Тени прошлого. Экзамен

***

      «Ох, Ти… зачем ты на это согласилась?.. — грызла я себя, шагая по пустому коридору своего отделения в сторону лифтов. — Он же совсем мальчишка, сколько ему… двадцать один? Он же студент, чёрт побери! А если об этом узнает кто-то?! А что, если… если он сам расскажет, что я… прямо в своём кабинете?.. Да он же просто растопчет меня этим! Вот и отомстит мне за чёртов экзамен… Дура-дура-дура!»       Внезапная догадка пронзила меня словно молния, и я так и застыла посреди коридора, не в силах шевельнуться. Моя карьера, мой авторитет, моя должность… всё теперь висело на волоске, а ножницы были аккурат у этого мерзавца. И он точно воспользуется этим, слишком долго мы с ним воевали, чтобы забыть все обиды за двадцать минут просто потрясающего секса. А может он для того и притворился невинным, чтобы я оттаяла, и у него был на меня компромат… а я и повелась, идиотка!       — Профессор Д’Лионкур, вы ещё здесь?! — вдруг за моей спиной раздался удивлённый восклик, и я так и дёрнулась и обернулась на голос.       — Да, доктор Остин, я… я… мне нужно было закрыть пару историй перед выходными, пришлось задержаться.       Я очень старалась говорить с прежней уверенностью, но внезапный страх разоблачения настолько сильно въелся в мою душу, что голос дрогнул, будто у провинившейся школьницы. Мой коллега, дежуривший в ночь, внимательно присмотрелся ко мне, а затем улыбнулся и проговорил:       — Вряд ли профессор Байер мог найти более увлечённого работой человека, чем вы, профессор. Приятных вам выходных, надеюсь, всё будет тихо, и вам не придётся сюда приезжать…       — Спасибо, доктор Остин, — чуть смутившись, поблагодарила я и поспешила к лифтам, чтобы больше меня в такой поздний час никто не увидел. Меньше свидетелей — меньше потом придётся оправдываться.       Честно говоря, за пять минут я успела прокрутить в голове все возможные варианты развития событий, и ни в одном из них мой бывший ученик не ждал меня на парковке, чтобы проводить домой. Поэтому я сразу направилась к своей машине, чтобы в гордом одиночестве добраться до нашей с Лестатом квартиры, а там все выходные грызть себя за крайне необдуманный поступок в компании виски или моего любимого абсента… а вообще, когда это они не ладили друг с другом? Подойдя к автомобилю, я принялась рыться в сумочке в поисках ключей, но, видимо, была настолько погружена в полные тревоги мысли, что выронила ключи прямо в небольшой сугроб, успевший образоваться с утра.       — Чёрт подери… — вымученно застонала я, потому как только сейчас поняла, что перчатки забыла у себя в кабинете, а затем тяжело выдохнула, присела и принялась рыться голыми руками в колючем снеге.       И вдруг за моей спиной раздался рёв двигателя. Я резко обернулась, чуть не упав на спину, а чёрный Форд встал прямо посреди дороги, заблокировав мой Бьюик, а затем дверь водительского сидения распахнулась, и ко мне быстро подошёл кто-то в чёрном пальто, шапке и шерстяном шарфе. Я растерянно уставилась на него, так и держа руки в снегу, а Том наклонился и подцепил мои ключи, а затем с немым вопросом протянул их мне. Опустив глаза, я взяла ключи, а он посмотрел на мои руки и хмыкнул:       — Ещё бы они не были такими ледяными, ходить зимой без перчаток и рыться голыми руками в снегу.       — Я забыла перчатки… в кабинете, — вздохнула я, медленно поднявшись на ноги, и Том тоже встал, а после стащил с рук свои кожаные и протянул их мне. — О нет, спасибо, я… мне не холодно, правда. Всё нормально.       Он в ответ легко улыбнулся и перевёл взгляд на ключи в моих заледеневших руках. Я же настолько накрутила себя до этого, что доверия к нему теперь не было абсолютно… но не говорить же об этом прямо! Неужели он действительно хотел меня подвезти? Несколько минут мы так и стояли молча, не решаясь что-либо сделать, а затем Том поднял взгляд и посмотрел прямо мне в глаза. Он не обвинял меня ни в чём, но было видно, что он не мог заставить себя предложить ещё раз подвести меня, хотя вроде как хотел этого, а я не могла заставить себя сказать ему, как есть. Сама же, чёрт возьми, зачем-то предложила…       — Я… я забылась, — выдохнула я, сжав в кулаке ключи. — Прости, день был тяжёлым, я… я устала.       Даже я толком не могла объяснить, что только что пыталась сказать: то ли извинялась, что уронила ключи в снег, то ли что вообще пошла к своей машине, а то и вовсе за то, что произошло в моём кабинете десять минут назад. Том ещё чуть-чуть внимательно всматривался в моё лицо и вдруг легко улыбнулся и протянул мне руку.       — Тогда вам лучше не садиться за руль сегодня, профессор. Я обещал подвезти вас… — и посмотрел на свою машину, предлагая мне сесть в неё. И теперь было и вовсе глупо отказываться, иначе грозила перспектива оправдываться и выдавать свои страхи. Вздохнув, я прошептала:       — Спасибо, — и положила ледяную ладонь в его руку.       Его опять передёрнуло, но он лишь крепче сжал мою ладонь и помог сесть в автомобиль, а после сел и сам и вывел его с парковки на проезжую часть, где в такой час почти никого не было. Продиктовав адрес, я принялась нервно вглядываться в окно, специально избегая смотреть на Тома, и он спустя десять минут довольно быстрой езды вдруг положил мне руку на колено и спросил:       — Всё в порядке?       — Да… — выдохнула я, а сама подумала: «Чёрт возьми, мы же взрослые люди! Надо взять и сказать ему как есть! Если он правда что-то задумал, то хуже уже не будет, а так хоть пойму, что он за человек!» — Слушай, Том… — он на секунду отвлёкся от дороги и внимательно взглянул на меня, а я набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила: — Ты можешь честно ответить мне на один вопрос?       — Какой? — не отрывая взгляда от дороги, спросил Том, и я, набравшись смелости, твёрдо сказала:       — Сначала пообещай мне, что ответишь, честно ответишь, как бы он ни звучал. И насколько неприятным ни был ответ. Я хочу услышать только правду.       Мы как раз встали на светофоре, и Том растерянно посмотрел на меня и тихо проговорил:       — Обещаю. Что ты хочешь спросить?       — Ты специально сделал это? — неотрывно глядя ему в глаза, в лоб спросила я. — Секс у меня в кабинете — это компромат? От твоего ответа уже ничего не изменится, я не смогу тебе никак помешать, просто… просто хочу знать.       Его лицо мигом посерьёзнело, и он, нажав на педаль газа, снова принялся следить за дорогой, а я внимательно следила за каждой его эмоцией. Наконец после долгой напряжённой паузы Том очень тихо проговорил:       — Это уничтожит твою карьеру, да?       «Чёрт возьми, как я могла на это попасться?..» — закрыв глаза, подумала я, а сердце так и проткнуло тонкой спицей. Но раз уж я сама завела об этом разговор, то надо было держать лицо, как и на грядущих разбирательствах. Поэтому ледяным тоном ответила:       — Да, ты прав. Хотя я довольно обеспеченный человек и могу позволить себе переезд в любую страну мира, но вряд ли кто-то в ближайшие десять лет возьмёт меня на более или менее приличную должность в области медицины, особенно руководящую. А мне не хотелось бы лишиться любимой работы, это одна из немногих вещей, которые действительно доставляют мне удовольствие. Семьи у меня нет.       — У меня тоже нет семьи, — хрипло произнёс он, не отрывая взгляда от дороги, а у меня от напряжения так и звенело в ушах. Ещё несколько томительных минут тишины, разрывавшей на части, и автомобиль снова остановился на светофоре, уже совсем близко от моего дома. Том повернулся ко мне всем корпусом и, серьёзно глядя в глаза, добавил: — Ты права, я действительно могу сделать так и уничтожить всю твою репутацию, тем самым отомстив, и… ты просила правду, так что вчерашний я так бы и сделал, особенно учитывая результаты экзамена.       Я молча смотрела на него в ответ, не совсем понимая значения последнего предложения, а он немного помолчал и добавил:       — Но если я так сделаю, то, во-первых, пострадает и моя репутация, а я тоже хочу добиться немало в области медицины, а во-вторых… — Том опять замолчал, а светофор загорелся зелёным, только вот реагировать на это он никак не собирался. — Если ты уедешь на другой конец света, то у меня больше не будет возможности на это…       Он резко наклонился и впился мне в губы, и я, на секунду забывшись, приобняла его и ответила на поцелуй.       — Если я сейчас всё расскажу, то ты никогда больше не подпустишь меня к себе, а моя дурацкая месть не стоит того, чтобы лишиться близости с тобой. «Хорошо» тоже академическая оценка, и я не ответил на один из твоих вопросов… так что всё заслуженно. Только пожалуйста, не исчезай никуда, иначе я сойду с ума.       Я резко выдохнула, а Том направил автомобиль дальше по дороге, еле успев на догоравший зелёный.       — Где твой дом?       — Вон там, — я махнула рукой у высокого белого здания, и он остановил машину у подъезда и тихо сказал:       — Подожди, я открою.       В голове всё смешалось… какова была вероятность, что мальчишка сейчас мне соврал? А зачем ему это вообще было надо? И что… что дальше? Он надеется на продолжение? Как он вообще представляет себе дальнейшее развитие событий?       Но из раздумий меня вырвал резкий щелчок, а затем показалась протянутая ладонь без перчатки. Я осторожно положила свою руку в его, а Том вдруг резко потянул меня на себя и, притянув, опять принялся целовать. Один жаркий поцелуй за другим, и казалось, что Том и не собирался прощаться, а только начал. Только вот ночь обещала быть холодной, и мои руки заметно леденели, хотя в сильных объятиях было очень тепло. Но не всю же ночь так стоять?..       — Хочешь кофе? — выдохнула я, переводя дыхание, и он растерянно посмотрел на меня, понимая, что предложение было связано вовсе не с горячими напитками, а после кивнул:       — Да, — и вновь принялся целовать меня.       — Только там консьерж… с высокими моральными устоями… а я уважаемый человек…       — Конечно, — усмехнулся Том, наконец отстранившись от меня.       — В общем, веди себя прилично, пока мы будем в зоне видимости.       Он протянул мне руку, но я помотала головой и направилась в сторону главного крыльца, а Том чёрной тенью последовал за мной. Пожилая женщина, сидевшая в отдельной комнатке в холле первого этажа, с уважением кивнула мне, а затем с прищуром уставилась на Тома, но я демонстративно махнула ему рукой в сторону лифтов и сказала:       — Сюда, мистер Реддл.       — Благодарю, профессор Д’Лионкур.       «Мало ли кто может прийти ко мне домой по рабочему вопросу, пусть и намного моложе меня и в одиннадцатом часу ночи», — с некоторой долей стыда подумала я, нажав на цифру «шесть», а когда створки лифта со скрежетом закрылись, то меня опять сжали в объятиях, не давая и шанса вырваться.       — Нас больше никто не видит, — прошептал Том, с каждым разом целуя меня всё жарче и жарче.       — Пожалуйста… мы уже почти… пришли, — с перерывами выдохнула я, однако сопротивляться особо не хотелось.       Мы так и вышли в обнимку из кабины лифта, когда та замерла на месте, а после я махнула рукой в сторону одной из двух дверей на этаже, и Том, по-прежнему жадно целуя меня, прижал к этой самой двери и ещё крепче впился мне в губы. Я попыталась на ощупь найти в сумке ключи от квартиры, чтобы не тревожить дворецкого, но они опять выпали у меня из рук и со звоном упали на плитку пола.       — Том, пожалуйста… только дверь открыть… — шёпотом сказала я, отвечая на каждый его поцелуй. Но меня ещё сильнее прижали к двери, будто я и вовсе ничего не говорила, а я уже даже начала забывать, что рядом была ещё одна квартира, в которой жил заместитель премьер-министра, и он прекрасно знал меня в лицо.       Наконец, Том отстранился от меня, давая возможность отдышаться, и начал медленно опускаться на колени, проводя руками по моему пальто. Это ещё больше заставило гореть моё тело, а он, нащупав на полу ключи, отогнул полу моего пальто и поцеловал в колено, отчего я тихо застонала.       — Дай… мне… — выдавила я, уже мало что соображая, если честно. Но всё же я смогла почувствовать в правой руке небольшой металлический предмет, а затем ещё один поцелуй, уже в другую ногу.       Мне стоило невероятных усилий заставить себя повернуться, вставить ключ в замок и сделать два поворота как можно тише. Том же выпрямился, встал за моей спиной, снова обнял меня за талию и принялся целовать в шею, но едва горячие губы коснулись моей кожи, как раздался щелчок, и дверь, чуть скрипнув, подалась вперёд. С больши́м трудом сделав шаг в темноту, я принялась расстёгивать пальто, намереваясь проводить своего «гостя» сразу в спальню, раз у него не было терпения даже на пару минут ожидания, как вдруг загорелся свет, а рядом с выключателем оказался старина Бэрримор, которому в этом году должно было исполниться ровно семьдесят лет.       Том растерялся не меньше меня, увидев напротив незнакомого пожилого человека, возможно, приняв его за моего отца или родственника, а тот с абсолютно невозмутимым видом учтиво кивнул мне и негромко проговорил:       — Добрый вечер, профессор Д’Лионкур. Сервировать ужин на двоих?       — Эм… — растерянно протянула я, закрыв за нами дверь, а после вопросительно посмотрела на Тома, потому как мне есть не очень хотелось, но если он скажет…       — Я не буду, спасибо, — вежливо отказался Том, мигом нацепив на себя маску холодной сдержанности. Я же, расстегнув пальто, сказала:       — Бэрримор, будь добр, свари нам две чашечки кофе и оставь их на кухне, мы сейчас подойдём, — а сама уже собралась снять верхнюю одежду, как Том очнулся и галантно помог мне, а дворецкий оставил нас одних, исчезнув в длинном узком коридоре, ведущем на кухню.       Я уж думала, что на меня опять набросятся с жаркими поцелуями, но Том повесил своё пальто рядом с моим и совершенно растерянно посмотрел вокруг.       — Непросто, наверное, жить в музее… — наконец протянул он, заглянув в зал, а я, поняв в чём дело, широко улыбнулась.       В последние годы я редко принимала гостей дома, больше в отделении, но все как один удивлялись окружающей обстановке: лепнина и позолота на потолке, причудливая люстра и канделябры, на которых только недавно появились электрические свечи, отделка стен и мебели в бирюзовых тонах в лучших традициях позднего барокко и раннего рококо… я уже давно привыкла к подобному, но неискушённого человека такое зрелище неизменно приводило в шок. И Том был не исключением.       — Эта квартира досталась мне по наследству, — пояснила я, тоже оглядевшись, будто видела всё впервые. — И мои… родители… и остальные члены семьи несколько веков ничего здесь не меняли, и я тоже не стала. Привыкнуть можно…       Опять в воздухе повисла неловкая пауза, и я, боясь, что сейчас в самый неподходящий момент вернётся Бэрримор, смущённо предложила:       — Эм… кухня прямо по коридору, последняя дверь, дворецкого не бойся, он не кусается. Можешь пока выпить кофе и… хорошенько осмотреть здесь всё, я не шутила: всей мебели не меньше сотни лет, а китайскому сервизу будет все триста, если не больше… а я сейчас приду, — и, скинув обувь, направилась в другую сторону, спальню, чтобы хоть немного прийти в себя, хотя было очень невежливо оставлять гостя одного. Но меня вдруг захлестнула настолько сильная волна эмоций, настолько я запуталась в произошедшем за сегодняшний день, что мне была жизненно необходима небольшая передышка. А потом, может, и чашечка кофе… а может, на ней всё и закончится?       Включать свет я не стала, прекрасно зная, какие предметы скрывались за нечёткими тёмными силуэтами. Вместо этого я коснулась ледяными ладонями пылавших огнём щёк и посмотрела на свою кровать, абсолютно не представляя, как после кофе на кухне предложить Тому прийти сюда. И вдруг за моей спиной раздался чуть слышный шорох.       Вздрогнув, я обернулась, а чёрная тень подошла ко мне и крепко обняла, и по горячим губам я мигом догадалась, кто же прокрался ко мне в спальню. Ответив на поцелуй, я провела рукой по растрёпанным волосам и едва слышно прошептала:       — А как же кофе?       — Пока не хочу, спасибо, — шёпотом ответил он, сжав меня ещё крепче, а я коснулась губами его губ. — Это закрытая экспозиция или можно всё хорошенько осмотреть?       Я усмехнулась, а Том жадно впился мне в губы, снова вытесняя все мысли из головы.       — Если хочешь — могу включить свет, — предложила я, расстегнув чёрный пиджак. — И ты всё здесь осмотришь. Но моя спальня, как мне кажется, не самая интересная экспозиция здесь, тебе будет гораздо интереснее полистать книги в моём кабинете, им тоже не одна сотня лет…       — Завтра обязательно туда загляну, — прошептал Том, так и обжигая дыханием мою кожу, а я ещё шире улыбнулась кое-чьей проснувшейся наглости. Но именно сейчас она мне безумно нравилась. — А сколько лет твоей кровати?       — Века два, не меньше, — я на секунду серьёзно задумалась, и он даже отстранился от меня и удивлённо посмотрел.       — Не развалится?       — Не должна, — растерянно усмехнулась я, совершенно не зная, как теперь себя вести. — Раньше делали очень крепкую мебель, поверь мне. А вообще, здесь десять спален, хоть в одной из них точно должна быть крепкая кровать… если ты хочешь проверить их все на прочность.        — Зачем тебе десять спален? — со смехом прошептал Том, снова начав меня целовать, но я только пожала плечами и выдохнула:       — Раньше так было принято… но мне и одной достаточно, остальные для гостей. Так хочешь осмотреться?       Вместо ответа он покачал головой и, ухватив подол платья, потянул его вверх, а я подняла руки, чтобы помочь ему. Мне и самой не хотелось включать свет, наоборот, в темноте было намного уютнее… хотя бы не было видно моих шрамов, и я могла притвориться нормальной привлекательной женщиной.       Вслед за платьем полетел и пиджак, а после и белоснежная сорочка, и мне становилось всё жарче от горевшего огнём молодого крепкого тела, сжимавшего меня в тисках. Наконец, Том опрокинул меня на покрывало и навис сверху, и я принялась расстёгивать его брюки, а горячие губы так и скользили по моей шее вниз, к груди, зажигая каждую клеточку на своём пути.       Утерпеть было невозможно. Даже не раздеваясь до конца, я направила его твёрдый член в себя и так и застонала, когда горячая плоть оказалась внутри меня. В этот раз ощущения были ещё ярче, чем в моём кабинете, может быть потому, что кое-кто вёл себя намного увереннее, а может, просто я чувствовала себя раскованнее у себя дома, а не в отделении, где нас мог кто-нибудь застукать. А может, и всё вместе. Но что можно было сказать наверняка, так это то, что мне определённо не хотелось, чтобы плавные и ритмичные движения прекращались хотя бы на секунду.       Пока мы «разогревались», Том стащил-таки с меня оставшееся бельё и разделся до конца сам, а затем принялся покрывать поцелуями моё тело, прекрасно зная, насколько мне это нравилось. Я буквально текла от одного его касания, от лёгких укусов груди, от широких и горячих ладоней, исследовавших каждый доступный сантиметр. Но поцелуи постепенно прекратились, и Том, перехватив поудобнее мои бёдра, заметно увеличил темп и зажмурил глаза, начиная едва слышно стонать.       Как же мне нравилось смотреть на него такого — раскрепощённого, смелого, уверенного в себе… настоящего. Он менял угол, темп движений, то замедляясь, то наоборот, ускоряясь, и по его лицу можно было отчётливо прочитать, как ему в итоге нравилось больше. Он был словно ребёнком в кондитерской и отчаянно искал самую вкусную конфету на полках, и мне так хотелось дать ему её.       — Есть и другие… варианты, — выдавила я, когда он в очередной раз замедлился и принялся целовать меня в губы.       — Какие?       — Сзади лёжа… на коленях… я сверху… на боку… сидя… всё, что хочешь. Я покажу тебе всё, что попросишь.       — На боку, — прорычал Том и резко повернул меня на правый бок, а после сразу вошёл и громко застонал.       — Нравится? — проскулила я, ещё лучше чувствуя его член и каждое движение, и он громко выдавил:       — Да… я сейчас кончу, Тина.       — Давай, — протянула я, вцепившись в его руку.       Череда мощных толчков, сильнее всех предыдущих, и утробное рычание перешло в крик, а моё тело свела судорога. А когда мышцы наконец расслабились, то Том буквально упал мне на грудь, придавив меня тяжестью своего тела. Но мне было так тепло, так хорошо, что я легко приобняла его за плечи и принялась слушать, как шумные глубокие вдохи сменялись тихим едва слышным дыханием. Наконец, придя в себя, он сполз на бок и притянул меня к себе, и я прижалась щекой к его горячей груди, не в силах вспомнить, когда же мне в последний раз было так хорошо, как сейчас. Но вдруг над моим ухом встревоженный голос:       — Тина?       — М-м-м?       — А мы же… не использовали ничего… ни сейчас… ни в кабинете…       Я даже привстала, чтобы посмотреть ему в глаза, и от неподдельного страха в них звонко рассмеялась и легко поцеловала ярко-красные губы.       — Не переживай, сегодня ничего страшного не случится.       — А профессор Дэвидсон на цикле акушерства говорил нам, что это далеко не самый надёжный метод… — ехидно заметил Том, всё же чуть расслабившись от моего спокойствия, и я проворчала:       — Профессор Дэвидсон много что говорит, по делу и нет, но я довольно долго живу на этом свете и имею собственный опыт. И он подсказывает мне, что сегодня ничего страшного не случится. Или ты не веришь мне?       Я снова привстала и посмотрела на него, а он неуверенно мотнул головой, и трудно было понять, что же это всё-таки обозначало: да или нет.       — Том, даже если я после сегодняшнего вдруг забеременею, что на самом деле вряд ли, то я не буду трогать тебя с вопросом отцовства, обещаю. Ты сам видел: в деньгах я не нуждаюсь и смогу дать своему ребёнку всё что нужно без посторонней помощи. А вот лишних сплетен точно не хотелось бы. Так что можешь не переживать по этому поводу, но ты на самом деле молодец, что подумал об этом. С другими женщинами тебе стоит быть осторожнее, мало ли какие они имеют на тебя планы.       — А ты вообще хочешь ребёнка? — вдруг спросил Том, и теперь была моя очередь неопределённо мотать головой.       — От невероятно красивого и перспективного гения? Может быть. А если честно, то не очень. Сам знаешь, я заведую отделением, преподаю на кафедре, оперирую наравне с другими врачами, участвую в конференциях… мне пока не до этого.       — Ты уже была замужем? — последовал очередной неловкий вопрос, и я вздохнула:       — Да, была. Три раза, если тебе интересно количество этих самых замужеств.       От такой информации его глаза широко распахнулись, а я лишь поудобнее устроилась на его груди и закуталась в кусочек покрывала, снова начиная замерзать.       — Тина… а сколько тебе лет? — наконец Том подобрался к тому самому вопросу, который интересовал его больше всего, но в этот раз я решила, что откровений было достаточно.       — Я не отвечу тебе на этот вопрос. Это моё личное дело. Если ты считаешь, что я слишком стара для тебя, то выход там, дверь откроешь сам, ключи висят на крючке в коридоре. Можешь за собой не запирать, просто захлопни дверь.       — А если я хочу остаться? — спустя минуту тишины прошептал он, и я вновь подняла на него взгляд.       — Значит, довольствуйся тем, что есть. Мне немного за тридцать и я уже пару раз была замужем, этой информации будет достаточно.       — Ясно, — выдохнул Том и обнял меня горячими ладонями. — Просто я буду очень ревновать тебя, если увижу рядом с тобой своего ровесника… а это может быть твой сын, судя по твоим словам о замужествах в прошлом. Не хотелось бы недопониманий.       — Недопониманий не будет, ни в одном браке у меня детей не было. А любой твой ровесник рядом со мной — это почти наверняка наглый студент, просящий об отработке или пересдаче. Или посещающий научный кружок так же, как и ты. И мы… мы… не встречаемся, так что и ревновать меня не надо. Это был… всего лишь секс. Ты просил меня научить — я научила. Хочешь, чтобы я показала тебе ещё что-нибудь, — без проблем. Но не надо принимать всё это слишком близко к сердцу, так будет… проще. Для всех. Лучше позови свою одногруппницу на романтический ужин и удиви её потом в постели, у тебя это точно получится. Даже я впечатлена твоими… успехами.       Я замолчала, пытаясь убедить в сказанном в первую очередь себя, чтобы не привязываться и не страдать потом, а Том неожиданно крепко прижал меня к себе и поцеловал в щёку.       — А если я хочу позвать на ужин тебя? У меня ещё не было ни одного свидания… мне надо показать… научить… вдруг что-то не получится с первого раза?       — Мерзавец, — возмущённо выдохнула я, а над моим ухом раздался тихий смех. — С таким сложным заданием справился — и на свидании посидишь, считай, материал для самостоятельного изучения.       — Я очень хочу пригласить тебя на ужин, Тина, — протянул он, поцеловав меня в другую щёку.       Слегка повернувшись, я посмотрела ему в глаза, и в них был такой безумный блеск, что мне стало не по себе. Кто-то явно воспринимал произошедшее накануне серьёзнее, чем было надо… и что мне теперь с этим делать?       — Мальчишка… — прохрипела я, запустив пальцы в его волосы, и он зажмурил глаза, отдаваясь мне целиком. — И сколько же лет тебе? Двадцать?       — Двадцать три, — гордо ответил Том, будто это была существенная разница, а я рассмеялась и, уронив голову ему на грудь, тихо проскулила:       — Двадцать три года… какой кошмар.       Он сразу приподнял меня за подбородок и пристально всмотрелся в моё лицо, а я помотала головой.       — Не обращай внимания. Я просто не привыкла общаться со своими студентами настолько… близко.       — Ты меня стесняешься? — в лоб спросил Том, но я лишь усмехнулась и поцеловала его в грудь.       — Я? Стесняюсь? Малыш, не говори глупостей…       — Но ты… — начал было он, но тут же замолчал, когда я скользнула рукой вниз по его животу и обхватила его пока ещё мягкое достоинство. — Я… я пока не готов…       — Правда? — промурлыкала я и спустилась губами ниже, на живот, а Том так и задержал дыхание и не сводил с меня глаз. Я широко улыбнулась его растерянности и смущению и опустилась ещё немного, а затем провела кончиком языка по розовой головке, придерживая основание члена рукой. Сразу почувствовался прилив крови, а Том простонал:       — Тина… — и откинул голову на подушки и закрыл глаза, когда я обхватила головку уже губами.       Мне понравился солоноватый вкус смазки, и я снова и снова слизывала её, с каждым разом чуть глубже обхватывая предмет своего интереса, а Том так и лежал, не шевелясь, иногда вздрагивая, когда я слегка задевала его зубами. Он полностью погрузился в новые ощущения, а мне так хотелось дать ему ещё и ещё, как можно больше, что я даже не заметила, как увеличился и затвердел его член.       — Тина! — воскликнул Том, но я продолжала работать ртом, активно помогая себе рукой, и он протяжно заскулил: — Тина, дай мне… я так кончу! Пожалуйста! Прошу тебя!       От мысли, что меня вот так умоляли, я ещё больше разошлась и ускорила движения, и совсем скоро громкие стоны перешли в очередной крик, а мне в рот брызнула солёная сперма. Отдышавшись, Том с непередаваемым взглядом уставился на меня широко распахнутыми глазами, а я выпрямилась, нависла над ним, демонстративно сделала глоток, облизала губы и прошептала:       — Больше не смей говорить, что я тебя стесняюсь, особенно после этого.       — Не буду, — выдохнул он, но только я легла на подушку, как уже Том навис надо мной и жадно поцеловал меня прямо в губы. — Я тоже так хочу, — добавил он, крепко сжав меня в тисках. — Покажи мне… как тебе будет приятно.       — У тебя же наверняка «отлично» по анатомии, — протянула я, немного удивившись отсутствию вполне ожидаемой брезгливости. — Вот и изучай живой препарат, я не против, — и, взяв его за руку, чуть раздвинула ноги и положила два его пальца себе на клитор. — Вот здесь будет очень приятно.       Снова поцеловав меня в губы, Том принялся медленно спускаться, покрывая мою кожу поцелуями, а я откинулась на подушки и закрыла глаза, благодаря небо за то, что завтра выходной, и мне не нужно никуда идти с утра.