***
Уилл едва сдержал вскрик, резко садясь на кровати. Пытаясь отойти от яркого послевкусия кошмара, он дрожащими руками обхватил себя за плечи. На улице только начало светать — Уилл проснулся слишком рано, что, безусловно, не было хорошим знаком. Он знал, что сегодня дверь в его голове позволит просочиться сгнившему прошлому в реальность. Молли еще спала, поэтому он решил не будить ее и сразу пойти в душ. Пот вырабатывался пропорционально страху, а катастрофу сегодняшнего дня он боялся не пережить. Устало потерев глаза подрагивающими пальцами, мужчина медленно поднялся, мечтая о безопасном месте. С того момента, как Ганнибала поместили под стражу, Уилла почти перестали мучать кошмары. Целых три года спокойной, счастливой жизни, наполненной бытовыми проблемами, уютом и семьей. Казалось, что все, о чем мечтал Уилл, воплотилось в реальность. Вот только ничто не вечно. Так и этому покою суждено было закончиться. Уилл торопливо добрался до душа в едва освещенном доме. Его все еще потряхивало и беспокоило то, что он увидел. Не было никаких объективных причин идти к Ганнибалу, но он сам выпросил у Джека предстоящую встречу и прямо сейчас жалел об этом. Время должно было притупить связь, которую Лектер так грубо построил между их душами. Подставив лицо под прохладные капли воды, Уилл, наконец, ощутил, что страх отступает, внося ясность в размышления. Мокрые волосы облепили лицо так же, как в тот злополучный вечер, но он не позволил воспоминаниям завладеть им. Встреча с Ганнибалом Лектером необходимость, а не прихоть — так себя убеждал Уилл. Джек предсказуемо воодушевился возвращением «волшебной палочки» в строй. На следующее же утро он позвонил и привычно сообщил, куда они едут. Все ощущалось так, словно и не было этого перерыва, не было недопониманий и Ганнибала тоже не было. Если бы доктор не следовал за ними незримой тенью, то в это даже можно было бы поверить. Уилл знал, что ему не стоило соглашаться, даже если речь шла об одном деле. Он бы действительно хотел уйти после того, как найдет этого убийцу, но что-то внутри подсказывало — Джек ни в коем случае не остановится, сразу же беря Уилла в оборот. Один раз профайлеру удалось ускользнуть, но сейчас — вряд ли, у него больше нет весомых причин убегать. Так же, как и не было причин отказываться от этой работы. Частичка мирного существования, которую он выстрадал, казалась ему той отдушиной, за которую стоило бороться. Раньше он мало ценил свое спокойное преподавание в академии, мало ценил тишину своего дома и одинокие вечера. Мало ценил свою жизнь до Ганнибала. И все же, как бы он не пытался бороться — все вокруг подтачивало его уверенность в принятом решении. Давление Джека было пережить легче всего. В какой-то момент у него выработалась устойчивость к его упрекам и крикам. Уилл знал, что является для него слишком ценной лошадкой в этом забеге. Кроуфорду пришлось бы сильно поднапрячься, чтобы заметить его, добровольно втягивающего самого себя в центр событий. Внутренний голос справедливости, который толкал на безвозмездную помощь, в этот раз остался неуслышанным. Уилл его попросту игнорировал, как и чувство вины, что он уже не бросает себя на амбразуру чужих смертей. Хоть что-то полезное Ганнибал оставил ему — жестокость. Появление Клариссы Старлинг выбило почву из-под ног Грэма, как бы он не пытался это отрицать. Он точно знал, что Джек рано или поздно сдастся, слишком уж ему мешала гордость. Старлинг же предстала его противоположностью, раз за разом приезжая, чтобы получить грубый отказ. Уиллу было ее жаль. Она неосознанно пыталась конкурировать с ним и мужчина это видел. На секунду губы профайлера дернулись в ухмылке. Девочка еще не совсем понимает, чье место она желает занять. Тяжелее всего было пропускать мимо ушей фразы Молли, после того, как приезжала Старлинг. Она неосознанно закладывала Уиллу в голову мысль, что он не прав. Заводя разговор о том, что это могли бы быть они с Уолтером, она поселила сомнение в его душе, которое росло в геометрической прогрессии. С каждым визитом стажерки неуверенность лишь усиливалась. Он продолжал врать себе, что не хочет вернуться в привычную жизнь расследований, просто теперь это стало сложнее. Последней каплей, как всегда, стал сам виновник — Ганнибал Лектер. С того вечера, когда Кларисса впервые приехала к нему, было не сложно догадаться, кто за этим стоит. Девушка буквально сама преподнесла все на блюдечке с золотой каемочкой. Это стало еще одной причиной, по которой Уилл сочувствовал ей — она была чуть более внушаема и менее опытна, в отличие от него самого. Эта девушка еще не познала всех прелестей качки на корабле, оттого и рвалась вперед. Ганнибал же бессовестно этим пользовался. С того самого момента, когда доктор стоял на коленях недалеко от его старого дома в Вулф Трап, Уилл знал — Ганнибал сделает все, чтобы он вернулся к нему. Обещание проскальзывало в каждом его взгляде и слове, что он дарил на прощание. Письмо Лектера не стало неожиданностью, профайлер ожидал чего-то такого. «Какую же дверь Джек держит открытой, доктор?» — иронично вопрошал Уилл, находясь на первом месте преступления. Работать было привычно. Как бы он не пытался — у его эмпатии нет рычага, который включает и выключает ее. Она всегда с ним, как полноправная часть тела и Уилл не умеет жить без нее. Поэтому стоило ему оказаться в домах идеальных семей — маятник без колебаний начал свое движение, стирая различия между Уиллом и тем, что он прячет за дверью. Он видел то, чем становится убийца, отдаленно понимал, что тот ищет, но не мог найти ответа на вопрос «почему именно эти люди?». Разгадка ускользала от него, словно собственная тень в ночи. Сколько бы он не пытался — не мог найти недостающий кусочек паззла. Проблема была не в преступнике, а в нем самом. Именно поэтому Уиллу так нужна была эта встреча — вернуть то, что Ганнибал забрал у него.***
Дорога к психиатрической лечебнице стала для Уилла настоящим испытанием. Он не боялся вернуться в здание, где недолго просидел за чужие грехи. Он боялся лишь того, кого найдет там. Сейчас Алана руководила делами больницы, с чем прекрасно справлялась. Они почти не поддерживали общение, стараясь не ковырять общие раны. Каждый из них видел в лице другого лишь отражение своих собственных трагедий, которые они так мечтали зарыть на заднем дворе счастливых жизней. Уилл никогда не спрашивал про Лектера, а Алана никогда не заводила о нем разговор. Тема его личности была своеобразным табу в их общении. Запретом, который Уилл сегодня нарушит спустя три года молчания. Грэм нервничал, потряхивая ногой. Его голова разболелась от волнения, которое испытывало тело. По старой привычке он выпил пару таблеток аспирина, стараясь не проводить параллели. Он не сомневался, что доктор Лектер ждал его. Алана ни сколько не удивилась звонку Уилла, хотя и желала, чтобы его не было. С тех пор, как Лектер стал вести диалоги со Старлинг — все стремительно летело к этому дню, нарастая, словно снежный ком. Из окна своего кабинета Алана видела машину Уилла, которая приближалась к зданию. Все ее тело гудело от напряжения, хотелось развернуть этот автомобиль и отправить мужчину домой к Молли, в безопасность. Чем ближе он приближался, тем критичнее становилась ситуация. Женщина наблюдала, как профайлер выходит из машины и скрывается в парадной двери, мимолетом бросая взгляд на ее окно. Ганнибал Лектер с самого начала оказал на Уилла плохое влияние, лишь усугубляя его психические проблемы, играя с ним, словно тот был забавной головоломкой. Алана на секунду прикрыла глаза, стараясь выбросить все это из головы, словно ненужный мусор. В дверь тихо постучались, и она коротко разрешила войти, отходя от окна. Уилл вошел в кабинет, как будто так было всегда. — Здравствуй, Алана. Давно не виделись. — Здравствуй, Уилл. Женщина подошла к дивану и села, вальяжно закинув руку на кожаную спинку. Некоторое время, она молча следила, как Грэм осматривает кабинет, некогда принадлежавший доктору Чилтону. — Рада видеть тебя в хорошей форме, Уилл, — почти дружелюбно начала она. — Но я желала, чтобы ты не приезжал, — ее голос был тверд и жесток. Нежная и милая Алана умерла в том доме на площади Шандель несколько лет назад. — Желала и надеялась, — усмехнулся мужчина в ответ. Их тяжелые взгляды ненадолго пересеклись, и стало ясно, что никто из них не чувствовал себя в своей тарелке. Искренность из их бесед пропала уже довольно давно. — И все же я не ожидала, что ты приедешь один. — Я приехал сюда не для того, чтобы развлекать неокрепшие умы. Алана легко кивнула, соглашаясь. Кларисса Старлинг была бы сейчас тут совсем некстати. Хоть она сама и будет наблюдать за всем, что произойдет в камере Ганнибала — эта встреча слишком личная для них двоих. Почти интимная. — Скажи, ты боишься увидеть его снова? Уилл ненадолго задумался и тяжело вздохнул, скосив взгляд в окно. — Соврал бы, если бы сказал «нет». Боюсь, что он выйдет из камеры вместе со мной, — сбивчиво проговорил мужчина. Глаза Аланы немного потеплели. Кому как не ей знать, о чем говорил профайлер. С каждым годом она пыталась реже заходить в клетку к Ганнибалу из-за этого мерзкого чувства. Когда она уходила, и дверь плотно закрывалась, приходилось дергано оглядываться, опасаясь, что он стоит прямо за ней. — Думаю, что именно это ты и почувствуешь. Ну, зато Джек Кроуфорд счастлив, — иронично сказала она, наконец улыбнувшись. — Он, похоже, решил атаковать меня на всех уровнях, на которых смог, — Уилл со злостью взгромоздил свою верхнюю одежду на спинку кресла. — Кларисса довольно… — Алана замялась, — Упорная девушка. — Дело не только в ней, но ты права. Их диалог стал почти нормальным, навевающим воспоминания. Это было незаметно, но Блум была уверена, что видит лишь версию «старого» Уилла Грэма. Алана сомневалась, что осталась хоть капля того человека, которому она хотела быть другом. В его глазах она могла лицезреть кого-то другого, вгрызавшегося в душу несчастного мужчины. Алана уже давно не могла ему хоть чем-то помочь. Уилл Грэм сильно изменился с тех пор, когда они только-только заинтересовались друг другом. И он меняется до сих пор. Женщина слишком часто винила себя во всем, что с ним произошло. Если бы только она не отказалась от психоанализа Уилла, если бы только она не предложила кандидатуру Ганнибала, если бы только Лектер им не заинтересовался… Женщина решительно поднялась на ноги. — Следуй за мной. Уилл шел за Аланой твердой походкой, вся его нервозность куда-то улетучилась. По пути она дала ему указания, которые были очевидны: не приближаться, не прикасаться, не вестись на провокации. Легко сказать, когда одно существование Ганнибала — провокация. Блум остановилась перед большой резной дверью и, развернувшись, взглянула исподлобья. — Ганнибала от свободы отделяет лишь пять дверей. И у меня ключи от каждой из них. Ты сам знаешь — он не знает меры. А тому, кто ужинает с дьяволом, нужна длинная ложка. Как только до него дошло, о чем она говорила, его глаза удивленно распахнулись. Мужчина потер лоб, пытаясь справиться с эмоциями. — Я не впущу его, Алана. За меня… — он шумно сглотнул, — …можешь не беспокоиться. — Я волнуюсь не только за тебя. В тот раз тобой дело не ограничилось, — безжалостно продолжала женщина. Грэм отстраненно кивнул, устало вздыхая. Алана, бросив напоследок обеспокоенный взгляд, открыла дверь, пропуская профайлера внутрь. Стоило Уиллу сделать лишь шаг, ему показалось, что из легких выкачали весь воздух, и он умер. Дверь за ним тихо закрылась, отрезая путь назад. Ганнибал стоял у стола спиной к нему, перебирая свои рисунки, но стоило Уиллу сделать еще один тихий шаг вперед, как Лектер резко выпрямился. Расправляя плечи, он с наслаждением втянул воздух. — Все тот же отвратительный лосьон после бритья, что был на суде, — отложив рисунки, Ганнибал развернулся к нему, позволив улыбке отразиться на лице. Теперь он стоял в середине своей клетки и хищно вбирал в себя каждое движение профайлера. — Здравствуйте, доктор Лектер. — Здравствуй, Уилл. «Мне не нужно было даже смотреть на кристалл. Я уже знал, что он разобьется», — обреченно подумал Уилл.***
Ганнибал знал, что Уилл явится, с того самого момента, когда Старлинг приходила к нему в последний раз. Очевидно, что ей не позволили рассказать или она сама благоразумно умолчала об этом. Тем не менее, торжество скользило в каждом ее движении. Не нужно быть ясновидящим, чтобы все понять. С этого дня Ганнибал, словно хищник, затаился и стал ждать. Терпение и время — это то, чем он располагал. Как минимум сейчас. Стоило только Лектеру услышать этот мерзкий запах лосьона, как маленькие иголочки впились в его длинные пальцы. Уильям совсем не изменился, словно они расстались на пару дней. Лишь взгляд стал другим. — Le temps n'a pas de prise sur toi*, — с нотками восхищения произнес Ганнибал, подходя к стеклянной преграде. Уилл же, напротив, не двигался с места, пренебрежительно держа в руках папку с документами. — Получил мое письмо? Его любезно согласились передать. — Да, получил. Спасибо. — Прочитал, прежде чем сжечь? Или просто бросил в ближайший огонь? — Ганнибал ухмыльнулся. Уилл выждал несколько секунд, пристально смотря в глаза Лектера. Голосом, лишенным эмоций, он бессердечно произнес: — Прочитал. А затем сжег. — И все равно приехал. На лице Ганнибала расцвела победная улыбка. Все прошло именно по тому сценарию, что он написал. Даже Уилл сейчас стоит напротив лишь потому, что Лектер вынудил его. Так же, как и бедную стажерку. Хотя между ним и Клариссой все же была существенная разница — Уилл знает, что приехал сюда из-за манипуляций Ганнибала. Он знает и мирится с этим. Именно поэтому его лицо никак не реагирует на такие откровенные провокации. На этот раз Грэм выжидал, позволяя доктору продолжить их игру самому. И Лектер, конечно же, продолжил. — И я этому рад. Сколько уже прошло, три года? — мужчина сделал еще один шаг к стеклу.— Остальные мои посетители — профессионалы. Заурядные психиатры и второсортные психологи из неизвестных колледжей. Бумагомаратели, которые боятся потерять места в научных журналах, — откровенно издевался Лектер. Выражение на лице Уилла не изменилось, словно оно было приклеено. Острая иголочка разочарования кольнула Ганнибала, когда он не увидел никакой реакции. — Я хочу, чтобы вы мне помогли, доктор Лектер, — Грэм настойчиво сменил тему. — Я так и понял, — с нотками огорчения ответил он, делая длинную паузу, прежде чем заговорить вновь. — Мы больше не обращаемся друг к другу по именам? Грустная улыбка коснулась губ Ганнибала, но Уилл выдержал и ее, лишь чуть сильнее сжав бумаги. — Чем больше пропасть между нами, тем комфортнее я себя чувствую. Ганнибал с нежной печалью осмотрел мужчину с головы до ног, а затем втянул воздух, почувствовав, наконец, запах Грэма более отчетливо. В то время, когда он еще приходил на терапию к доктору, профайлер всегда состоял из одних и тех же ароматов. Ганнибал прикрыл глаза, ненадолго касаясь нынешней жизни Уилла. Теперь он пах как старый знакомый с новыми привычками. — Чувствую запах собак, сосен и масла, несмотря на этот противный лосьон. Такой мог выбрать ребенок, не так ли? — Ганнибал прищурился. — В твоей жизни появился ребенок, Уилл? Профайлер снова ничего не ответил, смотря в глаза Лектера, словно сломанная кукла, не мигая. Однако сломал он себя сам. — Я дал тебе ребенка, если ты помнишь, — безжалостно продолжал Ганнибал, наблюдая за безжизненным лицом Грэма. В этот раз Уилл едва справился. На скулах мужчины заиграли желваки и он с трудом сглотнул. Ганнибал молчал, чуть улыбаясь. Не оставляя выбора. Он давно не чувствовал такого азарта. Цели выиграть в этой конфронтации у него не было, лишь повеселиться. Сейчас несколько ниточек тянется из этой комнаты, за которые он может дергать, однако большая часть событий скрыта, что его, несомненно, печалило. — Я приехал по поводу Чикаго и Буффало. Вы читали об этом. — Читал в газетах, но вырезать не смог. Ножницы мне, конечно же, не разрешены, — забавлялся Лектер. — Хочешь знать, как он их выбирает? — Думал, у вас имеются идеи. В этот раз Уилл слишком осторожничает в их игре. Ответственно подходит к тому, что сказать, какую эмоцию проявить и как посмотреть. Ганнибал снова усмехается, понимая, что тот просто боится попасть под влияние. Боится, что выйдет из этой двери сегодня не один и знает, что это неизбежно. — Ты приехал только потому, что хотел взглянуть на меня. Пришел, в надежде вернуть то, что по твоему мнению, я забрал у тебя, не так ли? Свое чутье, — на лице Уилла впервые проскальзывает тень эмоции. — Почему бы тебе не понюхать себя самого? Сегодня Ганнибал Лектер слишком часто улыбался. Грэм разорвал с доктором зрительный контакт, раздраженно отводя взгляд. Его возмущение длилось несколько секунд, после чего он посмотрел на Ганнибала тем взглядом, которого тот желал — горящим жестоким и праведным огнем. — Ты прислал Старлинг только потому, что хотел увидеть меня, — усмехнулся Уилл. — Я ожидал от вас большего, доктор Лектер. Ваша игра уже не нова. Профайлер покрепче перехватил бумаги, собираясь уйти. На этот раз навсегда. Голос Лектера остановил его, едва он успел сделать шаг. — О да, ты ведь теперь другой человек, — с иронией произнес Лектер. — Ты хороший отец, Уилл? Ганнибал, казалось, мог физически ощущать, как воспоминания всплывают в голове Грэма. Он хотел отдалиться от доктора, сближаясь с ним снова. Лектер видел, что Уилл знал все, просто хорошо скрывал свою осведомленность за отчужденностью. — Передай мне досье, и мы все обсудим как в старые добрые времена. Уилл поджал губу, но тут же справившись с накатившим на него прошлым, слегка склонил голову, выдавив короткое «спасибо». Что бы ни говорил ему Ганнибал, в какие бы игры не играл, Грэм не хотел быть грубым. Мужчина двинулся в сторону ящика, встроенного в стеклянную перегородку, а Ганнибал, словно его двойник, направился за ним. Повторяя каждое движение, каждый взгляд, стирая грани между ними. Уилл осторожно положил бумаги в ящик, неспешно прикрывая его, но Лектер тоже не торопился их доставать, наблюдая за ним. — За последнее столетие семейные ценности пришли в упадок, но каждый из нас до сих пор старается помочь своей семье, чем может, — Ганнибал заглянул Уиллу в глаза. — Ты — часть семьи, Уилл. Грэм все так же отрешенно молчал, лишь сильнее сжав челюсти. Отвернувшись, он двинулся поближе к двери, приготовившись к новому витку диалога. Ганнибал неторопливо достал папку с документами и прошел к столу, за которым совсем недавно перебирал рисунки. Присутствовало стойкое ощущение, что они вернулись в прошлое. В тот большой и немного мрачный кабинет, в котором Лектер принимал своих пациентов. Доктор сел на стул привычно-элегантным движением, сразу же вчитываясь в материал. О многих фактах, которые указаны в отчетах, он догадывался. Приятно было осознавать, что в отличие от Уилла, он свой нюх не потерял. Быстро просматривая один лист за другим, он не замечал, что Грэм разглядывал его. Как бы тот не хотел казаться отрешенным, взгляд агента бегал по контуру фигуры Лектера. Минуты молчания, шелест листов и тихое дыхание — это все, что делили мужчины. Им было не привыкать. Ганнибал продолжал смотреть на бумаги, но что-то в его позе немного изменилось. — Он такой стеснительный мальчик, Уилл. С радостью бы с ним встретился, — Лектер чуть наклонил голову и начал собирать листы воедино. Грэм прищурился. — Не сомневаюсь, вам нравится подобное. — Ты думал о том, что он может быть обезображен? — пропуская мимо ушей замечание Уилла, ответил доктор. Теперь все выглядело так же, как и в «старые добрые времена», как и обещал Ганнибал. Профайлер достаточно живо мог представить костюм-тройку, массивный стол, комнату на закате. Лектер улыбнулся одними уголками губ, погружаясь с Уиллом в его фантазию. — Это интересно, — неуверенно протянул Грэм, оказываясь слишком близко к Ганнибалу, пусть и в воображении. Доктор Лектер бросил на мужчину лукавый взгляд, ловя на лжи. — Ты уже думал об этом, нет смысла притворяться. — Он разбил все зеркала в домах, — защищаясь, начал Уилл. — И не просто так. К тому же ему нужны были осколки, чтобы он смог увидеть себя в глазах миссис Джакоби. Место действий изменилось, Ганнибал видел себя, как и раньше — рядом с Уиллом, который смотрит на фотографии с мест преступлений и тянет за ниточки. Благодаря мужчине он словно мог побывать в доме, где никогда не был раньше. Ганнибал перевел на него заинтересованный взгляд и спросил почти шепотом: — А ты смог бы увидеть себя в их глазах, Уилл? Убив их всех. Профайлер молчал, упорно смотря в разбитое зеркало, а Ганнибал знал, что он не ответит. Возможно раньше, он смог бы узнать правду, но в данный период времени Уилл больше не доверял ему то, что происходит в его сознании. Хотя Лектер прекрасно знал ответ на свой вопрос. — Не думал, что ты нашел свой raison détre* в семейных узах, Уилл. Сделал эту мысль сакральной? Как неожиданно, — с сарказмом начал он. Грэм молчал. — Ему требуется семья, чтобы сбежать от того, что растет внутри. Прямо как тебе, Уилл. Те осколки, в которые Уилл опасался заглянуть, не пугали Ганнибала Лектера. Он уже знал, что найдет там. — Ты достаточно знаешь о смерти этих семей. Он выбрал их из-за образа жизни, — спокойно заглядывая в осколок, сказал Ганнибал. — И как же он их выбрал? Лектер медленно перевел взгляд на Уилла, отбрасывая кусочек зеркала. Его губы растянулись в усмешке, на которую профайлер не смотрел, словно игнорируя присутствие Ганнибала. — А как ты выбрал свою семью? — забавлялся доктор. — Каким образом выбрал жену с ребенком, что тебя устроили? Пасынок или падчерица? Пасынок избавил бы тебя от биологической вины. Ты не настолько глуп, чтобы размножаться. Ты не можешь позволить передать те черты, которых больше всего боишься, — в воображении Грэма, Лектер подошел к окну, смотря куда-то вдаль. — Почему нет описаний окружающей местности? Вижу планы домов, подобные схемы комнат, где произошли убийства и совсем краткое упоминание об участках. Как выглядели дворы? — Лектер обернулся. Ганнибал удовлетворенно наблюдал, понимая, что Уилл представляет себе новое место, в котором был совсем недавно. Лектер не мог видеть то, что он воображал, но мог чувствовать. — Большие, окруженные забором или живой изгородью. Почему вы спрашиваете? — Потому, мой дорогой Уилл, что если у нашего пилигрима особые отношения с луной, то у него может возникнуть желание выйти из дома. Сразу после убийства, пока кровь еще свежая, — Ганнибал с наслаждением взглянул на Грэма. — Ты видел кровь при свете луны, Уилл? Она кажется невероятно черной, — понизив голос, хищно прошептал Лектер. — А если представить, что он обнажен, то для подобных вещей двор должен быть надежно скрыт от посторонних глаз. Он должен учитывать наличие соседей. Что скажешь, Уилл? Но Грэм молчал, а Ганнибал знал, что тот представляет. Ощущал, как его маятник работает, пытаясь понять, есть ли что-то правдивое в предположениях доктора. Лектер сожалел, что не мог разглядеть то, что было доступно мужчине. Как черная кровь покрывает тело Грэма, а его самого еще потряхивает от возбуждения, которое он испытал во время убийства. Не может увидеть, как тот нежится в свете луны, представляя себя кем-то другим. Ганнибал встал из-за стола и направился к ящику, чтобы отдать все документы назад. Уилл вынырнул из своего воображения, напряженно наблюдая за ним. — Спасибо за помощь, доктор Лектер, я подумаю над этим. Ганнибал чуть прикрыл глаза, слегка склонив голову. Как только папка оказалась в ящике, мужчина снова беззастенчиво впился взглядом в Уилла. Забавно было наблюдать, что профайлер все еще надеялся больше не возвращаться сюда. Конечно, ведь в этом месте он ближе всего к грехопадению. Неудивительно, что он хотел сбежать, пока у него есть на это силы. Но Лектер знал, что Уилл вернется — не сможет отказать самому себе. Грэм забрал бумаги и, бросив нечитаемый взгляд на Ганнибала, развернулся к выходу. — Уилл, — неожиданно для него позвал Лектер. Мужчина встал вполоборота. — Vais-je vous manquer?* Ганнибал сполна насладился сменяющимися эмоциями на лице Уилла, перед тем, как он развернулся и молча вышел, оставив вопрос без ответа.