***
— Мистер Поттер, останьтесь ненадолго, пожалуйста, — попросил профессор Зельеварения, когда урок подошёл к концу. Некоторые ученики тихо хихикнули себе под нос, будто профессор сказал какую-то смешную шутку. — Спорим, они о цветочках болтать будут? — шепнул кто-то, отчего в классе раздался смех тех, кто услышал сказанное. Гарри, к слову, тоже не был глухим, но он лишь проигнорировал всё это и только кивнул на просьбу профессора. Ему не привыкать к этим насмешкам. Он был уверен, что когда-нибудь тем всё же надоест его обсуждать и они, в конце концов, оставят его в покое. — Я бы хотел поговорить с Вами о том, что происходит в школе, — начал Эйвери, присаживаясь за свой стол и предлагая Поттеру место напротив. — А что происходит? — немного недоумённо спросил Гарри, не понимая, о чём идёт речь. Он надел свою сумку, но присесть отказался, решив, что стоять в своём шестнадцатилетнем возрасте ещё может. — Думаю, Вы всё понимаете, мистер Поттер, — Альфред пристально уставился на гриффиндорца, зацепившись глазами за довольно крупный цветок в волосах. — Боюсь, что не совсем, профессор, — Гарри неловко замялся, искренне надеясь, что они не станут сейчас говорить об отношении учеников к нему. Он прекрасно знал, что многие его недолюбливают и считают странным, но он учится в этой школе уже месяц, а потому довольно давно уже привык к этому. Да даже уже прямые оскорбления, которые иногда прилетают от старшекурсников, его не особо беспокоили. Он нашёл себе друзей в виде Рона, Гермионы, Луны и Рабастана, а потому только их мнения могло иметь для него значение, но никак не высокомерных, считающих всех хуже себя подростков. — Бросьте, мистер Поттер. Не стоит строить из себя наивного мальчишку, — Эйвери вздохнул, — я думаю, Вам известно, что Вы не лучшим образом прижились в замке. Смею подозревать, что, возможно, Вы даже разочарованы, ведь явно ожидали более доброжелательный приём со стороны обучающихся. А тут так вышло, что Вы стали объектом частых насмешек. Гарри не смог сдержать улыбки: — Поверьте, профессор, я отнюдь не разочарован. Мне нравится Хогвартс, нравятся учителя, что очевидно любят своё дело и детей, которым они преподают, — «кроме Снейпа», — да даже мои однокурсники нисколько меня не смущают. Да, они считают меня немного ненормальным. Но я же знаю, что слегка отличаюсь от всех тем, что интересуюсь не совсем типичным для парней-подростков вещами. Вряд ли они часто встречали в своей жизни людей, что любят носить в своих волосах цветы, — Гарри протянул руку к цветку на голове, вытащил из волос белый бутон и повертел его в руках, — я их прекрасно понимаю, но также я понимаю и Вас, профессор. Это очень профессионально с Вашей стороны – беспокоиться об учениках, — он сделал пару шагов вперёд, вплотную приблизившись к преподавательскому столу, и протянул цветок Эйвери, — держите, это белая гвоздика, является одним из символов успеха и удачи. Примите её в качестве благодарности. Альфред удивился столь неожиданному подарку, но таки принял его, отложив на краешек деревянного стола. — Знайте, мистер Поттер, что Вы всегда можете ко мне обратиться, если у Вас возникнут проблемы, — сообщил он, когда Гарри уже открыл дверь, чтобы выйти из класса. — Несомненно, профессор, — гриффиндорец в очередной раз улыбнулся и поспешил на следующий урок.***
Тома хотя и сложно было назвать любителем обычных прогулок, но порой у него внутри возникало некое необъяснимое желание прямо сейчас выйти на улицу и подышать свежим воздухом, дать своему организму передышку от постоянных тренировок в заклинаниях и бесконечной учёбы. В такие моменты он обычно присаживался на какое-нибудь бревно и, глядя вдаль, позволял своим мыслям течь нескончаемым потоком. Он думал о планах на будущее, о своём твёрдом стремлении стать Министром Магии, и о том, как сильно он ненавидит людей. Всех. И маглов и глупых волшебников. И те и другие зачастую считали себя лучше тех, кто их окружает. Но, кажется, только он единственный во всём мире понимал, что все они никчёмные пустышки. Ни у кого из них никогда нет своего мнения, все действуют исключительно как стадо. Им сказали, что новенький «сумасшедший», значит, они теперь так и будут считать. И это просто отвратительно. Том прогуливался у края Запретного Леса, утонув в своих размышлениях и желаниях избавиться от всех людей на этой планете, когда внезапно споткнулся о валявшуюся на земле крупную ветку и неловко приземлился на пожелтевшую опавшую листву, отчего некоторые листья даже разлетелись в разные стороны. Он в раздражении скрипел зубами, вставая и начиная оттряхиваться от земли и листьев. Вот поэтому он и не любил прогулки. — У Вас остался листочек на спине, — раздался, словно из ниоткуда, голос, заставив Риддла от неожиданности дёрнуться и обернуться. Поттер. Какая приятная встреча. — Давайте помогу, — Гарри, не дожидаясь согласия, подошёл к слизеринцу, вставая у того за спиной, и протянул свою руку к мантии, невесомо касаясь подушечками пальцев спины. Он отбросил листок в сторону, а затем поспешно вернулся туда, где изначально стоял, прислонившись к дереву. Том никогда не верил, что человек способен вздрогнуть от прикосновения, но почему-то прямо сейчас он еле сдержался от того, чтобы слегка не подпрыгнуть, когда Поттер убирал с его мантии оставшийся листок. — В следующий раз лучше не витайте в облаках, пока идёте, мистер Риддл, — сказал Гарри, улыбнувшись, — будь на моём месте кто-то другой, Вас бы подняли на смех. А я уверен, что Вам бы это совсем не понравилось. Целых десять секунд Том просто молчал, совершенно не зная, что должен ответить на это. Он чуть нахмурился, слыша, каким образом к нему обращается Поттер, и подошёл ближе, чтобы не разговаривать на расстоянии десяти метров. — Почему «мистер»? — всё-таки спросил он, когда недоумение всё не уменьшилось. Он же не считает его профессором, не так ли? Потому что только такое объяснение он мог дать. Да и оно звучит не слишком убедительно. Точнее, совершенно не убедительно. — А Вы разве не хотите, чтобы люди обращались к Вам уважительно? — Гарри не прекращал улыбаться. Гриффиндорец посмотрел на Тома с огоньками веселья в глазах, чем озадачил Риддла ещё больше. Он насмехается или серьезно? — Знаете, а Вы забавный, — Гарри вдруг усмехнулся. Он прикусил губу, на некоторое мгновение переведя взгляд на свои ноги, а потом снова посмотрел на Тома, заметив на нём очередное озадаченное выражение лица, — Вам так нравится власть, но смущаетесь, когда кто-то называет Вас мистером. Но разве можно дополна наслаждаться величием, когда Вас называют Томом? Риддл за долю секунды оказался вплотную к Поттеру, источая пока ещё слабую угрозу, и посмотрел прямо в зелёные блестящие глаза, убиваясь внутри от вопросов «откуда?» и «как?» — Что тебе об этом известно? — спрашивает он, понижая тон своего голоса до шёпота, хотя прекрасно понимает, что поблизости никого нет и они сейчас одни в этом месте. На лице Гарри расцветает такая непривычная для него ухмылка, напоминающая скорее издёвку: — О чём? Том рычит от ярости и отходит на шаг назад, но уже доставая собственную палочку. — Играешь в игры? Снова смешок. — Отнюдь. Но прежде чем Риддл в порыве злости произнёс заклинание, о котором, скорее всего, уже через минуту пожалел бы, Гарри вдруг счастливо улыбнулся и потянулся к маленькой сумочке, висячей у себя на плече, доставая оттуда… цветок. Том замялся, подозрительно глядя на предмет в руках Поттера, и убрал палочку, понимая, что только что чуть не проклял новенького. — Возьмите, — Гарри подошёл ближе, всовывая в ладонь Риддла цветок и всё так же не убирая с лица эту широкую улыбку, — желтая гербера является одним из символов солнца, она поможет Вам осветлить душу и притянет, помимо хорошего настроения, радость и удачу. — Ты странный, — вырвалось у Тома неосознанно, когда он посмотрел на цветок у себя в руках. — А Вы только заметили? — Гарри усмехнулся, — мне казалось, об этом известно уже всей школе. — Прекращай, — скривился Риддл, — они называют тебя сумасшедшим, но никак не странным. Это оскорбительно, ты не должен относиться к этому так просто. — Почему же? — спросил Поттер, но ответить не дал, продолжив говорить, — их слова совершенно меня не задевают. Они могут думать обо мне, что хотят, но ведь сам я знаю, кто я такой. Сумасшедший, ненормальный, странный или же просто человек с собственными интересами. Том понимающе кивнул, полностью соглашаясь со сказанным, а затем снова перевёл взгляд на герберу. В голове тут же возник один любопытный вопрос: — Как он поместился в твою маленькую сумку? Гарри в очередной раз улыбнулся и подошёл к Риддлу поближе, чтобы показать наглядно. Он открыл свою сумку и начал поочередно доставать из неё лежащие в ней цветы: васильки, тюльпаны, хризантемы, ромашки, розы, пионы, маргаритки, лилии и ещё куча остальных. — Заклинание незримого расширения, — пояснил он. — Впервые слышу о нём, — честно признался Том, глядя, как Поттер убирает все цветы обратно. — Потому что невозможно знать всё на свете, как бы Вам этого ни хотелось, мистер Риддл, — Гарри поднял взгляд на слизеринца и усмехнулся очередному озадаченному выражению лица, — Вы очень много хмуритесь, лучше постарайтесь почаще улыбаться. Вас это больше красит. — И всё же почему ты подарил мне цветок? — Том решил проигнорировать всё, что только что сказал ему Поттер, не желая заостряться на этом. — Мне бы хотелось, чтобы Вы были счастливы, — на этот раз улыбка на губах была слегка грустной. — А я не счастлив? — Риддл уставился прямо в глаза Гарри, пытаясь найти ответ на заданный вопрос без всяких слов. — Нет. Прозвучало как приговор.