***
Кайл вздохнул, звонко захлопывая дневник, чувствуя себя пристыженным тем фактом, что кто-то мог бы стать свидетелем того, как он писал «Дорогой дневник…» в каждом вступлении. Это наверняка создало бы впечатление о нем как о человеке с эмоциональной зрелостью девочки-подростка. И он не мог ничего с этим поделать. В детстве держать при себе дневник или личный журнал было не в его стиле, но он изменился, когда его настигли отношения с Крэйгом. За недолгий промежуток времени Кайл почувствовал нужду в исповеди, в необходимости изложить свои мысли о наболевшем, потому что связи его с внешним миром постепенно были отсечены одна за другой — его супруг позаботился об этом. И чтобы Крэйг нашел дневник… о нет, это стало бы катастрофой. Озираясь по сторонам, Кайл увидел, что Венди все еще наблюдала за ним с противоположного конца галереи, сложив руки на груди и прищурив сиреневые глаза. Их взгляды встретились и она вдруг устремилась навстречу к нему, звучно стуча черными шпильками по деревянному полу. — У тебя все впорядке? — задала она вопрос на подходе к углу Кайла, лицо ее было тронуто напряжением. — Ты снова писал. Я знаю, что всегда, когда ты расстроен — ты пишешь. — В твои обязанности входит следить за мной на обеденном перерыве? — вздохнул он, собирая остатки своего обеда и сметая их с подноса в урну. — Кайл, ты пропал на целую неделю, — ответила Венди, голос ее заметно смягчился. — Я волновалась, Стэн тоже… да все мы! Не винить же тебе нас за это? Кайл вяло покачал головой, выражая отрицание; на его губах заиграла подавленная, но искренняя улыбка, однако он терпеть не мог обнажать голод по такого рода беспокойствам. Признание существования оных заставляло его чувствовать себя жалким. Крэйг уже позаботился о том, чтобы он чувствовал себя так постоянно и он не нуждался в подобной «помощи» еще и от окружения. Даже если оно подразумевает под этим беспокойством исключительно благо. — Кстати, как там Стэн? — поинтересовался Кайл — в его кровь просочилась нежность. Он не видел его месяцы: работа в галерее и заполнение нужд супруга отнимали все его время. Стэн в свою очередь пропадал на работе в ветеринарной клинике, и, честно, Кайл восторгался преданности его делу. Сколько он помнил Стэна — тот всегда любил животных. — О, у него все в порядке, — заверила Венди, собирая прядь волос за ухо; одна бровь поползла вверх. Она прекрасно догадывалась, что ее собеседник пытался ее отвлечь. — Мы немного потрепаны, кроха не спит ночами и не дает нам. Лицо Кайла смягчила теплая ухмылка: все та же нежность продолжала растекаться по его венам. Украдкой он посматривал на Венди, в очередной раз подмечая, что в жизни бы не поверил, что меньше чем год назад она еще вынашивала ребенка — ее фигура стремительно вернулась к ранним изящным изгибам. — Мне бы хотелось увидеть Молли, в ближайшее время. Если можно. — Кайл, ты же прекрасно знаешь — тебе можно всегда, мы будем только рады, — реплика Венди была заражена огнем схожим с раздражением. — Мы приглашаем тебя, но ты вечно занят… Его щеки вспыхнули, глаза бесцельно уставились на фото, которое он оформлял. Он не мог позволить, чтобы его взгляд в тот момент был пойман Венди: тот взгляд был слишком красноречив. Крэйг выбирался в свет за исключением работы только в крайних случаях, и, как правило, эти крайние случаи тоже были связаны с работой — будь это благотворительное мероприятие или корпоратив. Они явились на пару-тройку вечеринок, которые устраивали их общие друзья, последние полтора года, и Кайл был впечатлен и такой частотой. — Прости, — пробормотал он, гладя пальцем позолоченный край рамы. — Я поговорю с Крэйгом — уверен, в ближайшее время получится состыковаться. Венди выдержала паузу, заполняя ее мелким взволнованным притоптыванием — тревожный звук, испытывавший остатки нервов Кайла. Наконец, она начала говорить, неловко кашлянув: — Знаешь, если Крэйг не хочет, он не обязан приходить… — медленно, слово за осторожным словом, выложила она. Пунктир его взгляда взлетел: ужас полностью захватил Кайла лишь из-за потенциальной возможности выйти в свет без сопровождения супруга. Он так давно не совершал ничего подобного будучи предоставленным самому себе — не знал что сказать и как себя вести. Впрочем, Крэйг не позволил бы ему такой роскоши, ни за что в жизни. Он рьяно замотал головой: — Неет, он точно хотел бы, Венди, ты чего! — он попытался улыбнуться, но знал, что результат его попытки был плачевен. — Верно. Крэйг же всегда был душой любой компании. Совсем забыла, — она продолжала всматриваться в него. — Кайл, ты уверен что все хорошо? Ты в последнее время такой… боже, как бы сказать? Тихий? Будто где-то не здесь, постоянно в себе, в мыслях… Может, есть что-то… в чем я могу помочь? Нежная, искренняя на этот раз, улыбка поплыла на его лице. Смягченный ее заботой, пусть и подстегивающей тревогу внутри, он медленно покачал головой: — Да нет, не думаю, единственное, — добавил он, чувствуя закрадывающееся смущение, — передай Стэну, что я соскучился, хорошо? Спроси, сможет ли он как-нибудь заехать сюда, чтобы поболтать. — А почему бы тебе просто не позво… Ее замечание оборвалось на полуслове: Венди понимала, что этот вопрос ничего не даст. Не сейчас. Вспыхнув, она закивала, так и не окончив. — Конечно, без проблем. Все сделаю. Потирая руки, она бросила взгляд на стопку фото, которыми сейчас занимался Кайл, готовя их к новой выставке. Дальняя пустая стена ждала пока наступит ее черед. Венди взяла одну в руки: маяк в суровом монохроме и волны позади, разбивающиеся о него. Она улыбнулась, но улыбка ее была необычной — глаза смотрели куда-то далеко, сквозь изображение. — Вот эта навевает чувство одиночества, — чуть ли не прошептала она, — но не печального или мрачного. Знаешь, смотря на это фото, мне хочется вырваться отсюда и отправиться открывать неизвестное. Я будто тоскую по местам, в которых меня и не было никогда… Нонсенс, правда? Кайл так же взглядом утопал в фотографии. Она была его любимой из всей коллекции, что прислал ее автор. В этом пейзаже были нетронутые человеком земли и моря и свобода такая, какую можно почувствовать только раскинув руки навстречу солнцу, зачинающему новую утреннюю зарю и новый день с бесконечным роем возможностей. Чувства, которые он испытывал, смотря на это фото, граничили с болью. — Нет, все так, — заверил он умиротворенно. — Все именно так.***
Кайл сделал шаг назад и, приподняв голову, устремил все свое внимание на натянутый на раму холст. Он не знал, с чего начать, несмотря на то, что у него имелся замысел, при том, из выдающихся. Пустота холста насмехалась над ним, и разум творца был отвратительно чист, не оставляя ему ни дуновения вдохновения. Кайл вздохнул и бросил кисть на пол, чувствуя, как за разочарованием ступает раздражение. Он осел на пол студии, устремив пустой взгляд на белизну, расстилающуюся перед ним снежными барханами и напоминая о том, насколько опустошен был он сам. — Ненавижу тебя, — пробурчал он, притягивая к себе колени и водружая на них подбородок. Кайл был в привычной ему для рисования одежде: старая белая рубашка Крэйга и больше ничего кроме боксеров. Ему нравилось быть на грани наготы во время этого процесса — меньше нужно было стирать да и нравилась ему мысль о том, что обнаженная плоть освобождает разум. Работа в галерее давала Кайлу уйму положительных моментов — некоторые из них более очевидные чем другие. Среди них — возможность ежедневно выходить из дома (до тех пор пока позволяло здоровье), социальные взаимодействия и открытие в самом себе той стороны, о существовании которой он и не догадывался. Эта работа разбудила в нем художника. Изначально он взялся за эту работу лишь из-за ее безобидности, а так как владела галереей Венди, межличностный аспект его новой профессии не составил проблем: Кайл чувствовал себя комфортно в окружении знакомых людей, но самое главное — — Крэйг разрешил, — молвил он ватно и звук его голоса раскатился по студии и умолк. То был решающий фактор. Крэйг желал, чтобы Кайл не работал вовсе, желал, чтобы он был в безопасности и просто ждал его дома. Чтобы заботился о нем одном. Он веско обосновал это тем, что Кайлу вовсе не нужна работа, ведь его собственная зарплата кардиолога покрывает все их нужды и даже больше… И действительно, они жили в таком богатстве, что большую часть времени Кайл просто не мог вполне осознать его. Комната, в которой он сейчас сидел, его гигантская художественная студия, была очевидным доказательством их беспечного финансового положения. По началу Кайл боялся и слово сказать Крэйгу насчет того, чтобы начать работать, но спустя время он позволил себе пренебречь осторожностью и между делом, за ужином, спросил об этом супруга, когда тот был в относительно хорошем духе. — Работать? Ты? — спросил он, ставя на стол свой бокал с вином и вглядываясь в лицо Кайла сквозь трепыхающийся огонь свечи своими тяжелыми, графитовыми глазами. Кайл кивнул и уставился в тарелку — идеально приготовленная говядина Веллингтон, не тронутая им. — Это на полставки, а еще это галерея Венди, так что… — Кто еще там работает? — спросил Крэйг, отнимая у него возможность договорить. Плечи Кайла дрогнули: он чувствовал, что уже проиграл эту борьбу интересов. Вероятнее даже, что он отдал супругу первенство ее до того, как эта борьба началась. — Баттерс. А, и Стэн изредка приходит помочь. И еще… — Стэн. Это было не похоже на вопрос, и Кайл проглотил остатки слов, ожидая начала очередной тирады, но она все не начиналась. Между ними повисла тишина, растянутая на невыносимо долгий промежуток времени. — Хорошо, но я хочу оценить это место, до того как ты начнешь работать. Договорились? — Крэйг взял вилку и снова принялся за еду, не дождавшись ответа. — Д-да, конечно, — еле выговорил Кайл, не смея поверить в свою удачу. — Ты уверен? Просто… Крэйг пресек его, на этот раз взглядом. В его глазах царила мистическая и зловещая сила, с помощью которой он мог внушать страх, почти не прилагая к этому усилий. Кайл немедленно притих, начав прилежно орудовать столовыми приборами. Он старался спрятать улыбку, норовящую расцвести на его губах. — Спасибо, — прошептал он. — Ешь, — отрезал Крэйг, — еда стынет. Не так много времени прошло после этого разговора, когда Крэйг сделал именно то, о чем он говорил: наведался в галерею и оценил ее для себя. Встретил Венди и закатил глаза, наткнувшись на Баттерса — он постарался расценить всех людей, с которыми его мужу предстояло взаимодействовать за его спиной. Вскоре после того как он дал благословение, Кайл стал учиться облагораживать рамами картины и фотографии, которыми цвели стены галереи. Вместе с остальными он устраивал выставки и не мог поверить в то, как счастлив стал, лишь имея возможность чем-то заниматься. Некоторое время после их свадьбы Кайлу не было позволено делать что-то большее, чем уход за домом, садом и всепоглощающими нуждами супруга. Рутина пожирала его душу. Он учился в колледже и даже получил актуарную лицензию, но ему так и не повезло отыграть ее. Крэйг хотел, чтобы он сидел дома и он сидел дома. Даже сейчас он смотрел на свою работу в галерее как на одно из величайших своих жизненных достижений и осознание этого наполняло его своеобразного рода стыдом. По прошествии чуть больше чем года работы в галерее Кайл стал делать наброски в часы безделья, подпитываясь вдохновением из окружающего его искусства. В детстве искусство не заходило для него далее баловства, но сейчас, будучи окруженным им, он стал ощущать в себе потребность творить, о которой никогда не подозревал. Так родился и его дневник: он нашел в нем отдушину, в которой так нуждался, поэтому он и стал создавать, не столько вдумываясь, сколько наслаждаясь. — Эй, а ты очень даже неплох, — однажды отпустила комментарий Венди, разглядывая через его плечо скетч яблока, который Кайл не успел спрятать от ее любопытных глаз. Яблоко осталось от его нетронутого обеда. Оглянувшись по сторонам, она взяла крошечную рамку и протянула ее Кайлу. — Эта рамка валяется без дела уже неизвестно сколько и я все не могла ума приложить, с чем бы она спелась, — добавила она. — Почему бы тебе не нарисовать еще что-нибудь, а мы повесим? Думаю, было бы здорово показать посетителям что могут наши сотрудники. Не с великим желанием Кайл принял рамку, белую и деликатную, но в итоге даже забрал ее домой. Он притулил ее к внутренней стенке шкафа, чтобы Крэйг не смог ее найти, и не особо задумывался о ней следующие пару недель. И все до тех пор, пока в поисках зимней парки супруга Кайл не наткнулся на нее: на мгновение его рука задержалась на белом лакированном дереве, и вдруг он захотел попробовать заполнить ее чем-нибудь. На следующей неделе он принес ее, уже не пустую, обратно в галерею и робко отдал ее Венди — карпы кои, написанные акварелью, плавающие за стеклом белой рамки. — Ох, Кайл, — восторженно вздохнула она, ее глаза сверкнули. — Как чудно. Ты растешь в этом! Венди гордо повесила картину ближе к углу, в котором обычно сидел за работой ее создатель, и улыбнулась ему с долей уважения и признательности. — Может, кто-то ее купит, — дразняще предположила она, подмигивая. Кайл рассмеялся. — Сомневаюсь. Вскоре он чем-то не угодил Крэйгу и заработал поход в подвал. Его не было на работе несколько дней, а когда он вернулся, то совсем уже позабыл о его маленьком творении, до тех пор, пока… — Угадай, что изменилось? — спросила Венди, источая озорство. Кайл не заглотил наживку, все еще в боли и слишком усталый, чтобы разгадывать загадки. Просто приподнял бровь и ждал ответа. Она вздохнула, раздосадованная тем, что ей не подыграли. — Твоя картина! — выпалила Венди. — Она продана! Кто-то ее купил! Пару секунд он стоял, застыв и удивленно таращась, затем опустился на свой табурет. — С-серьезно? Она, наверное, шутила. Такого быть не могло. Почему вообще кто-то купил то, что нарисовал он? Крэйг отмечал его попытки, называя их милыми, но никак не выдающимися. — Да, глупый! Ну разве не здорово? — задала она риторический вопрос, широко улыбаясь. — Теперь тебе непременно нужно нарисовать еще! И вот, сейчас Кайл сидел перед пустым холстом и думал, посетит ли его муза снова? Обычно идеи возникали из ниоткуда, а вовсе не тогда, когда он настойчиво пытался к ним воззвать, однако, почему-то именно сейчас он хотел рисовать. Это всегда помогало ему успокоиться. — Вот ты где, — глубокий голос раздался позади него, заставляя Кайла содрогнуться и обернуться. В дверях стоял Крэйг, одетый в медицинскую форму, поглощая его своими бездонными глазами. Кайл вскочил и направился к мужу, покорно целуя его в губы; тело и нервы натянуты как струна — так было всегда рядом с ним. — Ты сегодня рано, — заметил Кайл. — Я думал, у меня будет еще немного времени порисовать… Да и ужин еще не готов, прости, я… Доктор остановил его, мягко касаясь указательным пальцем губ супруга, вкрадчиво улыбаясь. — Я вернулся раньше, чтобы пригласить тебя на ужин, — объяснил он, притягивая Кайла ближе и легко целуя его в шею. — Как тебе такая идея? — Н-неплохо, но почему вдруг? Какой повод? — рассыпался в вопросах Кайл, позволяя мужу пройтись губами по его горлу без всяких протестов (не то чтобы он вообще когда-либо перечил своему мужу). Крэйг пожал плечами, покусывая кожу острыми зубами. — Я думал создать повод сам, — он усмехнулся, даря Кайлу, босому и в большой ему рубашке, нисходящий взгляд. Огонь желания вспыхнул в глазах доктора, подстегивая сердцебиение его жертвы. — Но сначала — в спальню. Ты знаешь, что я не могу противостоять тебе, когда ты работаешь над своими картинками. Внезапно Кайл пришел в себя и заметил, что Крэйг уже медленно расстегивает его рубашку, обнажая бледную кожу солнечному свету, пробивающемуся сквозь окна студии. — Я буду ждать, — добавил Крэйг, в последний раз касаясь его шеи губами, окончательно расправляясь с робой Кайла: его большие руки напоследок скользнули по синякам, цветущим на теле супруга. — Не задерживайся. Он развернулся и удалился, не удосужившись и обернуться. Кайл просто стоял среди танцующих в свете солнца пылинок и смотрел ему вслед, пока тот растворялся в полумраке коридора. Он был не в том настроении для плотских утех, но когда это имело хоть какой-то вес? Устало потерев глаза, Кайл развернулся к холсту и медленно, трясущейся рукой взял баночку с красной краской. — Что ж, по крайней мере, не подвал, — прошептал он с заходящимся сердцем и рвано махнул рукой с краской, окропляя холст — крупные сгустки врезались в него следами свежего кровопролития поверх нетронутой белизны.