***
— Паршивая сука. Будь проклят тот день, когда я решил жениться на тебе. Будьте прокляты ты и твоё мерзкое дитя, — в ярости кричал Том Риддл, замахиваясь на свою жену посудой. В неё летело всё: чашки, тарелки, блюдца. Они со звоном разбивались об пол и об стену, пролетая мимо цели. И всё это приводило пьяного в хламину мужчину в ещё больший гнев. Том не помнит, с чего всё началось. Не помнит, как мать всю ночь сидела у окна и ждала, пока вернётся её муж. Терпеливо ждала уже третьи сутки, но тот всё не объявлялся. А когда двери дома наконец отворились, она взбудоражено подбежала к мужу, бросаясь ему на шею и начиная плакать прямо в плечо, жалуясь ему на долгое ожидание, ругаясь на его неожиданное отсутствие. Она любила его, а он был к ней равнодушен. Не испытывал ни симпатии, ни хоть какого-то интереса. Поженились они лишь из-за беременности. И хотя он мог спокойно в тот момент просто уйти от неё и никогда не видеть и не вспоминать, он почему-то остался. Возможно, в тот момент ему вскружило голову вероятность рождения сына. Сына, о котором он мечтал уже довольно долго. А тут так получилось, что на пьяную голову он с ней переспал, хотя и испытывал к ней отвращение в трезвом состоянии. Но когда белка ударит в голову, ты уже перестаешь себя контролировать, ты перестаешь соображать и нормально воспринимать происходящее и свои действия. И вот так и получился сын, которого он действительно холил и лелеял в первый год рождения. Но потом начался хаос. Начали твориться странные вещи, объяснения к которым он найти не мог. А жена отмалчивалась, делала вид, что тоже не понимала, хотя он прекрасно видел, что она знает, в чем дело. Знает, почему в их доме творится нечто ненормальное. И когда всё встало на свои места, когда та рассказала ему о том, что она и их сын волшебники, для Тома Риддла сын перестал восприниматься, как то, чего он хотел. Он стал чувствовать к нему отвращение, ненависть, страх. — Какая же ты отвратительная. Насколько же я презираю тебя, — плевался Том Риддл, пока женщина боязливо прижималась к углу. Она не могла дать ему отпор. Магией она практически не владела, была слабее его и просто не хотела причинять ему боль ни словесную, ни физическую. Потому что она любила его. А тот никогда прежде не кричал на нее так агрессивно и руку не поднимал. Бывало только, что обзовет её как-то не самым приятным словечком, но не более того. А сейчас в нём словно что-то переменилось. Маленький Том бездвижно сидел на стульчике с широко открытыми глазами наблюдая за происходящим, не в силах хоть как-то пошевелиться. Тело его отказывалось двигаться, слишком уж страх сковал его тело. А потом всё случилось слишком резко, слишком внезапно. Прошло всего пару секунд, а мать его уже была вся в крови. Она истошно кричала и звала на помощь, корчась от невыносимой боли ударов. Громко. Было очень громко. В ушах звенело. Стёкла окон дрожали. В глаза помутнело. Он ничего не видел. Кажется, он потерял сознание.***
Злость наполнила его слишком быстро. В сон совсем не клонило. Учитывая сегодняшнее воспоминание, что так неожиданно всплыло в его голове, уснуть он этой ночью уже точно не сможет. Всю его жизнь он хочет отомстить отцу. Запытать его до смерти, услышать, как этот ублюдок будет орать, прося его о пощаде. Как тот будет его умолять прекратить. Это было бы настоящей усладой для ушей. Но отец уже давно мертв. Умер в своей камере ещё пять лет назад. А воскресить мертвого не предоставляется возможным. К сожалению. Том выбрался из кровати, поняв, что сомкнуть глаз в ближайшее время он не сможет, и, взяв с собой палочку, побрёл в сторону заброшенного коридора. Если уж поспать не получается, то лучше не тратить время понапрасну и хотя бы немного потренироваться. Но целям его не суждено было сбыться. Впереди он заметил свет, освещавший малую часть коридора. Издалека разобрать, кто именно это делал, было трудновато. Но едва он оказался на расстоянии меньше десяти метров от загадочной до той поры персоны, Том усмехнулся. Кого он ещё ожидал увидеть? — Блуждаем по коридорам во время отбоя, Поттер? — спросил он, напяливая на себя самодовольный и насмешливый вид. Тот ответил в противоположной манере: приветливо улыбнулся и запустил руку в свои волосы в попытках то ли пригладить их, то ли, наоборот, растрепать. — Здравствуйте, мистер Риддл. Признаюсь, я ждал Вас, — Гарри отвёл палочку в сторону, чтобы свет не бил по глазам. Ему уже который месяц было до ужаса интересно, что именно ищет в этих коридорах этот прилежный Староста Слизерина. Не просто же так тот болтается в одном и том же месте, практически каждую ночь? Когда Гарри наконец решил отправиться в ту же комнату, он никак не ожидал, что попадёт в женскую уборную. От столь неожиданной находки, вопросов к Риддлу только прибавилось, ведь ответ на свой он так и не нашел. Том слегка недоуменно нахмурился, но самодовольной улыбки со своего лица не убрал. — Ты же понимаешь, Поттер, что я сейчас должен лишить Гриффиндор баллов? — Разве? — Гарри притворно удивился, — мне казалось, это делается на добровольной основе. Том подошёл ближе, не зная, как реагировать на сказанное. С одной стороны, было слишком очевидно, что тот лишь строит из себя сейчас идиота, но с другой, он был уверен, что Поттер отнюдь не глупый, а потому всё вело к тому, что ему что-то надо. В какие игры он играет? Пока он думал над этим вопросом, Гарри уже успел подойти к нему ещё ближе, оказываясь чуть ли не вплотную. — Ты же вовсе не солнечный мальчик, — говорит вдруг Том и, сам не совсем понимая зачем, наклоняет голову прямо к чужому лицу. Свет из палочки погас. В коридоре стало настолько темно, что было не разглядеть даже лица собеседника. Лишь исходившее ощущение теплоты и едва слышимое дыхание давали понять, что они находятся рядом. Гарри промолчал на высказывание Риддла. Не видел смысла отвечать на него. Он лишь размышлял над тем, что делать дальше. А Том тем временем почувствовал, как снова у него в груди появилось это странное напряжение так схожее с волнением. Сердце непривычно быстро забилось, заставляя его забыть, что он вообще здесь делает, что забыл в этом заброшенном коридоре. Так странно. Так ненормально. Он сглотнул. Дальше слова сами начали вытекать из него. Остановить это безумие он был не в состоянии. — Такой весь правильный, улыбчивый, желающий всем помочь, любящий цветочки. Настолько светлый и яркий, что даже подумать о том, что это всего лишь образ, невозможно. Разве могут такие личности таить в себе нечто совершено противоположное? Разве могут такие как ты, ненавидеть и презирать всех, кто их окружает? Ты такая обманчивая персона. В притворстве ты, несомненно, обходишь даже меня. Он слышал, что говорил, но отказывался верить своим же собственным словам, которые возникли словно из ниоткуда. У него прежде и в мыслях не было ничего подобного. Ведь если это в самом деле маска, то сделана она удивительно профессионально. Ни капли фальши не чувствуется. Но Гарри все его предположения и догадки встретил лишь тихим смехом: — Забавно. Никогда не думал, что кто-то строит обо мне такие теории, — он затих. Улыбка тут же погасла. В коридоре снова воцарилась тишина, словно и не смеялся никакой гриффиндорец всего мгновение назад. Гарри вздохнул. Рука сама потянулась к груди Риддла и устроилась у самого сердца. Они оба вздрогнули. Гарри — из-за слегка убыстренного сердцебиения под ладонью, Том — из-за неожиданной теплоты в этой части тела, что смогла пробраться даже сквозь одежду. Разве должен человек реагировать так на прикосновение? Разве внутри человека начинает бушевать ураган, едва кто-то коснется его груди? Хотелось дать однозначный отрицательный ответ, но вряд ли будет честно это сделать, учитывая, что именно это он сейчас и испытывает. — Что ты... — начал Том, но вовремя прикусил свой язык. «...делаешь со мной?» — тем не менее продолжил его разум. Почему он стоит и не двигается? Почему он просто не отойдет в сторону? Риддл не мог сдвинуться с места и хоть как-то пошевелиться. Настолько он не понимал, что происходит, что даже потихоньку начал паниковать. Слишком странно. Слишком некомфортно. Слишком непривычно. Том непроизвольно наклонился ещё ближе. Его губы оказались всего в паре дюймах от чужих. Что я, чёрт возьми, собираюсь делать? Только не... Гарри отходит назад, а Том чуть не падает на пол от столь резкой потери опоры. — Я хотел спросить у Вас, куда именно Вы постоянно ходите по ночам, — как ни в чем не бывало начинает Гарри, не видя, насколько ошарашенно Риддл сейчас смотрит на него. По крайнем мере, ему кажется, что Поттер стоит именно там. Но такое состояние у Тома было не от слов гриффиндорца, а именно из-за осознания случившегося. Кажется, он действительно начинает понимать, что происходит. Что за чертовщина творится с ним в последнее время. Но от знания легче отнюдь не стало. Только наоборот, сложилось ощущение, что лучше бы он и дальше оставался в неведении. Он ведь чуть не поцеловал этого гребаного Поттера. — Так что? — Гарри зажёг Люмос, и они оба зажмурились от яркого света, что ударил по глазам. — Минус пятнадцать очков с Гриффиндора, Поттер, за нахождение в коридорах после отбоя, — Том попытался проговорить это ровным голосом, но некая нотка ощущения безнадежности всё же сумела проскользнуть. Гарри, конечно же, не мог не заметить это. В голове тут же выстроилось предположение, поверить в которое было довольно трудновато. Он же не?.. — Так странно... — Гарри отвернулся, оказываясь спиной к Риддлу и сильнее сжимая в руках палочку. — Что именно? — спрашивает Том, хмурясь и неотрывно глядя на затылок Поттера. — Никогда не думал, что кто-то будет испытывать ко мне нечто подобное. Мне всегда казалось это за гранью реального, — Гарри сглотнул. Знать, что ты нравишься человеку, но при этом не испытывать взаимности в ответ — было слишком ужасно. Ему нравился Рабастан, по-настоящему нравился. Он был заботлив, внимателен, честен. Говорил столько приятных слов, его прикосновения всегда отдавали дрожью по всему телу. Ему нравилось их совместное времяпровождения, и он действительно чувствовал, если не любовь, то определённо сильную симпатию и привязанность. А сейчас оказывается, что человек, который привлёк его с самого начала своей странной аурой, чем-то тёмным внутри, испытывает к нему нечто подобное. Разве такие люди обладают способностью любить? Разве те, чья душа настолько темна, знают это светлейшее чувство? Прежде он думал, что нет. Но, как оказалось, он ошибался. — Мы можем уйти куда-нибудь поговорить? — Гарри развернулся обратно, встречаясь со странным выражением лица Тома. Это не было похоже ни на страх, ни на уверенность, ни на удивление. Впервые он видит подобную эмоцию, а потому не имеет возможности её опознать. — Следуй за мной, — без всяких вопросов согласился Риддл и повёл их в одну особенную комнату. Им действительно нужно поговорить. Никогда раньше он не думал о том, что так нуждается в общении с этим человеком. Именно с ним, именно с Поттером. Как не кстати, в голове снова всплыло то самое воспоминание, из-за которого из его губ вырвалось рычание. Гарри с удивлением на него обернулся, но ни слова не спросил. Всё равно сейчас многое должно наконец встать на свои места. По крайней мере, он на это надеется.***
— Присаживайся, — Том машет рукой в сторону темно-синего дивана, что стоял практически посередине комнаты, а сам усаживается на кресло, что было напротив. Устроившись поудобней, Гарри с интересом оглянул комнатку, а вспомнив маршрут до неё, тут же понял, что она есть на карте Мародеров. Но прежде он не замечал, чтобы кто-то проводил здесь время. Она казалась обычным заброшенным классом. А здесь вот оно что. Диван, кресло, столик между ними, небольшой шкафчик у стенки. Выглядит так, словно кто-то здесь жил некоторое время. Том терпеливо ждал, пока Поттер перестанет разглядывать комнату, сам в это время изучающе глядя на человека напротив. Что именно в этом человеке пробудило в нём эти необычные чувства? Что именно заставило его забыть о своих принципах? Он пообещал себе, что никогда не станет тратить ни нервы, ни время на такую слащавность как «прекрасные чувства, что заставляют бабочек в животе человека оживлённо трепетать». Это даже звучит отвратно. А тут так выходит, что в Хогвартс пришёл одержимый цветочками парень, и у него этот главный принцип просто рушится. Хотя, возможно, ещё совсем рано делать поспешные выводы. Вдруг он ошибся и абсолютно ничего к этому человеку не испытывает? «А как ты объяснишь себе то, что чуть не поцеловал его?» — ненавистный им внутренний голос снова дал о себе знать, заставив его сморщиться от воспоминания. Том не успел подумать над этим, ведь Гарри вдруг вспомнил, зачем они сюда пришли: — С чего бы Вы хотели начать, мистер Риддл? Том дернулся: — Прекрати уже, в конце концов, звать меня так. Мне не нравится это «мистер» в твоём обращении ко мне. Гарри усмехнулся: — Я думал, ты продержишься дольше. Том слегка приподнял бровь в любопытстве, но расспрашивать не стал. Не видел в этом нечто требующее внимание. — Тогда как звать мне тебя? Риддл? Том? Что тебе больше по душе? Что не вызывает в тебе отвращения? — Гарри неосознанно поддался вперёд, словно готовясь к атаке. Последний вопрос. Что это было такое? Почему Поттер звучал так, будто всё о нём знает? С каждым новым вопросом гриффиндорец начинает вызывать в нём всё больше подозрений. Что если он на самом деле не ошибся в своих выводах? Что если то, что он сейчас видит перед собой, это всего лишь образ, маска, профессионально сыгранное притворство, способное надурить всех окружающих, в том числе и его? Ведь не может же сын авроров быть так прост. Том тоже поддался вперёд и, глядя в эти зелёные глаза, что блестят сейчас словно с вызовом, прошептал: — Я выясню, что с тобой не так. И он действительно это сделает. Он уверен в этом. Гарри в ответ на это лишь улыбнулся: — Пожелаю удачи. Правда, не разочаруйся, когда выяснится, что во мне никакого двойного дна нет. И вот опять таки. Лжёт ли он или говорит правду? Так сложно определить. Поттер говорит уверенно, но едва ли профессиональный обманщик станет запинаться на своих словах. Что же ты такое, Гарри Поттер? — Ты не ответил на мой вопрос, — Гарри вернулся в прежнее положений и мило улыбнулся. Настолько мило, что сердце Тома на секунду ёкнуло. — Зови меня по имени, — скрипя душой, всё же ответил Риддл, хотя и понимал, что это отнюдь не лучший вариант. Ему нужно новое имя, чтобы никогда больше не слышать настоящее из чужих уст. — Мне досталась такая привилегия? — Гарри усмехнулся, — мне казалось, что только Рабастану разрешено тебя так звать. Почему не по фамилии? А вот дать точный ответ на этот вопрос Том уже не мог. Видя, что собеседник мнётся, Поттер решил не докапываться. — Что ты делаешь в заброшенном туалете для девочек? — спросил он, перейдя на другую тему, теперь уже не скрывая своего любопытства. Сказать, что Риддл удивился — это ничего не сказать. Опять же. Откуда Поттеру об этом известно? Неужели следил за ним, а он ни разу этого не замечал? — Я не знаю, о чём ты говоришь, — решил он попытаться построить из себя дурака, но не сказать, чтобы это хоть когда-то и с кем-то работало. Довольно глупый способ, на самом деле, избежать неприятных допросов. Не дождавшись ответа, Гарри задал следующий: — А ты видел призрак мертвой девочки? Отец с Сириусом часто рассказывали ему, как на втором курсе их компания познакомилась с девочкой по имени Миртл, когда из любопытства они решили исследовать замок. — Призрак? — Том нахмурился. За всё время проведенное там, он ни разу не встречал никакого призрака девочки. — Плакса Миртл. Она умерла там пятьдесят лет назад. Неужели ты ничего не слышал об этом? Это довольно известный случай, из-за него однажды даже хотели закрыть Хогвартс. И снова он чего-то не знает. И снова это безмерно раздражает. — Я вырос среди маглов, — объяснил Том причину своего незнания этой ситуации, — ты можешь рассказать об этом подробнее? — попросил он, уже желая увидеть в живую призрак этой девочки. — Мне много не рассказывали. Только то, что это случилось из-за конфликта с другой ученицей, которая была старшее неё на год, — Гарри задумчиво нахмурился, пытаясь вспомнить ещё какие-нибудь детали, — знаешь... Я думаю, мы можем пойти и расспросить её об этом сами, — он засверкал в предвкушении, как только данная мысль пришла ему в голову. К тому же, возможно, Миртл знает, что именно Риддл делает в том самом заброшенном туалете. Странно, правда, немного, что Том ее не видел раньше. Отец с Сириусом говорили, что она практически никогда не покидала свою кабинку. Хотя... В тот раз, когда Гарри был в том помещении, никакой плачущей девочки тоже было не видать. Буквально через несколько минут после озвученного предложения они уже были в нужном помещении, оглядываясь по сторонам в поисках Миртл. — Ты же пытался меня надурить, не так ли? — Том кинул быстрый взгляд на Поттера, что поочередно открывал сейчас дверцы кабинок. — Ты всё больше напоминаешь мне параноика, — Гарри повернулся к Риддлу. Откуда у него взялось такое недоверие к нему? Что за конспирологические теории тот строит в последнее время? — Я не доверяю тебе, — честно отвечает Том и подходит к гриффиндорцу ближе, — ты слишком... Слишком странный, — он понижает голос, — люди не бывают такими. Гарри усмехается: — «Такими» это какими? Добрыми и понимающими? Дружелюбными и сочувствующими? Том молчит. Да. Именно это он и имеет в виду. Много не лучших людей он повидал в своей жизни, много жестокости. Верить в так называемых «светлых» просто невозможно, учитывая его жизненный опыт. Один Рабастан является исключением. Усмешка на губах Гарри резко тает, когда он замечает, с какой болью в глазах Том посмотрел на него. Словно тот действительно повидал только подлых и жестоких людей. Неужели, настолько несчастен этот человек? Может поэтому его душа пропитана злостью и ненавистью? — Что сделал твой отец? — шепотом спросил Гарри, не сводя взгляда с лица Тома, когда вспомнил про ненависть Риддла к своему имени. Тот резко дёрнулся и с таким отвращением скривился, что он даже на секунду успел пожалеть о том, что поднял эту тему. — Убил мою мать. Слова эхом отдались в пустом помещении, разбиваясь о стены и проникая прямо под кожу. Он сказал это. Он сказал об этом Поттеру. И даже на мгновение не задумался о том, чтобы солгать, промолчать или сказать хотя бы полу-правду. Он противоречит сам же себе. Не доверяет, но раскрывает то, о чём не рассказывал даже Рабастану. Тот лишь знает о том, что он вырос в приюте и не более. А вот причину, по которой он там оказался, он раскрывать не желал. Тяжёлый выдох вырвался из груди Гарри. Он не ожидал услышать такой ответ. Какой угодно. Но не такой. Ещё сильнее сердце закололо, когда Том решил, что хочет продолжить. Сбросить наконец с себя этот тяжёлый камень, разделить с кем-то все свои чувства, переживания. — Он схватил нож и начал наносить удары. Мои глаза видели, что происходит нечто ненормальное. То, чего не должно происходить. Но разум, мозг ещё не понимал все до конца. Я просто слышал крики своей матери. Я видел, как этот ублюдок делает что-то ужасное с ней. Но я в тот момент даже не сдвинулся с места. Я не пришел к ней на помощь. — Том, — произнес Гарри едва слышимо дрогнувшим голосом. Он не мог это слушать. Голова начинала кружиться. Тошнота. Картинка в голове была слишком реалистичной. Словно прямо сейчас он находится там и не может ничего сделать. — Его посадили. Меня отправили в приют. И знаешь, что заставляет меня ненавидеть людей ещё больше? — Риддл хмыкнул, но отнюдь не от веселья. Ничего даже приблизительное к этому не испытывал сейчас. Гарри молчит. Ждёт. А Том на секунду закрывает глаза, чтобы собраться с мыслями. Сейчас. — Всем было абсолютно плевать на это. Плевать на то, что произошло. Мне даже не оказали моральную помощь. Ни психолога, ни психотерапевта я тогда не увидел. Они оставили меня самого разбираться со своим ужасом. Меня. Четырехлетнего ребенка. Люди – отвратительные существа, и я не хочу иметь с ними ничего общего, — сказав все, что хотел, Том сделал пару шагов назад, а затем и вовсе развернулся и направился к выходу, не желая больше разговаривать на эту тему. Беседа с Поттером в итоге не удалась. Но несмотря на свой поспешный шаг, он остановился у самой двери и развернулся лицом к Гарри, когда вспомнил недавний момент, произошедший в коридоре: — Ты ошибся в своих выводах. Гарри недоуменно нахмурился, и Том, по доброте душевной, решил объяснить: — Я ничего к тебе не испытываю. Ты мне совершенно равнодушен. Всё, чего я хочу, лишь узнать, кто же ты на самом деле. Что ты из себя представляешь. Дверь заскрипела и закрылась. Гарри остался один в женской уборной. Он не выяснил, что именно Риддл делает здесь, но не сказать, что ночь прошла зря. Много нового выяснилось сегодня, в том числе и то, что Риддл абсолютно не умеет лгать.