— Лестрейндж! — позвал Мальсибер, отвлекаясь от разговора с Блэк, как только в гостиную вошёл Рабастан, широко улыбаясь каким-то своим мыслям, — выйдем – поговорим.
Рабастан нахмурился, но последовал за слизеринцем в их общую спальню. Он понятия не имел, о чем будет идти разговор, да и по лицу Мальсибера было сложно определить, будет ли он приятным или совершенно противоположным. Они давно не общались с ним, и если прежде хоть иногда перекидывались словами, то сейчас они словно перестали существовать друг для друга. Возможно, это было даже к лучшему. Они всегда в душе недолюбливали друг друга, и каждый по своей собственной причине.
— Что ты х... — не успел Рабастан договорить, как его резко прижали к стене со всей силы. Тупая боль понизила спину и затылок от неслабого удара, а перед глазами всё заплыло. Он даже не сразу понял, что произошло. Боль затуманила разум.
— Ты так хочешь, чтобы семья отреклась от тебя? Чем ты думаешь, когда позволяешь себе сладкие поцелуйчики с Цветочным мальчиком прямо посреди коридора? — шипел Мальсибер ему прямо в лицо. Презрение отчётливо сочилось в его взгляде. Он смотрел на него, как на самого отвратительного человека, что только может существовать. Словно он какой-то псих, который пытает и живьём съедает детей, а не человек, что просто любит парня.
«Ты так хочешь, чтобы семья отреклась от тебя?»
Вопрос словно подразумевал содержать в себе беспокойство за него, но звучало всё совсем не так. Слишком уж эта личная неприязнь Мальсибера загородила волнение.
Рабастан не знал, что ответить на эту неожиданную претензию. Он понимал, что магическое сообщество не терпит подобных однополых отношений, понимал, что рискует всем, чем может, встречаясь с Гарри, но слышать подтверждение этому, слышать эту грубость в свой и не только адрес... Что не так с этими людьми? Почему они все такие жестокие?
— Почему тебя это вообще волнует? — наконец задаётся вопросом Рабастан, отталкивая от себя Мальсибера и отходя в сторону, — и какого вообще черта ты позволяешь себе толкать меня к стене? — он шипит, потому что сил терпеть всё это с каждым днём становилось всё меньше, — чего вы, ублюдки, вообще привязались к Гарри? Что он вам такого сделал всем, что вы только и ждёте любого удобного момента, чтобы докопаться до него? Неужели у вас всех не в порядке с головой? — в конце он сорвался на крик, чувствуя настоящую обиду за Гарри. Поттер же был таким светлым и добрым мальчиком, который всегда готов поддержать и прийти на помощь в трудную минуту даже незнакомому человеку. Гарри был чуть ли не ангелом воплоти. Разве можно ненавидеть этого паренька?
Мальсибер ошарашенно пялился на однокурсника, что прежде никогда не был столь эмоциональным. Рабастан обычно предпочитал отмалчиваться и сдерживать свои негативные эмоции. Но, видимо, его последняя брошенная фраза наконец наполнила чашу терпения, и он дал волю всему того, что так усердно пытался удержать в себе.
Ненависть и обиду.
Удивление Мальсибера долго не продлилось — позже его начала замещать злость. Никто не смеет называть его ублюдком! Никто не смеет говорить с ним в таком тоне!
— Я вижу, этот мальчишка совсем тебе мозги вышиб. Ты уже даже не следишь за своим языком. — Мальсибер снова попытался прижать Лестрейнджа к стене, но тот вовремя поднял палочку, готовый в любой момент бросить заклинание в случае нападения.
Рабастан смотрел на своего собеседника и чувствовал обиду в груди от всего, что происходит. Всего каких-то жалких пару минут назад он с счастливой улыбкой на губах возвращался в гостиную, после очередной прогулки с Гарри у Черного Озера. А сейчас всё его хорошее настроение полетело к чертям, потому что Мальсиберу вдруг захотелось выяснить с ним отношения.
Дверь внезапно отворилась. Но никто из них не двинулся с места. Свою палочку Лестрейндж так и не отпустил, а Мальсибер продолжал источать ярое недовольство и желание проклясть своего однокурсника.
Том остановился сразу, как только увидел сцену, представшую у него перед глазами. Он молчаливо оглядел комнату, и сосредоточил свой взгляд на палочке, что была направлена прямо в грудь Мальсибера. Усталый вздох вырвался сам с собой.
— Спальня – не лучшее место для боёв, — произнес Том как ни в чем не бывало, словно подобное творилось постоянно. Хотя, может быть, это действительно было так, они же не знали о ситуации с боями и дуэлями во всём замке, а Риддл, как-никак, был старостой. Вполне возможно, что подобные выяснения отношений Том видит чуть ли не каждый день. Да и этот вздох подтверждает данную мысль.
— Скажи своей псине, чтобы она опустила свою палочку, — зарычал ни с того ни с сего Мальсибер и сделал резкий шаг вперёд.
Заклятие практически сорвалось с самого кончика палочки, но этого не произошло — палочка уже была в руке Риддла.
— Том! — возмутился Рабастан, поворачиваясь к своему другу.
Тот ничего не сказал, но было видно по сжатым со всей силой скулам, что ситуация явно не показалась ему забавной.
— Ещё раз ты скажешь нечто подобное о нём, — начал подходить Том к Мальсиберу, что в страхе попятился назад, — ещё раз ты позволишь себе оскорбить его на моих глазах, — тихо шептал Риддл, не отрывая своего взгляда от однокурсника. Мальсибер сглотнул ком, ведь пятиться было уже не куда. Он был в тупике. Страх сковал его тело, по спине пробежала дрожь. Он снова вывел Риддла из себя, он снова позволил себе его разозлить. А Том всё наступал. — Ещё раз я услышу, как ты обращаешься к Рабастану и к Поттеру, — он сделал паузу, позволяя злорадной ухмылке расцвести на его бледном, довольном лице, — можешь попрощаться со своей репутацией, которой никогда и не было. Но поверь, ты пожалеешь о том, что вообще позволил себе открывать рот тогда, когда тебя совершенно об этом не просили.
— Риддл, я... — Мальсибер в панике оглядывался по сторонам в поисках помощи. Он всегда боялся этого человека. Всегда чувствовал этот животрепещущий страх. Ведь Риддл буквально источал из себя силу и опасность. Своим тоном, своим взглядом он мог заставить человека делать чуть ли не все, что тот прикажет. И он совсем не понимал, почему это происходит.
Том довольно ухмыльнулся, позволяя своим глазам загореться от испытываемого удовольствия и наслаждения. Его боятся. Его страшатся. И это именно то, что ему нравится, то, чего он хочет и к чему стремится.
Власть. Внимание. Страх. Уважение. Сила.
Рабастан стоял у двери, нервно поглядывая на Тома. Ему никогда не нравилось, когда тот включал в себе эту сторону чудовища, зверя, который только и жаждет, что выпить побольше крови. В нём словно жило два совершенно противоположных человека. И это действительно пугало.
— Будешь ещё лезть к Рабастану и Поттеру? — Том сделал пару шагов назад, но всё ещё не отрывал взгляда от дрожащего в страхе парня.
Мальсибер, честно, хотел просто отрицательно покачать головой, просто ответить «нет», но его длинный язык был вещью, которую он порой ненавидел всей душой.
— А ты тоже положил свои глазки на Цветочного?
В комнате воцарилась гробовая тишина. Все задержали дыхание. Рабастан даже чуть не подавился воздухом, как только услышал фразу, что отпустил этот идиот. Ох, зря...
Но Том, к удивлению, отреагировал совсем не так, как ожидали. Он не стал злиться или проклинать Мальсибера, не стал пытать его прямо на месте. Не убил. Он просто... Просто усмехнулся, посмеялся и улыбнулся, словно ничего смешнее в жизни не слышал.
Вопрос остался без ответа. Том лишь окинул их двоих в последний раз взглядом и покинул комнату, совсем забыв, зачем изначально зашёл сюда. Палочку Рабастана, к слову, он забрал с собой, слишком сосредоточившись на собственных эмоциях, чтобы не дать им выбраться наружу. Чтобы не показать то, что на самом деле почувствовал, когда услышал брошенную Мальсибером фразу.
Им не нужно этого знать. Им не нужно этого видеть.
Как только в комнате остались лишь Лестрейндж с Мальсибером, они переглянулись друг с другом, явно позабыв о том, что всего несколько минут назад сами готовы были проклясть друг друга.
— Что творится с Риддлом? — Мальсибер нахмуренно посмотрел на закрытую дверь.
Рабастан промолчал. Он сам не знает, что с ним такое. Том действительно словно сам не свой в последнее время. И объяснений этому он найти не мог.
***
Время близилось к шести часам вечера. Гарри внимательно перебирал цветы, что стояли у него в вазе, выбирал самые пышные, самые яркие, самые красивые. Те, посмотрев на которые, сразу же захватывает дух, те, что способны заставить человека по-настоящему изумиться и восхититься.
— Что ты делаешь?
Гарри от неожиданности подпрыгивает и резко оборачивается, палочка машинально уже направлена на нежданного гостя.
Рон в испуге поднял руки, шокировано смотря на своего друга, что готов был прямо сейчас его проклясть.
— Эмм...
— Мерлин, Рон! — Гарри выдыхает с облегчением, — никогда не подкрадывайся ко мне! Ты же знаешь, что это не безопасно.
Рон пожимает плечами:
— Вряд ли ты убивающими бросаешься, — он усмехается и подходит ближе.
— Убивающие не использую, но пытающие и режущие вполне, — на полном серьезе говорит Гарри, поворачиваясь обратно к вазе. Он вытащил ещё два фиолетовых пиона и положил их в сумку.
Рон фыркнул:
— Круциатус практикуешь?
— Естественно, — согласно кивнул Гарри, пытаясь сохранить невозмутимость, но веселье всё равно просочилось на его лице. Сложно сдерживаться, когда строишь из себя очень опасного и жестокого человека, когда совсем им не являешься.
— И всё же? Куда ты собираешь столько цветов? — Рон с нескрываемым любопытством заглянул в чужую сумку.
Гарри улыбнулся:
— Буду делать подарок.
— Рабастану? — Поттер кивнул. И не только ему. Но другим лучше узнать об этом попозже.
— Ты с
ним на бал идёшь?
— А есть ещё варианты? — Гарри усмехнулся.
О том, что они с Рабастаном встречаются, знает только небольшой круг людей, при том исключительно только те, кто к однополым отношениям относится лояльно и кому можно доверять. Не хотелось бы получать ещё больше насмешек и презрительных взглядов. Их и так по горло хватает.
Своим родителям он тоже пока ничего не рассказал, хотя и понимал, что они в любом случае поддержат его. Всю жизнь он прожил с ними под одной крышей, и хотя времени проводили вместе не так часто, как того хотелось бы, он с твердой уверенностью мог заявить, что они действительно ценят его. И лишь один факт того, что ему нравится парень, явно не испортит их отношения.
***
— Это очень хороший подарок, Гарри, — сказала Луна, не отрывая взгляда от венка в своих руках.
Они оба сидели сейчас в библиотеке и плели венки из цветов. Изначально он был здесь один и вспоминал все моменты, что они провели вместе с Рабастаном, все приятные слова, что услышал он от этого человека.
И если по началу в искренность их не особо верилось (он никогда прежде не слышал столь огромного количества комплиментов в свою сторону), то сейчас, когда они узнали друг друга получше, Гарри понимал, что Рабастан не способен на ложь.
А он сразу видит тех, кто пытается обманывать и вести людей за нос. Сразу понимает, когда перед ним стоит человек со своим ворохом скелетов в шкафу и множеством тайн и секретов.
Что-то вроде интуиции. Ничего сверхъестественного.
— Только... — Гарри подал голос, спустя минуту молчания. Есть один момент, который его беспокоит. То, что не давало покоя уже довольно продолжительное время. Возможно, станет проще, если он обсудит это с кем-нибудь.
— Думаю, что Риддлу тоже понравится, — ответили Луна на незаданный вопрос.
— Я не думаю, что он из тех людей, кому нравятся цветы. Он абсолютно равнодушен к ним, — Гарри пожал плечами. Они не разговаривали больше десяти дней после той беседы, только пересекались пару раз взглядом, но Гарри всё равно видел в этих глазах подтверждение своим догадкам.
Том действительно испытывает к нему симпатию. И может даже нечто большее.
И, словно прочитав его мысли, Луна добавила:
— Он так тревожен в последнее время. Ты случайно не знаешь, почему?
Гарри прикусил губу. У него есть догадка, и скорее всего она даже совершенно верна, но сомнения всё равно не покидали его. С чего вдруг всё должно крутиться вокруг него? Может у Тома что-то случилось и он боится об этом рассказать? Вовсе не обязательно, что тот не может смириться со своими чувствами...
Гарри заёрзал. Ему лучше для начала со своими чувствами разобраться, прежде чем лезть в чужие.
Рабастан милейший человек, которого он встречал, Том же, наоборот, самая противоречивая персона. Даже Снейп с профессором Эйвери не вызывают в нем столько вопросов, сколько этот семикурсник.
Особенно всё запутаннее стало после встречи с девочкой Миртл.
Да, он на самом деле снова пришел в заброшенный туалет для девочек на следующий день после последней встречи. И каково же было его удивление, когда он встретился с этими любопытными большими глазами, что не сводили с него взгляда ни на секунду.
Он пытался расспросить её о Томе, но она молчала, не сказала ни слова, будто боялась даже просто открыть рот. А может и просто не хотела.
— Вредно думать так много, — где-то справа донесся насмешливый голос, заставив его подскочить. Уже второй раз за день.
— Вредно не думать вообще, — Гарри усмехается в ответ и переводит свое внимание на Абраксаса, что и не думал убирать со своего лица самодовольную улыбку.
— Кому веночки плетём? — Малфой заинтересованно подходит ближе и берет в руки красный пион, поднося его к носу и чуть вдыхая. Потом сразу же морщится и убирает на место, — никогда не пойму, что такого ты нашел в этих цветочках.
Гарри пожимает плечами. Вряд ли есть хоть какой-то смысл объяснять. Он просто восхищается их красотой, ароматом, эстетичностью. Нет никакой определенной причины.
— На бал с кем идёшь? — спрашивает Абраксас, но тут же усмехается, — хотя... О чём это я? Вы с Лестрейнджем сейчас не разлей вода. То-то Риддл ходит хмурый и недовольный. Не каждый год у него друга уводят.
Гарри неловко вздыхает. Он тоже чувствует себя виноватым в том, что Рабастан с Томом уже не контактируют так часто. Но ведь по сути никакой вины его в этом нет, не так ли? Они же не проводят всё свободное время вместе, им иногда тоже хочется отдохнуть друг от друга.
— Не расстраивайся ты так, малой, — Абраксас взлохмачивает Поттеру волосы, после поправляя чуть слетевшую белую хризантему, — на самом деле, Риддл вообще словно утонул сам в себе. Ходит да летает где-то в своих мыслях, совсем позабыв об окружающих. Даже на учебу немного забил. Пропадает вечно, на ночное дежурство с неохотой выходит, — перечислял все странности в поведении Тома Малфой, с каждым словом заставляя Гарри чувствовать себя всё хуже и хуже.
— Он просто пытается разобраться, — девичий голос раздался неожиданно. Поттер даже забыл о присутствии Луны, ну а Абраксас словно и вовсе в начале ее не заметил, — когда он смирится, он вернётся в свое обычное состояние.
— Но ведь ты сама у меня недавно спрашивала, почему Том ходит такой подавленный, — припоминает Гарри вопрос Лавгуд, что звучал всего несколько минут назад.
В ответ та лишь озорно улыбается и прижимает к своей груди уже сплетённый веночек.
— Странная, — усмехается Малфой и снова потрепывает Гарри по волосам.
— Зачем ты это делаешь? — недоуменно спрашивает гриффиндорец, нахмуренно смотря на довольного собой слизеринца.
— Всегда хотел попробовать, — Абраксас пожимает плечами и опирается о ближайшую стену.
— Ты странный, — повторяет Гарри, приводя волосы в порядок.
— Но не страннее тебя, — ещё один смешок, — я пошел, детишки, — Малфой направился к выходу, но вдруг резко остановился и повернулся к Поттеру, произнеся со всей серьёзностью: — Будьте осторожными с Рабастаном. Вы знаете, что в нашем обществе это неприемлемо, — слизеринец скрылся из виду, оставив после себя рой вопросов, ответы на которые получить вряд ли удастся.
