***
Рабастан сидел за чашкой чая в теплом доме, не отрываясь глядя в окно и наблюдая за только что начавшимся снегом. Вся тревога, которая бушевала в нём еще каких-то десять минут назад, окончательно поутихла. Теперь же хотелось просто улыбаться, ведь на душе было легко. Да, он поссорился с родителями, да, он очень сильно соскучился по Гарри, но всё же в этом не было ничего особо критичного. Даже если и не удастся решить проблему с родителями, с Гарри он увидится уже совсем скоро. Да и дядя Иоаннис, который прямо сейчас рассказывал ему про всякие интересные магловские штуки и о его знакомствах с самими маглами, изрядно поднимал настроение. — …и вот когда я увидел, как из маленькой коробки исходит музыка, я понял, что это не мы настоящие волшебники, а они. Создание стольких прекрасных штук, уверен, стоит немалого труда. Рабастан кивнул в ответ, соглашаясь со сказанным. — Кстати, Рабастанчик, не против ли ты пойти сегодня и посмотреть с высоты на город? Очень классная штука, я на ней уже раза три прокатился, тем более Новый год уже вот-вот. — Ты про метлы? — Рабастана недоуменно нахмурился. — Ну нет же. Что нам эти метла? Есть другое кое-что интересное, — Иоаннис подошел к племяннику и дважды похлопал его по плечу, в заботливом жесте потрепав волосы, — обещаю, тебе понравится. Ну... Может быть. Ласка дяди заставила теплоте разлиться внутри Рабастана, милая улыбка расцвела на его лице. Он по-настоящему любил его, по-настоящему ценил и всячески боялся потерять.***
— Всегда хотел покататься на колесе обозрения! — Сириус оживленно подбежал к аттракциону, который, к его большому счастью, был открыт, — так что давайте, кто со мной, а кто против меня? — Сириус, — Лили, усмехнувшись, закатила глаза, — я точно пас. Ты знаешь, что я боюсь высоты. — Джеймс? Гарри? Римус? Тонкс? Ну что? Кто достаточно смелый, а кто Лили? — Сириус в ожидании уставился на ребят. Все покачали головой. «Куда угодно, но не сюда», — отвечали они другу уже не раз. Просто в одном магловском фильме, который они ещё давно смотрели вместе вчетвером, была сцена, где конструкция, которая держит это огромное колесо на месте, разрушилась от изношенности в момент, когда там были люди, и само колесо прокатилось сотню метров, унеся десятки жизней. С тех пор ни Римус, ни Джеймс, ни Лили не горят ни малейшим желанием приближаться к этой опасной махине. Сириус же, совершенно наоборот, только сильнее захотел на нем прокатиться. Гарри постоял, подумал, внимательно рассмотрел колесо, невольно ища недостатки колеса, но, так ничего и не найдя, в итоге кивнул, подходя к Сириусу. — Так уж и быть, я прокачусь с тобой, Сириус, — Блэк широко улыбнулся, чувствуя себя максимально радостно, — но при условии... — Всё что угодно для моего любимого крестника, — Гарри даже не успел договорить, как Сириус тут же схватил парня за руку и потащил к кассе, быстро взяв два билета и направившись к кабинкам. Лили, Джеймс, Римус и Тонкс, наблюдая за этими двумя, лишь улыбались, ведь то, насколько счастливыми выглядели Сириус и Гарри, не могли оставить их равнодушными. Когда они забрались в кабинку, Сириус чуть ли не прыгал от предвкушения. Колесо двигалось довольно медленно, но с каждой набранной высотой, пыл его немного уменьшался, хотя взгляда от земли оторвать не мог. — Твои родители такие букашки, Гарри. А Гарри молчал, он словно даже не слышал Сириуса. Ком в горле, появившийся минуту назад, не давал ему сказать и слова. Не заметить странное поведение Сириус не мог. — Гарри, с тобой всё хорошо? — снова молчание в ответ. Блэк встревожился. Он протянул руку к крестнику, пытаясь обратить на себя внимание, — Гарри... — Я... — Гарри повернулся к Сириусу, сглотнул и сделал глубокий тяжёлый вздох, стараясь не потерять самообладание, — Я... Я плохой человек? — Гарри... — Сириус удивился подобному вопросу. — Конечно нет, ты прекрасный человек, невероятно добрый, отзывчивый... — Нет, я не... — Гарри резко перебил, — я не совсем про это. — Тогда что ты имеешь в виду? — Сириус приобнял крестника за плечо, заглядывая ему прямо в лицо, которое сейчас выражало крайнюю степень отчаяния. Вопрос так и не получил ответа. Они пробыли в напряженном молчании до конца поездки. Сириусу очень хотелось узнать, что такого случилось у Гарри, о чём он не может ему рассказать. У них никогда не было секретов, они по-настоящему доверяли друг другу, ведь знали, что всегда получат лишь поддержку и заботу. Но сейчас Гарри был слишком замкнут в себе, не желал делиться хаосом, который творится у него на душе. Да, он рассказал об этом матери, но... Лучше не стало, совершенно. И вряд ли что-то изменится, пока он сам всё не исправит, и пусть в данном случае «исправить» означает поставить жирную точку. — Ну что, как покатались? — Джеймс тут же подбежал к нахмуренному другу и подавленному сыну. — Я сейчас вернусь, — сказал Гарри и быстрыми шагами направился к очертаниям знакомого силуэта. Никто не успел произнести и слова, как Гарри уже скрылся за другим аттракционом. — Что это с ним? — обеспокоенно поинтересовались у Сириуса. Тот лишь пожал плечами.***
— Рабастан! — громко позвал Гарри. — О, Гарри! — широкая улыбка тут же расцвела на лице Лестрейнджа, как только он обернулся на голос, который никогда ни с кем не перепутает. — Здравствуйте, сэр, — Гарри протянул руку Иоаннису в знак приветствия. — Ты тот самый Гарри? — А вы тот самый любимый дядя Иоаннис? — Неужели, даже так? — Иоаннис с ухмылкой повернулся к Рабастану, который думал сейчас лишь о том, что готов наброситься на милого гриффиндорца с крепкими объятиями. Видя эту улыбку, полную счастья, Гарри начало подташнивать от чувства вины. «Я ужасный человек. Я ужасный человек. Я ужасный человек», — только эта мысль и вертелась безостановочно у него в голове с того самого момента предательства. Да, именно предательства. По-другому он свою измену — свой поцелуй с Томом — не мог назвать. — Гарри, я так соскучился по тебе, ты даже представить не можешь! — улыбка всё не спадала, и Рабастан, поняв, что не может уже терпеть, таки заключил своего милого парня в объятия, чувствую, как внутри его до краёв переполняет радость и любовь. Гарри обнял Рабастана в ответ, понимая, какого прекрасного человека он в итоге потерял по своей собственной глупости. Он закрыл глаза, не желая его отпускать и едва сдерживаясь от вновь нахлынувших эмоций. Он ненавидел самого себя за поцелуй с Томом, ненавидел тот факт, что эти чувства вообще в нем зародились к этому Риддлу, несмотря на всю его привязанность к Рабастану. А ведь Рабастан еще не знает, что прямо сейчас Гарри придется разбить ему сердце... Это конечно можно отложить на некоторое время, но это не будет спасением ни Рабастану, ни самому Гарри, только наоборот — чем дольше он медлит, тем хуже. И лучше решить возникшую проблему прямо сейчас, а не делать вид, что ее и вовсе не существует, или что это и не проблема вовсе, а так, — заминка, неполадка... — Ра..— слова не хотели вырываться из горла Гарри, но он понимал, что другого выхода нет, — Рабастан, мне нужно поговорить с тобой. — Лестрейндж расцепил объятия. — Поговорить? О чём же? — Мы можем отойти? — Понял-понял, ухожу, — Иоаннис быстрым шагом отдалился в сторону, чтобы не смущать мальчиков. — О чём ты хочешь поговорить? — переспросил Рабастан, когда его дядя оказался на достаточном расстоянии от них. — Нам... — Гарри сглотнул, — нам нужно расст... — он не договорил. Слишком сложно ему давались эти слова. Они разрывали его изнутри, слезы уже давно стояли в глазах, а ладони сильно сжались в кулак, причиняя боль. Но эта боль физическая — была ничем по сравнению с душевной. Рабастан молчал. Ждал пока Гарри продолжит. Но не понять, что именно хочет сказать Гарри, было невозможно. — Расстаться, нам нужно расстаться, — сказав это, Гарри закрыл лицо руками, чтобы не увидеть выражение отвращения и омерзения на лице у Рабастана. Но Рабастан будто потерял способность выражать эмоции. Ему казалось, словно он и не может больше что-либо чувствовать. — Расстаться, — повторил он, разжевывая слово, — расстаться... Но... Почему? — он не сводил глаз с Гарри, который по-прежнему не мог взглянуть в ответ в эти вмиг потускневшие глаза цвета васильков. Вздохнув, Гарри таки набрался смелости и посмотрел на Рабастана — человека, которого полюбил и которого всё ещё любит, несмотря ни на что. — Я поцеловал Тома, когда он навещал меня в Больничном Крыле. За ночь до моего отъезда, — признался он. Деваться больше некуда. Лучше рассказать все сразу, чтобы не было никаких недомолвок. Да, то самое чувство предательство охватило Рабастана. По сердцу полоснули ножом, оставляя большую, глубокую, неизлечимую рану, коротая никогда не перестанет кровоточить и напоминать о себе. — Поцеловал? Ты? Тома? Не он тебя? Ты по своей воле поцеловал моего лучшего друга? Гарри дернулся. Мерлин, насколько же он действительно ужасный человек. — Я во всем виноват. Я поступил отвратительно по отношению к тебе, да и к Тому. Именно поэтому я хочу завершить наши с тобой отношения. Я люблю тебя, Рабастан, правда люблю. Мне было безумно весело и интересно с тобой. Ты подарил мне столько заботы и ласки, ты... — Не стоит, — Рабастан перебил, отворачиваясь от Гарри, не желая больше его видеть. И Тома. С Томом теперь всё покончено. Да, он хотел его изначально поддержать, но сейчас, после того как он узнал, что его теперь уже бывший лучший друг целовался с Гарри... Нет, возродить дружбу больше не было возможным. — Рабастан... — Гарри с отчаянием смотрел на спину Лестрейнджа, не зная больше, что сказать, — прости... — только и вырвалось из него. Но даже извинение звучало слишком жалко. Он извинился не за измену, нет, — так как за это вообще не прощают. Он извинился за то, что разочаровал самого милого человека, которого когда-либо знал. Рабастан поспешил удалиться и направился к дяде, который с беспокойством глядел на их отдаленные силуэты. Гарри направился в противоположную сторону, к своим близким. Никакого больше Хогвартса, никаких больше студентов, никакого Большого Зала и беззаботных разговоров, никакого Рабастана, никакого Тома, никакой Гермионы, никакого Рона, никакой Луны. Только книги и его дом — большего он не достоин.***
— Что случилось? — спросил Иоаннис, как только Рабастан подошел к нему полностью потухший, без капли жизни в глазах, — вы поссорились с Гарри? — Мы расстались. Больше Иоаннис никаких вопросов не задавал. Он лишь крепко обнял своего драгоценного племянника, поглаживая его по волосам. И тут уже Рабастан не смог сдержать своих слёз. Его бросила мать, его ненавидит отец, его предал Гарри, его предал Том... Неужели он заслужил подобное отношение? Что он сделал не так в своей жизни, что все от него отворачиваются? Нужен ли он хоть кому-то? Любит ли его хоть кто-то? — Всё будет хорошо, — прошептал Иоаннис. И Рабастан слегка улыбнулся. Да, его дядя Иоаннис действительно его любит. Только это осознание и не давало внутреннему огню потухнуть до конца.***
— Куда ты убежал? Гарри не ответил, но заставил всех волноваться одним своим покрасневшим от слез лицом. Лили села перед сыном на колени, заглядывая ему в глаза и беря его руки в свои. И не было смысла спрашивать в порядке ли он, потому что ответ был слишком очевиден. — Мам, пап, — Гарри сильнее сжал руки матери, боясь, что теперь может потерять всех своих родных, — я хочу чтобы вы перевели меня обратно на домашнее обучение. Джеймс, Сириус, Ремус и Тонкс удивлённо уставились на Гарри, не сразу переварив в голове сказанное. Лили же, напротив, поняла всё сразу: — Гарри, ты уверен? Он молчал. Нет, он ни в чем не уверен. Он сейчас совершенно ни в чем не уверен, кроме того, что он отвратительный человек и людям лучше держаться от него подальше. — Не пытаешься ли ты сейчас убежать от своих проблем и мира сего? Да, мир не идеален, люди тоже со своими недостатками и порой совершают необдуманные поступки. Но если ты понимаешь, что совершил нечто, как тебе кажется, плохое и готов исправиться и больше не допускать подобного... Главное, ты можешь признать свои ошибки и стараться больше их не совершать. Гарри... Гарри закрыл глаза, он всё понимал, да, но... Что если у него не получится? Что если у него так никогда и не получится отпустить всю эту ситуацию и он будет винить себя всю оставшуюся жизнь? Никто кроме Лили и самого Гарри не понимал происходящего, не понимал их разговора. Джеймс сел рядом с женой, взяв одну из рук Гарри в свою. Он видел, как ужасно сейчас себя чувствует его сын, видел даже по закрытым глазам, как тот мечется, не зная, какое решение принять. — Гарри, сын мой... — Хорошо, — выдохнул Гарри, — я останусь в Хогвартсе. Может быть, ему действительно не стоит пытаться убежать? Настоящий гриффиндорец ли он, если сейчас просто трусливо возьмет и перечеркнет все эти полгода? Скрипя сердцем, он даст себе второй шанс, даже несмотря на то, что по его мнению, он его не заслуживает.