Тени прошлого. Экзамен

***

      Ночное дежурство в пятницу началось вполне ожидаемо — в девятом часу вечера я села за свой стол, полностью заваленный бумагами, чтобы немного разгрести завал на следующую неделю. Том же, крайне довольный сданным на «отлично» последним экзаменом накануне, засел на диване с учебником из моего шкафа и полностью погрузился в чтение, что его даже не было слышно. Вообще, слышно не было не только моего подопечного, но и других сотрудников, особенно из приёмного отделения, которые могли «обрадовать» меня экстренным пациентом… и я сама не заметила, как через пару часов свет в кабинете погас, учебник и истории были отложены, а я сидела сверху на коленях у Тома и страстно его целовала, запустив пальцы в чуть спутанные чёрные пряди, а его руки жадно скользили по моему телу.       — Меня в любой момент могут вызвать в операционную, — прошептала я, переводя дыхание после очень продолжительного поцелуя, почувствовав, как кое-кто пытался расстегнуть мой бюстгальтер.       — Я знаю, — выдохнул Том и вновь опустил руки мне на талию, а я так и дрожала от его горячих касаний. — Можно пойти с тобой?       — Ты ещё спрашиваешь?       Рассмеявшись, я снова впилась в его губы, а мои руки плавно соскользнули вниз, под рубашку тёмно-синего хиркостюма. Тома по привычке передёрнуло, но уже не так, как в первый раз, и он жарко ответил мне на поцелуй, а я проводила ледяными руками по его очерченным мышцам, всё больше и больше загораясь внутри. Кое-кто тоже начал забываться, и сильные ладони через какое-то время опять попытались освободить мою грудь от лишней ткани. Но только он коснулся застёжки, как за моей спиной громко зазвонил телефон, и я обречённо выдохнула.       — Я же говорила, — протянула я, вскочив с его колен, и, поправив на себе рубашку, быстро подскочила к своему столу и схватила ненавистную трубку. — Отделение нейрохирургии, профессор Д’Лионкур.       — Тина, это Чарльз, — на другом конце провода раздался знакомый голос коллеги из приёмного отделения, и я поняла, что ничего хорошего дальше не услышу. — Мужчина, сорок три года, вдавленный перелом в правой височной области, один осколок ушёл в головной мозг. Спустишься?       — А куда я денусь? — задала я встречный вопрос, а в голове вместо романтики начала вырисовываться тактика операции. — Вы уже сделали ему рентген?       — Нет ещё.       — Сделайте пока, а я приду, посмотрю и отправлю его в оперблок, — скомандовала я и положила трубку, а затем ещё раз вздохнула и повернулась к Тому, который так и сидел неподвижно на диване с полуобнажённым торсом. От моего выразительного взгляда он быстро поправил одежду, а я снова перешла на деловой тон: — Мистер Реддл, прогуляйтесь до оперблока и передайте, что скоро к ним поступит пациент, пускай готовятся.       — Я бы хотел сходить с тобой в приёмник… — протянул Том, но мой взгляд стал ещё более красноречивым, и он вздохнул и поднялся на ноги. — Хорошо, я дойду до оперблока, мне нетрудно.       — И начинай мыться, я сейчас тоже приду, — крикнула я вдогонку, достав из ящика стола неврологический молоточек и стетофонендоскоп. — Выбор помощников нынче небольшой, тебе крупно повезло…       — Я знаю, профессор Д’Лионкур, — напоследок довольно усмехнулся красавец, на что я покачала головой и с едва сдерживаемой улыбкой вышла из своего кабинета и побежала к лифтам.       Пациент попался сложный, первичная хирургическая обработка затянулась из-за того самого осколка, ушедшего в кору, и пришлось немного покрутиться, чтобы всё вышло удачно. Но Том очень даже неплохо справлялся с ассистированием, намного лучше, чем некоторые мои ординаторы, и результатом операции я в итоге была довольна. А когда мы в первом часу ночи вернулись в мой кабинет, то я устало плюхнулась на диван, даже не делая попыток сесть за рабочий стол, а Том незаметно закрыл ключом дверь и медленно двинулся ко мне.       — Даже не думай, — протянула я, заметив в угольно-чёрных глазах тот самый огонёк, который не сулил ничего хорошего на рабочем месте. Но мои слова явно прошли мимо кое-кого, и через несколько секунд меня уже сжимали в тисках сильные горячие руки, а грудь сдавило от тяжести тела надо мной. — Том!..       — У нас есть немного времени, больше никто не поступит, — уверенно проговорил он, стащив с меня верх от костюма, и я из последних сил выдохнула:       — Откуда ты знаешь?..       — Знаю, — в его бархатистом голосе действительно сквозила такая уверенность, что я на удивление быстро сдалась и сама стащила с него рубашку, чтобы получить доступ к такому желанному телу. Подумать только, прошло всего-то две недели с начала наших… «отношений», а мы уже настолько сблизились, что я не воспринимала его как кого-то чужого и могла быть самой собой… и мне это очень нравилось.       Мне нравились его жаркие поцелуи, его сильные, горячие объятия, его… вечный голод. В такие моменты мне казалось, что по его венам растекается огонь, и я, ледышка, как могла грелась от него, медленно тая.       Видимо, я так сильно раздразнила Тома до операции, что терпения в нём не осталось ни капли, даже чтобы полностью раздеть хотя бы меня. Прекратив на мгновение жадный поцелуй, он резко развернул меня, расстегнул застёжку лифчика и, приспустив мои и свои штаны, быстро вошёл в меня и тотчас закрыл правой ладонью рот, и весьма вовремя — из моей груди вырвался протяжный стон.       — Ш-ш-ш… — протянул Том над моим ухом, а я так и текла от его размеренных и уверенных движений. — Ты же не хочешь, чтобы нас кто-нибудь услышал? — я помотала головой и покрепче вцепилась руками в подлокотник дивана, а Том, не убирая ладони от моего лица, поцеловал меня в плечо. — Вот и умница…       В такие моменты я всё чаще забывала, что была матёрым профессором с весьма жёсткой репутацией, и превращалась в послушную девчонку, готовую подчиняться любому приказу своего любовника. Он, кстати, быстро подметил это и начал активно пользоваться такой сменой ролей, и было очень заметно, что Тому это нравилось не меньше меня. Ему очень шла подобная власть, исходившая откуда-то из глубин его естества, и бороться с ним таким не было никакого желания… наоборот, хотелось исполнить каждый его каприз.       Постепенно ускоряясь, Том то жадно гладил мою грудь левой рукой, обжигая тем самым мою кожу, то целовал моё плечо и спину, а гарантом тишины служила его правая ладонь, поскольку с его губ не сорвалось ни единого звука. Но через какое-то время его блестящий самоконтроль постепенно испарился, и Том с силой сжал мою талию левой рукой, а лицом уткнулся мне в шею и прикусил небольшой участок кожи. Но я и не заметила боли от укуса — от каждого мощного и резкого толчка моё сознание всё больше плыло, а внизу живота разгоралось пламя. Последнее, что я услышала, — было громкое утробное рычание прямо над моим ухом, а после меня нещадно сжало…       Когда тело наконец расслабилось, я без сил упала на диван и, перевернувшись на спину, жадно делала глубокие вдохи. Том же оперся руками о тот самый подлокотник, который до этого служил опорой мне, и так же судорожно вдыхал воздух, а когда немного пришёл в себя, то поправил низ от хиркостюма и упал рядом со мной, притянув меня к себе на грудь.       Как же мне было тепло и спокойно… время будто остановилось, нас окутали тишина и полутьма, и даже несчастный телефон затих и не пытался вырвать меня из сладких грёз в суровую реальность операционной.       — Тина, а когда у тебя день рождения? — тихо спросил Том, когда я поправила немного свою одежду и поудобнее улеглась на его горячей груди. — Доктор Найт говорила, что в мае?..       — В мае, ага, — зевнула я в ответ и закрыла глаза, ухом слушая довольно сильные удары сердца.       — А когда именно? — он даже выждал пару минут для приличия, но, поняв, что отвечать я не собираюсь, тихо рассмеялся и провёл ладонями по моим обнажённым плечам. — Всё ясно… вы вынуждаете меня прибегать к крайним мерам, профессор Д’Лионкур.       — К каким ещё мерам, мистер Реддл?       В моём голосе скользило напускное недовольство, но Том продолжал медленно гладить мои руки, а после невозмутимо протянул:       — Мне придётся дарить вам подарок каждый день весь май, профессор. И тогда в один день я точно буду прав.       — Тебе проще подойти с этим вопросом к Делле или Генри, — вздохнула я, нисколько не испугавшись подобных «угроз». Этого, в общем-то, и стоило ожидать. — И даже если я им прямым текстом запрещу говорить об этом с тобой, они всё равно найдут способ сообщить дату моего рождения. А вообще, я уеду на три недели куда-нибудь подальше, так что делай что хочешь…       — Куда ты поедешь?       — Не знаю… куда-нибудь, я ещё не решила.       На удивление, Том не злился, как в прошлую пятницу, когда я отказалась говорить ему, где собираюсь провести выходные, а лишь вздохнул и легко поцеловал меня в висок. Наверное, всё дело было в том, что до мая было ещё долго, и он наверняка планировал как-нибудь выкрутиться и избежать моего отъезда. Да я и сама немного сомневалась, получится у меня уехать на день рождения в этот раз или нет: всё-таки сессия и выпускные экзамены накануне, да и на мне с этого года было заведование отделением… возможно, отпуск действительно придётся перенести на конец лета, и также возможно, что проведу я его не одна. Хотя загадывать так наперёд очень не хотелось, столько всего может измениться за полгода…       — Тина, может, мы всё-таки сходим куда-нибудь?..       Только я погрузилась в такие приятные мысли об отпуске и почти задремала в тепле и ласке, как тихий вопрос мигом испортил всю картинку.       — Я уже десять раз говорила тебе, что не пойду на свидание, и это…       — А если не на свидание? — перебил меня Том, и я даже приподнялась и озадаченно на него посмотрела. — Мы просто… можем прийти куда-нибудь… одновременно… абсолютно случайно. И провести вместе время… но никто со стороны об этом не догадается.       — Куда, например? — вздохнула я, аплодируя про себя кое-чьему непробиваемому упрямству. — Ты сейчас намекаешь на кинотеатр?       — Н-нет… — протянул он, и недоумения в моём взгляде стало на порядок больше. — Но туда тоже можно будет выбраться, это отличная идея!       — А куда тогда ты хочешь меня пригласить?       — Завтра всё узнаешь, — загадочно прошептал Том и нежно поцеловал меня в губы. — У тебя же нет на завтра никаких не вполне деловых встреч? — я с улыбкой покачала головой, и мне достался ещё один полный нежности поцелуй. — Вот и отлично. Я завтра вечером пришлю за тобой такси… и тебя привезут к нужному месту.       — И какой наряд мне стоит выбрать на «не-свидание»? — моя улыбка от подобных тайн стала ещё шире, а кое-кто так и светился от произведённого эффекта.       — Длинное платье точно не помешает. И… высокая причёска. И наверное, стоит выбрать что-то не очень откровенное, там могут быть серьёзные люди…       — Что ты задумал?!       Я так и не могла понять, куда клонил этот мальчишка, а Том рассмеялся моему выражению лица и принялся жадно меня целовать, пока была такая возможность. Ведь зло в приёмном отделении не дремлет, и противостоять ему, кроме нас, было некому…       На следующий день я впервые за две недели приползла к себе домой одна, уже в девять утра, потому как под утро поступил ещё пациент с пробитой головой, и я до конца смены стояла у операционного стола. А едва я плюхнулась в свою мягкую и просторную кровать, как тут же заснула, даже не позавтракав, хотя было немного непривычным то, что меня никто не грел в сильных объятиях… да, к хорошему быстро привыкаешь, это правда. В итоге проспала я до пяти вечера и, припомнив, что кое-кто обещал прислать за мной машину ровно в семь, начала собираться на «не-свидание».       Выбрать платье было очень трудно, я же не знала, куда мы пойдём, но всё же выбор пал на длинное платье в пол насыщенного синего оттенка из лёгкого атласа с закрытой спиной, чтобы не светить шрамами в приличном обществе. Да и белые перчатки по локоть добавят шарма и ещё закроют открытые участки. С причёской мне помогла ассистент, следившая за моим гардеробом, а вот с драгоценностями пришлось повозиться. Бриллианты в простеньком театре будут выглядеть так же нелепо, как и бижутерия на званом ужине премьер-министра… «И почему я всё-таки не настояла на том, чтобы узнать, куда мы всё-таки пойдём? Куда делась моя былая строгость и твёрдость?!»       В итоге я всё-таки остановилась на гарнитуре из белого золота с не очень крупными камнями, решив, что в случае чего я в любой момент смогу его снять и убрать в сумочку. И только я добавила последний штрих в свой образ, как в мою гардеробную негромко постучали.       — За вами приехала машина, профессор Д’Лионкур, — негромко сообщил Бэрримор, и я, оторвавшись от зеркала, схватила свою сумочку и с волнением спросила:       — Как я выгляжу, Бэрримор? Не слишком… пафосно?..       — Вы выглядите сногсшибательно, профессор, — он вежливо склонил голову, а я так и хмыкнула про себя, ведь другого старина Бэрримор не мог сказать хотя бы из-за безупречного воспитания и чувства такта. — Думаю, мистер Реддл будет сражён наповал.       — С чего ты взял, что мы сегодня увидимся? — хотя я и пыталась говорить с ехидством, но щёки сами собой немного покраснели, а Бэрримор ещё раз поклонился мне, но краем глаза я заметила, как уголки рта чуть приподнялись.       — Мне просто так кажется, профессор Д’Лионкур. Сегодня на ужин будет форель с овощами, мне сервировать на две персоны?       — Сервируй на две, один прибор всегда можно убрать в случае чего, — уклончиво ответила я и с гордо поднятой головой поспешила к выходу, чтобы не заставлять водителя слишком долго ждать.       Хоть я и немного сомневалась, что мой дворецкий мог слукавить по поводу моего внешнего вида, но вот восхищённый взгляд молодого таксиста мигом вселил уверенность в моей неотразимости. Теперь осталось только надеяться, что я угадала с образом, чтобы не выглядеть белой вороной на фоне скромно одетых людей… но мои страхи быстро развеялись, когда автомобиль остановился на Трафальгарской площади неподалёку от входа Национального музея. Судя по афишам, сегодня был первый день грандиозной художественной выставки с полотнами из королевской коллекции, и сюда стекутся все сливки высшего общества Лондона… и вход был только по приглашениям.       — Мне просили передать вам это, мадам, — водитель такси помог мне выйти из автомобиля, чтобы я не запачкала платье и шубу, а после протянул мне запечатанный конверт из плотной бумаги с позолоченными чернилами. — И вы… вы выглядите роскошно…       — Спасибо, — улыбнувшись, поблагодарила я и направилась ко входу в музей.       «Сумасшедший мальчишка! — воскликнула я про себя, отдав приглашение на одну персону проверяющему. — И как ему такое только в голову могло прийти?! И где он достал приглашения?!»       — Тина!       Не успела я войти в заполненный людьми холл, как меня сказу окрикнул знакомый звучный бас, и я мигом повернулась и зарделась.       — Бог ты мой, какая ты красавица сегодня! Тоже решила приобщиться к мировому искусству?       — Да, Альфи, — выдохнула я, поцеловав в щёку своего старого знакомого, а затем улыбнулась его жене. — Кэтрин, ты отлично выглядишь… как я давно вас не видела!       — Альфи говорил, что ты недавно забегала к нему? — с улыбкой ответила она, а Альфи тут же подхватил:       — Да, забегала буквально на секунду и сразу исчезла! Ну как, удалось обмануть твоего настырного поклонника? — я, окончательно смутившись, помотала головой из стороны в сторону, и он задорно рассмеялся: — Надо же, вот это упрямство! Может, тебе тогда и бегать от него не стоит?       — Может, и не стоит, — философски протянула я, так как сегодня мы как раз должны были встретиться. — Приятно было увидеть вас, но я, пожалуй, не буду вас смущать и похожу одна… ты же знаешь, как я люблю людные места…       — А зачем ты тогда сюда пришла? — со смехом воскликнул Альфи, приобняв свою супругу. — Поклонник настоял? — я от таких слов ещё больше покраснела и смущённо посмотрела на своего друга, потому что так оно и было в действительности, и раздался очередной раскат смеха. — Всё ясно, Тина. Приятного вам вечера!       Пока я пробиралась из холла и первых галерей в более отдалённые и менее людные, я встретила ещё с десяток знакомых, и все как один были удивлены моим появлением на подобном мероприятии. Впрочем, и неудивительно, поскольку все знакомые до этого видели меня исключительно в рабочей одежде и в стенах стационара, а не на званых ужинах. Несколько человек даже пыталось завязать со мной светскую беседу, но я быстро находила повод ускользнуть куда-нибудь подальше, и в итоге оказалась в малолюдном коридоре, где начинались картины маринистов.       Трудно было сразу вспомнить, когда я в последний раз любовалась живописью, хотя одно время, когда мы с Лестатом ещё жили в Париже, очень любила подобные светские рауты. И у меня было немало знакомых художников, причём очень талантливых, правда, увидеть их имена я могла теперь только на картинах перед собой, поскольку это было очень и очень давно… и никого уже не осталось в живых. А новых знакомых из богемы я так и не завела, когда переехала в Лондон.       Море успокаивало, и я начала медленно переходить от одной картины к другой, вглядываясь в совершенно потрясающие полотна мастеров прошлого. То шторм, то тихая гавань, то песчаный берег… один сюжет сменялся другим, и в каждом было что-то, что задевало самые глубокие струны в душе. Всё-таки какой нужно было иметь талант, чтобы нарисовать свет и воду так, что я буквально слышала шёпот моря и солёный бриз?       Чем больше я уходила вглубь музея, тем меньше мне встречалось людей, и я и вовсе начала забывать, зачем вообще пришла сюда… точнее, кто меня пригласил. Когда морские пейзажи кончились, начались натюрморты, и я остановилась перед одним и задумчиво вгляделась в гербарий и череп на столе, а в голове сразу промелькнула мысль о возможной аномалии развития владельца черепа.       «Тебе надо меньше работать, Ти, — устало вздохнула я, решив перейти к другой картине, уже без атрибутов вечности. — И больше отдыхать…»       Но едва я всмотрелась в полотно, как за моей спиной послышались лёгкие шаги. Мне не хотелось привлекать к себе внимание и начинать ещё одну беседу, поэтому я продолжала делать вид, что меня очень интересует натюрморт. Но я буквально чувствовала приближение незнакомца, а затем мою шею обожгло горячее дыхание:       — Вам нравится, профессор Д’Лионкур?       — Да… — едва слышно выдохнула я, и в довольно прохладном помещении вмиг стало как-то слишком жарко.       — Мне очень приятно это слышать, — протянул Том и легко провёл кончиком пальцев по моей правой руке.       Этот жест был настолько интимным, настолько… обжигающим, что я не выдержала и обернулась, и в угольно-чёрных глазах красавца в безупречном белом смокинге в ответ полыхало нешуточное пламя. И мне стоило огромных сил удержаться от того, чтобы не впиться тотчас в его горячие губы… ведь для всех остальных мы были незнакомцами, случайно оказавшимися в одном месте, и нужно было играть свои роли. И это лишь добавляло остроты ощущениям.       Не знаю, было ли Тому так же трудно держаться, как и мне, но он чуть приподнял углы рта в вежливой улыбке, легко кивнул и отошёл прочь, к полотну с фруктами у противоположной стены. А я отвернулась к своему, но теперь у меня и мысли не было наслаждаться искусством, а щёки так и пылали от невинного касания.       Так мы и прошли несколько экспозиций в полном молчании, делая вид, что каждый погружен в свои мысли и не знает другого. Но от каждого случайного взгляда мои щёки загорались всё сильнее и сильнее, а разум плыл. Этого бога красоты можно было бы поместить в зал с мраморными статуями Античной эпохи, и можно было не сомневаться: никто и не посмотрит на Аполлона или Зевса, даже почти обнажённых. И вокруг было столько красоты, столько поистине прекрасных вещей, изображённых на полотнах средневековых мастеров, а он тенью следовал за мной, будто я интересовала его больше всех остальных…       Я смогла выдержать лишь час подобных «игр», потому как чем чаще я ловила на себе обжигающие страстью взгляды, тем труднее мне было дышать. И когда мы вновь оказались в более многолюдных экспозициях, то это начало бросаться в глаза. Я буквально не знала, куда себя деть, а после неловкого вопроса от случайного встречного: «С вами всё в порядке, мисс?» и вовсе чуть ли не бегом направилась в гардероб за белой меховой шубой, а там — на свежий морозный воздух. И только я полной грудью вдохнула и выдохнула, как за мной промелькнула чёрная тень и направилась в сторону парковки для машин.       Теперь была моя очередь преследовать Тома, а он уверенным шагом шёл всё дальше от людей, и через пять минут показался чёрный форд, стоявший в отдалении от всех других машин. Я немного замедлила шаг, а вот хозяин автомобиля уверенно подошёл к пассажирской дверце и открыл её, а после с ожиданием посмотрел прямо на меня. Усмехнувшись своему мимолётному страху, я приняла предложение и села в машину, а следом за водительское сидение сел и Том.       Молчаливый взгляд, резкий выдох — и я кинулась к нему и наконец смогла почувствовать вкус его губ, расплавлявший в кашу мозги. Хотя трудно будет сказать, кто же из нас двоих первым дёрнулся навстречу другому.       — Тина, — выдохнул он, крепко сжав руками мою обтянутую атласом талию, а я изловчилась и перебралась к нему на колени, сев сверху. — Ты сегодня безумно прекрасна… было преступлением смотреть на картины, а не на тебя…       — Я старалась, — усмехнулась я сквозь поцелуй, а горячие руки скользнули по моим бёдрам, задрав кверху платье. — Поедем ко мне?       — Да… — прошептал Том, однако руки убирать не собирался, а каждый его последующий поцелуй был всё крепче и крепче. И я, не вытерпев, расстегнула его тёплое шерстяное пальто, а затем и брюки и села прямо на выпирающий член, а Том тем временем помог мне и сместил бельё.       Из-за пышного подола платья было не видно, чем мы занимались, да и машина была будто специально поставлена поодаль от других. А плотная завеса поднявшегося вечернего снегопада и вовсе скрыла нас от взглядов посторонних. И я поднималась и опускалась именно в том темпе, который так нравился моему любовнику, а он самозабвенно отвечал мне на поцелуи, удерживая мою талию и тем самым помогая двигаться. И совсем скоро послышалось то самое утробное рычание, служившее знаком, что кое-кто был на грани.       — Тина! — раздался протяжный крик, и следом яркая вспышка оргазма ослепила меня, заставив на секунду замереть, а после — обмякнуть…       Мы почти синхронно жадно хватали холодный воздух, а мне так и хотелось скинуть расстёгнутую шубу, настолько было невыносимо жарко.       — К тебе?.. — усмехнувшись, прошептал Том, проведя руками по моей спине, и я широко улыбнулась и уткнулась лицом ему в шею. — Хорошо, только я так вести не смогу… как бы мне ни не хотелось тебя отпускать.       — Я сейчас пересяду… только дай мне немного прийти в себя… от выставки… она была такой головокружительной!       — Рад, что тебе понравилось, — в его бархатистом голосе слышался неприкрытый смех, и я ещё сильнее прижалась к его груди и легко поцеловала в щёку. — Может, выберемся ещё куда-нибудь, если тебе так понравилось наше… «не-свидание»?       — Может, и выберемся, — с улыбкой прошептала я, а сама толком не могла ответить на вопрос, что же всё-таки понравилось больше: игры в незнакомцев на самой выставке или хулиганство на парковке в самом центре города? Но это определённо был очень необычный вечер, который я точно вряд ли забуду.