это жизнь взяла цену, отрезвила и вернула на землю. — Да пока не за что, — он улыбнулся, похлопывая по широкой спине в дружеском жесте. Хосок старался вести их по нелюдным местам, чтобы избежать лишних глаз, но всё-равно встречались сплетники из высшего общества или простая прислуга, что хоть старалась не обращать внимание на внешний вид господ, но всё равно перешёптывалась и морщила носы. Потому что Чон тоже был грязным и выглядел даже хуже, чем пострадавший герцог. Потный, пыльный и замученный, он сам себе удивлялся, как ещё ему хватало сил тащить на себе другое тело. Пак встретил двоих недовольным взглядом, упертыми маленькими ладошками в бока и сжатыми в тонкую полоску губами. Чон постарался состроить лицо максимально сожалеющее и расстроенное, чтобы гнев лекаря не был вселенского масштаба. Он пропустил двоих в свои покои, в тишине подвёл Джина к длинному мягкому дивану, а рыцарю подопнул ногой деревянную табуретку. Без лишних вопросов оба уселись по своим местам, Хосок даже не скривился от жесткости сиденья, хотя седалищные кости очень больно давили на ноющие мышцы. Пока Чимин что-то перебирал на столе, недовольно ворча себе под нос, герцог рассматривал свои исцарапанные ладони и старался вообще взгляд не поднимать, чувствуя себя виноватым. — Это тебе, — лекарь немного небрежно всовывает в руки рыцаря гранённый бутылек с бледно-зелёной жидкостью, — Там травы для расслабления, они снимут напряжение в мышцах. — Но я не нуждался в э… — Так, Чон Хосок, заткнись, ладно? Я уже сколько с тобой спорил, чтобы ты перестал себя так выматывать на тренировках? Мне хватило того раза, когда тебя в полуобморочном состоянии на спине притащил Юнги, — грубо перебил Хосока Чимин, — Если ты не хочешь слушать мои советы, то будешь пить мои лекарства, понял? — его тон совершенно не терпел возражений, поэтому Чон только согласно кивнул и опустил взгляд на густую жидкость. Он был благодарен лекарю за такую заботу, хотя и понимал, что сам заставлял парнишку переживать. — С Вами что, Сокджин? — Я упал с лошади, — встрепенулся герцог, не решаясь отвести взгляд от ладоней и посмотреть на мечущего молнии Чимина. Пак только подсел рядом, поднимая голову Джина за скулы и осматривая кровоподтеки, а потом попросил глазами следить за пальцами. Удовлетворённый реакцией и, по всей видимости, не найдя на первый взгляд никаких серьёзных повреждений, он пригладил взлохмаченные волосы и вытащил из них парочку веточек. — Чувствуете головокружение или слабость? — Только первое время, сейчас лучше, — Джин пошевелился на диване, вспоминая о боли в руке и ноге, — Я ещё ушиб почти всю правую часть, но не думаю, что что-то серьёзное. — Лучше осмотреть, сможете снять жакет? — герцог кивнул, принимаясь аккуратно раздеваться, чувствуя себя максимально уязвлённо. Хосок, до этого сидевший тише воды, ниже травы, откланялся и уже собирался выйти, как в дверях столкнулся с запыхавшимся Намджуном. Тот недоумённо уставился на рыцаря, забыв даже поприветствовать и без стука вошёл, намереваясь застать лекаря. Только взгляд упал на обнажённую красивую спину, широкий разворот плеч и обтянутые жёсткой тканью штанов ягодицы. Ким так и прирос с полу, не в силах хоть как-то отвернуться или выйти, явно заставший что-то интимное и личное. Сокджин выглядел так, словно сошёл с фресок тем ангелом, окутанным благоговейным тёплым свечением и готовый вот-вот расправить свои грациозные, величественные крылья. — Айщ, Намджун, постыдись и выйти! — Джин на эти слова Чимина резко развернулся, прикрываясь только что снятой рубашкой и в широких глазах застыл дикий страх в перемешку со стыдом. Лицо покрылось альми пятнами, особенно чувствительные уши, которые сложно было прикрыть. Как он узнал, что герцог именно здесь? Зачем пришёл и зачем так нагло разглядывает? — Простите, я не хотел, — Джун поклонился, наконец отводя взгляд в сторону и чувствуя, как непонятное тепло окутывает солнечное сплетение и скручивает кишки с желудком в тугой узел. А ещё его слегка потряхивает, руки отказываются слушаться, поэтому он убирает их за спину и сцепляет в замок. Хосок замечает этот нервный жест, стараясь решить, что же ему делать — выйти или остаться? — Говори, что хотел, раз пришёл, — Пак подходит ближе, отдавая какие-то баночки в руки Джину и тихо шепчет на ухо, чтобы только он слышал эти слова. Рыцарь напрягается, чувствуя, что от него есть какие-то тайны. — Мне нужен был Чонгук, но я уже вижу, что его с тобой нет. — Поищи у Тэхёна, они вместе куда-то уходили, когда я последний раз их видел. — Спасибо. Завтра король устраивает бал, всем быть обязательно, — Ким ещё раз кланяется, разворачивается и практически пулей вылетает за дверь. Хосок непонимающе смотрит вслед, но решает тоже удалиться и не мешать лекарю выполнять свои обязанности. Джин почувствовал, как его начало мутить и хотелось прям сейчас выблевать свой желудок, стереть этот взгляд со своей кожи и зарыться ото всех в ворохе тряпья, чтобы никто больше не смог его видеть. Только ничего из перечисленного он сделать не смел, поэтому продолжал стоять полуобнажённым, пока Пак аккуратно осматривал ушибленные места и проводил пальпацию. — Всё в порядке, только завтра будут синяки и, возможно, отёчность некоторых мест, — он отходит к столу, перебирая свои препараты и возвращается обратно к диванчику, — Я дам Вам две мази, одна заживляющая для открытых ран и царапин, — он протягивает приплюснутую деревянную баночку, украшенную сушенными стебельками какого-то растения, — Вторая от ушибов, должна помочь в обезболивании и прочих мелочах, — Чимин улыбается, протягивая разукрашенную какими-то пигментами треугольную ёмкость. — Спасибо большое, чтобы мы все без тебя делали, — герцог благодарно принимает из рук лекарства, натягивая рубашку обратно на тело. — Это точно. И ещё, хоть это не моё дело, но не будь так строг с сэром Намджуном. Да, он иногда делает странные вещи, но не со зла. — Хорошо, я приму это к сведенью. Я пойду? — Конечно, — Чимин встаёт с дивана, помогая подняться Сокджину и прощально кланяясь, закрывая за ним дверь. Джин не чувствовал, что он строг к рыцарю. И это единственное, в чём он был уверен сейчас. Его топило в противоречивых эмоциях, из-за которых хотелось в панике бежать при виде рыцаря, но так же хотелось прикоснуться, взять за руку и вернуться в тот момент, на кровати, когда им помешал слуга. Чтобы Чонгук пришёл позже или же вообще не зашёл. Чтобы сделал Джин? И как бы отреагировал Намджун, ведь он был совершенно не против? И что вообще хотел сделать герцог в тот момент, он сам не знал. Оставалось только больше копаться в себе и настраиваться на тяжёлый разговор, который должен был возникнуть при любых обстоятельствах. Хотя чем больше проходило времени, тем менее уверенным чувствовал себя Джин.