Вложить душу

      Как бы ни хотелось Альбусу подробнее расспросить мальчика, ему пришлось отложить это на потом. Сначала была церемония вручения приза победителю Турнира. Потом Поттера немного подлатали (слава Мерлину, серьезных травм у него не было), очистили заклинанием, напоили бодрящим зельем, поздравили, вручили кубок, приз в тысячу галеонов и заставили присутствовать на торжественном пиру. Ну а потом с Гарри, осоловевшим от еды и закончившегося действия зелья, пытаться говорить было бесполезно, он даже до Гриффиндорской башни самостоятельно дойти не смог – его, подхватив Мобиликорпусом, старшекурсники доволокли и сгрузили на кровать. На следующий день в Хогвартс, слава Мерлину, уже после отъезда иностранных гостей явилась целая бригада авроров и, игнорируя вопросы и недовольство директора, почти штурмовали покои Аластора Грюма… которые оказались пусты. Ни личных вещей, ни самого обитателя, только казенная мебель. Авроры комнату, конечно, обыскали, но не нашли ничего подозрительного или просто интересного – комната оказалась почти девственно чиста, как после эльфийской генеральной уборки. Сопровождавший группу захвата Скримджер на все расспросы морщился и никак действия своих подчиненных не комментировал. Сам Дамблдор постарался вспомнить, когда же он видел Грюма в последний раз. Выходило, что как раз до «ядерного взрыва» и феерического возвращения Поттера. Вместо так и не найденного Шизоглаза в Министерство забрали едва продравшего к обеду глаза Поттера, где еще раз сняли его показания, ничем не отличающиеся от того, что он рассказывал на беседе в кабинете директора. Разумеется, кое-кто из чиновников заподозрил парня в утаивании сведений, но не допрашивать же юного чемпиона с пристрастием или, упаси Мерлин, даже Веритесарумом, потому что стоит после такого недовольному парню выйти в атриум и раскрыть рот, как все его жалобы тут же будут зафиксированы мгновенно налетевшими стервятниками-журналистами и растрезвонены по всей магической Британии и за ее пределами. Вообще-то, получение информации от Поттера не являлось первостепенной задачей. Они уже допросили Петтигрю, когда немного привели его в порядок, и присутствовавшего при этом Министра пришлось потом откачивать зельями, у него натурально сердце прихватило! И было от чего! Не каждый день узнаешь, что альтернативой гигантскому взрывному облаку и скандалу с магглами могло стать возрождение давно мертвого Темного Лорда! Никто не горел желанием сообщать об этом народу, а потом оправдываться на резонный, в общем-то, вопрос: «Как такое могли допустить?». Так что показания Поттера нужны были скорее для того, чтобы оценить его намерения – не ринется ли бравый гриффиндорец нести «просвещение в массы», то бишь, делиться информацией о своих приключениях и подозрениях с журналистами. Поэтому с парнем пообщались невыразимцы, расспросили и оценили его намерения, как паритетное: «нет вреда для меня от вас – нет вреда для вас от меня». Фадж лично попросил Поттера «поменьше болтать до конца расследования», а паршивец только ухмыльнулся, кивнул и ласково проговорил: - Так и быть, я окажу вам такую услугу, министр, до конца расследования постараюсь не болтать... когда бы там этот конец ни приключился. – Разом поставив политика на место просителя, что подразумевало под собой, что услугу-то придется однажды вернуть, но ситуация была не та, чтобы начинать спорить, и Корнелиус недовольно кивнул, соглашаясь. Вернувшись под вечер в Хогвартс, Гарри по-честному пошел к директору, но Дамблдора не застал, в кабинете его не было, видимо, в замке тоже, так что парень с чистой душой отправился спать – доблестные авроры со своими бесконечными вопросами укатали его не слабее испытаний Турнира. Утром, едва войдя в Большой зал, чтобы позавтракать, Поттер встретился с пронзительным взглядом директора… И под этим неотрывным пронизывающим взглядом ему пришлось давиться своей овсянкой, упрямо стараясь не торопиться. Не то чтобы он оттягивал беседу с Дамблдором, наоборот, ему и самому не терпелось с ним поговорить, но тут скорее дело принципа – какого Мордреда он должен срываться голодным по первому же намеку от директора?       Оно и хорошо было, наверное, что они не смогли поговорить сразу после Турнира. За это время Гарри пришел в себя, много чего надумал и составил планы на будущее. Так что к Дамблдорову кабинету он шел со спокойной душой.       Горгулья отпрыгнула с его пути добровольно, он даже не успел напрячься, потому что директор-то пароль ему не сообщил, но, видимо, Гарри тут ожидали с превеликим нетерпением. Он несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, поправил сбившийся галстук, тряхнул головой и, решив не откладывать дальше неизбежное, решительно двинулся вперед.       Дамблдор сидел за своим столом, сложив руки домиком и благостно глядя на долгожданного посетителя. Поттер уселся в кресло и ответил точно таким же взглядом, не менее благостным, правда, он подозревал, что выглядел при этом, как страдающий аутизмом, а не как просветленный мудрец, но когда и кого такие мелочи смущали.       Директор едва слышно хмыкнул, явно оценив маленький демарш парня. Что ж, столь интересующий разговор о событиях на кладбище Литтл-Хенглтона он заводить не торопился, будь там что-то неотложное, Гарри уж как-нибудь сподобился сообщить об этом, так что эта информация могла и подождать. Но вот определенно требовалось прояснить кое-что другое – парень уже не раз высказывал не совсем понятные претензии. Неплохо бы узнать, насколько эти претензии обоснованы или надуманы. Поэтому Альбус сменил выражение лица на более деловое и спросил:       - Ты за что-то злишься на меня, Гарри?       Поттер слегка вздрогнул, не ожидав такого прямого вопроса от Дамблдора с его вечно замудреными речами, но ответил:       - Немного. Разве у меня нет повода, директор?       Альбус удивленно приподнял брови:       - И в чем же я так провинился перед тобой, мальчик мой?       Гарри откинулся в кресле и скрестил на груди руки:       - Насколько я знаю, выбор места, где должен будет проводиться Турнир Трех Волшебников, утверждался международной комиссией… но предложения на согласование вносили директора этих школ. – он помолчал. – То есть у нас тут каждый учебный год то Темный Лорд устраивает скачки с препятствиями на выживание, то их устраивают оборотни, дементоры или василиски. Поэтому, не кажется ли вам, что подавать заявку от имени Хогвартса – немного, ну… неразумно?       - Людям нужно было отвлечься, Гарри. Невозможно постоянно…       - Каким еще людям? У меня складывается ощущение, что все дерь… - он на секунду замолчал, но потом все же решил не грубить директору так уж откровенно и сам себя поправил - …неприятности валились только на мою глупую голову! Ну да ладно, каким-то гипотетическим людям нужно было отвлечься и вы затеяли проведение Турнира. – Парень прикрыл глаза, пряча недовольный взгляд, а потом продолжил. – Но вы ведь сами проводили возрастную черту возле Кубка, но кто-то все равно ее преодолел и бросил внутрь мое имя. Кто это сделал?       Дамблдор несколько удивленно моргнул, опешив от того, что его речь столь бесцеремонно прервали.       - Э-э-э… я не уверен, мальчик мой. У меня есть подозрения, но…       - Но больше чем за полгода у вас не выдалось возможности эти подозрения проверить?       Альбус недовольно сжал губы – да что же это такое, ему и слова не дают сказать!       - К сожалению, подозрения у меня появились только сейчас, после недавнего визита авроров, а до этого…       - Если раньше подозрений у вас не было и вы сами не могли разобраться в ситуации, нужно было обратиться к специалистам, тем же аврорам. В конце концов, расследование преступлений – это их работа.       - Министерство не должно вмешивается во внутренние дела школы…       - То есть сами вы расследование провести не в состоянии, а специалистов не допускаете принципиально… Вы хоть понимаете, что я лично, из-за моих самоубийственных Героическо-идиотических порывов, за последние четыре года в школе спас несколько человек? Разве это моя задача? И все потому, что кое-кто и сам решить проблему не может, и к специалистам обратиться не хочет! – последнее слово он буквально раздраженно выплюнул. – Ладно. Допустим, мое имя в Кубке Огня оказалось для вас сюрпризом, но почему не усилили бдительность, как советовал Грюм? Как допустили, что Кубок Победителя превратился в портал к месту воскрешения Темного Лорда?       Дамблдор молчал. А смысл ему был что-то говорить, объяснять явно закусившему удила Поттеру? Мальчик все равно сейчас не желает ничего слушать, ему бы высказать свои годами накопленные упреки… Надо признать, не такие уж и несправедливые.       Поттер продолжил обличительную речь:       - Я учусь здесь, - он небрежным жестом очертил круг, показывая, что под «здесь» подразумевается школа в целом, - четыре года и неоднократно слышал, что Хогвартс – самое безопасное место в Магической Британии. Это даже звучит как устойчивый рефрен, словно этот факт никто не подвергает сомнению, но каждый год, каждый мордредов год, я по нескольку раз избегаю гибели только по чистому везению! – он искривил губы в горькой усмешке. – Да, я не спорю, в добрую половину этих опасных ситуаций я влез исключительно по собственной глупости, но вторая половина… я не знаю. Слишком уж много потенциально опасных ситуаций было организовано профессорами, чтобы это можно было списать на простую небрежность. Особенно МакГонагалл усердствовала!       Дамблдор невольно вскинул брови в удивлении. Он ожидал обвинений в свой адрес, а не в адрес своего заместителя. Хотя… Поттер же высказывал ей недовольство в Большом Зале.       - И, гм-м, как же профессор МакГонагалл, да и остальные профессора, так вредили тебе, мальчик мой?       - МакГонагалл, - он зыркнул на недовольно нахмурившегося директора и поправился, - профессор МакГонагалл на первом курсе отправила меня ночью в запретный лес искать убийцу единорогов. Да, наказание за нарушение школьных правил я определенно заслуживал, но чем она руководствовалась, отправляя меня и других учеников в смертельно опасную западню, я себе вообразить не могу. Это – раз. Два – меня, безмозглого восторженного первокурсника, ненавязчиво выпихнули играть в квиддич… да еще и метлу при этом вручили скоростную! И это мальчишке, который и летать-то попробовал впервые! Три – ловушки на пути к философскому камню… но тут и другие профессора отметились.       - Это по моему приказу. – Дамблдор прервал увлекшегося перечислением обид парня. – Ловушки подготовили по моему прямому распоряжению…       - А сами профессора совершенно безмозглые? Это только мы, первокурсники, могли всерьез считать, что эти наколдованные препятствия могут всерьез задержать кого-то поумнее и посильнее все тех же первокурсников… которые, впрочем, тоже неплохо с ними справились. Их не волновало, на кого именно рассчитаны эти примитивные препятствия и что случится, если они все же сработают, как запланировано? Да, я сам, добровольно и по собственной инициативе туда сунулся, но кто теперь скажет, был бы я вообще жив, если бы не сунулся? Если бы мне не удалось отсрочить попытку возрождения Темного Лорда на несколько лет? Если бы он возродился и пришел за мной в мои одиннадцать? – Гарри помолчал и тяжело вздохнул, продолжив на тон ниже. – В тот день, на последнем испытании Турнира, у меня уже хотя бы был шанс выжить при стычке с Волдемортом, потому что я готовился к состязаниям, тренировался, разучивал заклинания и, теперь-то уж я могу в этом признаться, пил «Феликс Фелицис»!       Дамблдор пораженно всмотрелся в юного гриффиндорца:       - Ты пил это зелье?       - Да, пил, но не за тем, что я хотел встретиться с Лордом и уничтожить его. Это был, так сказать, побочный эффект. Я просто хотел победить в Турнире, раз уж меня в него втянули против моей воли и никто не озаботился тем, чтобы мне помочь избежать участия. Но, надо признаться, то, что в итоге вышло, делает меня очень довольным! Я получил куда больше, чем рассчитывал. Я получил свободу!       Директор едва заметно нахмурился и уложил подбородок на переплетенные пальцы:       - Ты в курсе, верно?       Поттер ухмыльнулся:       - Конечно! Конечно я в курсе, что успешно пройденный Турнир приравнивается к отлично сданным С.О.В. по изучаемым участником предметам, а победа в Турнире – к отлично сданным по изучаемым участником предметам Ж.А.Б.А. – он довольно сощурился. – Эх! Знал бы я об этом раньше, выбрал бы в дополнение к основным не только жалкие прорицания и УзМС!       - Ты хочешь покинуть школу, мальчик мой?       - Не школу, директор, я хочу покинуть Магическую Британию! Волдеморт мертв, с этой стороны мне ничего не угрожает, но если раньше Пожиратели не особо пытались вредить мне, потому что никто в здравом уме не мог поверить дебильной истории про то, как годовалый ребенок убил Темного Лорда, и особых претензий ко мне не было, то теперь, когда я его все же уничтожил, кое-кому из них может прийти в голову идея все же поквитаться со мной… но практика показала, что в Хогвартсе добраться до меня – легче легкого, а так им пусть хоть какие-то усилия придется приложить по моим поискам. Мир – большой, а я – маленький, пусть побегают, поищут.       Директор молча размышлял. Уже ясно, что мальчик ему больше не доверяет. Даже более того, он не доверяет и другим профессорам. Откровенно говоря, Дамблдор мог понять желание Гарри бросить все и уехать подальше, как только ему представилась такая возможность. И он чувствовал себя совершенно гадко от того, что ему предстояло сейчас сказать:       - А если Волдеморт не умер окончательно?       - Умер! В той ситуации никто бы не выжил.       - В прошлый раз все тоже так думали, но Тому удалось вернуться. Пусть не сразу, пусть через несколько лет… Ты ведь помнишь дневник, который тебе удалось уничтожить на втором курсе клыком василиска?.. Я долго ломал голову над тем, что именно представлял собой этот артефакт, и определил – Темный Лорд сделал при помощи темного колдовства из дневника якорь для своей души – Крестраж. Это не давало его душе уйти за Грань для перерождения, и все эти годы он только искал возможности воплотиться. Да, дневник ты уничтожил, но кто поручится за то, что Том создал только один Крестраж?       - Знаете, директор, это довольно забавно, что вы вспомнили про уничтожение дневника клыком василиска. А может, вы еще припомните, где именно я этот клык взял? Нет, я не имею в виду, что я «взял» его, собственно, из самого василиска, я имею в виду, что я извлек его из своего предплечья! – Он пристально уставился Дамблдору в глаза. – Да, у меня в крови, директор, плещется яд василиска. Слезы Фоукса позволили мне не умереть от отравления, но сама отрава при этом никуда не делась! Представляю себе, как вы удивились, что я очнулся в Больничном крыле… при памяти и рассудке! Вы ведь в курсе, директор, почему именно яду василиска присвоена высшая категория опасности? Мало, что ли, смертельных отрав существует, которые убивают быстрее и мучительнее, но категория опасности у них куда ниже? – он полюбовался на вытянувшееся лицо директора. – О-о-о, вижу – знаете. Так что, сэр, вы, конечно, можете ожидать третье пришествие Волдеморта столько, сколько вашей душе будет угодно. Главное, придерживайте эти свои идеи при себе, потому что меня откровенно достало то, что все дружно считают, что я должен быть Героем и мчаться всех спасать! Получая в ответ вместо элементарной благодарности только сплетни и сомнительную славу самолюбивого психопата. – Поттер презрительно, в Малфоевских традициях, скривил губы. – Можете больше не утруждаться участием в моей жизни, сэр, свой диплом я получу в Министерстве, у меня же с ними сейчас весьма хорошие отношения. А когда я сообщу, что уезжаю, то подозреваю, что и вовсе лучшим другом стану. – Он встал с кресла и двинулся к выходу из кабинета, и уже у самой двери обернулся. – Сириуса я убедил отправиться на континент и лечь в клинику для поправки здоровья. Жаль только, что вывозить его придется тайно, потому что нынешний председатель Визенгамота, несмотря на арест и допрос Петтигрю, так и не инициировал пересмотр дела, по которому крестного посадили в Азкабан без суда и следствия. Всего доброго, директор, надеюсь, у вас все будет хорошо. – вот только его злобно-раздраженный взгляд, брошенный на прощанье, противоречил благостности последних слов.       Дамблдор только проводил взглядом выскользнувшего за дверь парня. Вот сейчас, несмотря на весь свой жизненный опыт, он был… даже не растерян, скорее опечален. Альбус понимал, что с самого начала года все пошло наперекосяк. Он упустил всякий контроль над ситуацией и потерял доверие мальчика. Гарри справился со всеми своими трудностями сам, без помощи, он даже не попытался просить о ней того, кому больше не доверял.       Но даже это было не самое неприятное. У мальчика было свое предназначение, и Дамблдор делал все от него зависящее, чтобы Гарри был готов принять свою судьбу. Пророчество прозвучало и должно было быть исполнено. Кандидатура избранного определилась сама собой. У них не было времени готовить из юного Поттера бойца, способного победить Темного Лорда, готового вот-вот возродиться. Десяток лет – это слишком короткий срок, поэтому он сначала готовил из мальчика «одноразового» бойца, способного выдать при встрече с врагом сильнейший магический выброс… для того и требовались все эти «приключения» для него – только постоянными, регулярными стрессами на грани выживания можно «расшатать» магию волшебника и заставить ее реагировать на опасность выбросом до полного истощения. Смертельно опасным для окружающих выбросом. После этого оставалось бы только проследить, чтобы такой выброс не случился там, где не нужно, и наоборот, случился там, где нужно. Тогда для этого нужно было срежиссировать встречу Гарри и Лорда. Да, у Поттера почти не было шанса пережить эту стычку, но, учитывая его почти невероятную везучесть… зла мальчику Дамблдор не желал и был бы рад, если бы Гарри выжил.       А потом Альбус узнал про Крестражи и догадался об истинной природе связи Гарри и Тома. И план пришлось менять, потому что теперь нужно было подвести мальчика к мысли о том, что для уничтожения Лорда ему самому предстоит умереть. Это было жестоко. Иногда, во имя всеобщего блага, ему и раньше приходилось совершать не самые приятные поступки, но вот решиться на такое по отношению к ребенку... Это было тяжело.       И вот теперь выходило, что он все эти годы совершенно напрасно заставлял мальчика проходить сквозь все эти невзгоды и испытания. Гарри зря мучился от ненависти опекунов, Альбус зря подталкивал его к опасным приключениям, зря исподтишка манипулировал окружающими, чтобы изолировать мальчика от окружающих и дать ему иллюзию одиночества и избранности, зря начал его психологическую обработку, внушая мысль, что ему придется пожертвовать собой, чтобы другие позже смогли жить в мире и благополучии… все это было напрасно и совершенно не нужно.       Теперь выходило, что Дамблдор просто старый подлец, который долгие годы мучил ребенка. Ребенка, который вопреки всему вырос в сильного юношу, который совершенно самостоятельно совершил подвиг, выполнил Пророчество и даже не замарал при этом рук убийством. И теперь не играло никакого значения, что Крестраж из него никуда не делся. Крестраж – это якорь для души Темного Лорда. Вот только никакой души больше нет…