Цветочный мальчик

Лестрейндж зашёл в библиотеку только ради того, чтобы найти нужный материал для написания эссе по Зельеварению, потому он совершенно точно не намеревался задерживаться здесь слишком долго. Но так вышло, что едва он переступил порог и оказался в помещении, в котором всегда царила чуть ли не гробовая тишина, нарушаемая лишь шуршанием страниц старых фолиантов, то сразу же наткнулся взглядом на сидящего неподалёку от входа новенького. И ровно в этот момент что-то внутри Рабастана перевернулось и толкнуло его по направлению к гриффиндорцу, умиротворённо читавшему за столом некую книгу. — Привет, — он устроился напротив, прерывая того от чтения. И что я должен делать дальше? Зачем я вообще к нему подошел? — Привет, — Гарри улыбнулся в полный рот и оглядел человека с головы по пояс, после чего, заметив слизеринский значок на мантии, буквально засверкал, — ты ведь Лестрейндж, не так ли? Рабастан Лестрейндж? — получив в ответ удивлённый, нерешительный кивок, Гарри протянул свою руку, — меня зовут Гарри, — улыбка всё ещё не сползала с его лица, даже когда он представлялся. Почему он светится так, словно перед ним стою не я, а священный единорог? — Да, я знаю, — Рабастан неловко поёрзал на месте, чувствуя странную неуверенность, — тебя все в школе знают. А вот, откуда ты… «Узнал моё имя», — осталось непроизнесённым, так как Лестрейндж запнулся, когда на глаза внезапно бросился цветок с белыми лепестками и жёлтым кружком посередине. Почему на нём это смотрится так красиво? — Я запомнил тебя по глазам. Ты знал, что они у тебя василькового цвета? — Гарри закрыл книгу и отложил её на стол, не отрывая пронзительного взгляда от Рабастана, будто всматриваясь в него насквозь и пытаясь одним лишь зрением узнать о своём собеседнике всё. — По глазам? — переспросил Лестрейндж, желая прямо сейчас взглянуть на свою радужку, — но всё равно, откуда… Откуда ты меня знаешь? Учебный год начался только на прошлой неделе… — Я слышу людей, что разговаривают у меня под ухом без умолку. А вы с Томом Риддлом довольно часто становитесь объектом обсуждений, — и хотя Гарри постарался сдержать в себе лёгкое чувство неприязни от данного факта, эмоция на его лице всё же смогла просочиться. Рабастан понимающе кивнул. Неужели хоть кто-то в этой школе считает сплетни за спиной противными? — А что за цветок у тебя в волосах? — Лестрейндж сменил тему, переключаясь на аксессуар, что каким-то образом был прикреплён к тёмным прядям. — Маргаритка, — сразу ответил Гарри, испытав внутри некое чувство облегчения. — Тебе идёт, — Рабастан ощутил лёгкий жар на своих щеках, что появился мгновенно после произнесённой фразы. Ты так засветился, после моих слов. Неужели тебе никогда не говорили этого? — Спасибо, — Гарри рефлекторно прикоснулся к цветку, словно поправляя его, и бросил быстрый взгляд на книжку, что не осталась незамеченным Лестрейнджем. — «Тайный язык цветов. Как признаться в любви с помощью красивого букета?» — прочитал он название сверху-вниз и непреднамеренно усмехнулся, — кто-то из школы уже успел покорить твоё сердце? Этот смешок словно стал для Гарри ударом под дых. Он почувствовал, как смущение накрыло его с головой. Последнее предположение было в корне неверным. Но неужели теперь ещё и этот, на первый взгляд, доброжелательный слизеринец будет насмехаться над ним? — Я знаю, что вы все считаете это смешным и глупым, — Гарри поднялся со своего места, пытаясь игнорировать лёгкое чувство неприятного огорчения, и поднял книжку со стола, прижимая её обложкой к своей груди, пряча от чужих глаз, чем привёл Рабастана в очевидное недоумение. Гриффиндорец уже практически вышел из помещения, как внезапно был догнан растерянным Лестрейнджем. — Я сказал что-то не то? — Гарри опустил взгляд вниз на то место, где была хватка Рабастана, и нервно дёрнул головой, пока внутри бушевала обида. Лестрейндж тут же отпустил чужую руку, неловко заведя свою за спину. — Нет, всё в порядке, — отмахнулся Поттер, снова делая шаг вперёд. Рабастан нахмурился сильнее, не понимая, какое его слово или действие так повлияло на новенького, чье настроение сменилось быстрее скорости света. — Я не смеялся над тобой, — предположил он, снова оказываясь рядом и не давая Поттеру пройти. Ну уж нет. Ты сначала скажи, в чём проблема, иначе я тебя никуда не отпущу. — Слушай, — Гарри резко к нему развернулся, смотря прямо в решительно настроенное лицо, — я прекрасно знаю, кто и что обо мне думает. Все, кто узнаёт о моей любви к цветам, называют меня глупой ванильной девчонкой или же наивным ребёнком. Потому я прекрасно понимаю твою реакцию, просто не нужно оправдываться, — он выдохнул, прижав книгу к груди сильнее, словно боялся, что та в любой момент может выскользнуть у него из рук. — Я не считаю тебя ванильной девчонкой, Гарри, — Лестрейндж непроизвольно потянулся ладонью к белому цветку в волосах, но не коснулся его, — даже наоборот, ты ведь от этого кажешься только более необычным. А меня привлекает всё нестандартное. И хотя я совершенно тебя пока не знаю, я уже могу утверждать, что мне приятно находиться в твоей компании. — Твои слова звучат искренне, — Поттер прикусил губу и позволил себе улыбнуться. Почему, когда он улыбается, вокруг словно загораются тысячи ярких фонарей? — А ты знал, что своей улыбкой можешь ослепить окружающих? — Лестрейндж также улыбнулся, удивляясь тому, что не побоялся высказать вслух свои мысли. И давно он вообще сам стал таким ванильным? — Я потому и не сдерживаю в себе положительные эмоции, — Гарри подмигнул, заставив Рабастана внутренне встрепенуться, и удалился, всю дорогу не переставая думать о приятнейшем, как оказалось, слизеринце.

***

— Ты слышала, что ему вчера в посылке прислали? — хохотнула темноволосая девочка, заставив Риддла внезапно прекратить свою писанину и прислушаться к разговору. Некоторые ученики, и он в том числе, сидели сейчас в Большом Зале, делая домашнюю работу. Слизеринский стол был заполнен примерно на половину, Рэйвенкло на треть, а Хаффлпафф с Гриффиндором на четверть. Но даже несмотря на относительно небольшое количество людей, гул стоял невыносимый, но больше всего дискомфорта доставляли именно две болтающие во весь голос подружки. И Том бы взбесился из-за этого раньше, если бы не был слишком увлечен эссе, полностью отстранившись от внешнего мира. Но почему-то именно эта фраза вырвала его из размышлений. — Мантию в цветочек? — предположила вторая девчонка, посмеиваясь с собственной забавной фантазии. Они обе сидели с открытыми учебниками за Хаффллпаффским столом, но совершенно точно не были заинтересованы в домашней работе и потому разговаривали настолько громко, что слышал их каждый ученик. Даже те, кто сидел в противоположной стороне Зала, могли разобрать каждое произнесённое ими слово. — Ох, я бы посмотрела на это! Том скрипнул зубами, кинув в двух подружек раздражённый взгляд, но те, конечно же, его даже не увидели и продолжили обсуждать новенького, совершенно не давая сосредоточиться на собственном задании. — Так а что там ему прислали? — поинтересовалась девчонка, заведя прядь за ухо. — Цветы. Просто цветы, — ответила первая, сдерживая себя, чтобы снова не засмеяться. Но вторая не постеснялась хохотнуть во весь голос: — Интересно, зачем ему они? В обнимку спать? И тут терпение Тома подошло к концу, и он не выдержал: — Будьте добры замолчать и не мешать другим, — он сказал это не грубо, но достаточно настойчиво, чтобы те всё-таки закрыли рты. Статус лучшего ученика школы и Старосты Слизерина всё же имеют своё влияние. Он пользуется огромным уважением и почётом среди всех обучающихся без исключения, как бы высокомерно это ни звучало. Риддл выдохнул с облегчением, позволяя себе уткнуться обратно в свой пергамент, и потому не заметил, как некоторые с благодарностью посмотрели на него. Остальных они тоже потихоньку начали выводить из себя. Теперь в Зале были слышны лишь тихие шепотки, но они были настолько незначительны, что даже не сбивали с мысли, в отличие от той же болтовни двух подружек. Когда последняя точка в эссе была поставлена, его плечо вдруг сжала крепкая хватка, и это было настолько неожиданно, что он даже подпрыгнул на месте, чем знатно повеселил Лестрейнджа. — И давно ты такой зашуганный? — Рабастан устроился рядом, доставая из сумки свой материал для эссе по Трансфигурации. Хотя только три дня назад он сдал работу по Зельеварению... Почему профессора всегда задают им именно эссе? Неужели у них фантазии на что-то чуточку оригинальное не хватает? — А давно ты подкрадываешься со спины и хватаешь людей за плечи? — Том усмехнулся, отодвигая дописанное эссе в сторону и сосредотачивая всё своё внимание на друге. Да, Рабастан был единственным человеком, которого он без всяких сомнений мог назвать настоящим другом. Остальные же окружавшие его люди были скорее школьными приятелями или однокурсниками, но не более того. С Лестрейнджем они нашли общий язык практически мгновенно, во время первой поездки на Хогвартс-экспрессе. Даже несмотря на то, что прежде Том пообещал себе, что не завяжет ни с кем тесных отношений, будь то простая дружба или подростковая, упаси Мерлин, любовь. С последним он уж точно не собирается иметь ничего общего. Нервы пока что ещё имеют для него весомое значение, без которых обойтись в будущем будет трудновато. — С сегодняшнего дня, — Лестрейндж улыбнулся. А Том, смотря на этого всё время улыбающегося Рабастана, нахмурился: — Ты какой-то странный в последнее время, — он подозрительно оглядел друга, который прежде нечасто проявлял такие позитивные эмоции, и пытался определить причину столь счастливого настроения. — Правда? — Рабастан вопросительно приподнял бровь, но по его интонации было не совсем ясно, догадывался ли тот сам о своём непривычном для него поведении или же всё-таки нет. Том на это ничего не ответил, лишь продолжил внимательно наблюдать за тем, как Лестрейндж достаёт остальные необходимые для написания эссе принадлежности, в виде чернил, пера и пергамента. И в похожей, тихой атмосфере прошли последующие десять минут. И за всё это время Риддл ни разу не оторвал своего взгляда от Лестрейнджа, словно боялся упустить некую важную деталь, которая бы объяснила причину столь весёлого, если можно так выразиться, настроения Рабастана. И, нет, Лестрейндж никогда не улыбается просто так. У того всегда и в любой эмоции есть нечто, что скрывается за ней, будь то сладкий леденец или «Тролль» по Астрономии. — Ты собираешься пялиться на меня всё то время, что я буду писать? — насмешливо поинтересовался Рабастан, когда его левая сторона лица начала гореть от столь настойчивого и пристального внимания. — Кхм, — Том тряхнул головой и проморгался, вспоминая, что находится прямо сейчас в Большом Зале и не сводит глаз со своего друга уже… двадцать? Тридцать минут? Сколько он вообще просидел вот так вот, бесполезно растрачивая своё время? — С добрым утром, — Лестрейндж хмыкнул и отложил перо, теперь уже сам в упор смотря на сидящего рядом слизеринца, — что с тобой? Давно ты начал пропадать в облаках? Я раньше не наблюдал за тобой подобного… Том пожал плечами, начиная убирать со стола свои вещи обратно в сумку. Ему здесь больше делать нечего. Эссе он закончил, и весь последующий вечер был для него свободным, который он с огромнейшей радостью решит провести в любимой им библиотеке. Но перед тем как покинуть помещение, он внезапно развернулся к Лестрейнджу, что снова продолжил строчить эссе, уже не обращая внимания ни на что вокруг. Но едва Том раскрыл рот, как тут же закрыл его, понимая, что совершенно забыл, что хотел сказать. В очередной раз тряхнув головой, он решил не заостряться на этом и быстро вышел за двери, быстрым шагом направляясь в слизеринские спальни, чтобы оставить там свою тяжёлую сумку и не таскаться с нею по всему замку. И видимо Том настолько спешил, что даже не сразу осознал, что столкнулся в коридоре с каким-то учеником, прямо после поворота, как это обычно и случается. — Прошу прощения, — извинился этот «кто-то» и наклонился к полу, чтобы подобрать выпавший из рук… букет цветов? Точнее, это даже букетом особо не назовёшь – просто цветы, завязанные белой ленточкой. — Поттер, — слегка удивлённо произнёс Том, хотя не то чтобы увидеть в школьном коридоре ученика было чем-то невозможным и крайне редким. Скорее, он просто не ожидал, что столкнулся именно с ним из сотни учеников. В такие моменты обычно говорят о том, как на самом деле тесен этот мир. Но сейчас явно было не до этих раздумий. — О, мистер Риддл, здравствуйте, — улыбнулся Гарри, как только увидел, кто перед ним стоит, а потом просто прошёл мимо, возобновляя свой путь куда бы то ни было. А Том остался стоять в недоумении, провожая Поттера ничего не понимающим взглядом. Мистер Риддл?